Отправлено: 28.08.07 20:25. Заголовок: Слэш и полный бред 4

 Отправлено: 28.08.07 20:26. Заголовок: Еще один день...

Еще один день,
Еще один мрак,
Еще одна боль,
Еще один страх.
Я загнан, я слеп,
Я беспомощно слаб
Я просто твой пленник,
Я просто твой раб.
Стою пред тобою,
Уткнувшись в плечо
А ты, улыбаясь,
Мне скажешь: «Еще»
Глотая комок
Я в кольце твоих рук -
Так медленно
Тягостно тянется звук
Биение пульса,
Рассчитанный ритм…
Ты счастлив? Я - мертв.
Ты доволен – и сыт.
Еще один день
Еще один мрак
И в никуда -
Указательный знак

 Отправлено: 28.08.07 20:27. Заголовок: Ты всегда смеялся надо мной...

Ты всегда
Смеялся надо мной
Я устал
Бороться с пустотой
Я смотрел
С надеждой
В никуда
Шел, не оставляя ни следа
Я дрожал
Как загнанный зверек
У твоих
Бездушных черствых ног
Я смотрел
В холодные глаза –
В них метель
Кружилась на ножах
Я шагнул
В реальность «никуда»
Падала
Последняя звезда
Плакала
Последняя свеча
Таяла
У моего плеча
Воском плавилась она
В твоих руках
Отжигая боль мою и страх
И теперь ты смейся сколько хошь -
Ты сегодня ослепительно хорош
Принимая во спасенье ложь
Смеху – грош цена
И слезам твоим грош.

 Отправлено: 29.08.07 22:22. Заголовок: Re:

Один замечательный человечек написал для меня сие творение, вышло отменно, посему делюсь с вами)))

Автор:Milvii



Вьюн (just a gift…)

Ты спишь. Голова безмятежно покоится на моем плече, теплые волны уже довольно длинных волос разметались по подушке. Одну темную прядь я вот уже которую минуту перебираю пальцами – очень осторожно, словно четки из крыльев черных бабочек…
Хотя я почти ничего не пил, не могу вспомнить, как ты оказался в моей постели. Пожалуй, я бы даже удивился, если бы сегодня это произошло впервые. Но ты уже прекрасно знаешь все дороги к моему дому, знаешь, что именно на моем этаже лифт никогда не останавливается, так что приходится подниматься или спускаться. Ты всегда поднимаешься. И никогда не приходишь без приглашения…

Вчера я полдня бесцельно бродил по городу, и в конце концов меня занесло в парк недалеко от дома. Сидя на обшарпанной лавочке, я курил сигарету за сигаретой, и разглядывал кем-то изломанный полуживой куст – остаток старой «живой изгороди». Он был весь покрыт круглыми белыми цветами, – и это казалось таким странным… Неужели зацвел? Быть не может, - никогда такого не видел. Впрочем, когда я в последний раз заходил в парк, чтобы разглядывать растения? Выпить пива в тенечке – вот и вся нехитрая цель посещения «лона природы». В плеере уже успела закончиться “14 Years” и началась “November Rain”, когда до меня все же дошло, в чем дело. Под крепким прикрытием поселился вьюн и потянулся вверх, цепляясь за листья, без разбору оплетая и еще живые, и засохшие ветки. Это его цветы… Интересно, сколько романтически настроенных прохожих заметило этот «цветущий» штакетник? И может кто-нибудь даже счел его прекрасным?..
А если хоть кто-то вспомнил, что через некоторое время тонкие, но прочные ленты вьюна поглотят все жизненное пространство и «задушат» последние зеленые ветви «живой изгороди», - значит, я не один печальный долбоеб в этом безумном городе.
Не один?..
Небо потемнело, пошел мелкий, но холодный дождь.

“…walkin’ in the cold November rain…”

Ноябрьский дождь где-то в Америке или холодный ливень на рубеже июля и августа в утомленной задерганной Москве, – какая разница? Тоска одинакова повсюду. Я сижу один в пустом парке, комкая пустую пачку от сигарет, и мысль о возвращении в пустую квартиру удручает. А в пустом кошельке лежит мятая бумажка с твоим номером телефона…

…Я не прихожу на твои концерты. Скажу честно – мне больно. Обидно. Звание фронтмена рок-группы – это своего рода корона. Так же, как и корона, оно обязывает и дает привилегии. Так же, как и корону, его можно завоевать и даже получить с помощью интриг. А еще его можно просто проебать. Я проверил.
Сейчас ты не умеешь петь так как я, но однажды сможешь спеть лучше. Возможно. Если не пойдешь моим путем…

Мы почти не разговариваем. Знаю, тебе с трудом дается долгое молчание, прерываемое лишь ничего не значащими фразами. Но много говорить нам все же не стоит - я опасаюсь, что от твоей радостной болтовни после очередного концерта плеть моей обиды все же вырвется и заденет тебя. А может и нет. Но рисковать я не хочу - ведь ты не в чем не виноват, правда, Андрей? После концертов лучше заниматься сексом, что мы и делаем. Твои неистовые поцелуи уже почти умелы, но все еще честны…
Молчание – так правильно и нужно, когда ты тихо подходишь сзади, обвиваешь руками мою талию, кладешь голову мне между лопаток и замираешь. Или вдруг сползаешь с дивана и садишься у моих ног. Я всегда молчу. И даже задерживаю дыхание… Радуясь, что ты не глядишь мне в лицо…
…Я пью твои певучие стоны. Я примешиваю к ним свое хриплое прерывистое дыхание. Я скольжу в тебе, вжимаюсь, вталкиваюсь, вбиваюсь. – До изнеможения, до тех пор, пока в голове не останется мыслей. Ни одной.

“Don't you take it so hard now…”

…Этой ночью тебе опять снится кошмар. Ты сдавленно стонешь и мечешься по простыням, пока я не накрываю ладонью твой липкий от испарины лоб. Почувствовав мое присутствие, ты затихаешь и крепко прижимаешься всем телом; хватаешься рукой за мое плечо и переплетаешь свои ноги с моими; зарываешься лицом в мои распущенные волосы... Обвиваешь, словно вьюнок…
Рассвет скоро. Из колонок музыкального центра льется едва слышная музыка. Все те же “Guns’n’Roses”…

“Don't you cry tonight
Don't you cry tonight
There's a heaven above you baby
And don't you cry tonight…

You'll feel better tomorrow
Come the morning light…”

Да, завтра все будет не так, как сейчас. Ты снова попытаешься вспомнить свой страшный сон, и снова тебе это не удастся. Счастливчик. Ты снова проснешься намного позже меня, шмыгнешь в ванную, придешь завтракать, стараясь не поднимать на меня смущенных глаз… Снова покраснеешь до корней волос, сжимая мою руку в знак прощания… И снова, после секундного колебания на пороге, обернешься ко мне и прижмешь свои сухие и очень горячие губы к моим, как всегда привстав на цыпочки… И я не стану заключать тебя в крепкие объятия или еще как-то удерживать. Но когда за тобой закроется дверь, у меня все равно останется ощущение, что ты вырвался…
А ты, как и в другое утро, забьешь на лифт и помчишься вниз косматым вихрем. Очень быстро, ведь опоздать на репетицию тебе кажется разве что не преступлением…
Репетиция ТВОЕЙ группы… Если я произнесу это вслух – начнет горчить во рту.

Узнай Сергей о наших встречах – думаю, он просто убил бы меня. Снова. Хотя на этот раз уже не фигурально…
Едва ли ты в полной мере осознаешь, как дорог ему. Та непримиримая сила, с которой он пытается уберечь тебя от грязи внешнего мира, вряд ли сочтет меня хорошим и добрым и смирится с моим присутствием…

...Стены узкого коридора, сложенного из грубого кирпича почти касаются плеч. Потолка нет – подняв голову, вижу бархатное иссиня-черное небо, усыпанное звездами. Негромкий скрип металла слышен совсем недалеко. Дверь… А еще через миг я вижу тебя. Звездный свет делает твою кожу необычайно бледной, заостряет черты; глаза кажутся еще больше и темнее, чем обычно…
Длинный стебель вьюна с продолговатыми листьями серебрится у тебя в руке, и я уже знаю, что ты сделаешь…
Слышу, как ты просишь меня закрыть глаза, хотя твои губы не шевелятся. Если бы не два легких поцелуя, чуть холодящих веки, я бы решил, что ты исчез. Но еще немного, и ты разрешаешь мне смотреть. Провожу по волосам рукой – так и есть – тонкое растение аккуратно вплетено в пряди…
А тебя уже нет. Не просто отошел в темноту – я отчетливо понимаю, что тебя здесь больше НЕТ… И прозрачный туман в глазах вдруг выплескивается холодными каплями, сползает по щекам…
Стены и пол начинают шататься, и я уже теряю равновесие, твердо зная, что падать смертельно опасно. Судорожно цепляюсь за шершавые кирпичи, соскальзываю, чувствую, как ломаются ногти… Исцарапанные пальцы стискиваются на чьих-то широких плечах прежде, чем глаза различают их обладателя. И пляска пространства тут же прекращается... А мне хватает доли секунды, чтобы понять, кто пришел меня навестить…
Глаза Сергея ярко-оранжевые, как у тигра. И выражение этих глаз, кажется, способно заставить стены снова забиться мелкой дрожью… Его неожиданное движение настолько быстро, что я не успеваю отстраниться. Хлесткие удары сыплются один за другим – серебристый вьюн, вырванный из моих волос, в его руке становится жесткой плетью. Тело будто наливается свинцом… Кожа пылает, струйки крови щекочут лицо и шею…

- Артем…

Больно…

- Артем!

Стены начинают сдвигаться…

- Артеееем!

…Кричу не я. Мои зубы плотно сжаты – я с детства привык молча переносить боль…

- Открой глаза…
Открой…

…Голос беспомощен, в нем слышен почти испуг. Твой голос… Андрей…

…Открыть глаза?.. Попробую...
Свет ослепляет. Солнце бьет в лицо и обжигает кожу. Соль щиплет веки, невысохшие влажные дорожки на висках противно чешутся. Вот тебе и плеть…
Сколько-то времени уходит на то, чтобы определить себя как часть реальности. Врубаюсь, что лежу почти поперек кровати, поджав ноги, чтобы не свалиться на пол. А то, что голова покоится на твоих коленях, до меня доходит, только когда я поворачиваюсь лицом вверх.
Снова шепчешь мое имя, будто до конца не веришь, что я уже не сплю. В мозгу некстати всплывает строка из «Химического сна»:

«Я выкликаю твое имя этой ночью…»,

и мгновенно накатывает раздражение. Вспоминаю злое лицо Сергея с огненными глазами…
…И все пропадает, когда ты склоняешься низко-низко, - прежде, чем я успею что-то сказать. Ласково целуешь в губы… А потом покрываешь поцелуями все лицо, кончиком языка осторожно стираешь с висков соленые дорожки.

- Артем, я…

Нет. Молчи, пожалуйста… Уходи молча. Как всегда.

- Я звонил Сереге…

Господи… Заставь его замолчать…

- Я сегодня могу пропустить репу. Можно, я останусь с тобой до утра?
…
- Но сейчас уже…
- Ну, то есть, до следующего утра?
И твоя застенчивая улыбка... Нет, сегодня я не стану ни в чем признаваться себе. А тебе – тем более. Не надо. Сегодня – нет.
Сегодня у нас много других дел, верно?

…На улице ясный летний день – холодный дождь кончился еще в прошлой жизни. И не вернется до следующего утра.

“I know that you can love me
When there's no one left to blame
So never mind the darkness
We still can find a way
'Cause nothin' lasts forever
Even cold November rain…”

…Музыка стихает, а потом вырывается мощным потоком, обвивает, уносит куда-то вверх. И твои горячие пальцы сплетаются с моими так крепко, словно я и вправду хочу от тебя улететь. Припухшие губы – медовые, жадные - прижимаются к моему рту. Спутанные волосы мягко щекочут кожу. – Крылья черных бабочек, летящих на огонь…

 Отправлено: 03.09.07 14:58. Заголовок: Двойная игра

Двойная игра
Сергей пробежал по коридору с гитарой наперевес в поисках Андрея. Им через пару минут, а это чудо куда-то подевалось. Уже возвращаясь назад, культурно матеря вокалиста, он задел кого-то плечом.
- Аккуратнее, - послышался раздраженный голос.
Сергей обернулся. Валера стоял, видимо кого-то дожидаясь, и демонстративно смотрел на рыжего гитариста. Сергей смерил его взглядом и выдохнул:
- Извини… те!
Андрей остолбенел. А где же 20-тилетняя дружба и все такое? В коридоре за сценой друг на друга смотрели два совершенно чужих человека со злобой и ненавистью.
- Бегом к сцене, - легонько подтолкнул Сергей Лефлера, приобнимая за плечи.
« И какого черта я приперся на этот фест? - подумали и Маврин, и Кипелов, расходясь в разные стороны. – Так и знал, что без него тут не обойдется!»
Сергея била дрожь: «Он что же нарочно так себя ведет? Зачем все это?» - думал он, автоматически перебирая струны. Андрей подошел незаметно, аккуратно тронул его за плечо:
- Наш выход.
Маврин кивнул.
- Что-то случилось?
- Нет. Просто… Пошли.
Он отыграл свою обычную программу чисто автоматически, ибо его мысли были далеки от всего происходящего. Перед глазами всплывал стоящий Кипелов и его взгляд полный ненависти и презрения. Сердце сжало резкой болью, он немного пошатнулся, но смог удержаться на ногах, и последние аккорды доигрывал в полном тумане. Хотелось курить, при чем до такой степени, что доходило до желания бросить все и уйти со сцены, не закончив.
Под вопли и скандирование «Маврик» он выбежал на улицу и трясущимися руками достал сигареты, нервно подкурил.
- Сергей Константинович, вот Вы где? – послышался сзади голос – он обернулся. Всего лишь организатор… Тот продолжал, - от мэрии Питера поступило предложение выступить на выходных с благотворительным концертом в поддержку онкобольных детей. Вы как?
- Кто еще будет?
- Список участвующих уточняется. Уже согласились «Артерия», «Театр Теней» и «E.S.T.». с остальными ведутся переговоры.
- Я поговорю с ребятами, если согласятся – Вам сообщу лично. Извините, - Сергей выбросил сигарету и зашел в помещение.
- Едем в Питер? – сверкнул улыбкой Паша, когда Маврин зашел в гримерку.
- Вы хотите? – устало спросил он, опускаясь на стул.
- Деток надо поддержать, - кивнул Алексис.
- Значит едем…
Маврин, не переодеваясь, взял рюкзак и, махнув на прощание, без слов вышел из гримерки.
- Чего это с ним? – вскинул брови Элькинд. Остальные пожали плечами.
Пятничный вечер был прохладным. Группа собралась в полном составе на перроне в ожидании экспресса. Спустя какое-то время подошли ребята из «Артерии».
- Похоже, в одном вагоне едем, - сказал Теря, обнимая Маврика, - скучать не будем.
- Это точно!
- Лешка! – раздался восторженный вопль Элькинда и топот, как минимум, двух пар ног.
- Пацанва, - улыбнулся Терентий.
- Лешка? Подожди, с нами, что Кипелов едет? – Маврик изменился в лице.
- Ну да, тебе, что не сказали?
- Так, стоп. Все! Я никуда не еду! Не сегодня и не сейчас! И никогда!
- Не веди себя по-детски. Зачем показывать свою слабость? – Терентьев похлопал его по плечу.
- Я с этим человеком ни в одном вагоне ехать, ни на одной сцены выступать не имею ни малейшего желания! – вспылил Маврик.
- И тебе здравствуй, - злобно произнес Кипелов, подошедший на расстояние слышимости.
- Да пошел ты! – огрызнулся Маврик. – Я сейчас приду, - кинул он Тере и скрылся в лабиринтах вокзала.
- Боюсь, не вернется, - озадаченно пробормотал Теря.
- Ну и хрен с ним, - спарировал Кипелов.
- Валера, да прекратите вы оба, ради Бога! Это ваши внутренние разборки, не выносите их на люди. Юра, - Сергей окликнул Алексиса и, объяснив ситуацию, попросил найти Маврика хотя бы до отправления экспресса.
К удивлению Маврин вернулся сам, в последствии пришлось посылать Швеца за Алексеевым. Сергей вел себя, как ни в чем не бывало, с поправкой на объятия, в которых нежился Андрей.
В поезде все сошлись в одном купе, дабы протравить анекдоты всю ночь. Спать явно никто не собирался, за исключением техников. Кипелов по злому року Судьбы сидел напротив Маврина и, соответственно, Лефлера. Маврик вел тонкую игру, что очень раздражало Кипелыча. Эти фальшивые проявления внимания и нежности к юному вокалисту режут хуже ножа. «Что ж игра на публику, не более, - думал Валера. – Ну, блядь рыжая!»
Где-то ближе к полуночи некоторые из ребят все же отправились спать. Маврик встал, дабы пойти покурить и прихватил с собой Андрея, презрительно смерив взглядом «Золотой Голос Металла».
- Ты хочешь поиграть?! Бля, Серега, на хуя все это?! – Кипелов практически влетел в тамбур.
- Не ругайся при детях, - спокойно ответил Маврик. – Что тебе еще от меня надо? Когда ты меня в покое оставишь?
- Андрей, пойди, погуляй, - сверкнул глазами Кипелов.
- А ты ему не указывай. Ты кто тут такой? – прорычал Маврик, подкуривая очередную сигарету.
Кипелов сжал кулаки, в глазах бушевала ярость, и эта сила плясала по коже, поднимая волоски и пробегая колющим ветром. Дыхание стало настолько частым, что создавался эффект циркуляции воздуха.
- Давай! Ударь! Ударь при свидетеле, и завтра все узнают правду о своем кумире, - ухмыльнулся Сергей.
Андрею стало не по себе. Он заглянул в глаза Маврину:
- Сереж, я к Паше схожу… Вам поговорить надо.
- Ух, какой проницательный ребенок, - съязвил Кипелов.
- Заткнись! Андрюш… - Сергей что-то хотел сказать, но после сдержанно кивнул, - иди. Я сейчас подойду.
Лефлер прикрыл глаза и взялся за ручку двери. Маврин перехватил его, притянул к себе и оставил легкий поцелуй на губах. Кипелова как током ударило. Андрей исчез в своем купе. Маврин облокотился на окно и с интересом наблюдал за Валерой.
- Есть, что сказать? – произнес он.
Кипелов открыл рот и… закрыл. После увиденного тяжело было вообще что-либо говорить, поверить в произошедшее. Сердце орало благим матом, перед глазами плыл туман.
- Значит, нет. Ладно, спокойной ночи, - Сергей резко захлопнул за собой дверь тамбура.
Кипелов закусил губу, дабы не заорать, и аккуратно сполз по грязной стене на пол. По щеке скользнула одинокая слеза – символ боли и безвыходности. Никогда тупик еще не был таким безвозвратным. И никогда еще не было так страшно смотреть в будущее с оглядкой назад. Валера закрыл ладонью глаза…
«… Валерка, сволочь, найду – хуже будет! – веселый смех Маврика прокатился по квартире – он искал Кипа. Нашел… на балконе, в зелени винограда. Жаркие касания, поцелуи, глаза в глаза, шепот. “Ты сумасшедший, Сережа, сумасшедший!” И смех – счастливый и теплый. Маврик наматывает светлые волосы на руку, открывая гладкую линию шеи, пробегает губами, языком, ощупывает еле заметно бьющийся пульс и замирает, выдерживая паузу. “Сережа-а-а”, - стон, смешанный с криком и хрипом, просьба не прекращать».
- Сережа-а-а, - еле слышимый стон из-за двери закрытого купе возвращает Кипелова в реальность. По телу пробегает дрожь, он прислоняется лбом к холодному стеклу.
- Не могут себя тихо вести, - добродушно ворчит Паша. Кипелов поворачивает на него голову.
- А вы что все в курсе?
- Да, - кивает Элькинд.
- Но…
- Это их решение. Если им хорошо вдвоем, почему мы должны осуждать? Это их жизнь, - Паша пожал плечами. – Ладно, я спать.
Кипелов скованно кивнул. Спустя несколько минут вагон погружается в объятия Морфея. Валера до утра так и не сомкнул глаз.
- Поезд «Москва - Санкт-Петербург» прибыл на вторую платформу. Нумерация вагонов с головы поезда.
Металл-братия вывалилась из вагона, создавая шум и препятствия для остальных пассажиров. Сергей вышел одним из последних, щурясь на солнышке.
- Сереж, - Андрей подошел и обнял сзади, - что между вами происходит?
- Ничего. Тебя это не касается, - отмахнулся тот, наблюдая, как молодые гитаристы подтрунивают над Кипелычем, пытаясь поднять ему настроение.
- А, - Андрей отстранился и бросил сумку на плечо.
Сергей вздохнул и перехватил парня за руку.
- Андрюш, прости. Не то сказал. Просто… не бери в голову. Прости, - он обнял его и спрятал лицо в волосах. – Пойдем.
Валера боковым зрением наблюдал за этим. В душе смешались радость за мимолетную мавринскую грубость и злость за идеальные ровные отношения. Рыжий был счастлив, и это бесило. Ведь он, по сути, должен был страдать и ждать с надеждой, что его позовут обратно. А нет, не сложилось. Рыжий Бес был счастлив.
- Сереж, - Паша подбежал, - ты себя как чувствуешь?
- Это как понимать?
- Я с тем, что… Ты, как, сможешь сдержать себя в руках?
- Твою мать, Паша! – Маврин возмутился, Андрей вцепился за пальцы его руки.
- Вообщем, автобус у нас общий, и… гостиница тоже…
Сергей опустил сумку на землю и внимательно посмотрел на барабанщика.
- Ты серьезно сейчас? Все! Я возвращаюсь назад! – Сергей начинал злиться. – Почему?! Я…
Андрей провел пальцами по его ладони, успокаивая. Маврин метнул в его сторону взгляд, и, словив карее спокойствие, просто вздохнул.
- Боже, как же я устал…
- Сережка, я же рядом. Все будет хорошо.
- Ладно, поехали.
В автобусе было душно. Музыканты вальяжно занимали места, устраиваясь поудобнее. Сергей зашел в салон и окинул взглядом свободные сиденья.
- Вообще-то мои два всегда в конце автобуса, - язвительно заметил он.
- Перебьешься, - фыркнул Кипелов.
Остальные тревожно переглянулись.
- Что сказал? – вскинул брови Маврин – Андрей снова взял его за руку.
- Повторять не буду. Я тебе не попугай, - Валера опустил глаза к сплетению рук и ухмыльнулся, - а он что так и будет всю жизнь с тобой за ручку? От юбки оторвать не можешь?
Маврин полыхнул огнем злобы:
- А вот это не твое собачье дело! Тебя оно не ебет никоим образом!
- Ну, понятно. Это же ты у нас любишь сверху быть… - Кипелов улыбнулся с яркой примесью сарказма.
- Потому что Я! личность. Валера, тебя же бесит то, что я смог подняться с самого дня и взлететь к вершине. Что, жаба давит?!
- Сереж, - шепнул Андрей.
- Помолчи, - ответил тот.
Кипелов откинулся на спинку сидения.
- Ну что же ты так и будешь в проходе стоять? Ты проходи, садись.
Сергей тяжело и часто дышал. Его рвало на мелкие части происходящее. Глаза в глаза – битва. Кто проиграет? Кто не выдержит взгляд противника?
- Сука! – прошипел Маврин.
- Хорошая самокритика. Браво! – Валера одиноко и властно зааплодировал.
- Кипелов, тебе лечиться пора! У тебя мания величия еще с 85 года осталась! Да я с тобой рядом срать не сяду! – Сергей выбежал из автобуса.
- Куда он? – спросил Теря, в шоке наблюдающий за этим диалогом.
- Хоть бы под машину не влетел, - как-то ей тревогой произнес Андрей.
В автобусе повисла тишина.
Сергей бежал вперед, не разбирая дороги. Бежал от происходящего, от боли, от самого себя. Он упал на траву на колени, кусал пальцы и рыдал. За что же с ним так? Что он сделал не то? Почему после 20-ти лет только злоба и ненависть? Или может он не в силах найти себе место в маленьком тесном мире… Ведь в нем уже четыре года нет Валерки. Андрюшка… Да, он вселил в него новую жизнь, но… Больше хотелось вернуть те счастливые времена, но душа и сердце знали – прошлого не будет. А будущее смотрело на него злобными глазами Кипелова. Разве для такого финала он отдавал себя полностью? И жить не хотелось…
- Валера, - прошептал он, - почему?
Концерт прошел относительно слаженно. Сергей появился за 15 минут до начала, пряча воспаленные глаза под темными очками. После выступления сразу уехал в гостиницу, ничего никому не объясняя.
Андрей только покачал головой, а после, набравшись духу, зашел в кипеловскую гримерку.
- Валерий Александрович, мы можем поговорить?
- О чем? – повернул голову тот.
- О ком… Давайте пройдемся, - Андрей внешне казался очень спокойным.
- Интересно, что ты можешь мне сказать? Или за «папика» мстить пришел?
Андрей покачал головой с явным неодобрением:
- Я не буду перед Вами ни оправдываться, ни объясняться. Просто поговорить…
- Настырный, щенок! Ну, пошли, пройдемся, - Кипелов поднялся.
Они молча шли по коридору, думая о чем-то своем.
- Зачем Вы делаете ему больно? – вдруг подал голос Андрей. – Он же страдает.
- Ты учить меня будешь? Слышал я, в поезде, как он страдает…
- Я не обязан оправдываться. Мы просто вместе, и это касается только нас. Я не знаю, что между вами произошло, но по-моему никто от этого не выиграл. Неужели не проще попросить друг у друга прощение и забыть былые обиды?
- Не проще, - голос Кипелова задрожал.
- Странные вы…Если это ваша судьба – от нее не уйдешь, а вы как-будто назло ее ломаете. Зачем? Вернитесь к нему.
Кипелов повернулся к Лефлеру:
- И ты так просто его отпустишь? Отдашь мне?
- Главное, чтобы он был счастлив, и если цена этому такая – я отступлю.
- Самопожертвование? Как благородно! Сейчас расплачусь.
- Не вышло разговора… - Андрей поднял глаза к потолку. – Ладно. Прошу настоятельно, не делайте ему больно.
- А то что?
- Ничего…
Андрей быстрым шагом пошел к выходу. Кипелов еще пару секунд смотрел ему вслед, а после вернулся в гримерку. «Бред какой-то, - подумал он, - наваждение». А из-за чего мы, блин, поссорились четыре года назад? Что сломалось тогда в их душах, что они разбежались, наговорив друг другу гадостей? Просто не смогли два лидера делить один трон. И рухнуло все, разлетевшись на мелкие осколки.
- Разбитую чашку не склеишь, - пробормотал Кипелов.
- Купи новую, - улыбнулся Манякин, будто прочитав мысли соратника.
- Что? – поднял голову Валера. «Что же делать?» - мелькнула одинокая мысль.
В номере стоял полумрак, и лишь легкое мигание огонька сигареты выдавала здесь чье-то присутствие. Андрей аккуратно зашел.
- Не спишь?
- Нет…
- Почему?
- Не важно…
- Ты плачешь?
- Тебе кажется…
- Что между вами все-таки произошло?
- Иди ко мне…
Звук легкого поцелуя, после медленный стук в дверь.
- Андрюш, открой.
В номер зашел Кипелов.
- Мы можем поговорить?
- Нам не о чем разговаривать…
- Рыжий…
- Ты все сказал еще четыре года назад…
Валера помолчал, выдерживая паузу. Сергей продолжил:
- … и сегодня я все понял.
- Сергей!
Молчание.
- Сергей, твою мать!
Андрей помялся в растерянности. После подошел к Сергею, наклонился и прошептал:
- Я сейчас вернусь. Не поубивайте друг друга.
Сергей схватил его за руку. Тревога мелькнула в глазах, по телу побежала дрожь. «Не оставляй меня одного… с ним!» - кричал взгляд, полный боли и отчаянья.
- Я люблю тебя, - шепнул Андрей. Сергей сглотнул – сегодня из его уст это прозвучало впервые. Он задрожал еще больше, слезы побежали по щекам. Андрей поцеловал его в макушку. – Поговори с ним. И возвращайся. Это ваше счастье.
Он резко выпрямился и быстрым шагом вышел из номера.
- Андрей! – Сергей схватился на ноги и посмотрел на закрытую дверь, после посмотрел на все еще ждущего Кипелова.
- Что?!
- Сережа, сядь.
- Я постою! – злоба кругами поплясала по комнате.
- Я пришел с миром. Просто поговорить… просто расставить точки над “i”.
- Валера, о чем нам с тобой говорить? О чем?
Тот горько улыбнулся:
- А много недосказанного, много. Я это понял, когда…
- Валера, чтобы не было не сказано, ничего не изменится. У меня есть Андрей, и я живу дальше, - Сергей опустился в кресло.
- Кстати, если не Андрей, я бы тут сейчас не стоял. Он мне как глаза открыл. Зачем мы так себя ведем? Что нам это дает?
- Тебе, так уж точно моральное удовлетворение, - фыркнул Сергей.
- Зачем ты так?
- А что, нет? Тебе льстит то, что я до сих пор страдаю… Да, я страдаю! Я не забыл ничего! Просто я хочу жить дальше, а ты тенью прошлого не отпускаешь меня! Почему? – Сергей закурил.
Кипелов сел напротив и посмотрел на него. В памяти пронеслись эти 20-тилетние отношения, все радости и печали, взлеты и падения. В чем-то Сергей был прав.
- Я не говорю «вернись», я говорю «прости», - вздохнул он.
- Ты? Просишь прощения? Кипелов, это точно ты? Ну и ну, - неприкрытый сарказм в голосе.
- Я заслужил, согласен. Ладно, пойду.
Сергей встал и подошел к нему.
- Было время, когда я и умереть хотел… Из-за тебя! Потом появился Андрей… Но не было дня, чтобы я не вспомнил о тебе. Я задавал один вопрос: почему, и ответа не было. Я стою перед тобой сейчас, смотрю в твои глаза и спрашиваю: почему?
Кипелов опустил глаза:
- Я не знаю, что тебе сказать, ответить. Я сам не знаю. Я просто ненавидел тебя…
- За что?!
Валера покачал головой, если бы он сам мог ответить за что. Просто тогда, как пелена упала на глаза, и он шел напролом, ничего не видя, подминая под себя всех. Вот и получилось, что растоптал лучшего и преданного во всех отношениях друга.
Сергей закусил губу:
- Все, что я делал, я делал для тебя. И оказывается, тебя это бесило… Черт! Как мы вообще могли быть вместе? Что тогда нас держало?
В номере повисла тягостная тишина. Похоже, более и говорить не было о чем. Этот этап их жизни закончен, у каждого свой путь. Кипелов пошел к двери, Сергей молчал. Они снова разошлись, как два корабля в океане жизни.

Две недели спустя
Телефонный звонок раздался довольно неожиданно. Сергей кивком приостановил репетицию.
- Да, я слушаю.
- Привет, это я!
- А, Валера, привет, - Маврин окинул своих взглядом – те с удивлением наблюдали.
- Что на выходные делаешь?
- Что-то придумаем…
- У меня вроде как днюха намечается, будешь?
- Ну, раз приглашаешь… Конечно. Только я буду не сам.
Андрей с улыбкой наблюдал за беззаботным Сергеем, беспечно болтающим по телефону. Все стало на свои места, как и должно было быть.
Вечером они вдвоем вышли к машине из студии.
- Спасибо, что помирил нас, - улыбнулся Маврин.
- Пустяки. Главное, чтобы ты был счастлив, - Андрей положил руку ему на плечо.
- А я счастлив. С тобой!
- Ты серьезно?
- Андрюш, мы помирились, но возвращаться я и не собирался. Моя жизнь – это ты, ты – это я. Я был последним дерьмом, если бы выкинул тебя после твоего признания. Ты всегда был рядом. Ты, а не он!
Андрей заглянул в его карие глаза и понял, что это правда. Он улыбнулся. Сергей притянул его к себе.
- Мы с Валерой хоть, по крайней мере, можем общаться и находиться рядом на концертах и прочее. А в моем сердце место есть лишь для тебя. И когда ты вышел из номера – я испугался, что могу потерять тебя.
- Куда ты денешься с подводной лодки? – счастливо засмеялся Лефлер.
Сергей поцеловал его, после сели в машину.
- Домой?
- Домой…
Cherry Amulet бесшумно отъехал от студии. Рука Маврина лежала на колене Андрея, и тот буквально светился лишь от пребывания рядом с Рыжим Богом.
Машину взглядом проводил Кипелов, стоящий за углом и наблюдающий за ними. На губах мелькнула злобная усмешка. Он достал телефон:
- Лена? Думаю, нам надо поговорить… О Сергее…

 Отправлено: 03.09.07 14:59. Заголовок: Остановка вне расписания

Четыре креста

Четыре больших креста стояли на небольшом расстоянии друг от друга. Даты рождения на золотистых табличках были разными, но вот день смерти – один. Вокруг них разнообразные цветы создавали впечатление древнего, еще средневекового кладбища, что значительно выделялось среди модернизованных могил.
Сергей поднял глаза, после повернулся к жене:
- Лен, побудь в машине. Можно я один? Пожалуйста.
Она кивнула и пошла к автомобилю. Сергей проводил ее взглядом, после смахнул одинокую слезу.
- Нелепо. Так нелепо. Почему? – прошептал он. Грудь сдавила тупая боль. – Как могло так произойти?
Воспоминания ворвались в раненную память вихрем. И снова, как в добром старом кино, кадр за кадром промелькнули события последнего года.

Андрей выбежал из студии, хохоча и заливаясь. Вслед за ним бежали Паша и Саша. Они догоняли юного вокалиста, обещая намылить ему шею за выходки и шуточки на репе. Сергей и Юра вышли последними, обсуждая новости металл-жизни. Они довольно сносно относились к постоянным хохмам молодежи и наблюдали со стороны. Правда, иногда Андрею удавалось втянуть в это и Маврина, и тогда всеобщее веселье достигало таких размеров, что было похоже на побег из психушки. Не каждый день можно увидеть картину, как пятеро мужиков ведут себя как дети и кубарем несутся по московским улицам. Сергей всегда снисходительно относился к проделкам молодежи, особенно Андрея. Между ним и Лефлером установилась какая-то мистическая связь. Сначала Сергей относился к нему как к сыну, но с каждым днем поведение парня располагало к более близкому соприкосновению. Они и сами не заметили, как стали неразлучны, а после сняли квартиру для встреч. Они не расставались ни на минуту.
Сергей показывал по выходным ему город, который был для Андрея еще чужим, а на ночь читал сказки и свои стихи, которые никто не видел. Все видели это, но никто не вмешивался. Лена тоже воспринимала все спокойно, иной раз, общаясь с супругой Алексеева, говорила: «Да, что ж это впервые? Нагуляется и вернется».
Это были безоблачные, ровные и идеальные отношения. И никто даже не пытался их разрушить. Сергей попал в тот мир, в котором небо было без туч, всегда светило солнце, цвели цветы, пели птицы, а сердце наполнено любовью. И рядом был Андрей.

Сергей смотрел на кресты, не вытирая слез. Вина грызла изнутри, точила и убивала.
- Я знаю, что должен быть здесь, рядом. Но я жив! Бог оставил меня в живых в наказание за беспечность. И с этим приходится мириться, - прошептал он.
Солнце внезапно спряталось за тучами, а ветер налетел сумбурным вихрем. Сергей поежился. Лена выглянула из машины:
- Сережка, свитер дать?
- Нет, не стоит. Все нормально.
Душа провалилась в дышащую огнем преисподнюю и заблудилась там. А теперь она носится по параллельным мирам, и нигде не может найти себе приюта. И сны, обрывающиеся пробуждением, криком, стоном, мокрым лбом и ладонями, возвращают в прошлое и заставляют задуматься.
- Что же я делал не так?! – крик разорвал воздух, с веток близрасположенных деревьев сорвались вороны. Лена открыла дверцу, но легкий жест руки остановил ее.
Она видела, что Сергей мучается, а помочь ему ничем не могла. Что-то подсказывало, что он должен сам пройти своих семь кругов ада или очищения. Но еще больше она боялась, что после всех испытаний, Сережа просто уйдет вслед за закатом, оставив по себе 20 лет музыкальной жизни. А точкой станет последний небесный аккорд. Лена зажмурилась, одинокая слеза скользнула по щеке – не так все должно было быть… не так.

Правду говорят, что счастье вечным не бывает. Вроде все и хорошо шло, не сбиваясь с размеренного шага, но Андрей последнее время охладел, начал позволять себе резкости, обиды; постоянно затевал скандалы. Это заметили все. Паша иной раз подкалывал Лефа, не беременный ли тот часом, что так нервничает. Но после того, как Андрей со всего размаху съездил по лицу, да так, что не ожидавший подвоха Павел рухнул на свою же установку, никто с Лефлером не разговаривал о чем-либо другом, кроме работы.
Сергей пытался вернуть те дни, когда все шло. Он стал поникшим, уставшим и разбитым, что свидетельствовало только обо дном – он по ночам не спит. И все равно ничего не менялось.
Однажды Сергей пришел в студию в темных очках, а скулу украшала длинная царапина. Вопросов никто не задал, а сам Маврин на любопытный взгляд Паши парировал:
- Брился – порезался…
И все же участники группы заподозрили неладное, когда у Маврина на руках начали появляться синяки и царапины, а спустя какое-то время он загремел в больницу с сотрясением мозга. Причина была банальной – упал со стула, вкручивая лампочку, но всем стало ясно – Андрей его избивает. Все знали, но боялись говорить об этом, поскольку Маврин устало улыбался и говорил, что все хорошо.
Потом Андрей назло своему покровителю начал приводить в их квартиру других парней, а когда Сергей попытался воспрепятствовать, его просто избили и изнасиловали. Пару раз Сергей ночевал то у Элькинда, то у Алексеева, сбегая от той компании, что собиралась в его квартире. К жене вернуться он не решался.
Жизнь Сергея превратилась в ад. Но он почему-то не старался что-либо изменить, и продолжал жить уже известной ему жизнью. Никто не понимал, почему он так все спускает. Ведь Андрей всего лишь мальчишка, и прижучить его проще простого. А сам Лефлер настолько почувствовал свое превосходство, что позволял себе повышенный тон даже на репетициях – Маврин лишь испуганно опускал глаза и молчал. Это молчание поразило всех. Надо было что-то решать.

Я же любил тебя! Любил! Я был зависим от тебя, поэтому подчинялся любой прихоти, любому капризу и желанию, только чтобы ты был рядом. Я боялся тебя потерять. И ты этим пользовался. Любовь превратилась в ад, и я горел, как мученик, в вечном огне, просил пить, но ничто не могло утолить моей жажды. Это были муки. А потом, когда однажды чай оказался немного холоднее, чем ты пил, ты меня ударил. И я не отреагировал. Это было первым шагом к пропасти, в которую ты меня толкал…

Андрей властно зашел в студию – Маврин опустил глаза, по телу пробежала дрожь, что вызвало у Лефлера довольную улыбку. Репетиция шла гладко, но на очередной песне вокалист взял неверную ноту.
- Лажаешь, - вскользь заметил Маврин.
- Да, пошел ты! – огрызнулся Андрей.
Сергей чертыхнулся и побежал следом. Алексис лишь неодобрительно покачал головой.

В тот момент мне показалось, что я поступил неправильно. Я не должен был бить тебя, или хотя бы не при ребятах. А когда ты ушел – сердце сжалось; оно боялось ощутить утрату, а я – что ты уйдешь навсегда, оставив меня одного.
Я выбежал за тобой, схватил тебя за руку. Ты отдернул ее, твои глаза горели злобой, ненавистью. Я что-то говорил, ты слушал, а потом обнял меня, поцеловал в лоб и сел в машину. Я думал – ты простил меня…
Дома я понял, что не простил. Ты ударил меня так, что я отлетел к двери комнаты и потерял сознание. А после, когда я очнулся, заставил удовлетворить тебя… Это было унизительно, но я опять не сделал ничего, чтобы предотвратить. Я был твоим рабом, я зависел от тебя. Ума не приложу почему.

Монотонно сбегали дни. Ничего не изменилось, и Сергей начинал понимать, что пора поставить точку.
Андрей уже неделю с ним не разговаривал, но с утра его как-будто подменили – сама любезность. Сергей заподозрил что-то неладное и был осторожен.
- Может, за город съездим? – как-то робко предложил Сергей. Ему необходимо было развеяться, и прогулка была слабой на то надеждой. На удивление все согласились, и спустя пару минут вся компания загружалась в серебристую Cherry Сергея. Андрей демонстративно уселся на переднее сиденье, сложив руки на груди. Его взгляд оставался холодным.
Маврин аккуратно выехал на трассу и начал размеренно набирать скорость. На заднем сидении балагурил Паша, иногда слышались шуточки Алексиса. Сергей ловко отбивал шутливые выпады в свою сторону, смеялся и изредка поглядывал на Лефлера, сидящего мрачнее тучи. Он принципиально не поддерживал всеобщего веселья.
- Может, вы заткнетесь? – подал голос Андрей стоило машине выехать за город. Все моментально замолчали.
- Нет настроения – не порть другим, - спарировал Сергей.
- А ты не понимаешь, насколько все это ваше веселье ложное? Ты зачем нас всех вообще за город везешь?
- Тебя прикопать, - фыркнул Маврик.
- Никто ж тебя не заставлял, ты сам в машину сел, мог и не ехать, - вклинился Алексеев.
Андрей оставил сие замечание без ответа и посмотрел на Маврика.
- Меня прикопать? А сможешь? Как же ты будешь жить без меня? – неприкрытый сарказм светился в голосе.
Сергей промолчал. Андрей открыто нарывался на скандал, а за рулем орать и выяснять отношения не хотелось. Но именно это и дало новый толчок для вспышки агрессии – Андрей сорвался.
- Что сказать нечего? Ты думал, что можешь безнаказанно меня трахать? Нет! Я ненавидел тебя с первого нашего дня! И я отомстил сполна! За каждую пролитую мною слезу, пока ты спал, за каждое унижение и… Сука! – выдохнул Андрей ему в лицо.
Присутствующие замерли от таких откровений.
- Ты зависим от меня, Сережа, ты раб! Я сделал это!
Сергея трясло от услышанного, он до боли сжимал руль в руках. Андрей выплеснул всю грязь наружу, и Маврин понимал, что тонет в ней. Слезы набежали на глаза. «Я же люблю тебя!», - пронеслось воспаленной мыслью в мозгу, но его чувства остались за бортом и тонули в кровавой воде разочарования. «И вот ради этого я ушел от Лены?» - горько подумал он. Сердце сдавило спазмом, и Сергей почувствовал, как начинает задыхаться.
Все что он услышал: тревожное пашино « с тобой все в порядке?», после сильный и резкий звук, который вспорол воздух и резанул по барабанным перепонкам. Сергей крутанул руль и провалился в черную бездну. Вокруг плясали языки пламени, слышался адский смех. Сергей шел по огненной тропе и пытался что-то найти. Он всматривался во все, но не находил, не видел. Где-то впереди вспыхнул белый свет, послышалась музыка. Гитара… она играла, и не идти на этот звук было невозможно. Сергей сорвался не бег и в последний момент оступился. Его поглотила черная зыбкая бездна.

Сергей поднял воспаленные глаза на кресты. Они погибли, все четверо, Бог оставил в живых лишь его одного. Сначала была бесконечная череда больниц, а потом дни, полные безделья и отчаянья. Лена была рядом. Она, вопреки всему былому, не оставила Сережу наедине с собой, а вернулась, простив.
Сергей сжал руки в кулаках. Паша и Юра погибли на месте, Саша умер по дороге в больницу, Андрей – в реанимации, не приходя в сознание. Его машина налетела на трейлер, а, после, уходя от столкновения, слетела в кювет, перевернувшись четыре раза в воздухе, и приземлилась на крышу. Доставали тела с помощью автогена. И только он один выжил, каким бы невероятным это не казалось.
Сергей понимал, что смерть ребят на нем, и смирится с этим он не мог.
- Простите меня! Простите!
Он заказал эти четыре креста, как дань, как надежду на прощение. Он полностью виноват в этой аварии. Правда, врачи утверждают, что в момент столкновения у него на пару минут остановилось сердце. Никто и никогда уже не узнает истинных причин этой трагедии.
Сергей безмолвно плакал, кусая губы. Один миг и не стало ничего, все рухнуло. Группа… музыка… ребята. Он остался один, с порванной душой, и Бог не спешил его забирать к себе, как бы не хотелось.
- Лена, - он тихо позвал – она подошла, - поехали домой.
Елена кивнула, поправила плед на его коленях и, взявшись за ручки инвалидного кресла, направилась к автомобилю…
Солнце грустно выглянуло из-за тучи, провожая лучами темную машину, покидающую территорию кладбища.
15.08.2007

 Отправлено: 05.09.07 17:20. Заголовок: Re:

Как песок из часов
Вытекает по каплям
Отчаяние.Горечь.И черный квадрат.
Без тебя меня нет
И мой путь не означен,
Ведь вдыхал в меня жизнь
Мимолетный твой вгляд...
Словно солнечный ветер
Течет сквозь столетья,
Рассекая как нож, эту плотную тьму...
Я ведь знаю, я слышу
Что ты где-то рядом,
Только где - все никак я сейчас не пойму...
4.09.07

 Отправлено: 05.09.07 17:30. Заголовок: Re:

Черная лента.
Траур одежды.
Дождь. Пелена.
Похоронят надежды.
Мир исчезает -
Мне так непривычно,
А для других
Все идет как обычно.
Слепы - так глухо -
До безразличия.
Чувственный всплеск -
Верх неприличия.

Гибнет Вселенная
Горечь и боль
Слез моих жарких
Невысохших соль.
От мира его
Лишь осколки стекла.
Крови тепло. Серость. Зола.
Он исчезает -
Мне так непривычно
В лицах читаю:
"А нам безразлично..."

Занавес. Свет.
Гаснет.
И враз
Я понимаю - я тоже
Угас...

4.09.07

 Отправлено: 20.09.07 20:05. Заголовок: Re:

За окном было сумрачно. Осень уже вступила в свои права. Накрапывал мелкий дождик, листья золотым дождем облетали с еще пытающихся радоваться жизни, деревьев. Когда вчера он возвращался домой он заметил случайные цветы, втоптанной практически в самую грязь ромашки. Наверное, последние в этом году… то тут, то там красные, бардовые, черные ягоды… все как и многие лета назад.
Он с грустной улыбкой посмотрел на мобильник. Уже 16.00. Значит не позвонит. Все было очевидно. Если не позвонил до 15.30, значит другие планы. Значит, он не входит в сегодняшнюю программу развлечений. Это нормально. Он научился не обижаться.
У Рыжего Беса всегда тысяча дел.
Что-то внутри подсказывало, что он мог бы еще вырваться! Мог еще все изменить… мог бы просить и он бы согласился. Но у Валеры просто не было сил.
Он с легкостью прощал и даже не находил ничего зазорного в отношениях между Мавриным и Лефлером. Подумаешь? Сколько у него таких было? Сколько у него таких будет? Он никак не относился к любовным похождениям того, да и как можно относиться к неизбежному. Рыжий всегда куда-то торопился, всюду спешил и все время опаздывал, поэтому у него не было времени. У него никогда не было времени. Это сделалось настолько привычным, что перестало нервировать Кипелова, который раньше все принимал близко к сердцу. Однако одно событие не смогло оставить его равнодушным, и, должно быть в корне поменяло его отношение… нет ни к Рыжему Бесу, к своему положению в его бешенной стремительной жизни.
Их графики совпали в кои-то веки. Валера с удовольствием отправился в этот тур. Им выпадало жить в одних и тех же гостиницах и Валера не упускал ни единой возможности заснуть в объятиях Сергея.
Вот выдался свободный день. Оба ленились, не желая вылезать из-под одеяла. Валера неспешно целовал Рыжего Беса, тот жмурился точно довольный котяра. Неспешные ленивые ласки. Поцелуи. Прикосновения. Кипелов чувствовал себя самым счастливым человеком. Сергей обнял его притянув к себе… их губы снова слились в нежном поцелуе. Рука Рыжего проделала незамысловатый путь и ласкала грудь Валеры, недвусмысленно продвигаясь к животику и ниже… он застонал в предвкушении… притягивая Сергея к себе… он видел, как в глазах того загораются огоньки, как у кошки…
Внезапно дверь номера Сергея распахнулась. Хотя Валера мог поклясться, что это не возможно было сделать не имея ключа. На пороге стоял Андрей. Он был шокирован увиденным. До того момента он свято верил в непогрешимость лидера группы, а так же в то, что он единственный кому удалось растопить сердце Рыжего Беса…
- Сергей Константинович… - выдохнул он…
И Валера увидел ужас в глазах Андрея. Он был шокирован. Для него в ту минуту, должно быть, весь мир перестал существовать… или перевернулся вверх ногами.
- Андрей, давай поговорим об этом позже, - с деланным спокойствием сказал Маврин, - не нужно только так сильно пугаться… и научиться стучаться было бы тоже неплохо.
Андрей ушел.
Валере не терпелось сделать то же самое. Но Рыжий Бес продолжил ласкать его. Кипелову не хотелось больше ничего.
- Сережа, зачем ты так? Разреши мне уйти…
- Ну Вале-ера… - протянул тот, - мне еще с мелким теперь отношения выяснять, ты еще туда же!
- Но ведь он…
- Что он? Не надо прикидываться, что ты ничего не знал!
- Ну знаешь ли…
Кипелов в расстроенных чувствах покинул номер Рыжего Беса. Он знал, что все уже никогда не будет как раньше. И он не ошибся.
Он не мог не приходить, когда Маврин нуждался в нем. Когда звал его. Иногда он встречался с Андреем. Случайно сталкивался где-то. И однажды заметил, что взгляд солиста группы Сергея превратился из ненавидящего в понимающий и даже сочувствующий в некоторой мере.
После было все. И попытки наладить быт. И даже, немыслимое для Валеры – сожительство с Сергеем и Андреем. Он готов был закрыть глаза на все. Но однажды он невольно услышал разговор Сергея и Андрея. Они думали, что он еще не проснулся и разговаривали на кухне.
- Давай только сегодня без Валеры, а?
- Я не хочу его обидеть, - сперва стал протестовать Маврин.
- Обидеть… ну он вечно ворчит… то ему не эдак, это не так… я не могу порой сосредоточиться на тебе…
- Но мы же… хотя с другой стороны…
- Ну один вечер вдвоем… только один… скажи, что типо концерт, поедем в клуб, потом куда-нибудь… где можно побыть вместе, а?
- Хорошо, - согласился Сережа.
Именно в этот день со дня их знакомства минуло 13 лет… Валере было обидно… не оттого, что Сергей хочет провести время с Андреем наедине, а от того, что из этого делалась тайна. И так не хотелось отдавать его, хотя бы сегодня!
Веером Валера собрал вещи и переехал в свою небольшую квартиру вдали от врагов и друзей.

Валера продолжил путь по парку. Перед глазами возникло обеспокоенное лицо Александра Манякина в то время, как он, впервые за много лет, находясь в нетрезвом состоянии будучи у Саши на даче пытался покончить с собой. Кипелов не мог вспомнить Что же толкнуло его на этот шаг… Как именно он решился… так или иначе у него ничего не получилось. И бритва оказалась тупа, и как и всякий новичок в этом деле Валера допустил главную ошибку, пытаясь разрезать вены поперек.
- Ну, чего ты? – снова и снова спрашивал Манякин, перебинтовывая его запястья.
Валера не мог ответить, только пьяные слезы катились по лицу, задерживаясь на подбородке, чтобы сорваться вниз бесполезными хрусталиками отчаяния.
В ту ночь они заснули вместе. Валера прижимался к Саше, беспокойно теребя повязку… под утро заснул…
Манякин лежал, глядя в потолок, одной рукой слегка обнимая Валеру. Думая о чем-то своем. Потом, много позже Кипелов узнает, что его ударник мучался… быть может больше, чем во все последующее время. Мучался тем, что, будучи рядом… так вдруг, так близко он не имеет права ни на что больше, чем просто быть рядом!
Утром голова казалась налитой свинцом, а Саша был рядом. Помогал… заботился… оберегал. В тот день Манякину удалось вытянуть из Валеры практически все о его переживаниях и страхах. Он старался сохранять невозмутимый вид, иногда поддакивая, но в душе его творилось черте-что… но он должен просто обязан был быть спокойным.

Валера улыбнулся, глядя на выглянувшее ясное высокое небо. Оно лишь на несколько минут протиснулось сквозь пелену заиндевевших мрачных осенних туч. Он вспомнил горьковатый вкус Сашиных поцелуев. Его щекотящую бородку. Его ухаживания… такие милые… робкие… Саша не пытался ничего добиться, потому что «исповедь» Кипелова не могла подарить ему такой надежды.

**
Александр очень удивился, когда Валера отпер дверь своим ключом в половине седьмого. Он допивал остывший кофе, когда Валера повесил куртку в прихожей.
- Что-то случилось?
- Нет, - улыбнулся Кипелов, - сегодня просто не мой день.
Манякин обнял вокалиста, - «как хорошо», - подумал он про себя, но вслух ничего не сказал.

 Отправлено: 21.09.07 11:49. Заголовок: Re:

 Отправлено: 21.09.07 18:00. Заголовок: газета МК

"...Как выяснилось из достоверного источника, Сергей Маврин спит со своими организаторами, причем не делая различий между полами. Организаторы довольны. Множество фанатов как женского, так и мужского пола мечтают стать организаторами... "

 Отправлено: 26.09.07 18:20. Заголовок: Re:

Ты меня убиваешь…
Я себя ненавижу.
С каждой прожитой ночью
Смерть становится ближе.

Я тебя проклинаю -
После ночи бессонной…
Заблудились сигналы
В проводах телефонных.

Нашим судьбам – не слиться,
Не сплестись в крепкий узел.
Нашим душам – не биться
В сладкой сети иллюзий.

Так решил кто-то высший,
Равнодушный хранитель
Наших сломанных судеб
И оборванных нитей.

Своей хрупкой печалью
В мир швыряю небрежно…
Непонятная реальность.
Запрещенная нежность.

 Отправлено: 27.09.07 08:22. Заголовок: ладно.... подумала... вывесила...

***
Он умер. А я не знал, что дальше делать? И эта фотография в траурной рамочке… ее просто хотелось разбить, чтобы осколки стекла разлетелись с печальным звоном. Может быть, тогда я бы поверил! Может быть, тогда я бы смог себя простить! А сейчас мне хотелось просто убежать.
На улице пасмурный день, как будто подтверждал известие о твоей гибели. И ветер… нещадный ветер. Почему так больно в душе? Почему мне так не хватает тебя? И так хочется унять эту боль в душе. Ведь она так болит, как будто пытается вырваться к тебе! Я думаю, что ты примешь ее там, ты поймешь и приласкаешь как всегда.
Куда пойти, чтобы унять эту боль? Не поможет ничего, ни работа, ни родные. Остается лишь одно…


Под лаской пледа, рядом с любимым так приятно порой забыться. Суета дней, несуразицы погоды… а тут под этим одеялом еще один человечек, который дороже жизни!
- Ну, что молчишь?
- Я думаю, что слова для нас излишни…
- Да, я о том… поболтать о насущном вздумалось.
- С чего вдруг?
- Знаешь… мне сейчас хорошо, но представь, если все вдруг кончится…
- Не смей говорить глупости – оборвал он.
И снова наступила тишина. Слышалось лишь тихое постукивание стрелок часов…


Я был на крыше того самого высотного здания, на котором мы чуть не разыграли «Титаник». Тут было еще более заунывно на душе. Сердце при каждом ударе сжималось в тиски от боли. Я достал ту самую рамку с фотографией, которую так хотел разбить, и подошел к самому краю крыши.
- Вот и все…
Парапета тут и не было. Просто небольшое возвышение на которое я и залез. Сначала я протянул рамку с фотографией и разжал пальцы. Она, казалось, летела слишком медленно, как перышко от подушки. Тихонько переворачиваясь, она то и дело показывала его лицо все в той же траурной рамочке. Эти секунды показались часом. Сделав последний поворот, фотография достигла земли. Звон стекла, треск разбившейся рамки и изодранная на куски осколками фотография… все валялось теперь серой кучкой на асфальте возле дома.


- Знаешь… - сказал тогда он – Я бы никогда не сдался! Я бы боролся! До конца! Пока не усну навек под шерстяным одеялом! Пока солнце будет светить! Пока будет здесь, то о чем можно пожалеть, если потеряешь это!


Я упал на спину… было больно, настил крыши был не периной. Но боль причиняла некое удовлетворение. Неуловимая радость, что ты не сделал непоправимого. И радость о том, что в осколки стекла разбились с легким, веселым звоном… значит, он рядом…

 Отправлено: 30.09.07 13:13. Заголовок: Вот уж точно - БРЕД

Я розы несу в подарок тебе.
Они растворятся в твоей наготе.
Покроют все тело, и будут лежать -
Прилипшим покровом тебя защищать.

Люблю твои волосы цвета зари,
Когда пробегают по ним огоньки.
Хочу обладать я телом твоим…
Но разум кричит: «Ты его не гони!».

Гитарные струны ласкаешь ты вновь…
Прошу об одном: оковы ты сбрось.
Ты знаешь, любимый – пою для тебя,
Но как далеко ты от меня.

Концерты, и фесты, и вечный укор…
Ночною порой не найти мне покой.
Один просыпаюсь в пастели пустой,
А ведь хочу быть рядом с тобой.

Проснуться в объятьях твоих и забыть,
Что было. Что будет – это лишь пыль.
Глаза твои карие, волос зари,
И нету преград у нас на пути.

Мы оба с тобою очень горды.
И в этом беда, меня ты прости.
Я знаю, что любишь, я знаю, что ждешь.
От нашей любви, поверь, не уйдешь.

Пройдет хоть месяц, иль год иль века,
Но наша любовь – она навсегда.
Сегодня дарю тебе раз я букет.
Я знаю, что любишь, сомнения нет.

 Отправлено: 05.10.07 17:52. Заголовок: Re:

Ща будет три части)))))

Там, где реальность переплетается с вымыслом,
Ничто не истина – ВСЁ ДОЗВОЛЕНО.

- Ну и где мы будем отмечать новый год? Ты разве не слышал, что все уже заказано!
- Не говори чепухи! Еще только октябрь!
- Блин, Саш, я вчера позвонил в «Вермель» там сказали, что клуб заказывали еще с прошлого нового года! Я ведь не говорю про Castle Rock или Hard Rock cafe!
- Я думаю, особой трагедии не случиться, если мы устроим небольшой корпоратив как говориться прямо здесь, и денег не надо будет тратить и вообще!
- Как ты себе это представляешь? Что в этом веселого?
- Зато фанатов не будет, некому будет к тебе приставать, - не сдавался басист.
- Это, конечно, хорошо, но Сергей, по-моему, ясно дал понять, что в студии мы сидеть не будем.
- Что ты все время Сергей, да Сергей, вон Алексеев вообще едва ли к нам присоединиться…
Лефлер неопределенно хмыкнул и прошел в пульту.
- По-моему, он слишком много себе позволяет, - заметил Элькинд, который до этого усиленно прикидывался ветошью.
- Я вообще не понимаю, почему надо обсуждать этот вопрос сейчас.

Все музыканты группы разбрелись по рабочим местам. В студию рыжей молнией ворвался Сергей.
- Приветы! – сказал он, улыбнувшись, и тут же начал рассказывать о том, что ему довелось напридумывать за прошедшую неделю. Рассказ о музыкальных партиях и их наглядное демонстрирование перемежался шутками и короткими историями из жизни домашнего зверинца.
Андрей присел на краешек дивана оказавшись рядом с Сергеем как бы невзначай и внимательно слушал его.
- … а потом короче Дашка прыгнула на меня, не рассчитала, видимо, ну такая царапина на руке, у нее же когти дай бог, как будто я вены резал. Кипелов предложил намазать все это дело зеленкой, ну думаю ладно фиг с ним. Ну, принес, а ни фига не видно, он в очках опрокидывает пузырек себе на руки, но он-то этого не видит, я – давай ржать… он пытается мне обработать царапину, а я уже бьюсь в конвульсиях, короче… и тут он потер свой подбородок… как я смеялся! Потом руки он так и не отмыл даже со стиральным порошком, пришлось так ходить несколько дней…
Раздался дружный гогот. Когда у Маврина было хорошее настроение, это было верным знаком того, что сегодня-то уж точно все получится, а может быть, даже и больше того, что задумано.
Они довольно быстро сыгрались и перешли к отработке новых партий. Репетиция была просто отличной. Давно признаться Саша и Юра не чувствовали такого драйва.
- Нам стоит хорошо подготовиться к Железному занавесу! - сказал Сергей, еще раз прогоняя «Пророка».
- Кто будет на ЖЗ на этот раз? – после окончания репетиции спросил Юра.
- Честно говоря, новых групп должного уровня так и не удалось найти, так что, думаю, стандартный состав, может там только местных послушаем, - откликнулся Сергей.
- Сергей, зачем нам это надо? – спросил Лефлер, - все эти фестивали… то се… по-моему, гораздо эффективнее работать на обычных гастролях.
- С одной стороны, Андрей ты, конечно, прав, однако, есть еще две стороны вопроса. Первая – это люди, которые нас там ждут, а второе… на нас имя не так уж и хорошо работает. Стоит помнить об этом. Мы не такие уж звезды, чтобы пренебрегать лишней возможностью заявить о себе.
- Как скажешь… - откликнулся Лефлер.
Вопрос с рассмотрением места для новогоднего праздника был отложен на неопределенное время. Группа готовилась к новым гастролям, где было несколько фестивалей. Все с радостью потирали руки, поскольку на карте были обозначены и южные города России тоже. Глядя на стремительно снижающуюся температуру «за бортом» это было особенно актуально.

Когда все начали расходиться по домам, практически попрощавшись друг с другом, Сергей попросил Юру задержаться на некоторое время.
- Ты знаешь, - сказал он, наливая обоим кофе, - мы с тобой должны съездить во Владимирскую область. Есть там город N…, так вот послушаем местные дарования, вдруг кто да приглянется?
- Почему ты не хочешь договориться с, так сказать, авторитетным жюри?
- Дело в том, что всегда эти продюссеры, менеджеры и промоутеры отбирают по формату, а я уже устал от клонов «Арды» и тому подобного, по-моему, стоит поменять подход, разве плохо, что я хочу увидеть все своими глазами?
- Почему ты решил и меня взять с собой?
- Мне хочется, чтобы получился критический поход так сказать. Да и подумал, что ты не будешь против.
- Да, ты прав! Я скорее даже рад, - улыбнулся тот. Они пожали друг другу руки, на чем и разошлись.


С утра Сергей получил много странных sms с незнакомых номеров.
«Иди гулять с собаками!» - гласили одни.
«Хватит прятать Вадима в туалете!» - возмущались другие.
«Я знаю, что ты не Дима Билан!» - говорили третьи.
«Опять фанаты прикалываются»- подумал Сергей и действительно нацепив шлейки на собак, отправился на прогулку, ожидая встретить кого-нибудь из знакомых по дороге, а может и вовсе не знакомых под лестницей.
Открыв почтовый ящик Сергей обнаружил в нем целый ворох рекламных проспектов. Признаться, этому он уже давно привык к этому, однако, внезапно к его ногам упала книга. На обложке было написано «Фиг с ним, с Мавром!». Сергей улыбнулся, стал листать книгу, забыв на миг о скулящих собаках…
- Сейчас, сейчас… - пробормотал он рассеянно, - между страниц лежал флаер какого-то неофициального форума, почему-то кипеловского. Захотелось скорее закрыть книгу, но еще несколько листов бумаги привлекли его внимание. Это были флаера. Надпись гласила: «The Bohemians. Звезды мюзикла We will Rock you исполнят песни группы Queen для Вас!».
Маврин снова улыбнулся. Стас Витарт решил пошутить? Что ж почему бы собственно и не сходить? Не послушать хорошую музыку? – с такими мыслями Маврин вышел во двор, засунув книгу и флаера во внутренний карман куртки.
«В этой жизни все так странно…» - думал Сергей, докуривая очередную сигаретку, глядя, как облетают листья с деревьев. Люди уходят, люди приходят… в самых неожиданных местах можно встретить старых знакомых и новых друзей!
Прогулявшись с собаками Сергей вернулся к себе домой, обнаружил на ручке двери пакетик с шоколадкой и ликером «Белис».
«А жизнь-то налаживается!» - подумал он, взяв презент, и прошествовав в квартиру. Теперь он решил совершенно определенно – он пойдет на Bohemians.

Клуб «Plan B», в котором он сам же и присутствовал на открытии в 2006 году, неплохой клуб, с хорошим светом, зоной VIP и недорогим баром. Сергей подождал пока схлынет основная толпа поклонников группы и спокойно прошел в VIP-зону на балкончике, где отлично было видно как сцену, так и беснующихся фанов внизу. Сперва толпа разогревалась медленно, но атмосфера чувствовалась, можно сказать та самая, которой он так долго добивался. Он все искал глазами Стаса Витарта, но не смог найти.
На сцене появился молодой человек, который проверял микрофоны. Толпа закричала:
- Queen даешь! Даёшь! Даёшь! Даёшь! Даёшь! Даёшь!
Молодой человек ответил, что сейчас все будет. И скрылся за сценой. Затем он вышел опять и объявил:
- Вашему вниманию группа «Эпоха!».
- Хотим Богемианс! – ответили ему.
- Ребята еще не приехали, - парировал организатор, - встречайте!
Раздались недружные аплодисменты на сцене появилась не известная видимо и здесь никому группа «Эпоха». Сергей заказал себе безалкогольный коктейль и с ленивым интересом наблюдал за фанатами. Они как будто ждали только одного, чтобы группа выступающая перед их звездами ушла со сцены. Но вдруг что-то случилось.
Ребята заиграли «Under Pressure»…
На строках «Push it down on me…» - пел уже весь зал.
«Не просто будет хэдлайнеру», - подумал Сергей. Но что-то другое не давало ему покоя. В группе чувствовалась энергетика, но он понимал это далеко не все, на что они способны! Группе долго аплодировали. Затем появилась и сама «Богема». Их встретили не меньшем энтузиазмом, однако, солист не отдал залу все, что способен был отдать. Маврин подметил это. Должно быть от того особо буйные фаны устав прыгать, переместились на задние ряды, а несколько человек потянулись к VIP-зоне. Они заняли столик неподалеку от Сергея.
- Здорово отыграли, молодцы! – говорил тот самый парень, который объявил группу «Эпоха», - я конечно, не скажу, мол, лучше «Богемы», но зажгли! Зажгли! То ли еще будет!
- Мне очень понравилось! – делился впечатлениями солист, - вот бы еще где-нибудь сыграть!
- Обязательно сыграете. Правда, нужно еще что-нибудь свое в репертуар добавить, чтобы люди уже шли не только на Queen, но и на Эпоху.
Они рассмеялись и подняли бокалы за успех группы. Сергей старался внимательнее разглядеть музыкантов, но в полумраке клубного освещения ему этого не удалось. Он успел запомнить лишь пару имен.
- Звездой, Максимов, ты не будешь! Ты будешь легендой! – сказал кто-то и все рассмеялись, вновь поднимая бокалы за успех «Эпохи».

Мог ли тогда Сергей Маврин подумать, что всего-то через две недели на сцене д/к «Восток» в городе N он услышит совсем другую «Эпоху»?
Промозглый ветер и серый день не располагали к долгим поездкам, и уж тем более Сергей не собирался слушать сегодня вечером хотя бы кого-то. 6 часов пути, это не считая пробки на выезде из Москвы! Хорошо, хоть Юра не отказался поехать с ним.
Первые часа три они трепались ни о чем и о жизни, потом просто вяло поддерживали разговор, ну а к концу пути Алексеев расслабился и задремал под негромкую музыку. Сергей неспешно вел машину. На трассе лучше не торопиться, все равно успеют! Сергей был осторожным водителем, он хорошо помнил все уроки дороги. И аварию, в которую попал Манякин, да и он сам иногда по своей ли невнимательности, али по удали других оказывался в патовых ситуациях. Наверное, ангел хранитель все-таки существует, или что-то такое, что охраняет… «не исчерпал ли я кредит доверия?» - усмехнулся про себя Маврин, легко заходя в поворот.
Наконец амулет-чери вырулил на стоянку гостиницы «Лада» города N.
- Наконец-то! – воскликнул Алексеев.
- Приехали! – резюмировал Маврин.
Они вышли дабы размяться немного, затем затарились всем необходимым и отправились в местную кафешку. Есть после «марш-броска» хотелось непреодолимо.
- Ну что, пойдем сегодня кого-нибудь слушать.
- Ну естественно, - дирижируя куриной ножкой разглагольствовал Сергей, мы сегодня пойдем слушать группу «Битлз», и живой Джон Леннон будет читать нам по-французски «Над пропастью во ржи»!
- Почему по-французски? – давясь от смеха, спросил Алексеев.
- Да не знаю, - отмахнулся Сергей, - так в голову пришло.
- Ну а на самом деле?
- Предлагаю осмотреть местный д/к, а там завтра посмотрим, назначим прослушивания, короче я надеюсь, что хотя бы одну группу мы тут с тобой выберем.
- Да не переживай ты, придет дядя продюссер и в крайнем случае за нас все выберет.
- Самое главное, чтобы не получилось как в прошлый раз, они не только музыканты хреновые были, еще и нажрались, как свиньи и Лефа споили…
- С тех пор что ли ты его держишь в ежовых рукавицах? Он по-моему, недоволен…
- Перебеситься…
- Лучше бы на Пашку посмотрел…
- У него своя голова на плечах есть…
- Как скажешь.

Вечер практически ничем не отличался от дня. Те же сумерки, только еще чернее, промозглая сырость и сильный ветер. Сергей застегнул куртку плотнее, с дуру они решили прогуляться пешком.
- Это мы зря, - заметил Алексеев.
- Молчи грусть, молчи!
Благо идти было не так, чтобы уж совсем далеко, но прилично.
- Ты слышал про гопоту в городках, подобных N? – подначивал Алексеев.
- Вот только такого счастья нам не хватало!
Однако путь их прошел без приключений. На задворках д/к им еще долго не хотели открывать, лишь когда Маврин предъявил все документы и разрешения их наконец впустили внутрь.
- Ну и бюрократия… - в сердцах сказал он, - без бумажки ты букашка.

Наконец они добрались до актового зала в котором уже играла какая-то группа. На самом деле об официальном прослушивании еще не было объявлено, и едва ли самые продвинутые фаны и слушатели «Железного Занавеса» догадывались о том где именно оно произойдет.
Сергей в тайне порадовался свой задумке, ведь тогда есть гораздо более широкая возможность вывести на фестиваль никому не известную, но уже полностью готовую играть на большой сцене, группу.
Сергей и Юра устроились в зале, так, что репетирующим они были н особо-то видны. Ребята увлеченно играли что-то мелодичное. Затем сыграли пару песен из репертуара The Beatles, Queen и Ozzy.
- Ты же хотел «Битлз» - усмехнулся Алексеев.
Потом группа стала играть свой репертуар. Какие-то композиции были потяжелее, какие-то более мелодичны. Особенно Сергею приглянулась баллада о викингах. Группа судя по всему играла вместе не более 1,5 лет, но руководитель по всей видимости серьезно относился к тому, что делали его подопечные. На взгляд Маврина иногда тот был даже слишком суров, однако трения между соло гитаристом и руководителем, похоже тут были давние. «Надеюсь, - подумал Сергей, -эти разногласия никак не повлияют на дальнейшее становление их, как музыкального коллектива». Маврин и Алекссев дождались пока все музыканты соберут свои инструменты, затем подошли к руководителю и по-видимому, солисту группы.
- Добрый вечер.
- Добрый, - быстро согласился долговязый парень, одетый в футболку Guns’n’Roses и просторные штаны. Он подал Маврину руку, однако был столь загружен своими проблемами, что ему было вовсе не до узнавания столичных звезд. Чего однако, нельзя было сказать о солисте.
- Здравствуйте! – скорее удивленно, чем восторженно сказал он.
- Мы приехали из столицы, - начал Сергей, - хотели бы пригласить вашу группу на фестиваль, дабы показать ее довольно широкому кругу зрителей.
- Это было бы очень кстати, - согласился руководитель, но, боюсь у нас нет таких денежных средств.
- Вы не поняли. За участие не надо платить.
- Что ж , тогда подумать можно, оставьте нам свои координаты, ну там где и когда официальное прослушивание.
- Вы можете считать, что официальное прослушивание уже состоялось. Вы приглашены на Железный Занавес.
Руководитель слегка обалдел от такого оборота событий, зато солист похоже все понял верно и сразу. Сергей все никак не мог отделаться от того, что он уже видел и слышал этих ребят, вот только не мог вспомнить где.
- Наша группа называется «Эпоха», - быстро сказал солист, - меня зовут Андрей Максимов.
- Очень приятно – откликнулись Алексеев и Маврин пожимая ему руку, - я вспомнил где я вас видел! – заметил Маврин, - ваша группа выступала перед Bohemians в «Plan B».
- Да, - улыбнулся Андрей.
- Надеюсь, увидеть вас на фестивале, так что готовьтесь хорошенько.

Сергей и Юра отправились в гостиницу, а «Эпоха» осталась в полном недоумении.
- Что за дебильное название? – возмутился руководитель.
- Но вы ведь отыграли под ним уже несколько концертов.
- Ну так то на разогреве, а здесь вроде прикрасили серьезные люди… Андрей, что за самодеятельность!
- Да ладно!
- Что ладно?
- Неужели ты не понял, что это был Маврин и Алекссев?
- Ну да, а я Кипелов- голая волшебница!
- Вот увидишь!
- Ладно-ладно… ух уж мне это твоя Мавро-мания!
Прослушивание состоялось через несколько дней. Группа сильно переживало, поэтому ошибок было больше, чем накануне, однако московские гитаристы остались довольны и уверили «Эпоху» в том, что нужно лишь больше заниматься и серьезнее относиться к делу. Хотя куда серьезнее Маврину было сложно сказать, но надо было сказать что-то такое ободряющее и в то же время не расхвалить начинающих музыкантов.

Меньше чем через месяц в городеN началась полномасштабная подготовка к фестивалю. Группа Сергей Маврина приехала в город N полном составе. Общее возбуждение витало в воздухе. Наконец то и в N что-то достойное!
Все металлисты, рокеры и неформалы из соседних областей потянулись в город N, пропустить такое было равносильно самой большой глупости в жизни.
«Эпоха» готовилась ответственно. Выбрали шесть самых «тяжелых» песен, и, по настоянию Андрея оставили «Викинга». Сет был средней продолжительности, но ребята не намеривались дать публике заскучать.
- Всякое бывает, - вещал руководитель, - ты Андрей можешь и ножкой стула схлопотать… ну ладно-ладно петардой, от чего в общем не легче. Так что давайте! В бой!
Фестиваль собрал почти тысячу зрителей, что для N было в общем, рекордом. Выступало много молодых групп, таких как «Андэм» и «Оракул», но на их фоне «Эмоха» смотрелась особенно молодо, но перспективно.
После концерта Сергей пригласил нескольких музыкантов отметить проведение фестиваля и удачные выступления команд. В числе приглашенных был соло гитарист и солист «Эпохи». В небольшом кафе все обсуждали творческие планы и предстоящие фестивали.
- Ну а вы, - обращаясь к музыкантам «Эпохи», спросил Сергей, - поедите с нами в Нижний Новгород?
- Конечно! – согласились те.
- Так за это и выпьем!

Лефлер был не весел. Сегодня он снова слажал без наушников. Конечно, кроме Сергея этого никто не заметил, конечно, на фоне всех остальных им, должно быть не было равных… но… «Маврину обязательно было это отметить! Он и сам между прочим это прекрасно знал! А теперь еще эти малолетки! Понятно они восторженны, восхищены… аж тошно! А Сергей тоже хорош, купается в лучах собственной славы и неподражаемости!» - думал Леф. Ему хотелось немедленно встать и уйти отсюда, но он знал, что Должен быть любезным, чтобы больше ни в жизни никто не подумал, что он мизантроп.
Но все эти дружеские похлопывания по плечу просто вывели его из себя. После того, как все закончилось Леф пересекся со своим тезкой в полутемном коридоре д/к.
- Ты вообще кто такой? Думаешь, раз тебя типо на «Железный занавес» позвали, значит, все теперь? Звезда типо? Крутой? Группа у него, бля, «Эпоха»… где название-то такое выискал? На банке из-под коктейля что ли?
- Я бы попросил вас воздержаться…
- Это ты воздерживайся, урод малолетний, понял?
- Вы мне не тыкайте!
- Что сказал? Ты понял, что ты сказал?
В коридоре послышались шаги. Лефлер знал, что это скорее всего Маврин, поэтому отошел от Максимова на несколько шагов.
- Ты еще сильно пожалеешь, мальчик, - прошипел он сквозь зубы, что вообще узнал, что такое тяжелая музыка!
Действительно из-за поворота вышел Сергей.
- Приветы молодежь, чего это вы такие невеселые?
- Да так… во мнениях не сошлись… о мировом… империализме… - саркастично заметил Леф.

 Отправлено: 05.10.07 17:53. Заголовок: Часть 2

- Империализм это зло, - примиряюще сказал Сергей, давайте лучше о прекрасном, у вас есть глисты? Нет? Вот и прекрасно!
Солиста передернуло от глупой шутки, однако Маврин не придал этому особого значения.
- Так что Андрей, твоя группа согласна выступить на Железном занавесе в Новгороде? Не близко, конечно, но там тоже есть любители тяжелой музыки.
- Конечно, - с готовностью сказал Максимов, - это же интересно в кои-то веки проехаться по золотому кольцу, поглядеть на новые города, новые лица.
- Вот так-то, Андрей, - обращаясь к своему вокалисту, сказал Маврин, - ты говоришь «провинция, провинция», а кто-то хочет и Россию как она есть увидеть.
В глазах Лефа сверкнули молнии. Этот взгляд был хорошо знаком Маврину. Тот самый, когда, подавляя в себе злость и в какой-то степени презрение он фотографировался с фанатами у летнего кафе.
Лефлер хорошо запомнил урок. После девушка с двумя красными бантиками, очень миленькая, как успел отметить вокалист Маврика, задала ему тот самый вопрос: «Андрей Александрович, а почему вы такой злой с фанатами?». Казалось, не было в нем ничего такого, и быть может, вовсе не хотела она подставлять его перед Сергеем, его непосредственным начальником, но Андрей мог побиться об заклад, что она сказала это нарочито громко, чтобы все слышали.
В Питере тогда шла автограф сессия, приуроченная к выходу концертного DVD, все было прекрасно… и вот… это надолго настроило Сергея против него. Леф хорошо помнил, что было после.

- Опять ты звездишь! – кричал Сергей, - кто дал тебе право пренебрежительно относиться к людям, которые, бля, тебя кормят!
- Я не звездил! – пытался оправдываться Андрей.
- Сколько раз можно тебе объяснять, я не Холстинин, а ты не Кипелов!
- Слышал уже! И кстати, ЖАЛЬ!
В следующий момент Леф схлопотал пощечину, и иногда, как теперь ему казалось, что след он руки Сергея горит до сих пор. Но нет, ни стыд охватывал 20-летнего вокалиста, а злость, и желание отомстить.

Снег кружился, белым крошевом укрывая дороги и дома, поля и леса мягким белым настилом. Снежинки порою поблескивали на солнце, а то стояли и вовсе серые безрадостные вьюжные дни. В конце декабря Максимову позвонил Сергей.
- Ну что готовы ехать в Новгород? – с места в карьер спросил он…
- Что? Кто дал вам мой телефон?
- Можно на «ты», Галицкий, если помнишь, ставил вас перед «Bohemians».
- А… ну да.. – протянул Андрей, - когда надо быть?
- Фестиваль через неделю, аккурат католическое рождество. Так что?
- Мы будем.
- Вот и хорошо, удачи!
Андрей был рад, ведь теперь они стали не просто группой, выступающей на разогреве у другой группы, а кем-то! Частью пусть не железного Занавеса, но, уж по крайней мере, частью фестиваля, хотя бы и в этом году!
«Эпоха» собирала вещи и инструменты все ждали с надеждой предстоящего концерта, все были готовы выступить еще лучше, потому что останавливаться на достигнутом было нельзя.

В Нижнем было холодно. Кажется еще холоднее, чем в Москве и N вместе взятых, хотя странно… группа Сергея Маврина уже выступила на открытии нового клуба и провела автограф сессию, а теперь обреталась в очередной гостинице, ожидая начала феста.
- Ну иди сюда… чего ты боишься? – Сергей поманил Андрея к себе..
- Мне не нравится эта гостиница, и этот дурацкий город мне тоже не нравится!
- Успокойся… всего лишь пара концертов, что ты капризничаешь, как девица на выдане?
Руки Сергея обхватили парня за талию.
- Я не хочу, Сереж! Давай не сейчас?
- Тебя послушать, так ты будто бы повинность отрабатываешь, как будто, если ты не станешь спать со мной, то я тебя из группы выгоню…
- А кто тебя знает? – с долей сарказма спросил Лефлер, уже не пытаясь вырваться из объятий Сергея.
- Кто меня знает? А вот ты знаешь?
Маврин легко повалил своего солиста на кровать… его руки снова изучали юное тело.
Андрей податливо изогнулся. Нельзя было сказать, что ему не нравится эта любовная утеха, он давно устал от Сергея, ему не хотелось постоянства… ему хотелось больше женщин, нежели мужчин. Хотя в последнее время он чувствовал усталость от своего положения. Ему то хотелось любви и поклонения, то чего-то совсем другого… но он был снова в объятиях Сергея… из которых совсем не хотелось выбираться… особенно теперь.
- У нас был трудный день, правда? Можем же мы немного расслабиться?
Андрей убедительно кивнул, стаскивая с Маврина кофту… она слегка зацепилась замком за его волосы, но и с этим быстро разобрались…
Пальцы вокалиста пробежались легкой щекоткой по татушкам гитариста. Тот довольно промурлыкал что-то и, одним легким движением, оставил Лефа без футболки. Повалил на себя, жарко лаская ладонями спину, впиваясь в губы властными поцелуями. Андрей постанывал от удовольствия, его руки уже избавляли Маврина от ненужных штанов со множеством карманов. Сперва один ремень «для выпендрежа», потом другой… на пол… туда же ту самую кофту…
Глаза в глаза борьба темпераментов. Новые поцелуи. Андрей знает, что должен уступить. У парня своя логика. Привязать к себе Маврина, заставить хотеть только его одного, быть может, влюбить того в себя. Он подстраивается, но уже невозможно определить, лукавит ли он. Его брюки отправлены вслед за прочей одеждой. Сергей вжимается в его тело, обжигая прикосновениями, Лефу не хватает дыхания, как и всегда… они переворачиваются, лицо Андрея в ярко-рыжей копне волос… и все новые поцелуи… уже невозможно уследить. Губы беспорядочно что-то шепчут… прикасаются снова и снова… тело горит под прикосновениями… татуировки Сергея как будто оживают… скалятся… глаза животных горят под ладонями… Андрей уже давно решил, что непременно украсит и свое тело… но позже… теперь только страсть и похоть.
Сергей легко раздвигает его ноги. Скользнул пальцами… как будто Андрей был музыкальным инструментом в его руках, а происходящее - настройкой на нужный лад. Андрей прогнулся и застонал. Маврик погладил возбужденную плоть снова и опять… долой все преграды в страстном порыве… никакой одежды. Нервы снова напряжены до предела. Сергею нравиться ходить по острию бритвы, если о них кому-то станет известно… что случиться тогда?
Однако много лет назад ему уже приходилось иметь подобные отношения. Еще в «Арии». Как сладки были те моменты, когда под руками плавилось тело Валеры, а ласки новые вырывали из него, его коронные ноты…
Каждый раз, когда они были близки с Андреем, он будто бы пытался воссоздать то самое опьяняющее чувство, но не мог. И нередко намерено причинял тому боль. Как и теперь резко и властно овладев им. Лефлер не сразу опомнился, секунду назад ласки были приятны, и, казалось, ничто не предвещает подобной развязки. Он вскрикнул, стиснув зубы. Но отступать было некуда. Сергей снова и снова толкался в него.. сперва Леф как всегда терпел, потом и сам стал получать удовольствие, прогибаясь, подстраиваясь под бешенный темп Сергея…
- Неужели тебе обязательно показывать всю свою удаль? – отдышавшись, спросил Андрей. Мог бы и обо мне подумать…
- Ты молодой, - спокойно ответил Сергей, к тому же я тебя ни к чему не принуждаю…
- Вот всегда ты так…
- Спокойной ночи, - резюмировал Маврин, отвернувшись к стене. Больше всего на свете ему сейчас хотелось спать. Обычно за сексуальной разрядкой следовал душевный подъем, хотелось непременно что-то сделать, то сегодня все было не так.
Андрей пошел в свой номер. На душе было паршиво, что-то явно пошло не так, и это ему ой-как не нравилось.

Утро выдалось напротив не таким промозглым, как был весь предшествующий день. В гостиницу стали прибывать другие музыканты, в числе коих несложно было разглядеть и «Эпоху».
Группа не была обласкана всеобщем вниманием, и, уж тем паче, обожанием преданных поклонников, однако, цепкий взгляд Сергея заметил в окружении музыкантов – уже хорошо знакомых ему людей. Было время, он считал этих «группиз» своими фанатами, однако следующий отрезок времени показал, что это не совсем верно.
Девчонки и ребята весело болтали со всеми участниками феста, фотографировали, и что-то деловито записывали в свои «наладонники». Если бы не их простоватый вид, Сергей бы сказал, что они профессиональные папарацци, получающие удовольствие от своей работы.
Маврин недолго раздумывал, приближаясь к группе, он был уже стреляным лисом, привык ко всяким проявлением неадыквата, учитывая и задействованную сторону.
- Приветы!
- О, доброе утро!
Все весело здоровались, фотографировались, болтали без умолку. Потом «группиз» оставили «Эпоху» в гордом одиночестве, увлеченные процессом отнимания барабанных палочек у всех, попадающихся на пути ударников.
- Как добрались?
- Спасибо, хорошо – отозвался руководитель команды, - сейчас разместимся и приступим к репетициям.
- Подождите немного, - тепло улыбнулся Сергей. Как насчет того, чтобы просто прогуляться по городу, насколько я знаю, для вас всех это первые гастроли.
- В общем да… - немного колебался руководитель, зато все остальные музыканты были только «За» то, чтобы некоторое свободное время провести так сказать на свободе в свое удовольствие, - что ж хорошо…
Музыканты вздохнули с облегчением. Разобрав свои вещи, все тут же направились гулять. Нельзя было сказать что им так уж не терпелось осмотреть достопримечательности, скорее наоборот. Наконец, вырвавшись из-под крыла заботливых родителей, и вот теперь, руководителя коллектива, они чувствовали себя настоящими рокерами.
Практически вся группа вместе с коллективом «Андэм» и «группиз» отправилась посетить клуб «5 элемент», о котором были наслышаны, в то время как Максимов и Сергей остались одни.
- А ты почему не идешь с ними?
Парень пожал плечами.
- Чего я там, в общем-то, не видел? Все как везде… может лучше, однако, я не любитель подобных экскурсий.
- Это приятно, - отметил он и мягко улыбнулся, - может, составишь мне компанию?
В голове у Максимова всплыло это дурацкое «почту за честь», однако он во время вспомнил, что не среди ролевиков, уже давно. И ответил просто:
- С удовольствием.
Белый рыхлый снег играл на солнышке и отзывчиво поскрипывал под ногами. Картину вступившей в свои права зимы портили только извечные грязные дороги по бокам автотрасс, да соленое месиво тротуаров. Маврин жестом попросил следовать за ним. Очень скоро они добрались до автостоянки, откуда и начал свой путь неприметный «амулет-чери», по ходовым характеристикам очень напоминающий наши новые «Жигули».
Они забрались в салон, который скоро наполнился теплом от включенного «климат-контроля». Несмотря на не летнюю погоду машина довольно легко выбралась на шоссе и поехала в сторону пригорода.
Андрей не задавался вопросами «отчего» и «зачем», он предпочитал смотреть на жизнь в данном ее проявлении такую, какая она есть. В данный момент приятным обстоятельством была небольшая автомобильная прогулка, с одним из его любимых музыкантов. Если бы ему рассказали об этом немного раньше, едва ли Максимов поверил бы в это. Но теперь… теперь факт был неоспоримым.
Они говорили о какой-то ерунде. Сергей включил «Авторадио».
- С вами «Дискотека 80-ых!», - объявил ведущий.
Оба заслушались песней. Маврин одобрительно хмыкнул, мол такой молодой, а знает толк в хорошей музыке. По дороге они заехали в кафе на каком-то отшибе, где пили кофе и рассказывали смешные истории. Давно Сергею не было так легко и свободно. Казалось, одна за другой опали не нужные теперь роговые наросты обид и упреков, взаимных претензий и защиты от окружающего мира.
На пути обратно Сергей очень тепло поблагодарил Андрея за компанию и пообещал, что они обязательно пообщаются после концерта. От взгляда Лефлера не уклонилось то с кем и когда приехал Сергей. Терпеть это больше было невозможно. Андрей Лефлер решительно направился к Максимову. Он выбрал, сам того, должно быть, до концпа не осознав довольно удачный момент.
Уже стемнело. Редкие фонари освещали уже полупустую улицу. Сергей отправился в гостиницу, а парень замешкался – искал ключи от номера.
- Ты доигрался, придурок! – выплюнул Лефлер.
Максимов медленно повернулся.
- Может, хватит? – спросил он.
- Может и хватит, однако, после того, как ты преклоняющаяся перед авторитетами блядь сдохнешь!
Этого Андрей М. вынести не смог его правая рука рванулась вперед и вверх, стремясь угодить Андрею Л. В челюсть. Андрей Л. Попытался уклониться назад, но опоздал. Голова дернулась назад, Андрей Л. Пошатнулся, отдавая тем самым преимущество своему сопернику. Андрей М., не тратя времени даром, провел удар левой под дых. Андрей Л. согнулся, и, в то время, как Андрей М. заносил правую руку для очередного удара, рванулся к нему, обхватил за пояс, приподнял и швырнул на пол. Затем, не давая Андрею М. опомниться и закрыться, пнул его ногой в лицо. Но не рассчитал, и удар прошел вскользь, прочертив на лбу глубокую царапину. Андрей М. откатился назад и скрестил руки для защиты. Как раз вовремя, голень Лефлера попала в перекрестье рук, давая возможность схватиться за нее Андрею М., чем тот и воспользовался. Лефлер, упал, ударяясь затылком и давая несколько драгоценных мгновений Андрею М. для того чтобы подняться и прийти в себя. Царапина на лбу Максимова сильно кровоточила, но боли он не чувствовал. Пока не чувствовал. Поднялись они одновременно. Андрей М. решил повторить свою первую атаку, но второй раз Андрей Л. уже был готов к этому и блокировал удар своей левой, затем ударил правой. Удар, пришедшийся Максимову в правый глаз, заставил его попятиться. В глазах потемнело, а когда прояснилось - поучил еще один удар с права. На этот раз в челюсть. Голову Андрея М. развернула вправо, где ее встретил левый кулак Лефлера, врезавшийся парню в подбородок. Затем, Лефлер, схватил Максимова за шею и ударил коленом под дых. Сделав, несколько таких ударов, Андрей Л. оттолкнул от себя оппонента и тот упал. Перед глазами Андрея М. бегали цветные круги, он потряс головой и попытался встать. Его подъем оборвал удар Лефлера ногой по ребрам. Затем последовал еще удар и еще. Максимов сжался в комок, пытаясь хоть как-то защититься. После последнего удара, стало больно дышать, во рту появился металлический привкус.
Лефлер решил, что пора заканчивать, разбежался и ударил в последний раз. Удар протащил Максимова по земле. Он вскрикнул, его правое предплечье было неестественно выгнуто. Лефлер бросил последний взгляд на своего оппонента, - Максимов лежал, судорожно хватая ртом воздух. Каждый вдох сопровождала боль. Кровь из царапины на лбу залила весь лоб. Левый глаз начинал отекать и уже почти не открывался. Левая сторона челюсти и подбородок стали красными, из уголка рта шла струйка крови. Через несколько секунд сознание Андрея М. провалилось в спасительную темноту.

«По техническим причинам фестиваль «Железный занавес» в Нижнем Новгороде отменен, - вещал безразличный женский голос, - вместо него на сцене клуба «5 элемент» выступят следующие группы» - далее шел список уже известных всем и еще неокончательно оформившихся в металлической тусовке групп. В списке не было группы Сергея Маврина и группы «Эпоха». Если последнее изменение было замечено не всеми, то отсутствие Маврина вызвало много противоречивых слухов и кривотолков.

В тот злополучный вечер Сергей вдруг вспомнил, что не купил сигареты, а никотиновая ломка с утра не лучшее средство пробуждения, вышел буквально за несколько секунд до того, как сознание Андрея М. провалилось в спасительную темноту. Его крик и попытка остановить солиста уже ничего не решала. Не видя Лефлера, не думая в данный момент больше не о чем, слыша лишь то, как кровь, подбадриваемая бешенным количеством адреналина циркулирует все быстрее, он склонился над Максимовым. Время на раздумья не оставалось. Забыв обо всех предписаниях эскулапов Сергей осторожно поместил того на заднее сидение своей машины, набросив какой-то плед. Он смутно отдавал себе отчет в том, что делал, а правильно или нет тем паче. Руки плохо слушались. Машина завелась только со второго раза… эти секунды казались самыми долгими, пожалуй дольше, лишь когда перед самым поворотом в городскую больницу он почти минуту стоял на красном светофоре.
После того, как он передал Андрея М. врачам он тяжело опустился в кресло, чувствуя лишь теперь довольно ощутимую боль в спине и коленях. Но это не имело никакого значения.
Он набрал телефон Алексеева.
- Юра, отмени наше выступление. Пожалуйста, приезжай один в первую городскую больницу, ОДИН, ты меня понял?
Гитарист попытался задать какие-то вопросы, но Сергей дал отбой и выключил телефон.
Казалось сотни мыслей и ни одной верной. Андрей… как он мог? Он же сам можно сказать был таким же юным и несмышленым… может рано он вывел его на большую сцену парень зазнался… ну это все понятно… это все ладно… но это далеко не повод идти на преступление… или? Или это отчаянная попытка подчинить Маврина себе? Сделать его собственностью… уязвленное самолюбие? Что теперь будет с парнем? Как он – главный организатор будет смотреть в глаза его родителям? Как объяснять? А если по совести, то он должен заявить на Лефлера в милицию… что же делать? Как поступить? Как такое вообще возможно?
Отчаянно хотелось наказать, призвать к ответу, потребовать объяснений, но Сергей знал, что все бесполезно, а перед ним лишь свершившийся факт.

Алексеев добрался довольно скоро.
- Что происходит? Андрей в стельку пьян, ты отменяешь концерт… что стряслось?
- Лефлер чуть не убил солиста группы «Эпоха».
Юра присел рядом.
- Черт… что же теперь…?
- Я сам не знаю…
- Но…
- Пока стоим…
- Блядь! – вдруг воскликнул Юра, - я тебе говорил! Я тебя предупреждал, что надо кончать с этими отношениями! Не надо было возносить мальчишку. Не надо было столько ему позволять! Тоже мне, нашел Кипелова!
Слова хлестким ударом резанули слух.
- Что сделано, то сделано… - глухо ответил Сергей.
- Ладно… постараюсь сделать все, что в моих силах.

Через некоторое время к ним вышел врач. Маврин вскочил на ноги. Его сердце бешено колотилось. Он понимал, что на самом деле самая жуткая минута этого дня наступила именно сейчас.
- Не волнуйтесь… - видя его состояние сказал врач, жизнь Андрея Максимова уже вне опасности. Травмы довольно тяжелые. Период восстановления займет от трех до четырех месяцев, однако, все не безнадежно. Вы сделали все правильно. Сейчас все под контролем.
- Спасибо… - это все, что смог произнести Маврин.

Морозные дни сменялись один другой. Сергей провел около двух недель в Нижнем Новгороде, пару раз ездил в N, чтобы сообщить родителям Максимова о случившемся, и привезти их в Нижний.
Сергей чувствовал вину за все случившееся, и не знал, как поступить дальше.
Группа находилась в простое. Лефлер был уволен. Каким-то чудом Сергею удалось уговорить обойтись без правоохранительных органов, хотя в глубине души он знал, что он не прав.
С бывшим солистом состоялся ужасный разговор, о котором Маврин не хотел вспоминать. В его душе царило уныние. Коллеги непонимающе смотрели на него. Пожалуй, истинное положение вещей мог бы рассказать только Юра, но он не смел бросать тень на личную жизнь друга.

Как только стало возможным - Андрея Максимова перевезли в Москву. Его родителей все так же привозил Сергей. Парень преодолел сложный период и теперь реабилитировался понемногу.
Сперва его друзья по группе и школе часто приезжали, потом все реже, пока к нему не стали приходить лишь несколько человек из «группиз» и непосредственно Сергей, при каждом появлении «группиз» у Маврина нередко срабатывал инстинкт «паранойи», но он старался не показать вида.
Все, в общем как обычно. Однако из-за глупости и горячности Андрей Лефлера Максимов бесконечно отстал по программе и теперь ему приходилось быстро наверстывать оставшиеся предметы, группа Сергея записывала инструментальный материал, да и то от случая к случаю. Группа «Эпоха» пришла к выводу, что поющий соло-гитарист это тоже не так уж и плохо, и в общем и целом, в дальнейших услугах Андрея не нуждалась.
Лефлер уходил громко, обещал много, однако, так и остался в некой группе «Хронос», которая так и затерялась среди многих и многих, и даже «Андэм» не считал почетным выходить с ними на одну сцену.
Когда-то давным-давно в небольшой квартирке в Санкт-Петербурге одна девушка произнесла фразу: «Если что-то случиться за Мавриным пойдут все… ну а Лефлер? А что Лефлер, быть может, десяток-другой экзальтированных фанаток, а так… он ведет себя весьма не по статусу, а если быть краткой – просто по-свински».

Зима сменилась весной, вот уже апрельское солнце нежадно палило изо всех щелей, давай понять, что спать больше не намерено, это уж точно. В день выписки Андрея Сергей отвез парня на студию своей группы.
- Так вот из-за кого весь сыр-бор, - засмеялся Алексеев.
Андрей снова познакомился со всеми музыкантами. Казалось с той зимней ночи перед Железным Занавесом прошла целая вечность, и что вообще все это было в каком-то другом времени, не с ним…
Профессиональная студия звукозаписи произвела большое впечатление на Андрея. Ему несмотря ни на что все было интересно. Сергей и Юра вместе с подключившимся Элькиндом с удовольствием демонстрировали ему свою студию и свои наработки. Швец же был занят тем, что осваивал новую партию, отгородившись от мира наушниками.
- Вот здорово! – с задором сказал Андрей, - а можно я попробую? – спросил он, зайдя в вокальную кабинку.
- Естественно… - подбодрили его Маврин и Алексеев.
Техник включил микрофон. Андрей несколько робко подошел к нему и посчитал для проверки. Все засмеялись. Потом парень совладал с собой и запел.

«Когда кончается мир
На осколках надежды
Блистает звезда
Так суждено
Огней пылкий пир
Одежды в крови
Обречено!
Человеческий сын
В эпоху торжеств
Подымает ладонь
И на карту весь свет
Чую выхода нет
Чую выхода нет…»

Музыканты группы стояли в небольшом потрясении. Конечно, они слышали раньше работы группы «Эпоха», тем не менее, не могли и подумать, что за столь небольшой промежуток времени Максимов так вырастет в профессиональном плане.
- Вот и проблему с солистом решили, - улыбаясь Алексеев, похлопал Маврина по плечу.
Сергей улыбался, он уже знал что делать.
Репетиция началась внезапно. Перед Андреем были разложены листки. Листки в клеточку, листки в линеечку, полу оторванные с замусоленными краями. На одних из них были написаны ноты, на других – слова.

 Отправлено: 05.10.07 17:54. Заголовок: Часть 3.

От разнообразия информации и стремительности событий у Андрея кружилась голова. Он будет петь в группе Сергея Маврина. Пусть даже недолго. Пусть даже пока! Но будет! Возможно, даже стоять с ними на одной сцене, кто знает?
У Андрея перехватило дыхание. Он какое-то время не мог выдавить из себя ни звука, но потом… потом все резко переменилось. Он знал и любил эти песни, поэтому мелодия удавалась легко и непринужденно.
Музыканты обрадовались впервые спустя несколько месяцев простоя, казалось в группу вернулась настоящая жизнь. Но, помня о том, что Андрей только-только пришел в себя Сергей не стал перенапрягать его и всю команду, которая, только почувствовав пульс жизни, снова рвалась в бой.
Вечером по пути к Сергею новоявленный солист вдруг спохватился:
- Я тут подумал, Сергей, а где же я буду жить? Ну в больнице, пока у тебя был это понятно, а вот теперь мне нужно сдавать экзамены за два семестра в школе и вступительные в институт, и еще столько всего неизвестного…
- Андрей, во-первых, в какой-то мере я чувствую себя виноватым в случившемся, так что просто обязан помочь тебе, а, во-вторых, ты ведь способный парень я считаю, что у тебя все получится!
- Но…
- Никаких «но», твое присутствие меня нисколько не стесняет, а, кроме того, я думаю, когда ты позанимаешься с педагогами – у тебя все получиться. Я договорился с одним знакомым, он оставил для тебя место в своей классе.
- Большое спасибо!

Жить и учиться в Москве, играть в рок-группе, да еще в КАКОЙ рок-группе? О чем еще можно мечтать? Чего еще можно хотеть? Андрей Максимов был самым счастливым 17-летним парнем в России. Теперь репетиции, гастроли, верные друзья…
Ничего не омрачало его трудовых буден. Андрей был воспитан немного иначе, чем его предшественник, поэтому он каким-то странным для Маврина и многих окружающих его теперь, образом чувствовал, где стоит остановиться, а где можно и продолжить шутить, прикалываться, делать вид, что он звезда.

Уже лето укатилось за золотую половину осени, уже стояли первые октябрьские туманы, окутывавшие ватой дома и дороги, уже сизый дым все больше и чаще поднимался из труб дачных домиков… Максимов отыграл в составе группы Сергея Маврина несколько концертов и теперь сидя в рассветной вязкости на его даче, он рассматривал распечатанную на принтере бумажку, которую только что дал ему Сергей.
- Вот этот флаер можно сказать решил многое в последующей жизни. Все повернулось именно так, я впервые услышал «Эпоху»…
- Я помню этот концерт, - с улыбкой откликнулся Андрей, положив руку на плечо Маврина, - мы очень сильно сомневались, это не была та музыка, которую нам хотелось играть. Ни то, чтобы я не любил Queen, но это было ново, страшно и завораживающе… тем более у фанатов был свой кумир, так сказать…
Сергей осторожно потерся щекой о его пальцы. И что-то новое, незнакомое уютным котенком свернулось в душе парня, как будто только и ждало этого самого момента. Максимов понял, что теперь ему ни все равно. Теперь ему уже никогда не сможет стать все равно по поводу того, что происходит с Сергеем.
«Черт! - пронеслось в голове, - только ни это!».
Ему захотелось отшатнуться… и в то же время, чтобы этот миг был нескончаемо долгим. Максимов сидел в полном оцепенении чувств, глядя как вокруг клубиться молочный туман, который казалось можно намазывать на хлеб или зачерпывать полными пригоршнями…
Все замерло. Лишь где-то рощице нет-нет да чирикнет птичка. Маврин осторожно накинул плед на плечи Андрея.
- Пойдем что ли в дом, а то холодно, - как-то далеко, будто в тумане сказал Сергей.
- Я еще посижу, - эхом отозвался Максимов.
Рыжий ушел в дом, но скоро вернулся, водворяя в раскрытые ладони парня чашку горячего какао.
- Спасибо, - тихо сказал Андрей, - тот уселся рядом, спрятавшись под тот же плед, одетый, что называется в настоящую тельняшку, и домашние штаны.
- Осень, - выдохнул он.
- Да… - снова эхом отозвался парень.
Сергей обнял его. Максимов не сопротивлялся. Это было бы глупо, картинно и не честно.
- Я жил раньше в многоэтажном доме, - почему-то стал рассказывать Андрей давнишнюю историю, - внизу находился милицейский участок и паспортный стол. Но больше места отводилось КПЗ и дежурному пункту. Хотя как будто потом КПЗ перевели. Так вот, часто по ночам туда приводили задержанных. И даже у нас на 4 этаже было слышно, как милиционеры над ними издеваются. Как бьют преступников, или простых подвыпивших гуляк, случайно подвернувшихся под руку. А здесь… здесь так тихо, что все остальное, весь мир, который существует за туманом, кажется надругательством над действительностью.
- Может быть, так оно и есть… может и нет никакой действительности…
Они молча смотрели в туман, пока тот медленно не начал отступать, стелясь по земле… и все меньше-меньше рваной ваты повисало меж редко растущих деревьев, пока туман совсем не истаял, как легкий сон, оставив в напоминание облако росы.
- Скоро концерт в Туле… - как будто проснувшись, сказал Сергей, - надо бы подготовиться, не припомню, чтобы мы там раньше играли.
- Хорошо, - отозвался Андрей.
Днем они вернулись в Москву, Маврин уехал улаживать вопросы с организаторами, а Андрей готовил вещи в дорогу.

Лефлер не сильно удивился, что дверь квартиры Маврина открыл Максимов.
Бывший солист выглядел ужасно. Глаз сверкали точно в лихорадке, темные тени залегли под глазами, сам он будто бы высох и как-то уменьшился. На скуле виднелся запекшийся кровоподтек, волосы были спутаны, но держался он довольно ровно.
- Я не удивлен… - скривившись в ухмылке, сказал он, - позови Сергея.
- Его нет, - твердо ответил Максимов, - в нем боролись противоречивые чувства. С одной стороны он знал, что мог отомстить теперь, но с другой… его глазам открылось жалкое зрелище опустившегося человека… и ему было неприятно находиться с ним рядом.
- Когда он вернется? – стараясь быть спокойным, спрашивал Андрей.
- Я не знаю, - ответил тезка.
- Что ты не знаешь! Все ты знаешь, мразь! – выкрикнул Лефлер, сжимая кулаки, но они подрагивали и не имели силы или угрожающей мощи, как полгода назад, - слушай… ну ладно… меня уже… не касается, что там у вас… слушай, дай денег, а? Андрей очень сильно удивился. Да и просьба казалось такой странной…
- Разве ты не работаешь? – спросил он.
- Что тебе жалко, что ли? Ты же спишь с ним… не может же он тебе не платить…
Андрей поспешно закрыл дверь. Кто бы знал, чего ему стоило не ударить оппонента сейчас. Сердце его бешено колотилось. Он понял… он все понял! Раньше он видел такое только в кино. Именно такую сцену. Когда наркоман сидел под дверями своей подружки и клянчил деньги на новую дозу.
Словно по затверженному сценарию из-за двери донеслось:
- Неужели тебе жалко? Ты же выше таких как я? Ты же бла-го-род-ный! Где твое достоинство? Ну, если у тебя нет, возьми у Маврина… я тебе скажу, где взять… тебя он простит… да… придумаешь что-нибудь… мне только до вечера… а там получу за выступление и верну…
Андрей запер и верхний замок тоже, он зашел в комнату, поставив какой-то диск в проигрыватель и врубил на полную громкость. Пальцы заледенели, и казалось, не слушались. Не ужели такое возможно на самом деле?
Послышались глухие удары с той стороны двери. Максимов утешал себя тем, что дверь железная и ей это все не страшно… все ерунда…
«А вдруг Сережа вернется раньше и увидит его?». Он не представлял, куда следует звонить в таких случаях, но звонить в милицию не стал. Он несколько раз прошелся по квартире, потом понял, что звуки за дверью стихли. Однако выглянуть на лестничную площадку он боле не решался. Единственным, что пришло в голову было позвонить Юре Алексееву.
В коллективе у Максимова сложились довольно хорошие отношения со всеми членами группы, но к Юре и Сергею он относился более доверительно, быть может в силу их возраста, а быть может из-за личностных качеств.
- Добрый день, - торопливо сказал он, - Юр… прости, что отвлекаю…
- Привет, Энди, что-то случилось?
- Да… так… ну… в общем, понимаешь, тут пришел Лефлер… он просил у меня денег, ну там в дверь долбился… я не стал милицию вызывать, потому что… они бы его избили или еще что-нибудь… по-моему… Юр, - Максимов перешел на шепот, - он наркоман.
Алексеев ожидал услышать все, что угодно, обсуждение новой песни, идея для стихотворной композиции, неожиданные идеи для музыкальных партий – такое уже случалось несколько раз, и что тот не придет на репетицию, и что ему так это все надоело, и что они поругались с Сергеем… но не такое…
- Он сейчас там? – делая паузы между словами, спросил Юра. От него требовалось решение. Твердое, взрослое и волевое.
- Я не знаю, мне не очень хочется это проверять. Но еще меньше хочется, чтобы Сергей увидел его таким.
- Хорошо. Я приеду.
- Спасибо, - сказал Андрей.
Когда приехал Алексеев Лефлер уже спустился вниз и сидел на лавочке у подъезда, тупо глядя перед собой.
- Андрей! – позвал его Алексеев.
- Чего тебе? Вы все против меня! Все! Тоже мне блядь, звезды! Что попользовались, теперь Андрюша больше не нужен? Может катиться к чертям собачьим, да? А в чем… в чем я виноват? – он поднял на Алексеева бессмысленный взгляд, - В том, что хотел, чтобы Сергей остался со мной? В чем я виноват? В том, что кто-то оказался моложе меня? Более сговорчивым? Так?
- Ты не соображаешь, о чем говоришь!
- Я не соображаю? Да мне срать! И что же? Теперь, когда я прошу всего лишь немного денег, когда у меня трудные времена, я переживаю переходный период никто не в состоянии мне помочь? От того, что я просто оступился? Совершил ошибку? Ах, Юрочка, что было бы, если бы кто-то посягнул на твою Наташу? Не вбил бы ты обидчика в землю по самые ноздри, нет? Ты, блядь, остался бы толерантным?
- Посмотри до чего ты себя довел, Андрей! Да что там, - Юра махнул рукой, - ему хотелось возражать, даже кричать, ему хотелось залепить Лефлеру по морде, но он понимал, что теперь им движут другие чувства. Он говорит слова, которые, да задевают Алексеева, но он сам до конца не осознает ни слов, ни эффекта. У него есть цель – достать денег на новую дозу вот и все. Все оказалось гораздо хуже, чем показалось в начале.
Юра не знал, правильно ли поступает, тем не менее справившись с Лефлером он отвез его к родителям. Его встретил изможденный старик. От былого бодрого и веселого блеска в глазах не осталось ничего.
- Убирайся! – сказал он Алексееву, забирая сына. Это ты и твои дружки виноваты в том, до чего он дошел!
Юра понял, что не сможет задержаться там ни на секунду. Он бежал… бежал по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней. Он летел на машине по городу, думая только о том, как бы не врезаться никуда. Благо маршрут он проделал благополучно. Сил хватило, чтобы позвонить Максимову, и сказать, что, по крайней мере, за ближайшее время он может не волноваться.

Андрей долго терзался догадками: говорить ли Сергею о том, что произошло или нет? Знает ли он? Тем не менее сказать правду казалось ему более правильным, так он и поступил. Сергей сразу посерьезнел.
- Ты правильно сделал, что сказал, - ответил он, - я кое-что слышал, кое-что видел, что-то сам додумал… в общем… выходит и мы тоже косвенно виноваты… но… он два раза уходил из клиники. Говорят всегда можно что-то сделать, когда человек этого действительно хочет, – руки его сжались, но он совладал с собой, - пойми, - начал он, - это не означает, что мне наплевать на Лефлера и на все, что с ним будет. Как только мы вернемся, я постараюсь еще раз устроить его в лечебное учреждение… но я не уверен, что это поможет…
Андрей молчал. Он не знал, что сказать. Он положил руку на плечо Маврина:
- Мы справимся, - сказал он, – это прозвучало легко и естественно. Сергей улыбнулся уголками губ. Не то, что бы поверив, скорее обрадовавшись, что верят в него.

«Сам себя из мира изгнал
он его законы попрал
разорвать порочный бы круг
избежать торгашества слуг
возродить бы веру в сердцах
выгнав прочь полуночный страх»

Новые песни группы Сергея Маврина принимались сегодня особенно хорошо. Музыканты старались. Андрею вдруг вспомнился старый вопрос из интерактива «Сергей, вы можете представить себе день, прожитый без музыки? И его ответ: - Представить можно все что угодно, а вот прожить..».
Он улыбнулся. Теперь уже ему в интерактив задавали вопросы. Так странно людей интересовало абсолютно все, и он старался ответить каждому. От этого вопросов становилось лишь больше. Но он не унывал. Это же здорово, когда в тебя верят, когда ты нужен! И это необычное, несвойственное, легкое чувство внутри… отчего Лефлер тогда свел все к физиологическим потребностям и желаниям? Несколько месяцев Максимов и Маврин делили на двоих его двухкомнатную квартиру, и парень не мог вспомнить момента, когда бы тот видом или словом намекнул бы на что-то подобное. Между ними казалось отношения были на другом уровне, или все же? Возможно ли что-то другое?
Андрей не знал. Там в городе N у него осталась, казалось, самая большая любовь на свете. Та, что разбило его сердце, и, казалось бы, надо теперь думать о ней, что вот появился шанс, он стал кем-то! Он может доказать! И тут же Максимов понял, как смешно это выглядит. Кому доказывать? Что? Зачем? Он остановился у кулис, улыбнулся своим мыслям, отпил немного воды из протянутой Швецом бутылки. Все стало легко и просто. Андрей точно знал, что больше не боится. Ему нечего было бояться, кроме установок и своих комплексов, и так, похоже, было всегда.

В гостинице было темно и пахло чем-то ни то казенным, ни то больничным. Белье казалось отсырелым из-за повышенной влажности. «Вот он – ненавязчивый российский сервия» - невесело подумал Андрей, но ничего не сказал. Все эти лишения вполне можно было терпеть. Все они были из ряда переносимых.
Сергей разместился в соседнем номере. Какое-то время Андрей слышал негромкое перебирание струн акустической гитары. «Странный способ отдыха» - подумал он, улыбаясь. Мелодия получалась приятная. Андрей закрыл глаза. Завтра будет новый день.
Максимов не знал сколько он проспал, но по ощущениям не больше пяти минут. А разбудил его странный звук доносящийся с той стороны двери. Андрей с трудом разлепил глаза и поплелся к двери. На пороге стоял Сергей с виноватой улыбкой. Какой-то мелкий мусор запутался в волосах и брюки были в какой-то строительной пыли.
- Что-то случилось? – спросил Андрей, уже окончательно проснувшись.
- Ну… да, у меня потолок упал… вернее кусок потолка.
- Ужас какой! – воскликнул парень, впуская Сергея в свой номер.
- Можно я приму душ?
- Разумеется.
Маврин отправился отмываться, тем временем Андрей заглянул в его номер. Около кровати лежал увесистый кусок штукатурки, с потолка свисали куски того, на чем вся эта конструкция когда-то держалась. Он вздрогнул, ведь эта махина могла бы убить Сергея. Он как будто слышал, что что-то упало, но он не думал, что здание разваливается у них на глазах.
Он осторожно поднял сумку Сергея, стараясь совершать как можно меньше движений, и перенес в свой номер, так же он поступил с гитарой. «Хотелось бы очень надеется, что в этой комнате ничего не произойдет и нас не убьет бетонной плитой, рухнувшей внезапно!».
Сергей вышел из душа посвежевший. Андрей залез под одеяло и украдкой смотрел за ним.
- О… спасибо… - неловко улыбнулся он. Ты принес мои вещи… и… гитару, да это самое главное…
- Угу… - кивнул Максимов.
- Ты прости, что так вышло…
- Ничего страшного…
Секунду поколебавшись Маврин присоединился к Андрею. Сергей спал беспокойно. Его горячее тело часто соприкасалось с Андреем. Это было волнительно, но совсем не страшно. В какой-то момент он решительно обнял Маврина, уткнувшись подбородком в его растатуированное плечо, тот вздохнул и затих… тут сон сморил и Андрея.

«Чтоб он сдох! Чтоб они все сдохли!» - думал Лефлер, запертый в квартире родителей. Пятый этаж, на окнах решетки, зачем? Он все равно не прыгнул бы… или?… ключи забрали… не выбраться… он уже разнес полквартиры, но гнев все не покидал его, в отличии от сил, которых не было.
Он не испытывал физической ломки, очередной курс принудительного лечения кажется наконец увенчался успехом, но ему до онемения кончиков пальцев хотелось сделать спасительный укол… или хотя бы пара таблеток… они сняли бы все проблемы… да!
- СУ-КИ! – выкрикнул Андрей в бессилии падая на кровать, - НЕ-НА-ВИ-ЖУ! Сдохните!
Неконтролируемые слезы текли из глаз. Кажется за последнее время он плакал чуть ли ни каждый день? Или это ему только казалось? Решение пришло внезапно. Отец же раньше ходил на охоту… где-то должно было быть его ружье!
Андрей лихоорадочно принялся обыскивать все шкафы и антресоли, но ничего похожего не находилось. Наконец в одном из ящиков стола он нашел патроны… но где же ружье? Где оно? Балкон! – осенила внезапная мысль. Дверь оказалась запертой. Оно и понятно, но он схватил стул и разбил окно. Пока перелезал порезался. Кровь тонкими струйками сочилась из предплечья, где была столь искусно выведена биомеханическая татуировка, нога кровоточила кажется в нескольких местах… но это не имело значения.
Дрожащими руками он отпер кладовку. ДА! Вот оно. Он схватил находку, чертов футляр… Полез обратно, итак наделал слишком много шума, снова поранился… Несколько сильных ударов об стену ружье упало к его ногам. Андрей понятия не имел как с ним следует правильно обращаться, но стоило попробовать.
«Они мне за все ответят!».
Ружье было не заряжено, однако, он же столько раз видел это в кино, не уж-то не сможет? Смог! Он подошел к двери и выстрелил… Сильная отдача сотрясла все его тело, он еле удержался на ногах на двери остался выгоревший след. Он усмехнулся…
Ну и на хуй! Раз вы не хотите за все отвечать, сочтемся в раю!
Кажется в книге о Курте Кобейне он прочитал историю, как молодой рокер убил себя из ружья. Вновь по щекам заструились предательские слезы.
- УРОДЫ! – крикнул он в пустоту, - ВЫ ВСЕ УРОДЫ! Вы используете то, что приносит вам прибыль, суки!
Ему было жалко себя, и жаль, что его никто не слышит.
Он сел на пол. Размазывая рукой слезы и кровь по щекам.
- НЕНАВИЖУ!
Он приставил дуло к подбородку. Дотянуться до курка проблематично… он помнил, что следует нажимать большим пальцем ноги. «чтоб ты сдох вместе со мной!» - подумал он, нажимая на курок. Ничего не произошло. Вокруг стояла оглушительная тишина.
Он упал, не в силах больше двигаться или сопротивляться. Весь мир казался большим, враждебным и перевернутым с ног на голову.

С утра Сергей не сразу понял, где он находиться. Но, увидев рядом с собой Максимова, улыбнулся. Хотелось курить, но Сергей поборол в себе это желание. Чуть приобняв парня уткнулся в черные волосы. «Я не хочу, чтобы все это повторилось опять, - думал он, - я больше не хочу… Сначала эти отношения с Кипеловым. Не понятные, резкие…сводящие с ума, заставляющие забыть обо всем на свете… потом отношения с Лефлером…зачем вообще нужно было это начинать? Юрка говорил что до добра это все не доведет… так и вышло… а теперь? Что теперь? Начинать все с чистого листа? Ведь захочу- протяну руку и… или? Мне только кажется, и все победы были слишком уж легкими… или… я совсем запутался. Думаю, что все можно объяснить логически, а ведь на самом деле… мне так давно не было так легко…».
Андрей открыл глаза. Немного смутился, однако, был практически не удивлен. Он смотрел на Сергея его глаза смеялись, Маврин осторожно коснулся его губ своими. Время остановилось… Максимов замер… он никогда не мог себе представить, что так бывает на самом деле. Не в кино, не в рассказе, ни в интернет-дневниках, где больше понта или пошлости. Не было ничего лишь ощущение этих губ… легкое пьянящее…

«Что есть грех и что есть свет
Правды в этом мире нет
Что есть дар и что есть смерть
Пытка, боль, за душу - медь?»

Сильные руки ласкали разгоряченное тело… Андрей одновременно хотел и не хотел, чтобы все это продолалось…
«Наверное, у него и с Лефлером что-то было не зря же он так все воспринимал…» - толпились вязкие мысли… - «Ну и что? Ведь сейчас… так хорошо… »…
Казалось там, где Маврин прикасался к нему, оставались отметки вроде татуировок, конечно, это было не так, но кожа будто вспыхивала под его губами и все казалось нереальным, как в каком-то давно забытом сне. Андрей запрокинул голову… думать не хотелось больше ни о чем… хотелось только чтобы Сергей снова и снова целовал его… парень старательно возвращал каждую ласку, стараясь скопировать партнера, но не всегда это ему удавалось.. Сергей улыбался. Его кошачья улыбка… притягивающий взгляд… Он был готов окунуться в омут с головой. Однако Сергей остановился… еще раз нежно поцеловал его губы. Потерся о его плечо.
- Позволь мне только больше не совершать всех тех ошибок, которые я уже успел натворить в прошлом… я не хочу, чтобы… чтобы – он не мог найти подходящего слова, тогда Максимов обнял его руками за шею притянул к себе.
- Тебе не за что оправдываться… , - Андрей поцеловал его теплые губы, прижимаясь к нему теснее.
- Ты не знаешь, на что ты идешь, - прошептал Сергей, очерчивая язычком ушко парня.
«Я хочу стать пеплом, лишь познав твой рай…» - пронеслось в голове у Андрея.
Поцелуи сделались более страстными и проникновенными. Руки Сергея избавили обоих от ненужной одежды. Андрей на секунду было устыдился свой наготы, однако, стыд ту же сменился взрывом других эмоций. Маврин оказался под ним, теперь обзору Андрея предстали все его татуировки в полной красе. Глаза горят лихорадочным огнем. Кажется ближе уже невозможно. Новые поцелуи, ласки, стоны…
Сергей обнял его ногами за талию. Он позволял… он был теперь его девушкой. Феерия обладания. Капельки пота на его лице… частое дыхание… Сергей захлебывается стонами дрожа под ним… еще пара движений и Андрей на вершине блаженства…
Под душем моют друг друга, волосы липнут… иногда Максимов чувствует, что его щеки пылают от стыда. Но это уже не важно. Он понимает, все только начинается…


Dedicated to my new friend ))))

 Отправлено: 14.10.07 15:56. Заголовок: Re:

Как можно его не любить? Он такой трогательный. Хотите верьте – хотите нет. Я пригласил Лерку на Aerosmith, как обычно с деланным безразличием он отказался идти со мной. Он всегда отказывается. Я, конечно, прекрасно понимал, что ему хочется, ему, черт возьми, хочется, пойти на этот концерт! Как часто я слышу по телефону его несбыточные желания в форме рассказов о далеких друзьях. Он сам бы хотел побывать в Праге, отдохнуть в Ницце, а еще сходить на кучу светских или около-светских мероприятий. Но у каждого из нас своя паранойя, где один действует – другой остается стоять.
Время приближалось к его дню рождению. Билеты были у меня в руках.
- Aerosmith, Лер понимаешь? Классно повеселимся! Собирайся, поехали!
Помимо этого у меня было заготовлено множество сюрпризов на выходные. Он всегда говорит, что не любит свой день рождения, но глаза его говорят иное. Ему нравятся все эти бантики и рюшечки, оберточная бумага, запах праздника. И у него как-то это все получается по-настоящему. Признаться словами я и передать не могу.
Я не думал, что Кипелов сможет устоять перед Aerosmith… но он устоял. И как будто полностью забыв о купленных мною билетах, спросил ни приду ли я к ним вечером…
Я клятвенно обещался прийти 13 в пятницу, раз уж ему совершенно не хочется смотреть на Стива Тайлера (хотя прямо я , конечно, так не сказал), на что Кипелов нехотя согласился, на том и порешили.
Вместо Валерки со мной пошел Андрей Лефлер, ну право же, не пропадать же билетам! К моему огромному удивлению Леша Харьков материализовался из ниоткуда, нагнав нас в живой очереди воскликнув: - Ну ничего себе! Как я рад вас видеть!
Мы обнялись, что-то давно я его не видел. Стояли, смеясь о том и о сем. Мы были из числа тех немногих, кто с удовольствием отжигал в танц-партере. Сперва как-то было не до музыки – шел момент осознавания где же мы все-таки находимся, а потом накрыло с головой, унесло…
Боюсь я не смог бы описать всю гамму чувств, которую испытал в тот вечер. Надпись на животе Стива: «Лизни меня!», неистовые гитарные рифы. Меня как будто ледяной водой! Я кричал, не боясь привлечь к себе внимание, устраивая хаеротрясение в вместе со случайными знакомыми и коллегами… эмоции переполняли меня. По дороге домой я все никак не мог успокоиться. И все вспоминал… вспоминал!
Домой вернулся поздно, Валерка сегодня был с семьей, принимая поздравления и подарки. Я решил не вмешиваться в естественный процесс. На следующий день выбрав наконец достойный подарок из трех вариантов я хотел было отправится к нему после репетиции, однако Лерка сказал, что поедет с семьей за город. Что, мол, жена совсем одолела. Я немного расстроился, выходило, что и на выходных я не увижу мою прелесть. Но ничего не поделаешь! Осторожность прежде всего.
В субботу не мудрствуя лукаво заполучив билетик на один из не обязательных но вполне себе светских раутов или что-то вроде того в гордом одиночестве я отправился в Hard Rock кафе.
Я никому ничего не говорил, потому что не был ни в чем до конца уверил. К своему удивлению встретил много хороших знакомых, похоже практически вся рок-тусовка собралась здесь. Включили приятную музыку. Вместе с Терентьевым мы предавались воспоминаниям, как вдруг я заметил знакомые черты. Я узнаю его из тысячи. И меня не возможно обмануть, я никогда не обмануть, если речь зашла бы о Нём! Я обрадовано воскликнул : - Надо же, Валерка пришел! Теря непонимающе воззрился на меня, но мне было все равно. Я быстро набрал незамысловатый текст смс’ки, так как Лерка был в другом конце зала. К моему удивлению Кипелов не попытался найти меня глазами, хотя наверняка прочел мое смс. И вообще постарался как можно скорее затеряться в толпе. После окончания мероприятия, он так же посчитал, что дожидаться меня – излишне.
Я неловко улыбнулся своим мыслям и пошел по Арбату в сторону Красной площади, будучи сегодня не на машине.
Много разных мыслей роились у меня в голове. Я хотел обидеться на моего Лерку, но не смог. Его милое желание побыть в тишине и покое, быть может, обида на меня за Aerosmith, вылилась в заботу обо мне. Он не хотел, чтобы я знал, что ему быть может обидно или больно, кроме того, ему хотелось побыть в одиночестве без меня, а моя бестактность, мое не умение молчать там, где нужно в очередной раз сыграло со мной злую шутку.
Я затарился безделушками для других именинников, порадовав себя новой кепочкой, отправился домой. На сердце было не спокойно, не хорошо как-то. Нехотя я разоблачил человека и в то же время это же мой Лерка!
На него невозможно обижаться.
Иногда моя паранойя заводит меня в такие лабиринты размышлений, что лучше никому и не знать, а тут… тут как будто все встало на свои места, сложившись в незамысловатую мозаику.
Остаток выходных я провел в некой пьяной праздности. Не представляя что ожидает меня дальше.
Лерик был подчеркнуто холоден и беспристрастен, сказал, что не будет обсуждать инцидент, а потом как обычно растаял, распахивая мне свои объятия. Я прикорнул у него на плече, а он сказал, что солиста я воспитал очень достойного. Поди пойми его!


ЗЫ я не помлю может я это уже выкладывал? если да напишите - я удалю.

 Отправлено: 24.10.07 16:19. Заголовок: "Кто виноват?"

" - Кто был виноват в том, что случилось? Разве я? Разве на мне лежит вина за твою боль, за то, что НАС больше нет, есть Я и ТЫ, а между нами чуть больше, чем весь мир?
Это твоя вина, Валера. Ты сам прекратил наши отношения, сам ушёл, наговорив мне столько всего напоследок. Что я не нужен тебе, что мои проблемы тебя не волнуют, что ты устал от меня...
Я знаю, в чём причина. Это Холстинин позвал тебя обратно, и ты, как всегда, не смог отказать ему. Ты же бегаешь за ним, как послушная собачонка, жмёшься к его ногам и преданно заглядываешь в глаза. Даже когда ты любил меня, всё равно, стоило Владимиру сказать всего одно слово, как ты бежал к нему. А потом валялся у меня в ногах, клялся, что это была ошибка, и ты забудешь его навсегда.
Ты никогда не любил меня, Валера. Если бы в тебе была хоть капля любви ко мне, хоть капля жалости, разве смог бы ты так издеваться надо мной, терзать моё сердце ревностью? Все твои клятвы – не больше, чем слова, ничего не значащие, о которых ты забывал раньше, чем стихало эхо этих слов.
Кем я был для тебя? Игрушкой, которая так быстро тебе надоела. И ты ушёл, хотя я просил тебя остаться. Забыв о гордости, я стоял на коленях, умоляя не уходить. Но всё было без толку, ты даже не стал слушать меня. Тебя ведь ждал Владимир...

А неделю назад... Ты позвонил, и сказал, что нам срочно нужно поговорить, что это очень важно. Мы договорились, что ты приедешь сегодня ко мне, хотя я боялся этой встречи, и первым моим побуждением было отшвырнуть трубку, услышав твой голос. Но ты так просил... Я не могу отказать тебе, ты же знаешь.
Что принесёт этот разговор, что он сможет изменить, Валера? Нельзя два раза войти в одну и ту же воду, пойми... Ты потерял меня навсегда и вряд ли сможешь вернуть..."

Дверной звонок выдал настойчивую трель. Я дрожащими руками распахнул входную дверь и увидел ЕГО. Валера смотрел на меня, не говоря ни слова. Я шагнул назад, пропуская его в квартиру.
- Здравствуй, - слова давались с трудом. – Проходи, не стой на пороге... Это плохая примета.
Валера прошёл в коридор, снимая на ходу куртку. Мои руки... прежде чем я успел осознать, что делаю, руки потянулись сами, по старой привычке, помочь ему. Кипелов, не сводя с меня глаз, повесил куртку на вешалку.
- Тебе чаю сделать? – тихо спросил я.
Медленный кивок, словно он сомневается...
Пока я заваривал чай и доставал кружки из шкафа, Валера молча сидел за столом, не шевелясь и едва ли не дыша. Я буквально чувствовал его взгляд, устремлённый мне куда-то в район лопаток. Наливать чай в таких условиях было весьма затруднительно, но я справился. Поставил перед ним кружку, сам сел напротив.
- Ты о чём-то хотел поговорить? – голос уже не дрожал, хотя душу изнутри словно раздирали на части.
- Да... – он кивнул, делая осторожный глоток.
Наступило молчание. Кипелов уткнулся в свою кружку, как бы желая отгородиться ею от окружающего мира. Длинные пряди русых волос скрывали его лицо, и я не мог прочесть по его глазам, о чём он думает сейчас.
- О чём же? – с каким показным безразличием я задал этот вопрос!
- Сергей, я хотел тебе сказать... – Валера поднял голову. – Я решил сделать сольный проект. Без Арии.
- Ну..., - я был немного удивлён и... разочарован обыденностью услышанного. – Это здорово, конечно... Поздравляю тебя.
- Я хочу позвать Алика Грановского, у него всё равно сейчас простой, - он заговорил торопливо. – А Пушкина обещала написать несколько новых текстов... В общем, у нас практически всё уже есть...
" - Всё есть? Тогда зачем ты ко мне пришёл, Валера?"
- А кого ты пригласишь в качестве гитариста? – спросил я.
Кипелов вздохнул, словно ожидал этого вопроса. Моё сердце зашлось истошным стуком. Я уже знал, что услышу в ответ.
- Тебя... – тихо произнёс он, глядя мне прямо в глаза. Впервые за сегодняшнюю встречу... да что там, за несколько лет наши взгляды встретились так в открытую.
Нервным движением я достал из кармана сигарету, закурил. " - Нет, больше я такой ошибки не допущу, слишком больно было залечивать раны, оставленные тобой..."
- А если я не соглашусь? – услышал я со стороны свой собственный голос. Краем глаза я увидел, как Валера дёрнулся, и его пальцы, лежавшие на столе, судорожно сжались.
- Я хотел бы, чтобы ты обдумал моё предложение, - с видимым усилием выговорил он.
- Я обдумал. Мой ответ – нет. И он не изменится, поверь мне.
- Почему? – закусив губу, спросил Кипелов.
- Мне этого не нужно, - я старался не смотреть на него, потому что прекрасно понимал, что именно это мне и было нужно...
- Ты сам не понимаешь, от чего отказываешься, - прошептал Валера.
- Неужели?! – я вскочил со стула, забыв о вежливом безразличии. Злоба будоражила кровь. – С меня достаточно унижений и лжи! Начать сначала, – большего безумия ты придумать не мог! Всё кончено, Валера!
Я затушил сигарету и, не глядя, отшвырнул её в сторону. Да уж, прекрасно поговорили!
- Серёжа... – незнакомые умоляющие нотки в голосе вокалиста заставили меня повернуться к нему. Валерка сидел, низко опустив голову. Наши взгляды вновь встретились. Серые глаза смотрели с отчаянной безысходностью. Такого взгляда я у Валеры не видел ни разу. Никогда.
- Тебя что, опять Холст бросил? – меня уже понесло, и я не мог остановиться. – И ты прибежал ко мне утешения искать? Ничего, Валера, Холст позлится и перестанет, так что ты зря пришёл!
Ни слова в ответ. Только вина во взгляде и мучительная боль.
- Прости меня...
Я пошатнулся, чувствуя, как перестаёт хватать воздуха. Господи, неужели это, - правда, ОН просит меня простить...
Но как простить, когда вся наша прошлая жизнь – самый страшный мой кошмар?
Он был моим. Оказывается, он и сейчас мой.
Ненавижу. Люблю...
И я понимаю, что - всё, уже поздно что-либо решать... я уже простил... всё, что можно простить любимому человеку... а всё, что нельзя, – я просто забуду...
Он плачет... я вижу капли, стекающие по его щекам... но разве так бывает... разве ОН может плакать...?
- Валера, - прошептал я, делая шаг к нему.
Он сорвался с места, бросился мне на шею, прижался, уткнувшись лицом в плечо. Я мягко гладил его по волосам, слушая тихие всхлипы.
- Тише, тише, - мои губы осторожно касались его лба. – Всё хорошо, я с тобой...
- Прости меня, пожалуйста, - его быстрый шёпот окутывал меня, оплетая невидимой паутиной. – Когда ты ушёл, я понял, что не могу больше быть с ними. Я был совсем один... Для них я не больше, чем вокалист... Даже не друг, а просто тот, с кем приходится работать. Мне так не хватало тебя... твоей поддержки... твоей любви...
Он поднял голову. В глубине его взгляда было что-то сияющее, лучистое, то, что не давало мне покоя все эти годы... Свет его души ослепил меня, и я невольно прикрыл глаза. И ощутил, как нежные губы робко касаются моих собственных в трепетном поцелуе. Впервые за последние три года.
Сердце пропустило удар, затем ещё один, и ещё... В груди возникла знакомая уже мучительная пустота, болезненно-ноющая, сладкая. Я порывисто притянул Валеру к себе, углубляя поцелуй, вжимаясь в него всем телом. Знакомый вкус губ, темнеющие от желания глаза, жадно ласкающие руки... Господи, как же давно мы не были вместе!
Я нетерпеливо стянул с него футболку, провёл ладонями по ванильного цвета коже. Валерка обхватил меня за шею, прижался. Он осыпал меня лёгкими, беспорядочными поцелуями, пока я возился с ремнём на его джинсах. Меня вела память, уверенно повторяя то, что было проделано десятки раз до этого. Я уже собирался привычно опуститься на колени, чтобы продолжить, но Валера опередил меня. В следующую секунду его лицо оказалось на уровне моих бёдер, а руки тянули за змейку на моих джинсах.
- Позволь мне... – прошептал он в ответ на мой растерянный взгляд. Я покраснел и поспешно отвернулся, чувствуя, как он, улыбаясь, смотрит на меня. Образ Валеры, стоящего передо мной на коленях, с самыми, что ни на есть, "интересными" намерениями, вызывал состояние шока. Раньше Кипелов никогда не делал со мной такого. Обычно это я старался доставить ему удовольствие, а Лерка просто принимал мои ласки, как само собой разумеющееся. Но, видимо, всё-таки что-то изменилось в нём за это время...
Закрыв глаза, я ощущал, как руки Валеры освобождают меня от джинсов. Шорох ткани... я переступил с ноги на ногу, услышал, как нижняя деталь моего гардероба с шуршанием отлетела в угол. Валера коснулся языком внутренней стороны бедра... тело словно прошил разряд... я с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Его пальцы медленно стянули трусы, мимоходом погладив кожу.
- Какой ты... – с непонятным восхищением выдохнул он, вновь опуская руки мне на бёдра и притягивая ближе...

" - Ощущение горячего рта... влажность, скользкость... жар волнами расходится по телу... Язычок нежно пробегает по всей длине, словно поглаживает, едва касаясь. Закусываю губу, чтоб не закричать, но... Наслаждение слишком острое, мучительное, долгожданное... Хватаюсь за твои плечи, вцепляюсь изо всех сил, наверняка оставляя следы на коже... Крик рвётся наружу вместе с огненной феерией, вспыхивающей перед глазами. Валера...!"

Я опустился на пол, в его тёплые руки. Лера обнимал меня, шепча на ухо что-то ласковое, - но я не понимал смысла слов. Наверное, не стоило так сильно кричать... хорошо ещё, соседи не прибежали... Я вздохнул и попытался зарыться лицом в его волосы... Как быстро всё кончилось...

Позволив мне отдохнуть пару минут, Валера помог мне подняться и практически потащил на себе в спальню. Я не сопротивлялся и не помогал, просто висел на нем, даже не пытаясь делать вид, что передвигаюсь самостоятельно. Дотащив меня до кровати, Лерка осторожно опустил меня на простыни и прилёг рядом, нежно гладя по волосам.
- Господи, Валер, как я по тебе соскучился, - выдохнул я, прижимаясь щекой к его ладони.
- Сам виноват, - с улыбкой мурлыкнул Кипелов, - где ж ты был столько времени?
- Я думал, ты сам придёшь...
- Думал он, - буркнул Валера. – У меня с твоими размышлениями чуть инфаркт не случился...
- Но ты же пришёл всё-таки! – я торжествующе улыбнулся. Лерка легонько потянул меня за прядь волос.
- А если бы не пришёл? – спросил он с интересом. – Ты бы так и продолжал делать вид, будто тебе это всё до одного места? Маврин, ты идиот, прими это к сведенью...
- Ага, клинический шизофреник, - я хихикнул. Стало неожиданно легко, словно у меня появилась возможность начать жизнь заново, и впереди только чистые листы, которые я отныне буду заполнять по своему усмотрению.
- Кипелов, ты, между прочим, тоже не торопился с визитом, - я перекатился на живот и, приподнявшись на локтях, взглянул на Лерку. Он фыркнул.
- Я боялся к тебе подойти, - невозмутимо сказал он. – Иногда мне казалось, что если я с тобой заговорю, то ты меня укусишь.
- А что, неплохая мысль, - оживился я. – Вот сейчас и попробую!
Я повалил Валерку на спину и наклонился над ним, делая вид, что на самом деле хочу укусить его, скажем, за ухо... Но Кипелов неожиданно ловко вывернулся из моих рук и сам подмял меня под себя.
- Лерка... – я протестующе застонал. - Ну что ты делаешь?
- А ты догадайся, - провокационно усмехнулся Валера.
- Занимаешься... противоправными... развратными... действиями..., - я говорил с усилием, на выдохе... желание сковало тело...
- Господи, где ты таких слов умных набрался? – Лерка принялся покрывать поцелуями мои шею и плечи, голос зазвучал неразборчиво. – Лежи спокойно, не дёргайся! – он легонько шлёпнул меня по руке.
- Ага, не дёргайся... Кипелов, мне щекотно! – он коснулся губами моего уха, я тихонько фыркнул.
- А так? – губы нашли мочку уха, осторожно вобрали внутрь, в тепло. По телу побежали мурашки.
- О-о-о..., - я со стоном притянул Валеру ближе, - ещё... Лерочка...
- Уже лучше... – Кипелов накрыл влажными губами мой сосок, другой лаская пальцами. Я невольно прогнулся навстречу... как я жил без него всё это время... ну что он тянет?... я уже готов...
Валера чуть отстранился, любуясь открывшейся ему картиной: разметавшиеся по подушке рыжие волосы; горячее, податливое тело; помутневшие от желания, карие глаза... Его губы растянулись в хищной, дьявольской улыбке...
Лерка вошёл в меня плавно, покусывая губы от наслаждения. Его руки скользили по моему телу, оглаживая каждый его изгиб.
Я видел всё как сквозь туман, отчётливым было только лицо Леры. В его глазах отражалось каждое чувство, охватывающее его.

" - Движения сладкие, дарящие ощущение заполненности; немного больно, но это быстро проходит... Проникаешь глубоко внутрь... стонешь, глаза темнеют... двигаю бёдрами тебе навстречу, стремясь насадиться как можно сильнее... наклоняешься надо мной, целуешь жадно, требовательно... так часто дышишь, перемежая хриплые вдохи частыми стонами... темп становится невыносимо быстрым... мучительно-сладкая дрожь пронизывает тело... по щекам потекли слёзы... широко распахиваю глаза, кричу... Ты кончаешь, простонав моё имя и, утомлённый, падаешь рядом... Хороший мой..., Лерочка... "

Ночь вошла в комнату, принеся с собою холод сумерек. Дёрнув плечом, я попытался ещё сильнее натянуть на себя одеяло.
Спящее рядом счастье зашевелилось.
- Маврин, отдай одеяло, - сонно пробормотал Валера.
- Мне холодно.
- Мне тоже. Отдай одеяло, кому говорят! У тебя своё есть.
- Мне под одним одеялом неуютно! – пожаловался я.
В темноте послышался тихий смех. Кипелов нежно притянул меня к себе, целуя в губы, согревая дыханием.
- Иди сюда, - шепнул он, обнимая меня теплом своих рук. Я нахально устроил голову у него на груди и закрыл глаза.
Протестующий писк мобильника заставил Леру чертыхнуться. Он потянулся к лежащему на столе телефону, но я перехватил его руку и поднял трубку.
- Да, говорите, - произнёс я невозмутимо. Валера возмущённо пихнул меня в бок. – Это Холст? Знаешь что, Холст, а не пошёл бы ты... Нет, Лера занят. Он не может подойти. Он вообще в ближайшие три дня ходить не сможет. И сидеть тоже... Нет, я не сошёл с ума... И тебе того же. И сам такой... Ага, спокойной ночи...
- Маврин, я хотел бы тебе напомнить, что я у Холста всё ещё работаю, - произнёс Валера, когда я положил мобильник обратно. – Что он, по-твоему, со мной сделает?
- Ничего, - фыркнул я. – И пусть только попробует!
- Мне завтра на работу, - напомнил Кипелов.
- Ни хрена тебе не на работу! Будем считать, что ты взял отпуск на неограниченное время, - я скользнул обратно под одеяло, накрыв собой Валерку.
- Бес, - притворно вздохнул Лера. – Рыжий...
И зарылся лицом в мои волосы...

 Отправлено: 27.10.07 09:39. Заголовок: Отрывочек из нашей с Темной будущей книги:))))))

Тяжело было возвращаться в город, где легчайшим эхом звучали по переулкам твои шаги, где в полумраке комнат ясно ощущалось твое незримое присутствие, словно ты снова и снова возвращался туда, где обрел в конце своей земной жизни покой и счастье – пусть и относительное, пусть и хрупкое.
Я жил, как и раньше – готовил завтрак для двоих, покупал твой любимый чай, говорил с тобой по вечерам и ложась спать, всегда оставлял тебе местечко.
А когда приходило понимание того, что тебя нет в этой реальности, я тысячный раз спрашивал Небо, Бога, Тебя: «Почему? Почему мы не вместе?». И будто чья-то рука сочувствующе прикасалась к волосам.
Однажды я вскочил среди глупой ночи от толчка в плечо. За окном молчал ночной город. Мобильник лежал на полу. Я поднял его. «Пропущенный вызов…» - я вздрогнул и похолодел – на дисплее высвечивался твой старый номер.
Мистический ужас погнал меня прочь из дома. Я брел, пока не уперся взглядом в парапет набережной. На нем четким контуром обозначилась фигура, спутать которую еще с чьей-то еще было бы преступлением. Красный огонек неспешно тлеющей сигареты заворожил меня и я как зачарованный, изучал твой силуэт. Ты улыбался – я знал это. Я воспринимал все как должное. На душе было светло и хорошо.
Я на миг отвернулся и ты исчез. Де жа вю… Я не раздумывал – я прыгнул… Я сделал это тогда, я сделаю это и сейчас…
Вода приняла меня в свои объятья, как раньше принимал меня ты…Темная гладь сомкнулась над головой, закрывая доступ в мир, где не было тебя…

Сильные руки, по которым я так истосковался, встряхнули меня и возмущенный голос произнес:
-Ты с ума сошел, Макс?!

Не было…Не было боли…страха…сомнения…смерти…Мне всего 21 год…Я лежу на твоем плече…Я счастлив…Я буду с тобой…всегда…Твои губы тихо муркнули: «Макс…»…И нас поглотило море Вечности…

 Отправлено: 09.11.07 19:02. Заголовок: Ы...

- Ты злой… нет другое слово надо подобрать… жестокий? Нет… иначе… неужели у тебя нет для меня ни одной минутки? Совсем мне не снишься… всего один раз за целый год… нормально это? Жду тебя каждую ночь, а ты не приходишь. Люди говорят, тебе хорошо… хорошо тебе? Почему тебе без меня хорошо? Почему не зовешь меня с собой? Мне иногда кажется, что подушка пахнет твоими волосами только что вымытыми, а ты опять не приходишь. Обманываешь меня.
Однажды я так и не вернул тебе платок, тот самый, когда ты ночевал у меня в первый раз… когда я загадал желание, чтобы ты приехал… и ты приехал… мы много шутили, смеялись… и я оставил его у себя…
…а вчера вытирал твою гитару, одна струна не выдержала - порвалась… не знаю, как поменять…все отдал родителям, жене твоей бывшей, друзьям… ничего почти не осталось… десятка два фотографий, гитара и платок… все… а они просили еще и гитару… не отдал… пришлось переехать, достали… какое им дело? Итак не снишься…
…а потом Настенька пришла… говорит: «Деда, а когда Сеёжа придет…?»… смешная такая в желтеньком сарафанчике, тепло ведь уже… а она «р» пока плохо выговаривает… помнит… по телевизору, говорит, показывают, а к нам не приходит…
...а когда был новый год я плохо помню… давно и недавно как будто бы я желание загадал… снова не сбылось… впрочем, никогда не верил… наверное, в этом дело.

Он уже больше не плакал по ночам… просто бывало лежал час-другой в темной вязкой тишине. Глядел прямо перед собой, поглаживая шелковый черный платок, и разговаривал с кем-то полушепотом.
Утром дела рутинные, дела повседневные. Он отдавался им так, как будто каждое из них решало судьбу человеческой жизни. Он охотно перечитывал бумаги, вникая в дебри юридических терминов, а потом ехал на студию, где снова работал, но уже в своем любимом качестве. И пускай голос уже был не столь силен, и внешность не тянула на украшение обложек глянцевых журналов, … если не работа, тогда что? Работа, дети и Настенька вот и все.
Главное не расслабляться, даже когда так сильно щемит в груди, если остановишься, оставишь себе свободное время полезут Мысли… они-то и не нужны… хватит!

В 20.00 по московскому времени 23 ноября 2004 года… его не стало.
Погиб при невыясненных обстоятельствах.

- Опять не приснился… что с тобой делать? А помнишь, как я жаловался тебе на то, что в подъезде фанаты пишут? А ты говорил, мол, тебе бы так… а когда появились надписи и у тебя ты злился, притворно, а сам улыбался… радовался даже такому! Ты вообще очень любил жизнь и то, что делал - тоже любил. А еще я помню этот вопрос дурацкий, когда нас ни то кто-то видел вместе, ни то просто попали пальцем в небо, у тебя в подъезде написали, правда ли, что мы с тобой живем. Как ты разозлился тогда! Но я-то знал, что злость твоя притворна… а после гордился… тихо так, даже сам от себя в тайне…

А вчера началась война.
Странно так началась. По телевизору сказали. Есть еще те, кто не понаслышке помнит Ту войну. Так только они, пожалуй, поспешили закупить все необходимое на крохотные пенсии. В магазинах цены взлетели, конечно, но никто ничего не бомбит, не стреляют. Милиции больше стало и военных, люди напуганы, но не слишком, особенно молодежь, им все интересно. Не думаю, что это надолго. Но все равно говорят, введут комендантский час. Чтобы после 22.00 никого на улице не было. Вот думаю, как же теперь концерт делать? Как ты обычно – пораньше? Наверное, так и поступлю.

А сегодня приснился.
Такое ощущение странное осталось… радость, смешанная с тревогой. Весь день не мог вспомнить сон. А потом вспомнил. Странный он такой был. Что мне срочно нужно приехать на Пушкинскую. И времени у меня остается вот-вот добраться… зачем я это делаю? Безумец…
Я спешу по ступенькам вниз… скорее… на часах без четверти два. Коллеги непонимающе посмотрели на меня… а я все бежал… успел в последний вагон… теперь не опоздаю… не опоздаю куда?

…

Открыл глаза… очнулся как будто от сильного удара… вокруг темнота… красноватый полумрак… неудобная одежда, стягивающая кажется, все мышцы… какие-то отдаленные крики… обжигающая боль… словно на лицо выплеснули расплавленное олово…
- Приди же ты в себя, наконец!
Это Ты…
Ты бьешь меня по щекам… наклоняешься, чтобы вдохнуть в мои легкие воздух…
- Ты жив? Ты живой?
Губы еле справляются с непосильной, как кажется задачей выговаривать слова…
- Я, бля, жив! Я тебе говорил, что там газ! Какого хуя ты туда полез, герой, бля нашелся!
- Но… как?
- Урод, бля! Вечно из-за тебя одни неприятности… - ты чуть не плачешь… живой… здоровый… на тебе та же странная одежда…
- Пойдем домой? – робко спрашиваю.
- Придешь в себя, тогда пойдем… и чего ты интересно в тоннель стрелять стал… хорошо хоть газ то ли недостаточно сконцентрирован был, то ли не горючий… или искры не было… взорвал бы все к чертовой бабушке! Бля, Лера, думать надо…
- Хорошо… если ты будешь рядом…
- Да куда ж я денусь-то?

 Отправлено: 09.11.07 23:18. Заголовок: <i>Странный ..

Странный сегодня день. И не холодный, и не теплый, в легкой куртке можно пройтись…. Вот я и иду, куртка нараспашку, шарфа нет… ветер дует в лицо, играется с отросшими волосами. Иду по Невскому, мимо Дома Книги, мимо площади художников, через Аничков мост, где навечно застыли в движении четыре коня… Народу на главной улице Питера как всегда много, то здесь, то там слышится иностранная речь, туристы толпятся около памятников архитектуры с фотокамерами, восхищенно смотрят на все это каменное и чугунное великолепие, и медленно перетекают дальше…. А я этого великолепия не замечаю. Не сегодня, не сейчас. Сейчас я просто иду, вздрагивая от холода, но куртку застегивать не хочется. Маленький плеер болтается как маятник, путаясь, и иногда отключаясь, что порядком раздражает… что за песня? Ах да, «Призрачный свет». Я машинально увеличиваю громкость до максимума. Кто-то спешит мне навстречу, толкает на ходу, кажется, пытается извиниться, я почти равнодушно дергаю плечом. И иду дальше. Навстречу мне часто попадаются интересные личности, аскеры с гитарами, готы, панки и то, что сейчас принято называть эмо. Металлисты встречаются чаще.
Идет снег. Валится с неба тяжелыми мокрыми хлопьями, застревает в волосах, падает за шиворот.
А мысли пульсируют в голове в такт шагам, и чем быстрее шаг, тем откровеннее, безжалостнее мысли.
Помнишь как мы встретились в точно такой же ноябрьский день? И как сидели в клубе, и пили пиво, хотя я его и не люблю. Я же пиво просто ненавижу… мы тогда с тобой чуть не подрались, из-за какой-то фигни, прямо после концерта, а нас растаскивали.

Мы сидим в комнате, и я знаю что ты скоро уйдешь на работу, да и мне пора.
- Пойдем, я тебе кое что покажу, - я встал, и направился вглубь квартиры. Там была еще одна комната, маленькая совсем и нежилая.
Я открыл дверь, зажег свет. Посреди длинной узкой комнаты стоял черный байк. Я услышал как ты за моей спиной тихо присвистнул, да и было с чего.
- Ему уже не один год, - сказал я, подходя к машине и касаясь рукой руля. – А не скажешь, да? С друзьями собрали… знаешь, тогда вот и решили машину эту собрать, корпус по частям… то, се… западные чертежи, бог знает откуда взятые… такая сейчас стоит немеряно, а тогда все дешево обошлось, один из нас механик был классный.
Ты подошел к байку, и хотел дотронуться до стального бока, но я перехватил твою руку.
- Не надо его трогать, - говорю на твой вопросительный взгляд. – Странный он. Втроем мы его собирали, так вот из нас троих живым только я остался. Двое разбились на смерть вот на этом самом байке, сначала механик, потом другой… а мотоциклу хоть бы что. Царапины только… так что не любит он людей…. Не то чтобы я верил во всякую там чертовщину, но… я на него так ни разу не садился. Когда жизнь станет скучной тогда и покатаюсь.

Забавно. Столько всего позади, а мысли почему-то опять бегут туда, в ту квартиру, в другом городе, в другой жизни. Тебя никогда не смущало что я намного старше, ты вел себя так как будто имел право учить меня жизни, а я это принимал с какой-то благодарностью…
Мне бы дорогу перейти… а тут светофора нет…
Я выхожу на Лиговский, останавливаюсь, решая куда. Неизменно тянет направо, магнитом. А вдруг, а если ты там… случайно… может я что-то упустил, не знал, не слышал? И там сейчас ты. И вокруг тебя куча фэнов. И в такой толпе ты меня не увидишь. А если увидишь, то ничего не скажешь. Или махнешь рукой, и удивленно вскинешь брови – «ты здесь откуда?». А я здесь живу, представляешь? Уже целых пять лет.

Все изменилось в одночасье. Ты перестал со мной разговаривать, нет не совсем конечно, не то чтобы ты меня игнорировал, но ответы твои стали более скучными и однообразными, складывалось впечатление как будто не хочешь меня видеть, и думаешь только о том, как бы поскорее отделаться…
Что ж ты думаешь, я ничего не вижу?... Это все изза меня, изза моей неосторожности, и теперь наверняка они полощут тебе мозги, и заставляют играть по своим правилам, а ты этого не потерпишь, ты быстрее предашь меня. Хотя какое это предательство? Никто никому ничего никогда… но все же.
А мне хотелось тепла….
- Можно я приеду? – спросил я по телефону, когда закончился рабочий день.
- Нет, не надо сегодня. Давай как-нибудь в другой раз, мне сейчас надо по делам…
- Хорошо, в другой раз. Удачи тебе.
Я прекрасно понимал что никакого другого раза не будет уже, потому что все это слишком опасно стало для тебя, и для меня.
… а я в Питер уезжаю. На 2 недели, а потом сразу концерт в Москве. Я хотел этой поездки потому что мне казалось что все изменится. Но на вокзале я понял что ничего не изменится, у меня по прежнему не будет денег на музыку, а ты по прежнему будешь меня избегать.
Две недели пролетели быстро, я даже не успел их как следует разглядеть.

так что же ты думаешь? Что если мне так хреново, то я и концерт свой собственный провалю? Размечтался.
Я вышел в зал, под грохот аплодисментов и приветственных криков. Все-таки меня любят, меня ждут, чтобы там не говорили… ведь не просто же так пришли сюда все эти люди.
Пока ребята настраивали технику, я шарил глазами по залу. Конечно было ничего не видно, но все равно я надеялся разглядеть… знакомый силуэт, вдруг мелькнут светлые волосы… мне так не хотелось заканчивать все вот так, не увидев тебя здесь… я всматривался до рези в глазах….
Первая песня уже позади, вторая и третья прокатились за первой, отгремела четвертая, а я все искал, и не находил… вот уже восьмая сорвала восторг… и одиннадцатая…

Проигрыш. Мой чистый проигрыш.
Я скользнул взглядом по толпе. Никого нет. Вообще никого нет.

Концерт был окончен. Я принял от поклонников букет алых роз, и ушел за кулисы. У меня было мало времени.
- Эй, ты куда? – с недоумением глянул на меня гитарист, когда я собрался быстрее всех и направился вон из клуба на улицу.
- Кататься, – бросил я через плечо. – На байке.
- На каком байке??..

я приехал домой, переоделся. Кожаные штаны, казаки, кожаные перчатки, косуха, бандана с длинными хвостами, которые доставали почти до пояса… зашел в комнату, включил свет. По вороненой стали пробежал блик.
- Ну что мой хороший, - я любовно провел ладонью по холодной стали. – Вот мы с тобой вдвоем остались. А так и не познакомились….
Я выкатил машину из дома, благо жил не на 10 этаже.
Байк катился по асфальту легко, как по льду…
Я остановился, прислушиваясь к машине.
- Ну что, примешь меня?
Машина молчала. От нее пахло маслом и силой… а еще свободой.
- Молчишь, да? Ну чтож. Молчи.
Я сел на байк, и завел мотор…

От быстрой езды у меня все мелькало перед глазами.. все таки я на мотоцикл не садился уже лет 6 как минимум. А на этот вообще никогда… но я знал его лучше чем кто-либо другой. И на удивление машина слушалась меня, как будто бы мы были с ней единым целым. Я не мог поверит что на ней разбились два моих друга, отличные байкеры, в отличии от меня.
Дорога не была пустой, мимо меня проносились трейлеры с грузами, легковые авто, я оставлял их далеко позади… от напряжения окаменели руки, буквально приросли к рулю… ветер бил в лицо наотмашь, но мне это нравилось….
Я потерял счет времени, когда наконец понял что уже рассвет. Солнце вставало четко за моей спиной…
Я остановился на обочине, и просто сидел на байке несколько минут, пытаясь понять что чувствую… понял одно – улыбаюсь во весь рот. Значит вот так. Это не моя ночь. Или наоборот моя. Руки подрагивали от эмоций и усталости, глаза слезились, но мне было хорошо…
Я полез в карман глянуть сколько времени, и увидел 25 не принятых вызовов. 10 от Стаса, 2 от Вовки… 1 от моего друга… все остальное было от тебя…. Ты звонил мне ночью 12 раз! Зачем? Искал меня и кто-то тебе сказал что я пошел кататься?...
я к тебе сейчас приеду…. Подожди немного. Черт, я же не знаю, куда ехать… где ты живешь?
Я набрал номер. Взяли с третьего звонка.
- Привет. – Сказал я, поздновато вспомнив, что сейчас 5 утра.

И все-таки я поворачиваю в другую сторону. К желтому круглому зданию метро.
Нет тебя там, и нигде нет. И никогда не будет, сколько бы раз я не приходил, куда бы не приезжал, тебя не найти. Я вечно буду опаздывать, на минуту, на час, на день... я приду, а ты уже сядешь в машину и заведешь мотор. Я приду, а вежливо-холодный голос диктора сообщит, что поезд Петербург-Москва только что отошел. Я приду, и.... или как сейчас пройду мимо. Ты как тень, ускользаешь при каждом шаге, но вечно идешь рядом со мной.
Так уж сложилось, что мы оказались по разные стороны этой реальности. Твоей запрещенной реальности.

 Отправлено: 13.11.07 17:58. Заголовок: Когда-нибудь...

Когда-нибудь я назову тебя своим
И брызнет счастье радугой из глаз
И целый мир откроется двоим,
В свои объятья принимая нас.

Когда-нибудь я назову тебя своим
И сердце приму на свои ладони,
Рассеивая горечи, как дым
Теплом объятий, еле слышным стоном.

Когда-нибудь я назову тебя своим,
Вдохну огонь в твою живую душу
И потечет от слез ненужный грим -
Я сброшу маски и запрет нарушу...

27.10.07

 Отправлено: 18.11.07 10:10. Заголовок: Еще один отрывочек

Его уход спровоцировал многие трагические события той осени, став первым в их цепочке. Ведь когда уходят столь яркие личности, они забирают с собой такую массу энергии, что образуется черная воронка, всасывающая в себя все живое - бездонный вакуум…Ни мыслей ни слов ни дыхания…

Перечеркни начало,
Не допиши последний слог
Знаешь, не ждёт финала,
Пересечение двух дорог...

Я набирал твой номер (теперь я его знал), моля об одном – чтоб ты навсегда остался в Англии.

До нашей встречи только пять часов
А я молю, чтоб ты остался там,
Но не услышит Небо моих слов
И Ты останешься – но только в небесах…

***
Снова льет дождь
Ты с ним придешь по воде
Туда, где я один
И больше нет никого…

Искореженная груда металла…Проникающий повсюду, въевшийся уже в кожу едкий запах гари…Я разрываю пальцами землю…Я не знаю, сколько я уже здесь времени. Меня не прогоняют - и я этому рад. И почти ослепшие глаза видят лишь черную землю да изломы словно вывернутого наизнанку лайнера. Я не могу больше плакать. Узенькие щелочки – достаточный разрез для того, что мне нужно видеть. Плотная тяжелая аура боли замыкается на мне. Самое страшное – я не могу больше плакать. Еще одно судорожное движение измазанных черным пальцев – и непроизвольный всхлип разрывает кажется мертвое безмолвие – а ведь вокруг круговорот – родственники, спасатели, телевидение, пресса…
Оплавленное серебро с таким знакомым кулончиком. Я задыхаюсь - я нашел…тебя. Сводки не врали. И ты сказал правду. Лучше бы она оказалась ложью – тогда по крайней мере, ты был бы еще жив...

 Отправлено: 23.11.07 02:44. Заголовок: Подарочек именнице ..

Подарочек имениннице

Мой милый сладкий дорогой,
Ты этой ночью не со мной.
Растаял образ твой в ночи…
Но что же ждет нас впереди?
Как относился ты ко мне?
Я не привык к такой игре…
Его ты любишь до сих пор.
Моя любовь всего лишь - сор.
Играл со мной ты не любя -
Искал утехи для себя.
Когда звонил он по ночам,
Ты днем на нас как бес кричал.
Я не могу так дальше жить…
Тебя смогу я позабыть.
Теперь я счастлив, но с другим.
И мы друг другом дорожим.
Прошу лишь помни об одном:
Не позабыть тебе о нем.

 Отправлено: 25.11.07 11:40. Заголовок: Зал консерватории бы..

Зал консерватории был полон. Аншлаг. Как обычно. Ты гордился бы мной, жизнь моя….

Александр взял инструмент, вышел, поклонился. Виолончель, смеясь и плача, рассказывала непростую историю любви – той, которой не могло быть. Не должно было быть. По умолчанию.

Я исчезну
Во имя Любви,
Снова в ночь
Распахнув окно...
Той, которой не может быть,
Той, которой и быть не должно...

Я знал, кто ты мне. Знал – и все равно видел в тебе любимого человека. Знал - и не мог отказаться. Понимал – и сознательно нарушал запретную линию, вкушая сладость недозволенного. «Запрещенная нежность, непонятная реальность…». И это придавало еще большую остроту отношениям...

Бессонные ночи и долгие дни
Чужих городов меня слепят огни
Ты рядом со мною, тебя рядом нет
Ты просто оставил свой радужный свет
Ты снова присядешь, тихонько вздыхая:
«Не бойся. Я рядом, пока ты играешь…»
Как краешек счастья – по нервам, по коже
Твое отраженье, твой облик, Сережа…

 Отправлено: 26.11.07 18:08. Заголовок: Смс-диалог или чего мы с Темной наваяли сегодня под вечер))))

О да, золотой мой, хороший
Тебе хорошо и мне тоже
И шепотом тихим - Сережа
Любовь - это так невозможно

Целуя касанием губ
И нежно срывая одежду
Я вновь свой покой берегу,
Чтоб быть лишь с тобою
Небрежным...

И снова алеет рассвет,
В твоих отражаясь глазах
Тебе не отвечу я - "Нет",
А выдохну тихо - "Да, так..."

Мне хочется плакать,
Мне трудно смеяться
Мечтаю навеки
С тобою остаться

В огне твоих губ растворяясь,
Я льдинкой горячею таю
Тебя осторожно касаюсь,
А кажется - пламя ласкаю...

Не бойся - сгореть не позволю
Расплавлю оковы запрета
Я вновь растворяюсь тобою
В сияющих капельках света

В кружении страстного танца
Мне хочется дольше остаться
Я руки целую и пальцы -
Мы в вихре безумного танго...

 Отправлено: 04.12.07 22:53. Заголовок: Король и Рыжий Рыцарь часть I.

Землями к востоку от Синетрильского королевства правил недавно устоявшийся на этой земле род Кипеловых. Владел он какими-нибудь 700-800 гектарами земли в пересчете на сегодняшнее время, имел в вассалах несколько графов и знатных баронов.
Главным городом Королевства Варлен был одноименный город, где теперь готовились к нелегкой зиме.
Зима – это знаете ли такое время, когда не происходит ни просто ничего, а совсем НИЧЕГО не происходит. Но дабы пережить это время замку Варлен требовались новые рыцари – свежая кровь!
Следовало подумать о нечисти, которая вполне могла явиться с юга в независимости от времени года и вот, славный король со своим начальником и распорядителем воинскими силами - Александром Манякиным отправился по немногочисленным городам присмотреть себе рыцарей для охраны замка, а так же для возможной обороны и парочку надежных священников из монастырей, а то мало ли что.
На одном из постоялых дворов же случилось обретать бесщитовым рыцарям подстать королевской охране, ибо ни лут их не держит более, ни что-либо еще.
Сергей Маврин на одном из постоялых дворов развлекал гостей, игрой на лютне, что к слову сказать, совсем не достойное рыцаря занятие, пусть даже и бесщитового. Пил, на сколько позволял его кошелек, не гнушаясь любой работы, дабы снова совершать ратные подвиги, как то: близкие знакомства со служанками, и трапезы в трактире, сколько той зимы?
На улице послышался трубный гул, глашатаи несли во все концы весть о том, что в маленький городок N прибыл его величество Валерий Кипелов. Хозяин трактира засуетился, забегал туда-сюда, ведь ему как никому другому доподлинно было известно, что трактир в городе один. То-то новостей будет! Поди на всю зиму разговоров!
- Сергей, ей богу, шел бы ты куда-нибудь! Здесь сейчас король будет, а ты тут на лютне играешь, не хорошо выйдет!
Маврин пожал плечами, отдал кому-то инструмент, ныкаясь в угол к своему не очень удачному мечу и поношенному шмотью. Как мышка тихо сидел в уголке с кружкой теплого вина.
Королевский эскорт, состоящий из не многих, зато овеянных легендами рыцарей остановился у дверей. Рыцари из личной королевской охраны Алексей Харьков, известный как победитель драконов и Андрей Голованов ярый борец за чистоту лесов, освободитель деревень от огров первыми направились на постоялый двор, проверяя нет ли среди посетителей задумавших дурного против короля, либо же магов, порчу наводящих. Убедившись, что все в порядке, оба они распахнули двери перед королем и начальником стражи Александром Манякиным.
Те немногие, кто остался в трактире на постоялом дворе поклонились с почтением. Хозяин быстрый и ловкий крепко сбитый мужичок лет 50 преподнес королю подогретое вино. Как и полагается, Алексей попробовал его, прежде чем его величество сам испил из той же чаши. Слишком многое теперь было поставлено на карту, чтобы допускать промашки хоть где-то.
Сергей задремал подо все эти церемониалы и расшаркивания, за что и получил довольно ощутимый удар в бок от оказавшегося рядом Вячеслава Молчанова. Фамилия его была говорящей. Вячеслав мало говорил, но оказывался в нужном месте в нужное время.
- А? Что? Какого святого Тертулиана? - протер глаза Сергей, потом понял, поклонился. Куда деваться власть одна и ее не выбирают.
После необходимого церемониала Король Валерий Кипелов и его свита прошли в отдельную комнату. Король говорил, что видит мало достойных и вся затея кажется глупой, включая и его собственное присутствие на турнирах.
Обсуждение было недолгим. Решено было провести в этом небольшом городе турнир, где набрать рыцарей для городской стражи или возможно лучников на стены.
Алексей Харьков не мог так просто оставить жест неуважения к его величеству безнаказанным, но и неуважение к местным жителям проявлять было не в его чести. Харьков подошел к Маврину, и, глядя на него свысока, спросил:
- В своем ли ты уме, что смеешь проявлять неуважение к своему королю?
- Я безщитовый рыцарь Сергей Маврин, я не думал, что могу оскорбить короля, тем что очень устал с дороги, и обретаюсь здесь. Я мало слышал про здешние земли, признаюсь вам, благородный рыцарь, я прибыл в эти края издалека и готов принести свои глубочайшие извинения, если мое поведение могло смутить его величество.
- Что ж наш король строг, но справедлив… Ты не знаешь других рыцарей здесь?
- Нет, больше не видел.
- Что ж, будь так добр, прибыть на турнир и сам. Быть может тебе повезет чужеземец, и ты получишь право принести присягу нашему королю.
«Очень надо», - подумал про себя Маврин, но вслух ничего не сказал, потому что он был хоть и безщитовым, но истинным рыцарем, практически в полном понимании этого слова в те времена.
Но голод – не тетка. Зимой где-то надо обретаться, да и просто так в чужой стране без надежного тыла тяжело. Выбор был не богат. От того Сергей решил, что служба чужому королю – не худшее в этой жизни занятие.
Турнир происходил на просторном утоптанном поле, специально распаханном на этот случай, как гласили летописи, пятьдесят лет назад. Впервые на местном ристалище пестрели королевские шатры и развивались флаги всех провинций королевства.
Алексей Харьков стал невольным куратором безщитового рыцаря. Рыцарь этот ему не понравился сразу же. Во-первых, волосы его были чересчур яркого цвета, да еще и вызывающе рыжего! Будь он распутной девкой, он, не раздумывая, отправил бы его на костер, а, во-вторых, ему стало известно о таинственных письменах на теле этого кандидата в рыцари, которые якобы прославляли господа. «Да где же это видано! - возмущался Алексей, - чтобы господа славили, истязая свое тело! Ясно, что коли, хочешь испытать себя – носи вериги, но это уж слишком!».
Турнир как и полагается, проходил в несколько раундов.
Сергею было выдано все, что было необходимо для славного сражения. Конечно, оружие и доспехи были здесь не лучшего качества, но на то она собственно и проверка.
Выступать ему пришлось против какого-то бугая с квадратной челюстью...Сергею приходится туго.. но преимущество в маневренности на его стороне, приходится попотеть, но поединок затягивается. В ходе сражения Маврин был ранен, но бугая еще и не достал.. «Черт! Вот попал», - думал правоверный христианин, размахивая мечом, но как лихорадит кровь бой, - «сейчас я устрою этому остолопу», он собрал все силы и старался двигаться максимально быстро целясь в сочленения его брони, удары мечом сыпались градом, при этом Сергей не забыл вовсе не по-рыцарски дать сопернику в пах ногой, лишь только представилась такая возможность.
Особого внимания инциденту не придали, поскольку в войне все способы хороши. Манякину очень понравился оборот событий. Он непременно решил взять этого без щитового в охрану периметра замка. Именно такие нужны замку в период, когда вроде бы ничего и не происходит, но предатели не дремлют, дайте только срок.
Сергей был почти полностью лишен сил, но взгляд его горел радостью он давно не дрался и это был замечательный повод не столь показать себя, сколько просто подраться с кем-то более достойным, чем крестьяне.
Андрею Лефлеру редко доводилось бывать на рыцарских турнирах. Пускай и местного значения, но все же! Он восторженно взирал на то, что происходило на ристалище, и текст вместе с мелодией уже возникли в его голов. Превосходная баллада! Ах, если бы его отец не происходил из знатного рода! Ему бы не пришлось быть оруженосцем, а в последствии быть может стать рыцарем. Ему не пришлось бы воевать! Только слагать баллады о прекрасных девах и услаждать слух, быть может, самого короля… но сейчас Андрей был захвачен другой мыслью. Он направился к загадочному рыцарю, которого уже воспел, как победителя троллей и варваров (что на его взгляд было одно то же).
- Вы в порядке?
- Немного плечо пострадало, но это пустяки, - в глазах Маврина прыгали совсем нехристианские бесята.
- По-моему, вы скоро поедете во дворец удачи вам, - сказал Лефлер, подав Сергею ткань, дабы тот смог перевязать рану.
- Да, было бы неплохо найти место для зимовки, - он улыбнулся.
Спустя четверть часа Сергей уже с кем-то общался из прислуги короля темы были избитые: подвиги, и драконы, девушки. Славные рыцари дружно щипали служанок за аппетитные попки и похвалялись совершенными и не очень деяниями.
В таверну вошел Манякин. При его появлении некоторые рыцари вытянулись по струнке, остальные же продолжили пир, они либо еще не подчинялись ему, либо по каким-то причинам не знали в лицо легендарного в прошлом военного начальника.
Лицо его рассекали борозды некогда полученных шрамов, взгляд был суров и цепок. Он подошел к Маврину, даже теперь находясь в кольчуге и в полу доспехе.
- Ну, так, Сергей Маврин, вы готовы принести присягу? – спросил он.
- Кому? И с каких таких пряников? – спросил новоявленный сэр, глядя на Александра соловенькими глазками и с полным непочтением к высшим чинам.
- Мне нравится, как вы владеете мечом, но мне не нравится ваше неуважение к власти. И, если Сергей Маврин вы хотите стать сэром хоть и безщитовым и провести эту зиму в относительном покое вам следует подумать об этом.
- Хорошо попробуем, - ответил Рыжий бес, собственно особого выбора у него и не было.
- Я жду вас завтра к трем вы должны быть готовы, - ответил Манякин и окинув взглядом бравых бойцов вышел из таверны.
Александр Манякин никогда не любил маменькиных сынков, направленных в его гарнизон «выслужиться» и занять свое место среди придворных рыцарей. Иногда эти пестро разряженные куклы только мешали, и непременно предателей и желающих свергнуть власть больше всех находилось среди этих, образованных реформаторов, нежели реальных бойцов.
Он видел многих. И шутов, и бахвалящихся, и настоящих воинов. Маврин ему понравился. Этот несмотря на то, что хорохорится, будет надежно служить, и, ни ты боже мой, нарушить слово или клятву произнесенную перед королем. Нет, он явно был не из таких.
В назначенный час Сергей был на месте. У него не было лошади, у него не было доспехов, у него был только он сам, старенький арбалет и фамильный меч, с которым он не расставался ни на минуту.
Александр критически осмотрел новоприбывших, Сергей, как и другие безщитовые получил в свое распоряжение коня:
- Поедешь с оруженосцами, - резюмировал Манякин, - там, в замке все объяснят, и, постарайся проявлять больше учтивости - дольше проживешь, - посоветовал он.
Сергей ехал с мальчишками, вроде Андрей Лефлера, несмотря на то, что сам был старше Алексея Харькова, но и вел себя как ребенок. Всю дорогу травил анекдоты, при чем разные, немного забывшись, чуть громче рассказывал политические побасенки и памфлеты, чем того требовали приличия.
Его величество, конечно, сделал вид, что ничего не заметил и не услышал, не по-королевски это. Про себя Валерий отметил, что ему скорее шутом бы работать, или балаганщиком, а не рыцарем быть.
Дорога до Варлена не заняла больше двух дней. Сергей был в восторге все, о чем говорили в народе оказалось ложью. Сергей увидел насколь в действительности король заботился о своих поданных. Внутри замка даже постройки крестьян и прислуги были утеплены, он слез с коня стал осматриваться, дотоле он никогда не был в столице.
Рыцари останавливались и отдавали поводья конюхам. Андрей проводил Маврина, показав, где ему расположиться, а Александр Манякин распорядился выдать одежду и к вечеру явиться в тронный зал для дачи присяги.
Сергей надел на себя форму. Он очень давно не облачался в цвета какого-либо сюзерена, и странная гордость наполнила его сердце. С волнением он ждал вечерней церемонии, как и другим новоприбывшим, ему не терпелось вступить под знамена Варлена.
Дух мрачной торжественности дух витал над замком. Сергей вступил в зал, чуть не ахнув от удивления. Он слыхал много рассказов о богатстве дворцов и замков, однако здесь все было иначе. Конечно, все приличествующие атрибуты присутствовали, однако все было предельно выдержано и строго. Не картины, но боевые трофеи украшали стены тронного зала, образцы лучшего оружия и щиты, покоренных графств и княжеств. Он впервые посмотрел в холодные серые глаза короля и поклонился, как положено. Как будто против своей собственной воли, так было нужно, и он знал это.
Но знаку короля все преклонили колено. Валерий обнажил меч и посвятил каждого из выбранных. Один из рыцарей из западной провинции не понравился его величеству, что-то в нем было мерзкое, но он никак не мог понять что, да и выбору Манякина не доверять было глупо. После краткой церемонии рыцарям были вручены мечи и доспехи.
Вечеров в честь новоприбывших рыцарей был устроен пир. Сколько той зимы? Сергей сидел за столом и наблюдал за королевской четой. Подле короля сидела молодая принцесса и юный принц. Рядом с девушкой сидел ее муж принц соседней провинции, явно интересы короны чтили здесь выше своих собственных. Сын не уступал отцу в твердости взгляда. Однако королевы он не увидел. Дело было в том, что несколько лет назад несчастная скончалась от чахотки, направляясь к мощам Тертуллиана.
Сергей был счастлив тепло, еда и устроенная судьба были перед его взглядом в будущее. Все сделалось понятно и просто, как и должно было быть всегда. Рассматривая присутствующих, взгляд Сергея остановился на юном принце: «Какой мальчик!, - подумал он по старой привычке в далекой Нормландии откуда он был родом при дворе царили довольно вольные нравы, но чем дальше Сергей углублялся в суровые северные земли, тем тяжелее становилось сражаться со здравым смыслом местной инквизиции., - какой взрослый в свои годы! Какой у него серьезный взгляд! Просто потрясающе! Какая осанка, а фигура…», - его глаза загорелись....
Александр Кипелов беседовал с рыцарями, стараясь похожим на Александра Манякина, который с самого детства наравне с отцом был его кумиром и образцом для подражания. Их взгляды пересеклись случайно мурашки пробежали по коже Сергея. Сложно было выдержать второй взгляд похожих глаз. Личность еще не окрепла, но светилась ярко, в цепком взгляде принца.
Сергей постепенно за добрым вином выяснил обычаи и правила данного замка, многое здесь делали не только слуги и наемные рабочие, но и сами рыцари. Ночью ему не спалось. Еще бы! Столько всего обрушилось на его плечи за такое короткое время! Столько разительных перемен, и перемен к лучшему. Он встал, прошелся по заметенному снегом двору, снова вернулся в их расположение. Затем Манякин заметил праздно болтающегося рыцаря и наказал ему колоть дрова. Энергия требует приложения. Точки выхода. Сколько той зимы?
Когда измаянный Маврин вернулся в свою комнату, краем глаза он заметил принца, устанавливающего наряду с другими рыцарями дверь в подвал. «Так странно… все ложь.. почти все… королевская семья совсем другая…».
Комната Сергея была обставлена более чем скромно – топчан, стул и стол да ящик для скарба. Придя к себе, он рухнул и провалился в легкий сон без сновидений.
Утро не заставило себя ждать. Бодрый и отдохнувший Маврин был в распоряжении Манякина, тот, недолго думая, определил его в наряд на стены, а сам бдил, проверяя, все ли на своих местах.
Дни рыцарей были насыщены работой и тренировками. Манякин настаивал на том, чтобы все они были обучены не совсем христианским приемам стрельбы из лука и арбалета. Зимой все было спокойно. Но спокойствие это стоило считать обманчивым.
В ту лунную пронзительную ночь Сергею выпало дежурить на стене. Зимой это удовольствие ниже среднего. Стоявшие в дозоре сиротливо жались к немногочисленным кострам. Тихо переговариваясь между собой, роняя облачка пара. Сергей бесцельно бродил вдоль стены, пристраиваясь, то к одному костру, то к другому. Вдруг он увидел что кто-то крадется, озираясь, приглядевшись, он понял, что это был как тот самый рыцарь, который жил с ними в одном блоке. Как раз он - таки и не понравился королю отчего-то. Все бы ничего, только в его руке обнаженный длинный кинжал. Сергей испугался, что-то заставило его мигом слететь за стены и пойти за ним следом, покинув свой собственный пост. Маврин заметил, что тот сворачивал к покоям короля, нельзя было больше медлить ни минуты…. тренькнула тетива и болт вошел ему в ухо.
Король спал чутко но не настолько, чтобы успеть среагировать через миг Валерий стол с обнаженным мечом в руке, но при другом раскладе именно этого мига ему бы не хватило, чтобы спасти свою жизнь.
- Что произошло? – стараясь и теперь выглядеть невозмутимым спросил он.
- Прошу прошения, что потревожил ваш покой, - сказал Сергей, - я все уберу, вы ложитесь, - но так и не объяснил, что случилось, кажется, это уже и не требовалось. Вопрос короля был скоре риторическим.
- Как ему удалось обойти стражу у покоев? – спросил Кипелов, поставив снова меч у изголовья.
- Стражи у покоев я ни одного не видел, и пока шел за ним в коридорах было пусто – Сергей закряхтел, подымая отяжелевшее мертвое тело, - ладно я пойду, а то мне влетит, что я пост оставил, - взвалил тело на плечи и пошел, - спокойной ночи, ваше величество, - он прикрыл за собой дверь.
Утром стража была найдена опоенная зельем, а те, что стояли у дверей королевских покоев были в коридоре зарезаны, но спрятаны в ниши довольно надежно.
Сергей Маврин по возращению в расположение дозорных был наказан за своевольное оставление своего поста, однако, от Манякина получил и благодарность. Кроме чистки картошки Александр сказал, - «Этого никто не забудет, и кроме золота которое ты быстро истратишь, будет и другое».
В выходной во всеобщий обед Валерий произнес слова благодарности в адрес рыцарей своих слуг, он старался не забывать своих людей. Да и ласковое слово, оно ведь и кошке приятно. Сергей был переведен из одного рыцарского корпуса в другой, который непосредственно осуществлял охрану его величества. Он покраснел как девица, он всегда считал себя позером и кривлякой, но такое внимание для него было чрезмерно. Вопреки ожиданиям он никому ничего не рассказал о произошедшем, так для большинства придворных его повышение осталось тайной.
Вечером, когда наказание рыцаря было завершено, к нему подошел принц с искренней улыбкой он вручил тому кинжал. Ничего вычурного и излишнего не было в нем. На ручке был небольшой герб королевства, а так отличная сталь и никаких птичек или рюшек. Кинжал для борьбы.
Сергей был по-настоящему счастлив. Он строго соблюдал субординацию, и, несмотря на все свои ранние мысли, несмотря на то, что сам он этому парню в отцы годился, сердце его было исполнено радости и гордости.
Зима была не очень суровой и спокойной. К счастью великие хвори обошли Варлен стороной. Нечисть не нападала более обычного, да и ведьм сожгли, как и положено штуки четыре. Словом, зима выдалась хорошая. Теперь, когда лед тронулся, стоило подумать о решении и других проблем тоже. Для начала королю предстоял объезд границ его королевства. Не подошел ли враг близко? Не измыслили ли какую-нибудь пакость соседи? Не охотятся ли крестьяне на дичь в королевских лесах?
И вот, когда погоды состоялись, королевский эскорт был уже готов. На этот раз Александр Манякин был оставлен первым среди равных при принце, а Валерий со своими доблестными рыцарями направился в путь. В отряд был включен и Сергей.
Первая неделя прошла спокойно. Сергей пообвыкся и волнение все это время, трепетавшее в нем загнанным зайцем улеглось, свернулось уютным кошаком на коленях привычки.
Но что-то было не то… он вдруг почувствовал это. Даже не заметил, а почувствовал всей кожей.
- Ваше величество разрешите обратиться? - сказал Сергей тихо, чтобы никто не слышал.
- Я слушаю, - Валерий обернулся к тому.
- Вам нехорошо, сир? Простите меня, вы неважно выглядите.
- Ничего страшного, поводов для беспокойства нет, - они слегка отошли от рыцарей.
- Может, я что-то могу сделать для вас? - в почтительном полу поклоне спросил Маврин.
- Благодарю вас, сэр Маврин я немного утомлен, и это скоро пройдет.
Глаза Сергея смотрели на короля с искренней преданностью и верностью.
- Прошу прощения, не буду вас утомлять... - он поклонился, но впечатление, чего-то нехорошего, липкого, скользкого не отпустило его души.
- Благодарю вас, - Валерий отправился в свой шатер, ему немного нездоровилось, он думал, что немного простыл, но король должен был быть примером
Вечер приблизился неумолимо. Сергей не мог больше справиться с гложущем его чувством отчаяния. На пороге шатра его величества стоял Алексей Харьков.
- Можно к его величеству? Я хочу устроить в палатке небольшой укрытый костер, чтобы ночью было теплей, и я принес еще теплых вещей.. - сзади него шел мальчик несший с собой шкуры и одеяла. Харьков поколебался, но пропустил. Признаться, он был неуверен, но видел, что на короля напала непростая хворь, и если этот рыцарь сумеет ее излечить, что ж почему нет?
В горячее вино Сергей добавил трав, они немного изменят вкус вина. Чтобы не вызвать недоверия Маврин сделал глоток, затем подал королю, тот улыбнувшись выпил бокал.
Впервые за половину пути Валерий смог нормально выспаться. Он почувствовал, что нечто, сжимающее ледяными тисками грудь отступило. Главная опасность миновала. Скорее всего - это была порча. Он не мог сказать - до конца ли снята эта печать, но теперь он знал, что ему хватит сил на все свершения, что он задумал.
Утром Сергей помог добыть еды. В то время как оруженосцы ухаживали за теми лошадьми, что паслись до срока, щипля первую травку.
Валерий одарил Сергея благодарным взглядом. Большее теперь было не дозволительно. Он король! А это не только статус, но и огромная ответственность.
Во время обеда Маврин передал свой мешочек с той травами, чтобы король сам мог себе добавлять их в питье. Он сделал это столь ловко и незаметно, что легко мог бы быть волшебником.

 Отправлено: 04.12.07 23:00. Заголовок: Король и Рыжий Рыцарь часть II.

Путь продолжался. Конечно, мало кто отваживался напасть на королевский эскорт в его же землях, однако, случалось и такое. Попутно с решением проблем об устранении террористических и прочих банд.формирований его величество занимался и решением некоторых деревенских проблем и вопросов. Иногда король должен быть близок к народу. Валерий лично присутствовал на некоторых судах по особенно спорным вопросам, разрешал с максимальной, по его мнению, справедливости споры, и вопросы.
Об одном только лишь жалел доблестный король Валерий Кипелов – мечом помахать всласть ему не позволяли приличия и верные рыцари. Конечно, величество надо беречь, но чтобы так! Однако Валерий понимал и то, что силы его восстановлены не полностью.
Валерий чувствовал себя уже вполне хорошо, но Сергей каким-то внутренним зрением видел, что в нем что-то засело, он присмотрелся, конечно, лекарем он не был, но проклятие от простой болезни отличить умел. Он купил в деревне у бабуль травы, а не отобрал как истинный рыцарь, он заплатил и поклонился пожилой сведущей женщине. Снова смешал травы в тягучий настой. В эту ночь все решиться.
Король как будто предчувствовал схватку, которая предстояла, быть может, за самое дорогое, что у него было – за бессмертную душу. Помолясь, он лег на походное ложе. Сергей оставался вместе с другими рыцарями вне шатра. Алексей Харьков толком не знал, что происходит с его величеством, но светлая душа его не могла в эту ночь быть спокойной, он попросил Маврина пойти в королевский шатер и сделать все, как прежней ночью, когда королю особо не здоровилось.
Сергей тихонько вошел. Король бредил во сне, хотя как будто и не должен. Он смешал с водой растолченные травы, пару секунд подержал над углями и заставил выпить Валерия это. Король метался во сне около получаса, Сергей инстинктивно прижимал его величество к себе, пока тот спокойно не заснул. Измученный борьбой с неведомой силой Сергей задремал с молитвами на устах.
Валерий проснулся очень рано, сэр Маврин почувствовал шевеление, но подумал что это в бреду или во сне, он машинально говорил что-то ласковое убаюкивающее: - «все хорошо.. это переживем.. теперь точно переживем.. как хорошо что вовремя».. – прошептал он и еще несколько строчек молитвы, он не видел, что король открыл глаза, он ласково погладил того по волосам, прижимая к своему горячему и здоровому телу.
Валерий сделал вид, что спит. Он понял, что не ошибся в очередной раз, подбирая себе людей. Он слегка обнял рыцаря в ответ. «С ним я могу не беспокоиться за вою жизнь», - подумал он.
Дорога до дома показалась всем более легкой и короткой по сравнению с началом нелегкого пути. Даже лошади скакали резвее. Или так просто казалось. В замке был устроен праздник по поводу удачно завершенной миссии. Все были счастливы и насыщались впрок в центральной зале. Вино лилось рекой. И грех было не выпить за удачный поход. Пускай ни одного дракона или мало-мальски грозного орка завалить не удалось, но осознание исполненного долга не могло не внушать гордость и счастье верным вассалам престола.
Когда Сергей Маврин вернулся из зала, изрядно отяжелев от выпитого и съеденного он не сразу понял в чем дело, и даже порывался пару раз схватиться за меч, ведь из его комнаты абсолютно наглым образом выносили его скромный скарб.
- Что происходит? – спросил он довольно грозно.
- Вас переводят этажом выше, отныне вы будете охранять его величество.
«В его охране скучно! – саркастически подумал он про себя, - нет бы к принцу! я бы там ууууххх!!». Но что он бы там «уууууххххх!» - додумать Сергей не успел. Его ждала утепленная комната и оруженосец.
- А ты еще, что тут делаешь? Ты же служишь у одного из лучших рыцарей?
- Да… - грустно заметил Андрей, -но я провинился... довольно сильно...
- Не уж-то ты его укусил? – хохотнул Рыжий Бес.
- Нет... я ... не смог убить для него оленя... потому что мне было... его жалко... - совсем тихо.
Греховная мысль снова пришла в голову Сергея: «боже какая девочка! Кажется, меня удачно поселили!».
Однако благородство и врожденный рыцарский дух довольно быстро не оставили от них и следа. Со следующего дня оруженосцу была устроена «райская жизнь». Нельзя сказать, что Лефлер был плохим бойцом, но и хорошим воином его назвать было сложно. Он был старше принца, однако уступал тому в ловкости и не так хорошо умел держать удар. Сергей старался. Так самоотверженно он никогда не вкладывался в обучение, так сказать юных кадров. Андрей выбивался из сил, но старался по честному открыто и яро.
- Главное не заставляйте меня убивать животных, - говорил он., и на Маврина смотрели трагичные карие очи, бездонные омуты чистых и доверчивых глаз, - людей, - добавлял ангелоподобный серафим, - не жалко, а ведь бедные твари божьи ни в чем не провинились!
- Жизнь - это тебе не посиделки с чаем и пампушками, нежным ты со мной в кровати будешь, - выкрикнул Маврин прижимая партнера по спаррингу в угол.
- Я не хочу быть рыцарем! - Лефлер нещадно наносил удары, разозлясь ни на шутку.
Теперь уже Сергею приходилось отступать перед градом ударов, приходилось увертываться, это было уже похоже на настоящий бой, в итоге Андрей выбил меч из рук Маврина, тот проскользнул под твоей рукой и крепко тебя к себе прижал..
- Все-все успокойся, ты чего так злишься? – он запыхался... провел тебя по волосам оруженосца. Щеки того вспыхнули румянцем.
- Простите, сэр.
- Ты молодец. Молодец! Я горжусь тобой, вот кто прикроет мою бездарную спину, - Сергей медленно выпустил парня из своих объятий, улыбаясь.
- Не говорите так! Вы не зря так быстро поднялись по службе просто так король никого не выбирает, это уж точно!
- Прекрати, это наверняка временно….
Спустя неделю праздной и довольно разгульной жизни его величество изволил отправиться на охоту. «Наконец-то настоящее дело!» - подумал Сергей.
«Наконец-то можно стяжать благородную славу!» - подумал Алексей Харьков.
«О нет! Они будут убивать ни в чем не повинных зверюшек, жарить их и есть!» - с сожалением подумал Андрей Лефлер.
Глашатаи трубили отъезд короля и свиты. Собаки, срывались на визг, предчувствуя скорую возможность размять лапы и вдоволь нарезвиться. А так же проявить свое истинное охотничье предназначении.
Оленя гнали довольно долго, но к вечеру походный рог возвестил победу человека над суровой природой. Зайцев было пристрелено изрядное количество. Так же несколько птиц и уж совсем мелких зверьков.
Рыцари похохатывали, приумножая свои подвиги, его величество улыбаясь глядел на них. Оленя уже разделывали и устанавливали жариться над костром. Дичь, что помельче, свежевали и закладывали тушиться в глиняных горшочках тут же. Пока дичь не приготовилась баловались взятым с собою холодным мясом и сыром, с наслаждением отрывая здоровые куски и предвкушая настоящий пир.
Его величество пообещал присоединиться к рыцарям, когда все будет уже готово а сам направился впервые в этом году окунуться в реку Оличь, что текла здесь испокон веков. Вода приняла его в свои прохладные объятия. Это было сродни волшебству. Разгоряченное тело Валерия и прохлада волн.
Сергею было положено охранять его величество. Но в этой ситуации он не видел особой опасности для государя. От того и сам зашел по пояс в воду, наслаждаясь ее прохладой поодаль от короля, но так, чтобы видеть его, мало ли что!
Луна стояла полная и хмель майского дня ударил в голову сэра Маврина, видя в его величестве, не короля, но мужчину, он нырнул, подплыл ласково прошелся руками по самому дорогому, быстро вынырнул позади Кипелова, набрал воздуху, заметил на небе звезды, и снова под водой, приспустил его нательные штаны и взял в ротик, при этом руки не по христиански ласкали все, что им не подобало ласкать.
Валерий замер… даже в самой смелой фантазии он не мог вообразить себе такого… быть может русалки совсем потеряли всякий стыд? Неверной рукой Валерий прикоснулся к христианскому кресту, висевшему на шее, и неизменно сопровождающему его во всех странствиях. Но «наваждение» не исчезло.
Сергей вынырнул позади короля, прижался к сильной спине, испещренной зажившими шрамами… ему на миг сделалось стыдно, но и это ушло. Он жадными губами целовал шею и плечи монарха, руки скользили по сильному телу, дыхание участилось, ладони уже прикасались в самых запретных местах. Валерий понял, что не красивая дева и вовсе не русалочий плен тянет его в сладкий грех. Это волновало и заставляло кровь двигаться быстрее. Его давно так искренне никто не хотел.
- Простите меня, - жарким шепотом, - произнес сэр Маврин, - я не достоин и должен гореть в аду, но я не смог удержался..... сир... я ваш..
Внутри Валерия все затрепетало будто ему снова было 18 лет, и можно было безобразничать, прокравшись с пастухом на сеновал не думая о том, что лгать на воскресной исповеди не хорошо, - он сгреб Сергея в объятия не сильно удивившись, что это был именно он, Валерий нежно погладил его сильное тело, целуя грудь, все эти загадочные знаки, которые имели непонятную, но явно христианскую природу.
Целуя и лаская друг друга они переместились под раскидистую иву, надежно укрытые кустарником и ночью от посторонних глаз. Сергей трепетал от таких смелых и умелых ласк.. «он даже не екнул! не удивился!» Маврин не мог не ответить, руки сами находили что и где ласкать. Он не противился, поддаваясь на все ласки. Он таял в руках короля.
Валерий с наслаждением наблюдал, как охотно откликался один из лучших рыцарей на его порывистые ласки. Разгоряченные их тела соприкасались снова и снова... Сергей дрожал, точно лист на ветру, и в то же время, был таким сильным.. еще и еще... руки снова и снова проходились по разгоряченному телу. Валерию казалось, что маленькие искорки пробегают меж ними, а глаза Сергея светятся, как у кошки.
- Ваше.. величество,.. – Сергей дрожал, дыхание его то и дело прерывалось, - сир.. да.. – он обхватил Кипелова за плечи, ему было так хорошо, так сладко, а глаза короля уже не были такими холодными. Он обнял бедра Валерия своими ногами, прогнулся, жадно ловя поцелуи, все чувства были обострены до предела, он еще пытался сохраняться связь с окружающим миром. Кровь кипела, как масло в аду. Сергей позволял пальцам Валерия проникнуть внутрь, он затрепетал, почувствовав прохладу камня от перстня на руке короля, - да.. да, - ему хотелось кричать, но он не позволял себе этого, только внутренние крики и стоны.
Чуть приподняв рыцаря, Валерий вошел в него притягивая к себе, стараясь поддерживать, однако, не проронив ни слова, стараясь не издать ни звука. Эмоции рвались наружу из груди с частым дыханием. Как ему хотелось растерзать рыцаря, какой он был податливый и жаркий, как узенько и так хорошо... но он впервые за долгое время старался не только получить удовольствие, но и отдать. Он хотел запомнить всё, он не сводил восхищенных глаз с Сергея. Бисеринки пота на плечах рыцаря, его стон подавленный, запрятанный глубоко и полуулыбка.
Сергей обнимал короля одной рукой, другой упирался в скользкий песок. Он был словно в тумане, никак не ожидал, что в нем может проснуться все это, он отдавался самозабвенно, принадлежал королю и душой и телом. Он не кричал, изредка кусая губы, кричали его глаза.. толчок.. еще.. рывок клинка глубже… и его зрачки расширились.. он задрожал.. просто бесшумно выпуская из себя воздух вместо крика...
Валера излился в него. Король быстро поцеловал рыцаря, провел рукой по вздрагивающему телу и прыгнул в реку, чтобы остыть. Он старался отплыть подальше. Мысли его были спутаны. Он корил себя и благодарил судьбу.
Сергей медленно погрузился в вводу, подтянул свои полотняные подштаники, приводя себя в порядок. Прохладная вода это как раз то, что нужно для горящего тела, он пару раз нырнул, чтобы придти в себя. На берегу оделся в сухое, как-то сразу попав в заботливые руки Лефлера.
У костра все уже пировали, и король был первым, кто слушал охотничья рассказы, и принимал непосредственное участие в уничтожении добытого ужина.
Сергей не отставал от ярых вояк, похваляясь удалью. В какой-то момент, поймав холодный внимательный взгляд короля, он чуть было не выдал себя, но сумел совладать со страстями, он улыбался чему-то, стараюсь не смотреть на Валерия, его глаза горели, казалось не только от бликов костра.
Валерий говорил о чем-то с одним из рыцарей иногда поглядывая на Сергея, но старался, чтобы взгляд не задерживался больше, чем следует... «почему теперь это проснулось... он демон искуситель разбудил это снова во мне? Но, тогда крест бы горел... а все во мне молчит и я .. .я доволен...».
Охота прошла весело и легко. Ни Сергей, ни его величество не позволял себе ничего лишнего, и вот уже сэр Маврин мог легко выдерживать холодный и беспристрастный взгляд короля, а его величество все больше был занят делами государственной важности и охотой.
В замок, рыцари и его величество вернулись, чуть ли ни как победители в войне. Все встречали их с нескрываемой радостью и принимали как героев.
Его величество был царственен и старался напрасно не расточать эмоций. Он старался делать вид, что ему все равно. И все так же, как и раньше. Жизнь идет своим чередом. Хочешь мира – готовься к войне. Иногда, видя Маврина и Лефлера вместе он немного завидовал им, ведь он так хотел бы быть на месте мальчишки. Не заботиться ни о чем, кроме дня сегодняшнего своего господина, да и, пожалуй, славной драки да пира. Вот она – настоящая жизнь! Ни тебе военных советов, ни дворцовых интриг.
В начале лета, замок полон гостей из других государств, послов и делегатов. Снова надоевшие приемы и пиры. Некоторых, соблюдая нейтралитет приходится и в землю по самые ноздри, ну а некоторых принимать с почетом, несмотря на подспудные желания, поступить так как с первыми.
Один из рыцарей, с ног до головы укутанный во все черное не вызвал в Маврине должного уважения, более того он ему не понравился, да и его величество глядело отнюдь не дружелюбными, а уж когда незнакомец оскорбил Валерия, Сергей более не смог оставаться на своем месте, он подошел сзади и приставил подаренный принцем кинжал к горлу непочтительного гостя. Одного взмаха ресниц его величества было бы достаточно, чтобы артерии гостя были вскрыты. Однако Сергей уже понимал, что этого не будет, и его сейчас отчитают, иначе это осложнит сотрудничество, а если убить этого урода, то может быть и война. Маврин ждал знака. Король смотрел одобряюще, мол, и сам бы перерезал ему горло, однако, старался говорить спокойно:
- Вам придется извиниться за свои слова сэр, мои подданные не могут реагировать адекватно, да и мне признаться послышались оскорбления и угрозы, развейте же мои сомнения!
Тот расшаркался в мнимых любезностях, которые весьма щедро подсластил лестью.
Сергей отпустил горло гостя, убрал клинок, - уважаемый сэр, прошу у вас прощения за мою выходку, но вы к нам из не очень лояльных земель, могу я попросить вас больше не употреблять некоторых слов. Мне не хочется выглядеть посмешищем в ваших глазах, - сказал он. Тот извинялся сквозь зубы, но все были с ним почтительны и поводов для срыва дипломатической миссии не дали. Незаметно Сергей дал знак охране следить за ним, дабы не порешил кого ненароком.
Пока не пришел новый посетитель, сэр Маврин упал на одно колено, - простите, сир, я не должен был вмешиваться, и не должен был позволять себе столь необдуманного шага, который мог оказаться роковым. Такое больше не повториться... – он смотрел снизу вверх на короля, в котором теперь кажется, сосредоточилось нечто большее, чем просто символ власти и любимый государь.
Пальцы Валерия были в перчатках, иначе было бы заметно, что он очень крепко сжал подлокотник трона, ему стоило больших трудов, чтобы сейчас сдержаться, не поднять Сергея с колен... в душе творилось черте что, какая-то слякоть... это слишком... он говорил себе, что не должен теперь проявлять каких бы то ни было чувств... костяшки пальцев побелели... но желание успокоилось и ушло... он невозмутимо взирал на зал, кивнув легко рыцарю, де извинения приняты.
Когда все визиты иностранных послов и дипломатических миссий были окончены. Все дружественные союзы заключены, а войны объявлены, когда принц, наконец, решил присмотреться к окрестным принцессам Валерий, позволил себе расслабиться. Он знал, что от его слова и от власти сосредоточенной в его руках зависит очень многое. Однако… он тоже был человеком. И мысли о его верном рыцаре Сергее все никак не давали ему покоя. Однажды ночью он не выдержал и отправился к черному ходу, которым очень давно не пользовались. Добравшись до комнаты Маврина он спрятался в нише, ожидая, когда он поднимется из купальни. Его сердце гулко колотилось в груди, как у мальчишки, он знал, что Лефлер был отпущен сегодня в деревню. Он дождался пока Сергей зашел в комнату, с него стекала вода, сэр Маврин стоял рядом с камином, обтираясь сухой тканью. Кое-где виднелись свежие шрамы. Сердце короля сжималось, он знал, что они получены в борьбе за корону, за него самого.
Валерий улучил момент, чтобы рядом с Сергеем не было холодного оружия, он осторожно подошел медленно сомкнул кольцо объятий, показывая, что не хочет дурного. Сперва рыцарь действительно напрягся, но, увидев знакомые руки с перстнями, которые носит только король он расслабился:
- Ваше величество – нежно, где-то даже любовно прошептал он, - вы меня напугали, позвольте мне одеться, мне не хочется смущать своим видом вас, - уголки его губ улыбались.
Валерий взял со стула какую-то ткань завернул Сергея в нее, - думаю так достаточно? – спросил он.
- Вас настолько не смущает мой вид? – он повернулся лицом к королю, так близко, осторожно коснулся пальцами его лица, прижался к нему, - можно я забуду о субординации? - шепотом чуть касаясь губами щеки Валерия, спросил он, положив голову тому на плечо.
- Да, - тихо молвил король, осторожно обнимая рыцаря.

 Отправлено: 10.12.07 10:06. Заголовок: А день за днем Идет ..

А день за днем
Идет неспешно
И снег зимы
Капелью вешней
Исчезнет,
Зеленью даря
После морозов
Января.
Я ход часов
Не замедляю,
Я как свеча
Тихонько таю…
Сгорает жизнь
Меня не станет
И вот тогда
Усталый странник
Присядет
На родном пороге,
Желая отдохнуть
С дороги…
Ладони лягут
Мне на плечи,
Растает красным
Теплый вечер…
Я растворюсь
В твоих объятьях -
Навеки твой
И буду знать я,
Что светом
Утренних зарниц
Напишем
Множество страниц…
Твои глаза –
Осколок лета
И я в пути
Ты рядом где-то…
Когда мы станем
Пылью звездной,
Стихами мы
Напишем прозу…

Когда меня
Уже не будет?
Родился поздно
Жить чтоб с Вами,
Люди…

 Отправлено: 14.12.07 12:32. Заголовок: - Сука! Оставь меня..

- Сука! Оставь меня в покое! Отъебись от меня!
- Вот, значит, как ты теперь заговорил? Значит теперь я сука… интересно – интересно… к чему бы это? Мы ведь всего лишь деловые партнеры, не так ли?
- Сколько ты будешь еще портить мне жизнь? Сколько тебе надо заплатить? Неужели еще не хватит?
- Ты мне за все ответишь теперь, и за твои походы налево, когда мы были еще женаты, и за всех твоих мальчиков, и за всех твоих девочек, и за неуемную любовь ко всему сущему…
Вот здесь, пожалуй, она перегнула палку. Он поднялся обессиленный и вышел прочь. Руки слегка подрагивали. Он не мог больше ни злиться, ни кричать. Стены подъезда каменным мешком сдавливали грудь. Ступени казались бесконечными…. «следовало воспользоваться лифтом», - подсказал заторможенный разум. За окном была зима. Падал пушистый снежок. Как только подъезд, натешившись, выплюнул человека в холодный вечер, тот понял, что, кажется, дошел до ручки. Еще одна таблетка антдепрессанта. Дойти до машины. Там тепло. Там безопасно. Душевная боль переросла в физическую. От кофе и энергетиков сводило желудок, надо полагать башка трещала по тому же самому поводу, руки плохо слушались особенно левая. Приходилось прилагать очень большие усилия, чтобы не врезаться куда-нибудь. А еще и теперь порвав почти все старые связи… он чувствовал себя выпотрошенным.
Он остановился на окраине Москвы. Его сильно мутило. Он попытался закинуться чем-нибудь, но руки не слушались. У него едва хватило сил, чтобы приоткрыть дверь. Свежий морозный воздух приносил облегчение, но ненадолго. «Так, пожалуй, можно и пневмонию получить» - безразлично подумал он. Взгляд упал на приборную доску, на ней вибрировал телефонный аппарат. Номер был не знакомым, насколько он мог судить по тому, что мелодия была другая. Он потянулся к трубке, ответить получилось ни с первого раза.
- Привет, что так долго не берешь? Ты действительно согласен участвовать в апреле в концерте? Это правда?
Голос был Валеркин. Перепутать невозможно. Уже сообщили… он знал, что тот обрадуется… сам не говорил…
- Ва…лера… ,- прошептал он.
- Плохо слышно! Так ты и в правду решился? Почему сам ничего не сказал?
- Л…лера… я..не дома… я… люблю… тебя…
Почему-то ему казалось так важно сказать это теперь. Хотя все итак было очевидно. Да любит, причем как последний дурак, несмотря ни на что. И теперь все стало не важно. Не важен очередной скандал с Леной, и лажа на концерте, и все не важно… может быть… может… только бы выскрестись…
- Что с тобой? Ты не пьян?
- Не… Л..ера… я…
- Ты где?
Он сбивчиво объяснил. Меньше чем через час Кипелов был там. Сергей полулежал, откинувшись в кресле. Ему казалось, что в теле совсем не осталось сил.
Когда он услышал, энергичный стук он закрыл глаза и заснул. Спал он долго. Так долго, что кажется, проспал все на свете. И дорогу до Москвы. И уж совсем никаким чудом он не мог объяснить то, как он оказался в одной постели с Кипеловым.
Он отрыл глаза, а вокруг него висела ночь. Тягучая ночь, без каких-либо лунных акцентов… он прижался к Валере, закрыл глаза… теперь было гораздо легче. Даже во сне, он казался невозмутимым. Он всегда знает, как поступать правильно. Он придет и молча поправит все… Сергей расслабился. В голове было пусто.
Утром он выглядел побитым, но чувствовал, что силы возвращаются. Сергей открыл глаза, и увидел, что Валера смотрит на него.
- Что? – чуть смущаясь спросил он, голос слушался плохо.
- Доброе утро…
- Доброе…
Валера нежно поцеловал его, коснулся его сухих губ своими…
Как давно… он вот так просто не целовал Сергея… как давно!
- Как ты?
- Вроде лучше…
- Ты напился вчера?
- Нет. Поссорился с женой…
- Чего тебя туда понесло?
- Не знаю…
Это были простые фразы. Без тени упрека. Сергей прижимался к Кипелову, кутаясь в спасительные объятия.
- Ничего не хочу больше знать…

 Отправлено: 14.12.07 22:28. Заголовок: да я стебусь и танки наши быстры

- Как ты думаешь, отчего он умер?
- От радиоактивного поражения.
- Да нет, смотри, как будто его кто-то покушал.
- Сереж, опять ты за свое!
В шлемофоне раздался довольный смех Рыжего.
Сталкеры обследовали, наверное, уже десятую квартиру, но ничего мало-мальски пригодного для первичных нужд станции найти не удавалось.
- Ух, ты! Валер, смотри тут полное собрание Стругацких!
- Что меня всегда поражает в тебе, Маврин, так это готовность к свинству! Мир на краю гибели, мы занимаемся тем, что спасаем несколько десятков жизней, а ты то издеваешься над покойными, то восхищаешься чьей-то коллекцией книг с явным намерением заиметь ее в свое безграничное пользование.
- Я хочу умереть начитанным человеком!
- Жаль, что оценить этого уже не сможет никто, ладно погляди на антресоли и в кладовке, может быть, там остались какие-то инструменты. Если мы опять вернемся пустыми, это будет не очень-то весело.
- Ты прав…. ты когда-нибудь слышал легенду о параллельной вселенной?
- Да, и не одну.
- Что б тебя! Короче, был на кольце один сталкер его звали Михась. Так вот, пошел он как-то за дровами, вроде ходка близкая, ничего опасного. Просто никого из новеньких не было, и подстраховать вроде глупо. Так вот, пошел он и не вернулся. Но говорят, что другие сталкеры иногда находят от него записки, причем как будто довольно свежие, вроде как он нечто вроде телепорта открыл и ходит туда и обратно, но там, стало быть, ему больше нравиться.
- Тебе следует меньше читать научную фантастику.
- Нет в тебе Кипелов никакой романтики! И никогда не было!
- Может и так, а я считаю сожрал его кто-то вот и весь сказ. Мне вообще кажется, что то, что тут расплодилось, проверяет нас на прочность, и однажды нанесет сокрушительный удар, быть может, все эти записки и галлюцинации есть ни что иное, как попытка ввести нас в ступор, или добиться каких-то иных целей, мы же ничего не знаем о новом мире, а изучать его – себе дороже.
- Вот ты вечно все испоганишь своим скептицизмом, честное слово!
Сталкеры продвигались дальше, иногда находя нужные вещи. Райончик был так себе, зато безопасный, относительно конечно, сейчас все было весьма относительно.
- Знаешь, - снова начал Рыжий, когда они уже возвращались в метро, а рассвет алел тонкой кровавой полосой на горизонте, - знаешь… мне иногда кажется, что мы все делаем что-то не то.
- В каком смысле? – отозвался Валера.
- Не знаю, мне так хочется встретить рассвет с тобой, снять эту дурацкую маску, этот костюм. Мне кажется мы в них ссохлись и состарились лет на 20.
- О чем ты говоришь!
- К чему все это? – он остановился.
- Что это?
- Ради чего мы живем?
Кипелов пожал плечами.
- Чтобы продлить агонию еще лет на 5-6?
- Прекрати. Правительство найдет выход.
- Какое к черту правительство? Когда была последняя сводка?
- В прошлом году.
- Неужели тебе не хочется вздохнуть полной грудью? Неужели тебе не хочется быть рядом со мной там?
- Мне много чего хочется, Сергей, но там под землей люди. Люди, за которых ты отвечаешь. Которые ждут и наедятся, ты понимаешь?
- Но что значат все эти жизни? Все эти жертвы?
- Прекрати!
- Прекратить что? Давай вернемся! Давай немедленно вернемся туда!
- Куда туда?
- Наверх!
- Ты с ума сошел, там солнце взошло наверное уже!

На станции их принимали как всегда с радостью и гордостью. Однако Сергей с каждым днем все отчетливее понимал, что это не жизнь это существование! Ему хотелось разорвать этот замкнутый круг. И он знал, как… но он не мог уйти один.
Наступил 50-й день рождения Валеры. Под ногами на поверхности лежала желтая пыльца, похожая на вату. Ноги чуть не о колено утопали в ней. Жизнь продолжалась, только не такая как там внизу.
- Что-то сегодня совсем зима, - усмехнулся Валера.
- Это уж точно… слушай, мы не далеко от моего старого уголка, давай заглянем, вдруг там еще что-нибудь сохранилось…
Тогда они отступали не наскоро покидав все вещи, а законсервировав небольшую квартирку, в которой застал их Армагеддон. Шансов было мало, но Сергею как-то особенно сладко верилось в чудо.
- Безумие! Мы очень сильно рискуем!
- Я знаю.
Через дворик узкий, тесный, где могла укрыться любая тварь они пробрались к заваленному подъезду. Здесь было полно всякого хлама бог весть как оказавшегося во дворе. Сергей взял Кипелова за руку и продвинулся вперед.
- Это плохая идея! – уверенно заявил тот, - давай вернемся!
- Нет!
Продираясь через горы хлама они поднялись на второй этаж. Сергей приставил автомат к замку и выстрелил, дверь распахнулась… в квартире было темно, но даже теперь он знал где что лежит. 10 лет назад забытые вещи покоились на своих местах. Валеркина куртка в прихожей. Его ботинки, книга Экзюпери, оставленная у телефона. Мобильник в гнезде зарядки. Все в пыли и полиэтилене.
Валера сдернул противогаз.
Слезы душили его.
Сергей прикрыл дверь, задвинув ее комодом.
Оружие выпало из рук Кипелова. Он сбросил рюкзак на пол. В едва уловимом движение воздуха то здесь то там кружились снежинки вездесущей желтой пыльцы… Сергей поставил рюкзак рядом, на всякий случай установил у комода растяжку, снял противогаз. Они вошли в комнату, где жили когда-то. Сергея аккуратно убрал полиэтилен и пленку с мебели, достал из шкафа свечи и зажег их.
- Ты знал?
Вопрос повис в воздухе. Слова казались громкими и не уместными, - он пожал плечами. Они разоблачились.
- Сколько у нас времени? – спросил Валерий.
- Не больше 2-х часов.
Постель была сыровата, но это было все равно лучше, чем все остальное. Чем все то, что было с ними за эти долгие 10 лет. Пахло пылью и плесенью. Но это не имело значения. Жадные ладони Сергея искали ответных ласк. Валера с упоением целовал его губы, как не целовал наверное еще никогда. Они закрыли глаза. Все на уровне ощущений. Мысли отброшены. Назад идти некуда. Валерий приник губами к коже любовника. Как давно он не чувствовал ее вкуса. Как давно его руки не знали самых родны губ… Рыжий посмотрел в его полу прикрытые глаза, и они вспыхнули, казалось зеленым огнем, как у кошки. Это пламя свечи мерцало, отражаясь в них. Валера целовал его пальцы. Он казался таким красивым, трепетным и нежным, как никогда до этого момента.
Валерий целовал его колени, а Сергей старался дышать через раз, не веря, что все это происходит с ним…
- Лерочка… -он повторял имя любимого, казалось десятки раз, и ему хотелось повторять его снова и снова.
Разгоряченные тела, прижимались друг к другу снова и снова. Руки скользили, переплетаясь, стоны перемежались с поцелуями… легкий вскрик… Сергей отдается любимому… цепляется за простыни, выгибается, насаживаясь уверенно сжимая в себе… Валера не торопится, толкаясь… чувствуя, как внутренний жар сжигает его … от этого чувства сладко потянуло внизу живота… Рыжий содрогался под ним в сладких судорогах...

Они заснули в объятиях друг друга, а открыли глаза лишь, когда свечи догорели почти до самого основания. За окном алел рассвет, выжигающее все живое солнце, выкатилось из-за далекого горизонта. Сергей улыбался, Валера поглаживал его руку..
- Мы все еще живы?
- Так странно, не правда ли?
- Действительно…это ведь невозможно…?
- Не возможно…
Сергей встал с постели и прошелся по комнате. Он растворил окна… солнце не выжгло ему глаза. За окном лежал мертвый город. Но мертвым он был лишь на первый взгляд.
- Смотри-ка! Город восстанавливается! – радостно воскликнул Сергей. Кипелов подошел к нему, обнял сзади, - как мы могли не замечать этого столько лет?
- Бог его знает… пойдем скорее собираться, быть может, им нужна наша помощь?
- Верно!

Две небольшие серые крыски бежали по тротуару весело попискивая.

 Отправлено: 17.12.07 10:39. Заголовок: Я помню твой приезд,..

Я помню твой приезд, как сейчас - до мельчайших деталей.
Тусклый день – и ты – яркий, живой, взбаламутивший скукоту красок, разбивший своим обликом монотонность пространства.

Елена была явно чем-то недовольна, но старалась не подавать вида.
Радостно поприветствовав друг друга, мы вошли в дом. За столом только Сергей поддерживал разговор, оживляя речь солнечной улыбкой, что весьма резко контрастировала с настроением Елены. Решив ее немного расшевелить, я шутливо спросил:
- А когда же я смогу уже племянничка понянчить? Или Сергей плохо старается?
Вилка Сергея замерла на полпути. Он как-то смущенно утупился в стол, а Елена довольно-таки язвительно ответила:
- Учитывая предпочтения Сергея, сие теоретически невозможно, ибо мужчины, к сожалению…или к счастью (Елена метнула в него колючку взгляда) рожать еще не научились…
- Лена…- как-то подавленно произнес Сергей. – Мы же договорились…
Елена равнодушно пожала плечами – мол, я что, я ничего…
Неловкость повисла в воздухе тяжелым густым туманом. Попытки его рассеять не привели к успеху. Улыбка Сергея тихо угасла и казалось, в комнате царил полумрак, невзирая на сильный свет люстры.
- Я постелил вам в той комнате…
- Спасибо. – Елена поднялась из-за стола. – Я, пожалуй, пойду…Захочешь составить компанию – приходи.
Сергей отвернулся, выпуская дым к потолку. Мы остались сами и я достал напиток покрепче.
- Сереж, если я правильно понял…То, в чем тебя обвиняет Лена…это – правда?
- Это – слухи…Лена слишком верит некоторым людям на слово…
- М-м-м…- протянул я, не желая задевать столь скользкую тему и разливая содержимое по рюмкам.
Вскоре уровень огненной жидкости достиг нуля и я собрался отходить ко сну. Ты все так же сидел за столом, превращая в дым очередную сигарету.
- Сережа, ты почему не ложишься?
- Да не хочется…к ней идти…Если нет больше места – я и на полу устроюсь…
- Не выдумывай! – отрезал я. – У меня в комнате дивана хватит. Поделимся.

Я чмокнул его в ухо – скорее, шутки ради. Или же – для чего? Проверки? Сергей повернулся, затуманенным взглядом бегло окинул меня и приник губам. Я замер, детально анализируя все свои ощущения. Нежная настойчивость умелых губ была столь искусной, что я поневоле очаровался их магией. И минуту спустя понял, что отстраняться не хочется. Твои тонкие пальцы бродили по телу…по линии огня…и я подался вперед – я хотел, чтоб меня так целовали еще, чтоб меня так ласкали еще…Удивленье обрисовалось в твоих глазах большим знаком вопроса – неужели я…тоже? Неужели…отвечу? «Да…» - прошептал я, проводя по изрисованным рукам, бегло касаясь кончиком пальца твоих губ…
Омут затягивал и мы тонули в нем, не сопротивляясь… Мне не страшно, я любопытен, как котенок, я отдаюсь в твою власть безраздельно. Ты получил разрешение. Воспользуйся же им разумно…
Твое лицо светилось вдохновением – ты будто создавал новую мелодию, виртуозно импровизируя, и взгляд радостно вспыхивал, улавливая мое наслаждение. Я не протестовал, когда твои пальцы проникли внутрь, поддаваясь их ритмичному скольжению. Ты дождался, когда сладкая судорога изогнет мое тело и овладел мной – целиком и полностью. Это было таким логическим завершением твоих безумных ласк, что я лишь вскрикнул, размещаясь так, чтоб тебе было поудобней. Ты приглушил мой вскрик бархатом губ, изолировав его от мира – ведь он предназначался тебе. Наш страстный танец был гармоничным и обоюдным. Шепоты, стоны, дыхание сплетались в такой же цельный узор, что и наши тела. Я повторял твое имя, метаясь как в бреду…
- Тише… - просил ты, а я целовал розоватость ладони, закрывающей мне рот…

Ты уснул, совсем по-домашнему уютно умостив голову на моем плече, по-детски невинно приоткрыв губы, посапывая во сне…А я не мог спать…Изучал потолок и твои черты - словно узнавая тебя заново и почему-то было жаль тебя до слез…Я отменил бесполезные попытки сознания разложить сумбур в голове по нужным полочкам, решив просто принять произошедшее как факт…
За завтраком мы обменивались быстрыми взглядами – ты почти не ел и мне тоже еда не шла.
Улучив момент, когда Елена отлучилась за вещами, я легонько коснулся твоих пальцев:
- Все в порядке, Сережка…Все хорошо…
Я увидел, как по-твоему горлу прокатился комок – и защемило в груди – я осознал, как же ты, в сущности, одинок…

- Ты же приедешь еще, правда?
- Конечно..- улыбаешься ты. – Ведь мы же одна семья…
Но почему же так грустны твои глаза?

 Отправлено: 18.12.07 17:26. Заголовок: ^_^

В квартире царил полумрак. Сергей вышел всклокоченный, наспех натянутая футболка, не застегнутые джинсы…
- Чего ты так рано?
- Я улетаю в Прагу… сегодня… и… решил увидеть тебя…
- Кипелов, у тебя с мозгами-то все в порядке? В 10 часов утра ты заявляешься ко мне, чтобы сказать, что ты улетаешь?
- Да…
- И что?
- Я…
На шее Сергея была одета цепочка, Валера сразу понял, что это его подарок. Именно на этой изящной серебряной цепочке висел кулон, с которым Маврин почти никогда не расставался. Валера улыбнулся про себя. Это было приятно… это было даже приятнее, чем проснутся рано утром от осознания того, что сегодня ты можешь сделать все, ну а если не все, то очень многое!
- Я хотел сказать… что, мне немного не по себе от предстоящего перелета…
В конце коридора послышался неясный шум…
- Ладно, заходи, раз пришел, кажется, сейчас мы будем завтракать. Никогда тебя не поймешь, честное слово!
Неясный шум материализовался в очаровательное создание. Оно казалось эльфом, нарисованным в какой-то детской книжке. Волосы перехвачены металлическим обручем, ленноновские очки, длинная до самых пят, а такое еще бывает (!) ночная сорочка и огромные зеленые глаза. Вернее лишь на первый взгляд они были зелеными. На самом деле, в левом плавала капелька расплавленного янтаря.
- Доброе утро, - сказало создание, и казалось, сами ангелы были на его стороне.
- Доброе, - машинально ответил Валера.
- Валера, это Ольга, Оль, это мой странный друг Валерий.
- Я наслышана о Вас, - сказало создание, сделав небольшой реверанс, и подавая руку ни то для пожатия, ни то для поцелуя. Кипелов выбрал первое.
Они сидели на кухне, и тихий ангел взирал на них из-под хрустальных стекол немодных очков. Разговор явно не клеился. Ангел понимал, что все из-за него, и как мог, старался не мешать, хотя разглядывать раннего посетителя было более, чем забавно.
Завтрак был вкусным, даже лучше, чем обычно. Даже Сергей удивился таким переменам. Стоило оставлять ангелов у себя ночевать почаще. Валера что-то говорил, но все его слова были неяркими, неубедительными, и не теми, что он хотел сказать.
Они шутили и смеялись с ангелом. Сергей пил кофе и принимал участие в беседе. Кипелов любезно попрощался и ушел. Он поцеловал руку ангелу, пожал ладонь Сергею. На душе оставался осадок легкой грусти. Он знал, что так будет. Так или почти так. Про себя он с облегчением вздохнул – «там не было Андрея».
Валера был прав. Андрея там действительно не было. Зато на кухне появился еще один ангел, очень похожий на первого.
- Сергей Константинович, доброе утро, - сказал он.
- Доброе утро, Роберт, - откликнулся тот, - как вам спалось-то обоим?
- Спасибо, очень хорошо.
- Вот принесла же нелегкая этого с утра - пораньше.
- Не ругайтесь, Сергей Константинович, - сказал Ольга, - между прочим, он хотел вам что-то сказать, но из-за моего присутствия не смог этого сделать.
- Да бог с ним, опять какие-то глупости.
- Не думаю, пожала плечами Ольга, - впрочем, это не мое дело.
Роберт поставил на огонь турку, где к ароматному кофе подкинул несколько щепоток трав.
- Я боюсь, - сказал он, - Сергей Константинович, - все только начинается. Для вас это не конец терзаний.
- Ты говоришь мне это уде в третий раз, и третий раз слова твои сбываются, мне не нравиться это.
- Именно поэтому вы не общаетесь с фанатами своего творчества?
- Кто тебе сказал, что не общаюсь?
- Вы боитесь.
- Давай оставим это…
Ольга положила ладошку на руку Роберта.
- Сергей Константинович прав, давайте оставим. Давайте лучше подумаем о том, как нам лучше оформить обложку.
- Хорошо…
Роберт принес ноутбук, и все они увлеченно всматривались в жидкокристаллический дисплей, очевидно ожидая, что он сам подскажет им решение новой задачи.

Валерий вышел из подъезда. Пальцы на ветру сразу озябли, он закурил, с минуту постоял, глядя как быстро огонь расправляется с бумагой. Зашагал прочь. Несколько дней в одном из самых красивых городов Балтики ему не повредят.
Сергей проводил своих гостей, немного постоял у зеркала, вглядываясь в уставшее лицо.
- Ну и что ты мне скажешь, зачем приходил наш моральный урод № 1? Снова поиздеваться над нами?
Отражение не ответило. Сергей продолжил:
- Или убедиться все ли с нами в порядке? А может быть узнать, носим ли мы до сих пор его чертов подарок!
Маврин хотел сорвать кулон и зашвырнуть его куда-нибудь подальше. Но эффекта не получилось. Цепочка была сделана на совесть. На шее осталась красная отметина. Это было больно, похоже, в нее еще и волосы попали.
- Блядь! Сколько ты будешь мучить меня! В уголках глаз выступили предательские слезы, - я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! Чего тебе от меня надо!
Он хотел запустить чем угодно в зеркало, разнести полдома… но остановился… «все пустое… оно не стоит того», - горько усмехнувшись, Сергей стал собираться на студию.
Он взял гитару, не торопясь, вышел в оцепеневшую предзимнюю Москву. Не успел он сделать и несколько шагов, как пронизывающий ветер швырнул под ноги обгоревшую фиолетовую бумажку.

одедо
аврин сер
рт 418 / 18.35 П

00432111

Сергей присел на корточки. Осторожно поднял клочок бумаги. Сомнений быть не могло… это был авиабилет. Билет на его имя. Вот почему приходил этот придурок. «Он хотел… боже мой… он хотел лететь туда со мной… но не решился… его смутила Ольга, он побоялся предложить мне что-то, после того, как он же и отшил меня три года тому назад…». Сергею казалось, что цепочка та самая единственная невыносимо жжет шею, сдавливает горло. Он вернулся домой. Он чувствовал, что если сядет за руль случится что-то непоправимое. Нет…
«Почему он со мной так! Почему он всегда поступает со мной так! Сука! НЕНАВИЖУ ЕГО!!!».
Валера вернулся в Россию вечером, когда город уже промерз до основания. Ушлые коммунальщики резво меняли не справляющиеся с нагрузкой трубы. Зима – самое время подготовки к сезону холодов и канализационных раскопок. Он добирался до дома, кажется целую вечность, и лишь в тепле и уюте смог позабыть дорожные тяготы минувшего дня.
Он осмотрел на серебряный браслет, приобретенный в подарок Сергею. «Кого я обманываю? – спросил он сам себя, - ничего не может быть, потому что не может быть никогда. Я причинил ему слишком много боли». Украшение полетело со стола. «Дурак, дурак… дурак… ».
Горький чай, телевизор, кот и неинтересная книга. Этого ли он хотел? Но как изменить? Как измениться? Ответов было еще меньше, чем сил. Он устал бороться. Бороться с самим собой.

На студии к Валерию подошел Алексей. По-видимому, он был сильно опечален чем-то. Он был тих, и боялся начать разговор.
- Леша, что-то произошло? – осторожно спросил вокалист.
- Да, - немного помедлив, ответил басюг. – Понимаешь… Понимаешь Сергей просил меня передать тебе… что… он не хочет с тобой встречаться нигде и никогда. И… за последствия таких встреч он не ручается.
- Что ж… - Валера выглядел спокойным, - хорошо. Спасибо, за информацию.
- Валер… он… сказал это со зла…
Кипелов вымучено улыбнулся.
- Не переживай, Леш, все хорошо. Мы обязательно разберемся и с этим, а теперь нам нужно работать.
Сердце ощутимо кольнуло. «С чего бы я стал таким чувствительным? Надо выкинуть наконец все это из головы, чтобы ничего не осталось . Совсем ничего». Когда песня была сведена молодежь во главе с Сашей Манякиным, не спешила расходиться. Валерий не стал им мешать. Он вышел на улицу, где маленькими искорками поблескивал только что выпавший снег. Снег, прикрывший казалось все несовершенство человеческого мира, придорожную грязь и расставленные ловушки дорожных рабочих.
Валерий поднял воротник и шел неспешно в сторону метро, как вдруг около киоска он увидел знакомую машину… сердце забилось быстрее. Он сделал несколько шагов в сторону… «Убежать!» - было единственной мыслью. Но его желанию не суждено было осуществиться. Они столкнулись. Внезапно, с довольно большим запасом инерции оба.
- Ослеп, идиот! – выкрикнул Рыжий, еще не видя его.
- Прости, - сказал Валера, устояв на ногах, подавая тому руку.
Он получил довольно ощутимый удар по лицу в следующее мгновение. Стерпел. Смолчал.
- Сколько можно? Сколько ты будешь глумиться надо мной, скажи мне? – новый удар. Лучше бы бил по лицу.
- Сергей… почему ты так решил?
- Почему? Ты хочешь знать почему? Во-первых, я кажется, передал тебя через Алексея, все, что о тебе думал, во-вторых, я не собираюсь выяснять с тобой отношения на улице, и, наконец, ты всегда стараешься унизить меня! Растоптать! Доказать мне свое превосходство!
- Почему ты так решил?
- Оставь… - Сергей махнул рукой, - все равно это пустое сотрясание воздуха, давай я отвезу тебя до дома… сейчас холодно…
Как зачарованный Валера сел в его машину. Ни ехали молча. Все эти упреки. Острые слова, почему так? Что же он опять натворил?
Когда машина остановилась у подъезда Кипелова - Сергей спросил:
- Зачем тебе было это нужно?
- Что «это»?
- Зачем ты приходил в то утро? У вас не было концертов в Праге.
- Просто… я один был там.
- Зачем?
- Какая разница?
- Ладно… я никогда тебя не понимал. Зачем было приезжать ко мне перед полетом? Тебя смутила Ольга. Скорее всего ты подумал, что мы живем или спим вместе, а между тем это не так. Они мои друзья. Они это Ольга и Роберт. Они не такие как мы, скажем так. И мне нравится проводить в их обществе время, потому что они неиспорченные, что ли…
- Какое это имеет значение?
- Никакого.
- Большое спасибо, что подвез… мне пора…
- Всего доброго.
Слова осыпались десятками осколков где-то внизу. Казалось, если потрогать обшивку сиденья – можно пораниться. Валера вышел и направился к подъезду. Сергей сразу же завел мотор и отъехал на метров 30… больше не смог. Дверь хлопнула. Кипелов прижался спиной к холодному металлу даже через теплый пуховик он чувствовал ледяной холод… он хватал ртом воздух, чтобы не закричать… так сильно щемило в груди… так холодно…
Сергей сидел вцепившись в руль руками…. Он не мог ехать дальше… слезы стекали по щекам… «чтоб тебя! Чтоб тебя! Сволочь!».
Он вышел из машины. Взял себя в руки, решительно направился в сторону подъезда Кипелова. Надо было это решить. Решить раз и навсегда. Он помнил код. Такие вещи не забываются. Он решительно распахнул дверь. «Или он, или я!».
- Валерка!
Сомнений не было.
- Что с тобой? Валер… тебе плохо? Лера? – он присел рядом, помогая Кипелову подняться.
- Все в порядке, - прошептал тот бледными как полотно губами.
- Ты сумасшедший! Сергей отпер дверь, помог Кипелову раздеться, заставил выпить лекарства, вызвал врача..
Он сидел рядом с Кипеловым на диване, вглядываясь в его лицо, вслушиваясь в сердцебиение.
- Ты с ума сошел! – он гладил его руки, согревая озябшие пальцы…. – разве можно до такого себя доводить?
- Прости меня… - он доверчиво прижался к Сергею, - я так хотел… чтобы ты поехал со мной… но… я подумал, что безнадежно опоздал… и нет у меня больше шансов… чтобы все исправить… и что ты оттолкнешь меня.. и…
- Замолчи… - Сергей целовал его лицо… - стоило тебе только позвать… стоило только сказать… я бы не думал ни секунды… теперь пустое… хватит… - Маврин целовал его пальцы… - все будет хорошо…
- Спасибо, - пошептал Валера в его Рыжие волосы.

 Отправлено: 18.12.07 17:30. Заголовок: Пучок света выхватыв..

Пучок света выхватывает твою изящно прогнувшуюся фигурку, обливая ее потоком света…Я стою у твоих ног, облокотившись на сцену…Красочными пятнами мелькает хроника воспоминаний…Это я должен быть там, рядом…близко…тереться возле тебя, как котенок у миски со сливками, перебрасываться лукавыми взглядами, шутливо заигрывать…а позже, в разбавленном мягком светом полумраке познавать гармонию любви…Но безжалостное «никогда» - как гвоздь, забиваемый в крышку гроба, суровый приговор во имя жизни…А ведь все это было…было…было…Но ты не помнишь…И не вспомнишь…Такова цена…Цена того, что ты сейчас жив…

Наполненные теплым светом глаза….идеальный контур губ…капельки воды на покрытой хитросплетеньем узоров кожи…я ловлю их губами по одной, удерживая твои запястья, не давая возможности вытереться полотенцем…вязь тел на в смятой в любовной лихорадке кровати…пальцы, судорожно комкающие простыню….Выступления, гастроли, асфальтовая краска дорог…Репетиции, шутки, розыгрыши, вкус страсти на твоих устах, убаюкивающее спокойствие твоих объятий…И тот черный день, когда я попросил тебя позволить мне сесть за руль…
Я не справился с управлением на мокром шоссе…Я очнулся в белизне неизвестной комнаты и не уловил твоего присутствия…
Я пришел к твоему последнему пристанищу – чтоб хотя бы так испросить прощения. Когда иссяк соленый ручеек, я услышал голос, что в ответ на мою исполненную боли фразу, выброшенную в безмолвие скорбного места:
- Я все бы отдал, чтоб только ты был жив! – переспросил:
- Все?
- Да, все…
- Будь по-твоему…Ты больше не станешь в его жизни тем, кем был, не вмешаешься в ход событий, иначе все повторится заново. Он не узнает тебя из тысяч лиц – он не будет помнить. Это будет его благословением. А ты – будешь. Это достойная плата.

Когда я пришел в себя, словно вынырнув из кошмарной глубины, преодолев колоссальное давление, на календаре стояла дата того дня, на который была назначена моя прослушка. Я не пошел. Вскоре узнал, что ты подыскал нового вокалиста и выпустил альбом. Мне странно было слушать песни, что когда-то, в другой параллельности, были записаны мной.

Пересилил себя, взял молчания обет,
И в душе нараспашку разум выключил свет...

Знание отравляло терпкой полынью…И я пришел на твой концерт…

Я смешался с толпой фанов, жаждущих твоего автографа…Твоя рука вывела замысловатый вензель росписи…Я на мгновенье коснулся твоих пальцев, встретился с твоими темными зрачками…Сладость мига и горечь откровения – теперь я понял, насколько высокой была цена. Ты не помнишь. Помню я. Живи долго, Сереженька – все оплачено…

 Отправлено: 19.12.07 11:11. Заголовок: Посвящается Владимир..

Посвящается Владимиру Петровичу Холстинину-одному из моих самых любимых гитаристов


- Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – последнее слово он кричал вслух, задыхаясь и захлебываясь криком.Беспомощный и жалкий,он сидел на полу,исступленно царапая его ногтями, чувствуя отвращение к самому себе. Тряпка…. В душе он – тряпка. Пушечное мясо, и Валера может бросить его на растерзание, ему будет все равно. В-с-е р-а-в-н-о.
Как давно Холст его… любит? Нет, не любит. Это – не любовь. Похоть, желание, просто отвратительная страсть – но не любовь.Холст хочет Валеру, Валера хочет Маврина, Маврин не хочет никого. Мир похож на систему. Выживет сильнейший. Отвратительно.

***
Серое,хмурое утро.И в такое утро у Холстинина не могло быть хорошего настроения.Зато оно могло быть у Валеры.Он заявился в студию со светлой улыбкой,отчаянно взъерошив свои длинные русые волосы.И в тот момент Владимир хотел его еще больше.Кипелов был необычно весел,шутил,все новые и новые идеи градом сыпались со счастливого вокалиста.Он бегло набросал текст новой песни,как бы ненароком прикоснувшись к плечу Маврина.Сергей нахмурился,но было видно,что ему приятно.Холст с силой стиснул зубы и принялся яростно терзать гитару.Бешенство переполняло его.
-Петрович?Ты в порядке?-раздался взволнованный голос Манякина.Холст отрешенно посмотрела на драммера и сдержанно кивнул,не в силах говорить.Пальцы дрожали и путались в струнах.Владимир не выдержал и рывком встал со стула,объявив,что репетиция окончена.Не обращая внимания на удивленные взгляды Дубинина и Мани,Холст решительно направился к выходу,громко хлопнув дверью на прощание.Кипелов даже не посмотрел в его сторону.
***
Спустя неделю они сидели в родной студии и беседовали почти по-дружески, но их лица не скрывали непонятной ярости.
- Почему ты не пришел на репетицию? – спросил Холстинин.Его лицо было совершенно спокойным,скрывая борьбу противоречивых чувств в его душе.
- Плохо себя чувствовал, - короткий, сухой, резкий ответ.Валера злился: может на Володю, может на Маврина, может на себя.
Холст почувствовал,как волна внезапного гнева накрывает его с головой.Да как смеет этот щенок так разговаривать с ним!
-Плохо себя чувствовал?-прошипел Холст,-Ты?
- Да,-холодный взгляд серо-голубых глаз.Владимир не мог дальше сдерживать ярость.
Короткий,резкий удар.Кипелов пошатнулся,глядя на Холста округлившимися от удивления глазами.Еще замах.Удар.Боль отрезвила Валеру.Оправившись от первоначального шока,он гневно наступал на Холста,нанося ему ответные удары.Никакой дружбы.У них осталась только похоть и голая ненависть.Бьют молча, сильно и очень больно. Ожесточенная драка и каждый хочет сделать друг другу как можно больнее.
Холстинин побеждает в этой безмолвной драке.Валера лежит на полу,распростертый под весом Холста,и яростно шепчет:
- Сука…
Он посмотрел на Владимира: русые волосы, прилипшие ко лбу, светло-голубые глаза и рассеченная губа, из которой сочится кровь.Холстинин тяжело дышал,чувствуя под собой тело Валеры.Холст знал, что уже почти не может сдерживаться, что у него осталось только одно желание: отыметь Кипелова прямо здесь, на этом чертовом полу. Кажется, Валера тоже это заметил и,с неимоверным трудом сбросив с себя гитариста,ушел,одарив Холстинина на прощание странным,отсутствующим взглядом.Дверь студии захлопнулась.Холст так и остался сидеть на полу,в отчаянии запустив дрожащие пальцы в кудри.

***

Они делали вид, будто драки не было, потому что им обоим стыдно вспоминать о ней. А тем временем все шло своим чередом:репетиции,гастроли,толпы обезумевших фанатов....Дуб смеялся над очередным анекдотом,Валера увлеченно разговаривал с Манякиным,Маврин отрешенно перебирал струны,а Холст,достав отвертки,вновь разбирал весь механизм своей многострадальной гитары.И вроде бы все,как обычно, но что-то было не так,и это замечали все.
Дубинин снова залился безумным смехом.Холст невольно поежился.Хотелось уйти,побыть в одиночестве.Но он не мог себе этого позволить,а потому остался,бросив разобранную гитару на полу.Устроившись на жестком диване,он поглядывал в сторону Кипелова.На его скуле все еще был виден небольшой синяк-напоминание о недавней стычке.Холстинин наблюдал за вокалистом из-под полуопущенных ресниц.И сам не заметил,как провалился в тревожный,полный беспокойства сон.
***
-Мавр,толкни Петровича!Развалился,как фараон,-фыркнул Дуб,устало потягиваясь.Маврин,надевая куртку,оценивающе посмотрел на дремлющего Холста.
-Да пусть спит.Он в последние дни сам не свой,-ответил Сергей,направляясь к двери,-Кип,ты идешь?-обернулся Маврин.Кипелов поднял голову,задумчиво посмотрел на Рыжего и неуверенно покачал головой.
-Вы идите.Мне...В общем,я немного задержусь,-тихо ответил Валера.Маврин удивленно вскинул брови,но ничего не сказал и ушел,помахав на прощание рукой.Следом за Сергеем удалился отчаянно зевавший Дуб,напоследок хитро подмигнувший Кипелычу:
-Валер,ты бы не оставался тут один с Холстом.Сегодня полнолуние!-Дубинин расхохотался и скрылся за дверью.Кип неувернно улыбнулся в ответ.Студия опустела.Валера некоторое время сидел на своем месте,вслушиваясь в малейшие шорохи наступающей ночи.Тишину нарушало лишь мерное дыхание Холстинина.Кипелов молча наблюдал за спящим гитаристом:за его поддрагивающими ресницами,чуть приоткрытыми губами.Тихо выдохнув,Валера осторожно подошел и опустился на краешек дивана,стараясь не потревожить его сон.Свет уличного фонаря,проникавший в окно студии,мягко освещал лицо Холста,делая кожу матовой,а волосы бронзовыми.Кипелов затаил дыхание,глядя на неожиданное преображение.
***
За окнами было уже сумрачно,когда Володя проснулся.Кто-то мягко и ненавязчиво гладил его по шее.Открыв глаза,Холстинин увидел Кипелова.В полумраке его черты казались размытыми и манящими.Внезапно смягчившийся взгляд серо-голубых глаз скользил по лицу Холста,пальцы нежно поглаживали кожу над ключицами.
-Валерка...,-прошептал Холстинин и резко сел на диване,-Я...Прости меня...Я не хотел,-сбивчивчивым шепотом начал Холст,беря вокалиста за руку.Кипелов ласково посмотрел на растерянного Холста.Высовободив руку,он бережно коснулся пальцами его рассеченной губы.Владимир замер,ощутив это легкое прикосновение.Лицо Валеры было совсем близко...
Кипелов не понимал,что делает.Он знал,что это неправильно,что этого не должно быть...Но не мог сопротивляться.Для него остались только эти нежные губы,только эти сильные,слегка огрубевшие от струн,руки...Такие горячие...Податливое тело Кипелова выгибается в сладких судорогах,принимая умелые ласки гитариста.Холстинин сходит с ума от ощущения долгожданной билзости.Приглушенные стоны,страстный шепот....Они не думают о завтрашнем дне.К черту.Сейчас они есть друг у друга…

 Отправлено: 03.01.08 18:30. Заголовок: Ты не знаешь, не пом..

Ты не знаешь, не помнишь,
Не любишь...
Спокойно живешь за двоих,
А я помню жаркие губы,
В ночи растворяющий вскрик...

Я помню мгновения счастья
И синие петли дорог,
Любовь, напоившую сластью
И смерти жестокий урок...

Я все на весы ее бросил
И стрелки качнулись назад...
Я все оплатил, мой хороший,
Чтоб только светился твой взгляд...

Я прожил бы тысячи жизней,
Я умер бы в каждой из них...
Мелодия тихо повисла,
Молчит неоконченный стих...

...Ты долго живи - за двоих...

 Отправлено: 08.01.08 11:31. Заголовок: Пробы пера...

Аффтар - Го.

Ох, не нравилось происходящее Удалову. Что-то все куда-то заныкались в тёмные углы гостиницы «Совком-Урал» и шебуршат… страшно. Что они все себе думают? А он вот такой один-одинёшенек идёт в бар.
Спустившись в более менее освещённую местность гостиницы, где по странному стечению обстоятельств перегорело большинство лампочек в коридорах, Макс направился к совком-бару. Мде, выбор невелик. Зато народу почему-то дофига, единственное свободное место – за столом, который облюбовал себе Великий и Ужасный. Не Холст, не подумайте, тот вообще Владыка Вселенной и Император всея сущего, а маленький великий ужасный это Виталий Дубинин. Бочком подобравшись к столику, Максим робко брякнул кружку дешёвого пива на замызганную скатерть.
- Аллоха!
-Чего тебе? – огрызнулся Виталик.
- Пришел выпить… А что так грубо?
Дуб гневно вскочил, чуть не свернув столик:
- Грубо?! Это ты называешь грубо?
- Да в чем дело?
- Трепло несчастное!!
- Кто, я-а-а?!
- Ты! Кто про меня чушь всякую болтает!!!
- Какую такую чушь?!
Сначала Макс не понял что к чему, но понемногу начало доходить. Тем не менее, Макс предпочёл сделать вид, что он тупой напрочь. Виталик замахнулся на Максима чашкой, но на полпути передумал и просто облил стол пивом. Максимовым. Максим слега нахмурился. Не вовремя…
- Теперь посмотри мне в глаза и скажи, что это не ты наболтал Валере, что я с мужиками... сплю!
- Не... не я.
Максим состроил честные глазки и уставился в переносицу разозлённому басисту.
- Сволочь! не ври мне!! - Дуб швырнул чашку в пространство и удалился.
Максик пожал плечами и принялся слизывать пролитую влагу со стола. Раз уж заплатили, чего ж бросать…
Много ли, мало ли пива прошло… в удалой желудок…
Максим крался по темному коридору, Виталий набросился на него сзади, прижал к стенке. Начал бесцеремонно расстегивать ремень.
-Что ты… а-а-ай!
Максим извивался, пытаясь отпихнуть Виталия. Тот замахнулся и сильно ударил Макса чуть выше правого уха. У него перед глазами мелькнула белая молния, в голове зазвенело, только хотел закричать, Виталик схватил его за волосы и притянул к себе:
-Будешь вопить – зубы выбью!.. Понял?
Максим кивнул, Виталик совсем раздел его и легким тычком в спину, заставил согнуться.
-Нет, нет, не надо!
Несмотря на вялое сопротивление партнёра, Дуб резко вошел в него, да так, что Макс чуть не врезался головой в стену
Виталий действовал предельно грубо, может, потому что торопился, может потому, что Максик ещё слабо трепыхался и пытался вырваться. Виталька, сам не зная, чего хочет добиться, что доказать и кому, толкался как можно глубже; Максим стонал и скулил сквозь сжатые зубы, надеясь сохранить их подольше, пальцы скользили по стене в поисках опоры, но тщетно...
Ещё немного и Макс, подавившись стенаниями, упал на пол. Глухо хныча в паркет, Максим уже даже не пытался встать, так как Дубинин капитально придавил его сверху и отпускать, видимо, не собирался.
Шею Макса щекотали пряди Дубовых волос, статика надоела
- Ты с меня слезешь?
- Зачем это?
- Мне неудобно! Попрошу заметить, абсолютно некомфортно!
Виталик для порядку куснул барабашку в подобие загривка, так что тот взвизгнул, и просунул руку под Удалова.
- Эй-эй-эй! Может, хватит?!
- Что, зубы надоели? – Виталий шевельнул лапкой, второй рукой приподняв за талию барабанщика для пущего удобства, и провёл ладонью по знаку мужеского достоинства Максима. Максим зажмурился и закусил губу, не желая признаваться себе, насколько это было приятно, тем более показывать это злобному басисту. Слава богу, ему повезло лежать лицом вниз… а Виталька никак не успокаивался, быстро перебирая пальцами, импровизируя и фантазируя (поневоле напрашивается сравнение с грифом гитары =). Максим поскрёб пол, отковыривая плинтус от паркета, как-то отвлекал себя мыслями о политике Занзибара – нифига. Изнасилование на то и изнасилование… Короче Максимушка снова не выдержал и сладострастно заныл. Виталий фыркнул на ухо жертве и сжал Максимкино достояние, после чего Максим охнул и расплылся одной большой барабанистой лужей по полу.
Наконец то Виталик соизволил подняться:
- Стыдно! Скончаться на паркет! Ещё испортится!
Максим кое-как поднялся, подобрал своё добро (одежду), проверил наличие зубов и после этого поднял глаза на «насильника»
- А я-то что? Если шо куда, я на тебя свалю.
- Ах ты, ябеда!
Виталий притянул к себе барабанщика и прижался своими губами к его, шустро раздвинул чужие уста языком и укусил. Максим взвыл, и отшатнулся, хватаясь за подбородок.
- Садиииист! – протянул он обиженно, и натянул футболку и ремень. Штаны остались под мышкой. Виталик в свою очередь натянул джинсы и критично оглядел любовника. Подхватил под руку и потащил за собой.

…ранним утром вышел Валера в коридор гостиницы. Бодро зашагал, поскользнулся на луже непонятного происхождения и громоподобно соединился пятой точкой с полом. Нынче постояльцам суждено было проснуться под Валеркино «пение» и звон стёкол в окнах!

 Отправлено: 08.01.08 11:33. Заголовок: Аффтар - Го Сережа ..

Аффтар - Го

Сережа боялся даже дышать, подкрадываясь к спящему Глебу. Когда подошел достаточно близко, прыгнул сверху, от чего Глеб издал удивленный крик, немного повозившись, все-таки заломил ему руки за спину. И куда-то потащил.
-Эй! Ты чего делаешь?!
-Тааак, надо кляп… Ага, носовой платок, сойдет… Глеб! Не пинай меня ногами!
-Отпусти меня! От… - Сережа ловко затолкал Глебу в рот чистый, ну так ему казалось, носовой платок, недовольный Глеб задергался еще активнее, чем чуть не сбил Маврика с ног. Но он уже подволок его к батарее, оперативно снял второй ремень (вот зачем Маврину два ремня!) и крепко примотал руки Глеба к батарее.
Нагнулся, осматривая добычу, на несколько секунд задержался взглядом на испуганном лице Глеба. И резко дернул его штаны вниз, так, что даже несколько пуговиц поотскакивали – прямо Мавру в лоб!
-Ой! Черт, ботинки мешают… Ну зачем тебе такие говнодавы?..
Глеб непонимающе пожал плечами:
-М-м-м…
Пришлось снимать и обувь. Ради такой затеи Сережа встал на колени перед полуголым Глебом…
- Блять! Вы что тут творите?! – Сзади стоял ошарашенный Вадим.
- Ооо, Вадик… Здравствуй, Вадик…
- …Бог сказал. – Вадик включил свет в комнате и оглядел представленную пред ним картину маслом – раздетый до пояса (не скажу, с какого конца) Глеб и ошарашенный Маврин с гриндером в руке. – Ну и что же тут происходит?
- Да так… я ботинки тут чищу… Глебушке… - Маврин вытащил и без того «чистый» платок, и ретиво принялся начищать говнодав (не зря такое второе имя у гриндеров… внешний вид соответствующий). Глеб воспользовался шансом и заорал что-то нечленораздельное:
- Этот … (не буду печатать) вообразил что (тоже цензура)!!!!! **** ***** ** **********!!*******************………..!!!...!!!
Маврин затолкал уже совсем не чистый платок на прежнее место пребывание
- мммм, ммм, мм!!!
- Всё с вами ясно.
Вадик скептически пихнул Рыжего и самодовольно заявил:
- Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках!
Глеб поморщился, узнав, что он колбасный обрезок. И от кого? От родного брата!
- Вот так с Глебом надо! – Вадим избавил Глебсона от оставшейся одежды. По причине привязанных немобильных рук басюга рубашку превратили в лохмотья, мало напоминавшее одеяние. Глебчик задёргался. Нервничал, наверное…
Вадик, недолго думая, склонился над братом и крепко его поцеловал, вытащив платок. Глеб закатил глаза. Маврику подумалось было, что это от удовольствия, кабы «довольный» Глеб не пнул братца в живот…
На одной ноге Глебчика ещё остался ботинок, потому пинок получился внушительным. Вадим ойкнул и упал на Маврика, тот жалобно мяукнул и попытался выползти из-под лидера Агаты, пока Глеб странно кудахтал. Смеялся, ирод.
- Дааа, это уже садо-мазо… Вот как надо.
Вадик малёха смутился и вернул платок на место:
- Нууу, я немного не то имел в виду. А ты чего разлёгся! Держи его тогда, умник!
Мавр боязливо снял последний кусок одежды с Глебсона и схватил его за пятки. Глеб немного подрыгался, скорее для приличия, чем для пользы, но кто его знает… Маврик медленно, почти нежно растянул Самойлова младшего на полу от батареи и раздвинул ему нижние конечности; Вадим довольно хмыкнул; Глеб закрыл глаза.
Спешить было некуда, цельная ночь впереди, так что Вадим приступил к делу весьма обстоятельно. Скинув одежду, Вадим оседлал младшенького, провёл руками по молодой шее, груди. Попробовав на вкус живот Глеба языком, Вад приступил непосредственно к делу, благо Глебсон был лишён возможности двигаться и возражать. Обаятельный Вадик не зря соблазнил стольких фанаток (и фанатов). Медленно, очень медленно он проник внутрь и также неторопливо начал движение. Заставить Глеба выгибаться и стонать для него было делом двух минут… Против своей воли Самойлов-младший двигался в такт движениям Самойлова-старшего, по напряжённому лицу Глеба катился пот.
Маврин тем временем успел соскучиться, тем более он вообще первый пришёл и Глеба отлавливал сам! Он пытался пощекотать Глебу пятки, но тот в экстазе лягнул Сергея наобум. Было больно… Недовольно потерев ушибленное запястье, Серёжа посмотрел на спину Вадика. А что… ничего так. В голове созревал безумный план…
Подождав, пока Глеб достигнет пика удовольствия, Сергей неожиданно бросился на Вадима, повалил его на младшего брата (тот удивлённо пискнул, придавленный массой двух тел). Естественно, всё пространство около любовников заняли рыжые беспорядочные лохмы. Кажется, они вытеснили воздух… Ладно, не имеет значения. Соскучившийся Маврин тянуть не стал и сразу резво овладел Вадимом. Сначала Вадим нелепо махал руками, пытаясь приподнятся с брата, потом плюнул и получал удовольствие (о том, получает ли удовольствие Глеб, никто, понятный пень, не думал).
Сергей, привыкший к темпу, задаваемому Леркой, рванул с места в карьер, так что Вадим кричал и бился, в первый раз-то (Ах эти горячие арийские парни). Маврику-то хорошо, а вот Глебу по оргазму Вадика не очень-то… Не будем вдаваться в подробности. Раскинув ноги-руки-хвост («это не хвост – сказал волк и густо покраснел…»), Вадим лежал на братце и слабо вздыхал, щурясь от удовольствия, как зажравшийся кот.
- Эй, Рыжик, мне тут неудобно. Пошли на кровать?
- Ты гений.
Малодушно бросив Глеба Рудольфовича голым и привязанным к батарее, два гитариста удалились в направлении кровати. Но там спал Глеб и помял её… Так что гитаристы с чистой совестью покинули помещение в поисках удобной кровати. И никто не заметил, как дёргался и судорожно мычал несчастный Глебушка, предоставленный сам себе на всю длинную ночь вперёд….

 Отправлено: 12.01.08 10:36. Заголовок: Снова сгорать и люби..

Снова сгорать и любить,
Снова смеяться и плакать...
Знать, что уже не придешь,
Знать, что не будет иначе...

В каплях слепого дождя,
В сумерках теплого лета
Знать - не вернешься, но ждать...
Ждать безнадежно ответа...

С легкой улыбкой беспечности
Я попрошу у Создателя
Встречи одной в бесконечности
В точке одной
По касательной...

 Отправлено: 14.01.08 15:39. Заголовок: Зеленоватая линия ед..

Зеленоватая линия едва заметно колебалась.
Вокруг кипела жизнь, лишь здесь, наедине с нами, она замерла. Я гладил твои пальцы, просил открыть глаза, чтоб словить лучистый вгляд, чтоб понять - надежда еще есть. Я уже научился слышать твое сердце по неровной ниточке слабо бегущего пульса. Я считал каждый вздох. Твое лицо оставалось спокойно-безмятежным – казалось, ты прилег на часок, чтоб потом вскочить, потянуться с хрустом, расправляя неугомонную энергию по каналам тела, и подмигнуть – мол, и ты шевелись…

Наша любовь началась с ненависти. С твоего скоропалительного ухода из группы, а затем столь же стремительного возвращения, когда я, в жизни не творивший ничего подобного, поставил тебе одно жесткое условие. Затем - твой срыв и внезапно вспыхнувшее чувство, что зародилось из искры нежности, что высек я в тот день, осознав, что натворил, и каясь в содеянном.

А сейчас – твоя безответность пугала. Я приносил тебе музыку, я говорил с тобой, и когда никто не видел, украдкой, таясь, едва касался теплых уст. И эти поцелуи, украденные у самой неизбежности, заполняли озоновую дыру в душе.

Я так и не привык к твоему отсутствию. Будто ты находился рядом, на своем обычном месте за моей спиной. Всегда, когда я оборачивался назад, я вздрагивал – не ты сидел за установкой, не ты…

Мое сердце разбилось тогда о шершавую гладь асфальта, падая «…вниз, с городских высот…»…

Я щелкнул кнопкой, отключая тебя от системы жизнеобеспечения. Мозг мертв уже давно – и людям не под силу запустить его вновь. Перезагрузки не будет…

Любовь – единственное, что возникало при взгляде на твое замирающее в дымке сна лицо…

Я просто выключил ночник в комнате, чтоб свет не мешал тебе спать…
----------------------------
Когда я узнал, кто виновен в том, что Паша оказался в реанимации, я даже не удивился – я словно нашел ответ на давно мучивший меня вопрос. Подозрение воплотилось фактом. Я лишь опечалился, что оно оказалось правдой. А ведь я до последнего надеялся, что это не ты, Андрюшка…

Я знаю – ты любил меня…И дошел даже до того, чтоб устранить ту помеху, что была камнем преткновения. Я был твоей дичью, твоим ценным трофеем. В твоей любви было столько же эгоизма, сколько и обожания. Ты безумно ревновал меня к целому миру и Паша не был исключением, но он не был виновен в том, что его чувство оказалось взаимным.
Ты когда-то спас ему жизнь. Ты же ее и отобрал…

Я, как в бреду, повторял твое имя, ошалело ловил твои губы, с уст срывались возгласы страсти и жаркие признанья – искренние, от всего сердца…Я поверил в то, что ты полностью мой, Сережка…Я уснул с улыбкой…Я счастлив…

Метающаяся в беспамятстве голова, нежные приоткрытые губы, с которых слетают слова любви – настоящие и теплые…Гибкие руки оплетают шею, бедра так волнительно прижимаются к моим…Тело соблазнительно прогибается в такт движениям, охватывая ногами талию, сенсорно-чутко откликаясь на мои действия…А радостное сиянье твоих глаз выжигает нестираемое клеймо…

Были ли терзания, мучительней моих? Мог ли я отбирать жизнь, которую не давал?
Я мог бы именно сейчас обрести счастье – краткое и земное. И я же приговорил тебя.

Ты крепко спал. Я набрал раствор в тонкий шприц, выпустил вверх струю, сгоняя воздух. И точно, вполне профессионально игла вошла в синеватую жилку вены, выпуская жидкость в твою кровь. Ты даже не шевельнулся, лишь чуть обиженно скривился рот и дрогнули пушистые ресницы.

Жалость, тихая жалость ощущалась, когда я смотрел на угасающее в дремоте молодое лицо. Тебе недавно исполнилось 28…

Я бы любил тебя, я бы может оттаял, если бы не знание того, что другой, столь любимый мной человек исчез навсегда лишь потому, что ты почитал его лишним…

Я присел на краешек, поправляя завитушки темных волос – чтоб не мешали.
Склонился, целуя тебя – легко и нежно. Прости Андрюшка, если что не так, что не ответил когда-то на твой порыв, что по сути, всегда любил другого, что не успею прочитать тебя как книгу, которую так и не успел открыть, потому что смотрел только на обложку. И потому что сам отправил тебя в Вечность…Пусть для тебя она станет ярким утешением – за все то, что ты не получил здесь…

Приехавшая «скорая » зафиксировала факт.

Посмотрел на свои руки. На них – твоя кровь. На твоих – Пашина. Из-за меня. Значит, виновник главный – я.

Я закрыл глаза. Я – дрянь. Пусть я сдохну.

Когда первые комья грохнули о крышку, я потерял сознание…

Еще одна сухая строчка: «…смерть наступила в результате остановки сердца…»

 Отправлено: 16.01.08 22:06. Заголовок: "Ну и народу же ..

"Ну и народу же собралось в “Точке”! Конечно, вряд ли еще увидишь такое зрелище: - старый + новый составы “Мастера”, и даже тот состав “Мастера”, которым он должен был быть изначально – Грановский, Большаков, Покровский, Молчанов, и, конечно же, Кипелов. Скольким фанатам не давала спокойно спать мысль о том, что могло бы быть, если бы тогда … в далеком 1987 году… Но, как известно, “бы” не бывает, а вот чудеса иногда случаются. И поэтому в этот вечер, 28 апреля, Славик вместе с огромным количеством народу был в зале клуба "Точка”. Разгоряченные пивом, жарой и предвкушением праздника, фаны не замечали ничего по сторонам. Поэтому Славик спокойно пробрался сначала за кулисы, перекинулся парой-тройкой слов с Валерой, и так же спокойно, если не считать нескольких толчков локтями под ребра, нескольких наступаний на ноги и некоторого сноса то вправо, то влево от намеченного курса, вернулся к загородке, за которой находилась стрела с видеокамерой. Его практически никто не заметил.
"Концерт был… Да что там, концерт просто БЫЛ!!! И Славик сам дивился на себя, вытирая слезы при проникновенному Мишином исполнении “Еще раз ночь”, подпевал заводному Лексу, отчаянно завидовал Лешке Страйку, выделывавшему черт-те че на своем правом фланге сцены. И, конечно же, не мог оторвать глаз от своих кумиров (нет, не кумиров, а просто людей, к которым он испытывал огромное уважение) – Андрея, чья поддержка так резко изменила его судьбу, Алика, как всегда, слегка отстраненного и сосредоточенного, и Валеры – человека, отношение Славика к которому не втискивалось в какие-либо рамки вообще. Да, кумир, да, бог… Но и еще: телефонный разговор с Андреем:
- Слава, знаешь, у меня к тебе есть дело.
- ?
- Нужен гитарист. Хороший. Нет, не просто хороший. Классный.
- Но у меня свой проект. И, вообще, мне хотелось бы самому…
- Не торопись. Гитарист нужен Кипелову.
Хорошо, что Славик тогда сидел, иначе он бы просто упал. До него доходили какие-то темные слухи о размолвках и разногласиях, но он как-то не сильно интересовался этими сплетнями. Мало ли что наговорят… И вдруг такое неожиданное предложение. А Андрей, почувствовав его колебания, продолжал:
- Слав, нужно… Валерке нужно выплыть. А тебе это станет неплохой рекламой. Только, пожалуйста, …. – он не договорил.
Что именно Андрей не договорил, он, кажется, понял при первом визите на базу. У Славика тогда сложилось впечатление, что Валера смущается чуть ли не больше него самого, но изо всех сил старается не подать виду. Это уже потом Славик начал с полувзгляда понимать, когда Валера нервничает – растерянный взгляд, потирание кончика носа, непрерывное приглаживание волос. И сейчас он, пожалуй, больше Славика переживал, что тот сделает что-то не то. Славик отыграл все, что было нужно, и увидел, что Валера, до этого сидевший на стуле сжавшись, вдруг расслабился и вздохнул, словно с облегчением. Это почему-то настолько растрогало Славу, что он для себя с ходу решил – будь что будет, но он не бросит этого усталого, задолбанного и такого … милого?... человека. Тем более, Славик еще не забыл время, когда сам прыгал в толпе, показывая козы и приходя в экстаз от музыки и голоса великой группы.

Славик сразу же влился с группу. Андрей уже был ему знаком, с Лешкой он тоже нашел общий язык. А ветераны – Валера и Саня – делали все, чтобы ему было комфортно. Как-то после репы Славик остался с Саней попить пивка, и тот в неформальной обстановке вдруг сказал фразу, которая заставила Славика задуматься.
- Славк, хорошо, что ты пришел к нам. Валерка хоть немного ожил и в себя пришел.

…И вот концерт группы Мастер. И человек, которого последнее время доводилось видеть на сцене только рядом с собой. Который разносит к чертям этот битком набитый зал, на “раз” перекрывая Серышева, Лекса, бэк-вокал Страйка и непойми-вокал Ковалева.

Толпа неистовствовала. Слэм катился по залу, бросая народ вправо и влево. Кто-то лез через толпу, зажав в поднятых руках три стакана пива. Кто-то висел на шторах. Вспыхивало пламя. Славка млел, слушая бессмертного “Тореро” и думал о том, какой же это кайф – когда эти легенды играют вместе. Равные среди равных. И он чувствовал горечь от того, что в группе у Кипелова этого ощущения не добиться ни при каких условиях. Как бы они с ребятами не играли – все равно будет Валера и только Валера…

Внезапно очередным могучим порывом слэма к Славкиным ногам выбросило невысокого кудрявого мальчонку. Тому явно было не по себе от духоты, да и просто потоптали его слегка. Славик придержал его и прислонил рядышком к загородке. Что-то в мальчонке было знакомое…
Пареньку не становилось лучше, он дышал ртом, как рыба, и был бледным, почти зеленым. Славка выругался про себя и потащил парня к выходу. Они кое-как спустились в гардероб, оделись и вышли на улицу.
Видимо, на свежем воздухе парнишке полегчало, потому что он, наконец, смог поднять голову и посмотреть на Славика. И тут мальчишку словно током ударило.
- Ты чего? – наконец и Славка удосужился повнимательнее присмотреться к своему спутнику.
- Ох, елы…. Все-таки я тебя знаю… Нет, не вспомню. Ну, да ладно. Пойдем, до метро провожу, а то вдруг еще свалишься.
Мальчишка остервенело замотал головой. Но Славик настойчиво прихватил его за рукав и сказал:
- Не дергайся. До метро доведу, а там посмотрим.
В глазах у мальчишки появился животный страх. Но он ничего не мог поделать – Славка крепко держал его за руку. Они пошли по темной улице, кое-где освещаемой тусклыми фонарями.
Они завернули за угол, вошли во мрак, создаваемый деревьями… И тут от стены отделилась темная тень. Человек встал на дороге у Славика и мальчишки и сказал хрипловатым голосом:
- Ну, и как это понимать?
И сказано-то вроде не было ничего особенного, но мальчишка дернулся под рукой у Славика и заметался, пытаясь вырваться.
- Отпусти его, - сказал человек из тени. Что-то было у него в голосе такое, что рука Славки разжалась сама собою. – Андрей, в машину…
Мальчишка, пошатывась, побрел дальше по улице. Пройдя пару зданий, он свернул в какой-то двор.
Славик и человек из тени остались вдвоем. К этому времени Славка уже привык к темноте и теперь видел, кто стоит перед ним. Да и как не узнать этот силуэт - распущенные волосы, кепка с козырьком, поблескивающие в темноте браслеты...
- Ну что, насмотрелся? – насмешливый хриплый голос. – Да, это я. А мне тоже хотелось посмотреть на тебя. Посмотреть, кто занял мое место… Ну и как, у Валеры проблемы в постели не появились?
От последней фразы Славку словно ударило током. Каких только слухов и домыслов до него не доходило, но он отшвыривал их все, решив раз и навсегда, что ему до этого нет дела. Для него в кайф было податься после концерта в хороший ресторан, найти несколько симпатичных девах, и провести приятный вечер. Да и за Валерой он не замечал чего-то особенного. Тот просто оставался в гостиницах, заваливался на кровать и смотрел какую-нибудь фигню по телеку. Вот, правда, мешать ему при этом не следовало... Ну, да мало ли у кого какие чудачества...
- Ты что, с ума сошел? – спросил Славик, невольно напрягаясь. После этой странной фразы обращаться к человеку из тени на "Вы” было как-то непредставимо.
- Да нет, почему же… Валерка любит красивых гитаристов, - человек из тени явно нарывался на скандал. - Неужели он тебя еще не попробовал?
Этого Славка стерпеть не мог. Он сжал кулаки и бросился на человека из тени. Но промахнулся. Тот неуловимо отклонился и вдогонку ударил пролетевшего мимо него Славку так, что тот оказался на земле. Человек набросился на Славку сверху. Несколько минут они катались по земле, сцепившись, и, наконец, Славику удалось подмять нахала под себя. Славик лежал сверху, прижав руки человека из тени и пытаясь удерживать того на месте.
- Зачем ты говоришь эти гадости? Зачем?

Человек смотрел на Славку чуть поблескивающими в темноте глазами.
- Наклонись ко мне, - тихо прошептал он и облизал губы.
От этого тихого голоса у Славика побежали мурашки по телу. Но он ничего не мог поделать с собой. Он медленно наклонился и коснулся своей щекой щеки лежащего под ним человека.
- Ближе, ближе, - прошелестел голос. Славик нагнулся еще больше и… Вдруг он почувствовал резкую и острую боль в шее. Он непроизвольно дернулся, но… В глаза ударило разноцветными искрами, появились вращающиеся радужные круги... и внезапное запредельное наслаждение было такой силы, что Славка только раз вздохнул, пытаясь выбраться из темного омута, но провалился в него без памяти…
… Очнувшись, он обнаружил, что лежит на спине, на холодном асфальте, а над ним стоит Сергей – кепка, на бедрах - ремни, за которые он засунул большие пальцы рук. Взгляд у Мавра был … пронзительный. И печальный.
- Ну вот, теперь мы с тобой одной масти, - сказал он, пожав плечами. Он наклонился над Славиком, ухватил того за руку и потянул на себя, помогая подняться. Славик почувствовал, что плавки на нем влажные. Коленки предательски тряслись от слабости.
Мавр притянул Славика к себе.
- Мы – теперь одной крови, - шепотом повторил он. Славик был словно загипнотизирован. Он, не отрываясь, смотрел в темные бездонные глаза.
- Ты скоро поймешь, что это такое, - Мавр приблизил свое лицо к Славкиному. – Смотри на меня. Не отворачивайся. – Он резко поцеловал Славку в губы. Этот поцелуй был властным, терпким, пахнущим дымом и вишней (- ну и гадость же этот Captain Black Cherry. Как тефтельки в брусничном варенье. Или мартини без водки.:) – прим. аффтара).
Мавр отстранился.
- Ты все поймешь сам, - он отступил на два шага, потом повернулся и неторопливо, кошачьей походкой, пошел ко двору, в котором ранее скрылся Андрей. Через несколько мгновений из двора вырулила серебристая иномарка, с визгом притормозила на повороте и мигом скрылась.
Славик ничего не понимал. Его изнасиловали? Он машинально расстегнул джинсы, сунул руку… да… ничего не скажешь, такого с ним не проделывала ни одна баба… а тут вот раз – и небо в алмазах.
Он чувствовал слабость. Да, еще какая-то странная боль в шее. Он машинально дотронулся рукой до больного места и почувствовал на пальцах что-то липкое. Кровь? Странно… Когда Мавр укусил его в шею, было больно, но Славик не верилось, что тот прокусил ему кожу насквозь…На самом деле, человеку достаточно сложно проделать подобное… Либо он просто порвет кожу на месте укуса в клочья. А здесь… Судя по ощущениям, две аккуратные маленькие ранки… Тогда что? Мавр.. не человек?
Зазвонил телефон. Валера интересовался, куда подевался Славка, и не забыл ли он, что завтра они играют в Калининграде. Славик молчал, так что Валере пришлось несколько раз переспросить его:
- Эй, ты слышишь меня?
Славик кивал головой, как будто тот мог видеть… И только через какие-то секунды вспомнил, что он разговаривает по телефону.
- Валер… - он сказал это и вдруг снова замолчал. Произнести имя “Валера” оказалось таким наслаждением… У Славки перехватило дыхание.
- Валер, я… у меня тут… Нет, все в порядке, я все помню… Завтра, как было сказано, да? - Слава быстро говорил, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. - Хорошо, хорошо... До завтра...
Он нажал кнопку на телефоне. Тупо уставился в асфальт. Сексуальные подвиги, красивые девушки, кайф на концертах – все ушло на задний план. В голове билась только одна мысль: "Валерка…”.
… Он, наконец, поймал такси, доехал до дома, и всю ночь крутился, то и дело просыпаясь от видений, которые не были кошмарами… Напротив, это было счастьем, но…
Утром невыспавшийся и злой Славик собирался в Калининград, смотрел на простыню, горько усмехаясь про себя: “Надо же… Блин, детство взыграло…”.


Автор Meteor

 Отправлено: 19.01.08 11:20. Заголовок: Ад у каждого свой...

Серость. Простывший насквозь воздух. Обшарпанный постамент здания напротив. «В серое небо под углом девяносто врезался серого дома остов. И серая птица с серого острова в небо взмывает легко и просто…». Но здесь нет птиц. Этот мир скуп на краски. Он словно запыленное стекло с паутиной трещин.
Сегодня я впервые за столько лет увидел солнечный луч – ровно 20 секунд. Обычно сквозь лохматую муть туч землю освещает лишь рассеянное свечение.

Пролеты лестниц, опустевшие цеха, в которых много пыли, хлама и тоски по водовороту технического процесса. Несколько таких невзрачных поникших фигур что-то еще в них производят.
Постиндустриальные пейзажи расчертили небо иголками шпилей и сетками линий. Всюду следы запустения и разрушения, припорошенных хлопьями золы с охристым оттенком.
Существование лишено видимого смысла – мир убог и убоги чувства в нем обитающих. Кажется, они добровольно отреклись от них, оставив на лицах лишь сухую усталость и апатию.

Я растираю костяшки продрогших пальцев, топая тяжелыми ботинками по шершавости асфальта .Сезон года чем-то похож на зиму.

Мне еще пару часов вдыхать обдирающую легкие атмосферу, а затем – бесцветная, убого обставленная комнатушка, нехитрый ужин из субпродуктов и ночь напролет – не имеющие ничего общего с окружающей средой мысли – светлые и красочные – как то измерение, где остался ты. Я сворачиваю пространство и время – как листок бумаги – в трубочку и их края стыкуются, перебрасывая меня в матрицу воспоминаний.

Я достаю из тайничка-кармана в одежде чудом сохраненное фото. Там – мы. Вместе. В одной точке соприкосновения. Я аурой пальцев провожу по родным чертам. Я никогда не смогу сделать этого наяву.
Запрокинутая вверх голова, белозубое сверкание улыбки, тепло ладней на моих плечах… Память не вычеркнула ничего, намертво зафиксировав все в файлах с неизвестным расширением – как я и хотел. Моя просьба исполнилась с предельной точностью.

Я часто лежу ночью с открытыми глазами – а перед внутренним взором крутится кинохроника прошедших событий.

Иногда в окне загорается слабое зеленоватое зарево – значит, на свалку отходов выбросили вещество, что служит катализатором определенной химической реакции. Я совершаю ночную прогулку рядом с фосфоресцирующим мусором. Я не боюсь. Отвык.
Это мерцание у самых ног – странная закладка-напоминание о той страничке, том ответвлении, куда меня забросило.

Ты не в курсе, почему я исчез – неведомо куда, без прощания, без предупреждения. Без следа. Я не мог – для твоего же блага, твоего спокойствия, твоей ровной жизни в насыщенном палитрой красок реальности.

Сероватость становится светлее – бледны пальцы рассвета стучаться, просачиваются в окно. Я распахиваю створки, приглашая его в свою обитель. Первый утренний дым, мятный привкус на губах. Хотя это не сигарета. И не мята. Мяты нет. Есть суррогаты. Суррогаты еды, суррогаты чувств, суррогат самой жизни – ничтожное отражение, жалкое подобие настоящей.
И скудные развлечения, не имеющие аналогий с привычными мне. Я не их участник – мне вполне хватает карточной тасовки, увлекательной чехарды в моем мозгу. Я ею подпитываюсь. Я ею живу.

Воды мало. И расходуется она крайне умеренно, по строго рассчитанному графику с не менее точной дозировкой. Поэтому я люблю, когда льет дождь – а идет он очень редко – тогда плотная водяная завеса охватывает меня, укрывая, отъединяя от остального, очищая от ненужного. Дождь – самое земное, что здесь в есть в наличии…
Я подставляю лицо под струящийся поток, промокая до ниточки, омываясь им…
Я – один. Наедине с ливнем. Слит с ним, растворен в нем, растекаюсь им. Я – единое целое с явлением природы. Сплю потом я крепко и сладко.

Сегодня – выходной. Я докупаю все необходимое. Денег в обычном понимании тоже нет – лишь мигающие непонятные символы – местное обозначение цифр – на темном прямоугольнике.

Я размял пальцы – они истосковались по звукам, по упругости струн, ласкающих подушечки – и туго натянутый гибкий металл зазвучал.
В воздухе разлилась мелодия – вспоровшая швы, вскрывшая вены.
Я отложил в сторону сделанный мною же инструмент, лишь когда истерлись в кровь отвыкшие пучки и затекли кисти. Уронил лицо в ладони. Условие выполнено. Я заплатил выкуп. Ты откликнулся на мой зов. Небо расцветила невиданная здесь яркая радуга. Я шагнул в нее, навстречу протянутым рукам.
Короткое замыкание качнуло и оглушило тишину двух измерений.
Интерференция волн.
Горькое послевкусие пепла.
Две души сомкнулись, обретя друг друга.
Состыковка произошла.