Отправлено: 13.05.07 15:39. Заголовок: Слеш и полный бред 3

итак, продолжим....

 Отправлено: 11.06.07 17:14. Заголовок: Re:

1.Дождь за окном все усиливался и вскоре разразилась летняя одесская гроза. Изображение на экране мигнуло, превратившись в радугу вертикальных полосок.
Даже не постучавшись, в номер вбежал мокрый до ниточки Маврик:
-У тебя нет лишнего полотенца, а то я под дождь попал...и свои..уже..все...

-Сережка, Сереженька...
-Лерочка..сейчас..тихо..тише...
Откинуться назад, почувствовать приятную тяжесть его тела...Сережкины губы...магия лета..земляника...ваниль..восточные пряности...

Валера мотнул головой, стряхивая наваждение...отголоски странного сна...надо же было такому привидется..и как хорошо было...

Маврик замер посреди комнаты с накинутым на голову полотенцем, словно уловив суть его мыслей...

Рука Сергея скользит вдоль позвоночника:
-Иди же ко мне..не бойся...
Вкус меда с чуть слышным оттенком полыни...Он возникает всегда, когда приникаешь к губам Валеры...

Маврин, покраснев, тоже тряхнул головой.

Чайная ложечка Кипелова со стуком упала на пол.

"Последний раз
Тебя увидеть близко
Щекой коснуться холода волос...
Мы стынем, стынем...
Словно обелиски,
Касаясь головами первых звезд..."

Притянуть к его к себе...вжаться..покрепче...слится с этими упрямыми губами...почувствовать, как выгибается и дрожит его тело в твоих руках...услышать, как звучит его голос, когда он, задыхаясь от желания, просит еще...понять...узнать..каким же тогда бывает его лицо...его настоящее лицо...

Разверну
Тебя за плечи -
Посмотри
Как плачут свечи,
Как чудесен
Этот вечер...
Поцелуй - и я отвечу...

"Я же знаю каждую твою родинку..."

"Я же знаю каждую твою татуировочку..."

Я чувствую...я слышу...я знаю...я зову тебя...Ты...слышишь?
Где же эти сигареты...Выйду, подышу ночью...почему так пальцы непослушны...
-Ты замерз?
-Летней ночью? Шутишь...
-Да уж, Валера, я помню, чем закончилась твоя милая шуточка на пляже...
-Не фиг было натирать меня кремом...
-Не фиг было просить...

Жара...Раскаленный песок...Душно
Кто первый к фонтанчику?...Одновременно...Губы случайно касаются губ Маврика под струйкой воды...Оба здорово тогда смешались, вызвав непподельный приступ веселья у окружающих...

-Валерка! Сгореть хочешь? Вот, возьми... - в сторону Кипа летит оранжевый тюбик с нарисованным солнцем и надписью "SPF30".
-Я тебе что - йог, чтоб и спину себе намазать?!
-Ай, все тебе не так! Дай сюда! И ложись носом вниз.

Маврик ловкими движениями растирает крем по спине, переходит к ногам, затем к рукам, попутно разминая каждую мышцу, каждую косточку. Пальцы то жестко то нежно пробегают по коже, пощипывая, поглаживая, слегка поцарапывая...Плавки слегка ототдвинуты вниз - Сережка взялся за поясницу. "Какие же еще есть скрытые таланты у этого "дитя многих талантов"?". Глаза Кипа загораюися веселыми искорками. Он с легким смешком поворачивает голову к Маврику:
-Знаешь, Сереж, ты так класно делаешь массаж...
-Я знаю...- задирает нос Маврик.
-...что я боюсь неадекватно отреагировать...
-Ну-ну...-на невозмутимой мордашке Сергея пробегает незаметная улыбка.-Попробуй...

Кип хватает его без лишних разговоров, подминает под себя, по-детски чмокая в губки. Потом с озорной усмешкой, приникает к его губам уже всерьез. Попробуем на вкус, какими бывают рыженькие гитаристы!

Маврик, в легком шоке, порядком растерявшись, лежит неподвижно, а затем, тоже решив подшутить над Кипом, отвечает ему - пылко, со вкусом, влаживая всю свою страсть, на которую он только был способен.

to be continued...

 Отправлено: 12.06.07 16:41. Заголовок: continued:))))))))))

2.Вот ты какой, оказывается, Сережка!
Кип, слегка ошалев от его реакции, продолжает в том же духе, не желая отступать. Язык проникает в рот, играя с его.
Маврик не остается в долгу, перевернув Валеру, не размыкая объятий, не открывая глаз, растворяясь в нежности их мгновений.

Секунды, как вязкая патока…

Руки заблудились в прядях волос, дрожь охватывает тела – никто не остался равнодушным.
Это шутка? Это еще шутка? Нет….
Это слияние душ, нашедших друг в нескончаемой Вселенной, единение половинок, вдруг случайно замкнувшихся…

Неясный шум отвлекает внимание..И вгляды – потрясенные, растерянные:
-С-сережа…
-Д-да, Лера…
-Я б никогда не подумал…
-Я т-тоже..
-Но это же была просто шутка…
-Д-да, конечно…

Никто не заснул той ночью…В соседних номерах с одинаковой периодичностью они вставали, меряли шагами комнату, курили и смотрели в темную даль усыпанного звездами неба. И ни у кого не хватило смелости, никто не решился придти к другому первым…

Гастроли превращались в растянутую пытку…Пылающие зеленоватым огнем глаза Мавра, ясно выдающие его желания…Смущение…Кип путает не только строчки припева, но и сами куплеты…
А рыженькая зараза с синим «джексоном» еще и прется с этого!

Кип подходит поближе, ложит руку ему на плечо, пристально заглянув в лицо…Теперь черед Маврика смущаться…Кип доволен – он отомстил…Он пошутил…

-Что тебе не спиться? Шел бы отдыхать…-Ты меня прогоняешь?-Я просто спрашиваю…твое дело…-Ладно, я пошел…-Сереж, ты что,обиделся?Можешь приходить в любое время дня и ночи.-Смотри, чтоб я не воспользовался твоим предложением…-Это что – угроза?-Предупреждение.-Ой, уже умер от страха…

Струйки воды не заглушают гулкий ливень за окном…тело сбрасывапет усталость, готовясь к погружению в сладкую дрему…

Кип, вышедший из душа – мокренький, хорошенький, пахнущий свежестью, в одном полотенце вокруг бедер...И онемевший от неожиданного появления Маврика.

-Ты же сам сказал – в любое время дня и ночи…

Их руки сплетаются в огненном танце. в унисон – два вздоха, два дыханья, два удара сердца…

-З-знаешь, если б ты не пришел, я бы сам явился к тебе..но…я не хочу большего,
-Я долго так не смогу…
-Я тоже…
-Я…я ..наверное…люблю тебя…
-О боже…С ума сошел, Сережка…и я ..я тоже тебя люблю

-Я хотел бы спросить-Да, Лера…-Ты уже…у тебя кто-то…ты пробовал…тьфу…у тебя уже был кто-то..до меня…-Нет…-Черт…-А что?-Значит, это впервые? – А у тебя? – Ты же знаешь меня…-Теперь я ни в чем не уверен…Понять не могу, как это могло случиться именно с нами…-Тебя что-то смущает?-Все…

Его пальцы нерешительно, будто бы робко исследуют тело Валеры…Тот слегка напряжен, но все охотней принимает его ласки, успокаиваясь, несмело отвечая…В потемневших Валериных глазах – растерянность и легкий страх, смешенный с жаждой желания и..любви…Запредельной, недозволеной и оттого еще более яркой, будоражащей воображение, волнующей сердце – до отчаяния, до боли…Яд..на губах…на коже..в крови..сочиться сквозь поры..разлит в воздухе….Везде..вовсюду..только ты..только так…

-Ну же…смелее- шепчет Маврин, помогая Валере стянуть с себя джинсы.-Испробуй на мне то, что умеешь…
-Ох, Сереженька – сдавленно…странным, изменившимся до неузнаваемости голосом, обрушивая на Маврика водопад нежности..Оголенные нервы…Точка немыслимого накала…
-Что же ты медлишь? – Сергей тянет его на себя…
-Я..не могу..я не знаю…
Маврик ложит его руку себе на бедро:
-Я хочу, чтоб ты…был…первым…

Валера одной рукой поддерживает голову Сергея, всматривая в темную глубину его глаз. Тело Маврика покрывается испариной, нижняя губа крепко прикушена.
-Тебе не больно?
Сергей мотает головой, подавляя невольно рвущийся изнутри крик боли…Всегда…Всегда больно..в первый раз…зато потом…Вот оно…все нарастая..сильнее..еще…как рождение сверхновой…слезинки в уголках глаз…опустошенность…счастье…
-Тебе хотя бы не было слишком больно? – Нет, мне было очень хорошо…-Я счастлив…

Кип подгребает Маврика к себе…Тот мостит свою голову ему на грудь…Ночь…Ясность..Неон огней за окном…Еле слышно шумит дождь… «Ночь в июле полна соблазна…»

27, 31.05, 1.06.07

 Отправлено: 13.06.07 09:29. Заголовок: Для АнгеЛюдмилы (часть 1)

Салон хиромантии Андрей посетил из праздного любопытства.
День сегодня был свободным, т.к Маврик сказал, что он намерен наконец-то задрыхнуть не только без задних ног, но и без передних тоже, вызвал приступ бурного веселья у Паши, который заметил: «Вот бы уж никогда не подумал, Сережа, что у тебя есть задние и передние ноги.»

Раскинутые замысловатым узором карты.
-А на сердце у вас, молодой человек...хм..еще один молодой человек...то есть не совсем молодой и....
-Не совсем человек... – сострил Андрей и гримаска неудовольствия искривила ее лицо.
-Ваша реплика неуместна...говорю, что вижу...Король треф...Да что же это такое?...Слушайте, вы случайно, пол не меняли?
-А что - заметно?
-Я, между прочим, серьезно....Дайте-ка вашу руку! О!- она заглянула ему в глаза.-Как интересно...Вы даже еще не знаете...не понимаете, что...Впрочем, его отношение к вам тоже весьма неоднозначно...даже очень....
-Объясните, пожалуйста, все эти слова, а то они все такие разные и смысла в них...
-Нет...-на ее лице заиграла улыбка.- Вы сами сделаете свой выбор...Я не хочу вам объяснять...Скоро вы поймете сами...То, о чем и не подозревали...Идите..он уже там...

Андрей вышел в полном смятении... «Кто – ОН?...И где – ТАМ?»

«Возле открытого окна стоял Сергей и курил, смотря, казалось в никуда...От его фигурки веяло одиночеством, причем настолько, что мне захотелось тут же закрыть уши и глаза и убежать, скрыться от этого всепоглощающего потока – из студии, из города...Он явно не ожидал увидеть меня здесь в это время...Впрочем, взаимно..И глупо уже разворачиваться назад. Маврин обернулся – из глаз струилась печаль. Горькая улыбка тронула губы:
-А, Андрей! Заходи уже, раз пришел!
Я острожно трогаю его за плечо:
-Это, конечно, не мое дело, но...что-то случилось?
-Случилось, - ответил Сергей, поправляя прядь моих волос.-И лучше бы тебе не приходить сюда вообще, а лучше бы еще никогда не появляться в моей жизни.
-В чем же я виноват? – бормочу я , абсолютно не подготовившись к каким-либо откровениям.
-Ты –ни в чем...Только я...Я один....
Вопросительно смотрю в его лицо. Маврик слегка приобнимает меня за плечи:
-Я не знаю, как тебе объяснить, Андрей...
-Говори, как есть...
-Как есть нельзя..Никак нельзя...Понимаешь?..Хочеться смеяться и плакать...Лететь и падать...Хорошо и плохо..Все одновременно...
-Понимаю-говорю я, хотя по-прежнему туплю и теряюсь.
Пальцы Сергея чуть подрагивают на моем плече..Его волнение передается мне:
-Ох, Андрюшенька....- с такой тоской шепчешь ты.–Поехали ко мне - и умоляющий взгляд мне в лицо.
-Хорошо...-слегка растерявшись, отвечаю я.

Ты ведешь машину, стараясь не смотреть на меня...Странная скованность...И словно высокое напряжение между нами. «Напряжение – разность потенциалов...»-почему-то всплывает в памяти из школьного курса физики.
В голове – полный кавардак. Я обессилено прикрываю веки.
-Андре, тебе не плохо – ты нежно проводишь пальцами по щеке.
Я замираю, по телу бегут мурашки...почему-то до крика захотелось прижаться к твоему плечу...
И вдруг все становится на свои места, как выстраиваются пазлы в единую картину..Слова, услышанные утром обретают смысл...понятны и твои взгляды, недоговорки, намеки...И пора признаться – хотя бы самому себе – что я тебя...что ты...
-Андрей, с тобой точно все в порядке? – ты открываешь окно с моей стороны. -Уж эта ненормальная жара...

"Твои волосы цвета пламени, твои глаза, как темный янтарь, твои губы вкусны, как холодное мороженое в летнюю жару - так и тянет их попробовать... "
Вилка Маврика вываливается из его рук на пол:
-Т-т-ты чего? - слегка заикаясь, спрашивает он.
- Что?
-Что ты сказал...
-Я..ээм...я подниму. –подавляя смущение, тянусь за упавшей вилкой, стукаясь лбом с тобой.
-Не больно? – трогаю твой ушиб кончиками пальцев.
Ты ловишь мою руку и, повернув ладонью вверх, целуешь...Теплые мягкие губы ласково, бесконечно ласково касаются кожи...Значит, таким ты бываешь нежным...Меня трясет как в ознобе...Ты -тихо, не отпуская ладони, одними губами:
-Что, солнышко?..Ты меня хочешь?..Я угадал?...
Я утыкаюсь в твою грудь...
-Не торопись, Андрюша..И не торопи меня....Не все сразу...Пусть события идут своим чередом...Не подгоняй время..и тогда все случится само собой...

Мы лежим, обнявшись...наслаждаюсь тобой, пью тебя – до капли, до донышка...

«Рыжик, зараза
Рыжее солнышко...
Я пью тебя сразу
До капли. До донышка...

Рыжик, зараза...
Тобою дышу
И раз за разом
В мыслях грешу.

Рыжик, зараза...
Свет огонька...
Мир мой украсил,
Коснувшись слегка...

Рыжик, зараза...
Пламя мотив...
Понял не сразу -
Влюбился.Прости...»

Я еще так не целовался...Кажется я вообще никогда не целовался – упоенно, до одури, до распухших губ...Ты расстегиваешь мою рубашку, привлекаешь к себе, заставив вскрикнуть от соприкосновения наших полуобнаженных тел...Непроизвольный стон – у обоих...Ты закинул свою ножку на меня, обняв одной рукой, издавая бархатное мурчание довольного своей добычей здоровенного кота...Я тоже отвечаю тебе низкими горловыми звуками, трусь головой о твое плечо, грудь, выгибаясь, урча...

Мы лежим, ласкаясь и целуясь, засыпая и вновь просыпаясь..Я утопаю в невозможной нежности твоих рук, купаюсь в теплоте твоей ауры...

Утром я проснулся абсолютно другим – обновленным, как природа после долгой засухи, напоенная щедрым дождем.
Взглянул на тебя – ты весь сиял, излучая любовь и свет....

Я люблю произносить твое имя вслух, смакуя, пробуя: страстно и нежно, всегда шепотом: «Сережка, Сереженька...душа моя», ласково и тепло: «Ма-аврик...лапочка» и рычащее-мягко: «Р-р-рыжик, Р-р-рыжик...»
Эта муркающая буква «р» в твоем имени очаровывает меня.

Ты учил меня всему – шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Ты постепенно раскрывался и сам – как цветок - лепесток за лепестком, впуская меня в лабиринты своего сердца, в неизведанный мною мир твоей души...Ты учил понимать все без слов.

Я хочу быть сигаретой в твоих губах, одеждой на твоих плечах, гитарой в твоих руках...

Только ты умеешь так соблазнять, только ты умеешь так целоваться, только ты умеешь так любить.
Маврик, сердечко мое!

Однажды мы сидели, беззаботно балуясь и смеясь. Ты кормил меня с рук – как котенка, как цыпленка...Съев последнюю ягодку, я поднял наполненные счастьем и обожанием глаза на твое лицо...
Озарение...Сейчас...все..случится...

 Отправлено: 14.06.07 13:53. Заголовок: Re:

продолжение фика Veliara

Предупреждение: я садист, мне можна))))

"Господи! Какой же я идиот!" - в который раз подумал Андрей. Он гнал машину просто на пределе, нога вжимала педаль газа почти в пол, но ему казалось, что он стоит а не едет на скорости 230км/ч.
Шесть лет....шесть лет ему потребовалось для того чтобы понять.
"Сереженька, дождись меня...только дождись..."
Маврин не отвечал на звонки...может у него поменялся номер?
Шесть лет. Шесть лет без него...только для того, чтобы понять, насколько он его любит.
"Ведь он поймет...он простит..." - билась мысль, надежда...
Но почемуто, когда он вьехал в Москву, сердце както странно дернулось....будто бы в какомто отчаянии...
"Опоздал?"Он не верил, нет...
Сразу же, несмотря на то, "через пять минут будет полночь", Лефлер поехал к нему домой...
"Опоздал!"
Заспаная Лена сказала, что Маврин уже два дня как дома не появлялся и она уже волнуется....
"Опоздал!"
От этой мысли хотелось выть и лезть на стенку.
"Опоздал!"
И сам же во всем виноват...только он и никто больше...изза своей же глупости и неуверености он буквально теряет того, кого любит больше жизни.
Но он жив....он жив и с ним все в порядке....подсказывало сердце...он просто уехал...просто уехал....не дождался....устал ждать....
Дни проходили за днями....Андрей буквально сутками торчал у его дома, не представляя что делать..
"А я дождусь....я дождусь тебя, Сереженька...."
Он не мог находится дольше пяти минут на одном месте...даже по комнате он ходил из угла в угол, в мучительном ожидании...ведь ожидание не может быть вечным...
"А если и потребуется вечность, я буду ждать целую вечность! Я дождусь!"
Месяц...месяц....долгие 30 дней и 30 ночей он ждал...
"А ведь Сережа ждал 6 лет...."
Андрею хотелось просто исчезнуть...так чтобы о нем никто не знал и не помнил....
"Лучше бы меня вообще тут не было!"
И только через время к нему вернулась способность более-менее связно мыслить...
Сережа ведь уехал на машине...а у машины есть номер...ее можно найти!
Он использовал все мыслимые и немысленые способы...и наконец ему сказали, где последний раз видели эту машину....совсем недавно...вчера.
И снова за руль...снова на предельной скорости...туда...к нему...
"Он поймет, он простит......"



Ночь...грандиозный ливень...просто потоки воды с неба...ничего не видно вокруг, и ни одной машины на трассе...
Что его толкнуло выехать именно в тот момент, именно по той трассе, Маврин не знал...он просто ехал...думая все о тот же...только о нем...
В какоето мгновение ему показалось, что он видит свет фар машины, едущей по встречной полосе.
"Еще один псих" - машинально подумал Сергей...
То что случилось потом никто даже в самых страшных кошмарах представить себе не мог.
Руль буквально вырвался из его рук, машину повело...именно на встречную полосу...
Удар...скрежет...вскрик...
Сергей просто закрыл голову руками, уже ни на что не надеясь...но прошло казалось полчаса, а на самом то деле секунд 10....и он понял, что жив.
На негнущихся ногах выбрался из машины...ей уже можно было подписать смертный приговор...но он то жив!
Огляделся в поисках того, в кого он врезался...вдруг стало страшно...
Ограда на обочине была напрочь снесена...а та, вторая машина....ее несколько раз перевернуло...оттуда не раздавалось ни звука, ни шевеления....
Маврин подошел, еле открыл покореженую дверь...может еще можно им помочь?
Ему вдруг показалось, что земля уходит изпод ног...нет, это невозможно..нет! Хотелось кричать! На водительском сидении полулежал ....Андрей...с совершенно белым лицом, недвижимый....только ярко-алая струйка крови стекала от виска....по щеке и терялась гдето на шее...
А рядом валялся почемуто включенный мобильник, на дисплее которого он увидел себя...свою фотографию....

 Отправлено: 14.06.07 16:24. Заголовок: Для АнгеЛюдмилы(часть 2)

-Ладно…-говоришь ты, чуть откинувшись, тяжело дыша, пожирая меня вглядом. -На сегодня, пожалуй, забав хватит… Мне пора в душ.
Ты не то, чтобы выбегаешь – пулей вылетаешь из комнаты.Чего ж ты опасаешся, Сережа? Минут через 10 я подхожу к дверям ванной, замечая что они только прикрыты.
Ты стоишь под прохладными струями - в том, в чем так поспешно скрылся. Мокрая безрукавка облипает тело, лишний раз убеждая в его безукоризненности. Мокрые волосы растрепались, прилипли к лицу. Губа закушена, кулаки крепко сжаты – так, что ногти впиваются в кожу.
Повернувшись, окидываешь меня взглядом хищника. Губы расходятся в улыбке – призывающей, жадной:
-Ты играешь с огнем… Я же могу и не сдержаться…
-Я знаю…
Беру мочалку, намыливаю, включаю теплую воду. Ты стягиваешь ненужную футболку. Не глядя, куда-то ее забрасываешь. Вода разливается по твоей коже изменчивыми узорами. Я старательно вожу мочалкой, наблюдая как исчезают мыльные разводы в водном потоке. Мои руки подбираются ближе к пояснице…Я склоняюсь над твоим вкусненьким соском, укусив и облизав его. Как же ты дернулся!
-Не шали..а то отомщу…
-Отомсти – шепчу, хватая воздух ртом как выброшенная на берег рыба., желая оказаться сейчас рядом с тобой…или под тобой…переступить наконец запретную черту:
-Сереженька…я хочу..тебя…я не могу..больше..ждать…сколько можно…тянуть…
Твои руки проворно стаскивают и мою вымокшую футболку…Оттенок глаз темнеет и я вижу в нем отражение моих собственных желаний…Ты трогаешь кончиком пальца распухшие от поцелуев губы и подхватываешь меня на руки…
Меня колотит…. от предчувствия захватывает дух…Давай же…быстрее…Не подгоняй меня, Андрюшенька, иначе будет больно…Пусть…Я хочу…тебя..полностью…без подготовки…Что боль?..Она проходит…Я ее не помню…
Зато помню эту сладчайшую пытку, когда ты, доведя меня три раза до полного исступления, держа меня за руки, медленно продолжаешь, оттягивая свой собственный финал..
А затем – ты даешь мне насладиться выражением твоего лица, как бы говоря: «Ну же, смотри!». И я смотрю – и еще одна острая судорога сотрясает тело…
Ты упиваешься этим слияньем и этой любовью…Ты держишь мою душу в своих теплых ладонях…
Маврик, сердечко мое!

 Отправлено: 16.06.07 23:33. Заголовок: Re:

Я сильно извиняюсь... но что-то меня тянет на трэш, а не на слэш...

- Добрый вечер, дамы и господа! В эфире ваше любимое ток-шоу «******» и ваш любимый ведущий, Виктор Охренелкин! Тема нашей сегодняшней беседы – «Помогите, мой муж – «голубой»!!!» И у нас в гостях жена известного музыканта С.Маврина (радостный вопль со стороны зрителей, видимо, там сидит пара-тройка металов) – Елена! (аплодисменты). – Елена, поделитесь с нами вашей шокирующей историей!
Елена:
- Я давно подозревала, что что-то не так! У него всегда были такие тесные отношения с его другом Валерой… Они проводили вместе все выходные, постоянно созванивались… всегда обнимались при встречах и расставаниях… называли друг друга «солнышком» и «котеночком»… ох, я думала, они так шутят…
Ведущий:
- Но ведь вы говорили, что они в конце концов всерьез поссорились?
Елена:
- Да, и я была даже рада этому, потому что немного ревновала… но потом стало только хуже. Сережа стал набирать в свою группу молодых парней, один другого симпатичнее… Я начала подозревать, что он их вовсе не из-за таланта выбирает, а… по другим критериям, вы понимаете? И вот недавно я зашла к в студию… а там Сережа с этим своим вокалистом, Андреем… (Истерически подкатывает глаза)
Ведущий (с деланным удивлением):
- Они занимались сексом?
Елена:
- Они лежали на диване, полуголые, и целовались! Как вы думаете, чем они занимались?! Мой муж изменяет мне с мужчиной!!!
Ведущий:
- Спасибо за рассказ! А теперь давайте послушаем самого Сергея!
(В студию входит Маврин с крайне усталым и задолбанным видом. В зале вновь шум, слышатся крики «Маврик, мы с тобой!»)Ведущий:
- Сергей, скажите нам, неужели то, что рассказала ваша жена – правда?!
Маврик (мрачно):
- Разумеется, нет!
Ведущий:
- Как же вы тогда объясните ее рассказ?
Маврик:
- У Андрея была жуткая депрессия… он начитался в Интернете какой-то гадости про себя… Бедный мальчик так расстроился, и я обнял его, чтобы утешить, а тут влетает Лена, начинает кричать…
Елена:
- А штаны ты с него снимал тоже чтобы утешить?!
Маврик:
- Лена, ты все не так поняла… Просто у нас в студии обычно очень жарко, вот мы и ходим не совсем одетые…
Елена:
- Не пудри мне мозги!!!
Ведущий:
- Сергей, а что вы скажете по поводу ваших отношений с Валерием?
Маврик:
- Ну, у нас всегда были теплые дружеские отношения… но не более!
Елена:
- Ну конечно! Да вы даже в душ ходили вместе!
Маврик:
- Ну и что?! Лена, да у тебя паранойя!
Елена:
- На себя посмотри, алкоголик!
Ведущий:
- Я вижу, страсти накаляются! Что ж, теперь давайте послушаем Валерия!
(В студию входит Кипелов. Среди зрителей радостная истерика. Маврик смотрит на него с надеждой.)
Ведущий:
- Мы хотим услышать вашу версию событий!
Кипелов:
- Ну что ж. Я полюбил Сергея еще в 1987 году, практически с первого взгляда…
Елена (шипит):
- Сукин сын!!!
Маврик (очень мрачно):
- Пиздец…
Кипелов:
- …И вскоре я обнаружил, что это чувство взаимно! Мы были счастливы… пока не случилась эта отвратительная история с нашим уходом из Арии… А потом Сережа женился, но наши чувства не угасли…
Елена:
- Вот видите!
Маврик:
- Вы ничего не докажете! Мое слово против его!
Кипелов (печально):
- Сережа, ну как ты можешь…
Маврик:
- А с тобой я не разговариваю!!!
Ведущий:
- Кто знает, кто знает… А сейчас я хочу пригласить в студию Владимира Холстинина!
(В зале визг)
Кипелов:
- А он-то тут при чем?
(В студии появляется Холстинин. Нескольких девушек выносят без сознания.)
Ведущий:
- Что вы можете добавить к этой поистине интригующей истории?
Холстинин:
- Ну, что я могу добавить… Отношения у них были, это факт…
Маврик (злобно):
- Они сговорились…
Холстинин:
- Уж по крайней мере, ориентация Валерия никаких сомнений не вызывает, поскольку со мной у него тоже были отношения…
Маврик (еще более злобно):
- Скотина!
Кипелов:
- Сережа, это была ошибка!
Холстинин:
- …Собственно, после ухода Сергея у нас у всех были интимные отношения с Валерием… правда, несколько односторонние…
Ведущий:
- А вы не опасались, что он все-таки уйдет из группы, и тогда российская металлическая сцена практически…
Холстинин:
- Да при чем здесь металлическая сцена! Ему же это нравилось!
Кипелов:
- Неправда! Я сопротивлялся!
Маврик:
- Да вас, гадов, убивать надо! (с ненавистью смотрит на Холста)
Ведущий:
- Я думаю, здесь все достаточно ясно! Что ж, настало время пригласить в студию Андрея Лефлера!
Маврик:
- Не трогайте Андрея, он ни в чем не виноват!
(В студию входит Лефлер. Визжать уже некому, так как истеричек вынесли пять минут назад, поэтому зрители просто тихо стонут от счастья)
Ведущий:
- Андрей, что вы можете нам сказать?
Лефлер (с вызовом):
- Я беременна!
Елена:
- Как это?!
Маврик:
- Мальчик мой, ты в своем уме?
Лефлер:
- Сережа, я все собиралась тебе сказать… на самом деле я девушка! Точнее, теперь уже не девушка…
Маврик:
- Я что, по-твоему, совсем идиот?!
Елена:
- Что верно, то верно…
Лефлер:
- Понимаешь, я была твоей фанаткой… и когда узнала, что ты ищешь вокалиста, я решила сделать операцию, ведь тебе нужен был вокалист – парень… Но так как я очень торопилась, операцию сделали не полностью… в общем, я теперь беременна!
Маврик (в полном офигении):
- Пиздееец…
Ведущий:
- Какие интересные подробности выясняются! А теперь мы пригласим еще одного гостя. Надо сказать, что это очень необычный гость… Встречайте – впервые в истории российского телевидения выступает говорящая собака!
(В студию входит одна из мавринских собачек, запрыгивает на кресло, ведущий подвигает к ней микрофон)
Говорящая собака (с достоинством в голосе):
- Благодарю вас.
Маврик:
- Что?!
Кипелов (с интересом):
- Надо же, говорящая собака… почти как у Осборна в шоу!
Елена:
- Госспади, мало того что муж педераст, так еще и собаки говорящие!
Говорящая собака (с достоинством в голосе):
- Не беспокойтесь, сударыня, я такая одна. Уникум, так сказать. Остальные – вполне тривиальные животные.
Ведущий:
- Что вы хотите нам рассказать?
Говорящая собака (с достоинством в голосе):
- Я хотела бы засвидетельствовать, что распутное поведение моего хозяина действительно имело место быть. Лично я имела неудовольствие непосредственно лицезреть, как он неоднократно осквернял священное супружеское ложе вот с ним (указывает лапкой на Кипа), с ним.. или, простите, с ней… (указывает на Лефлера) и с ним (указывает на Холста).
Елена и Кип (хором):
- ЧТО?!
Маврик (обреченно):
- Пиздееец…
(Холст скромно опускает глазки.)
Ведущий:
- Я полагаю, настало время передать микрофон зрителям! Прошу вас…
(подходит к девушке неформального вида в первом ряду)
- Вот вы являетесь поклонницей Сергея?
Девушка (радостно):
- Да!!!
Ведущий:
- И вас не шокирует то, что он оказался гомосексуалистом?
(Маврик робко пытается вставить: «Я бисексуал…» Его не слышат.)
Девушка (радостно):
- Нисколько!!!
Ведущий (удивленно):
- Почему?
Девушка (восторженно):
- Я слешер!!!
(В зале раздаются вопли «Слеш форева!!! Маврик, мы с тобой!!! » Группа молодежи в задних рядах начинает размахивать в воздухе какими-то белыми ленточками.)
Ведущий:
- А… понятно.
(Поспешно возвращается к участникам шоу)
- Наше время подходит к концу. Вы хотите что-нибудь сказать друг другу?
Елена:
- Сережа, я требую развода!
Говорящая собака (по-прежнему с достоинством в голосе):
- Правильно. После всего, что произошло, мы больше не сможем смотреть друг другу в глаза…
Кипелов:
- Сережа, я тебя люблю, вернись ко мне!
Лефлер:
- Сережа, я ношу твоего ребенка!
Холстинин:
- Сережа… тьфу ты, черт… Валера, возвращайся в Арию!
Кипелов:
- Я что, по-вашему, совсем идиот!?
Говорящая собака (все еще с достоинством в голосе):
- По-моему, вы, люди, вообще…
Холстинин:
- Валера, я клянусь, мы тебя пальцем не тронем!
Кипелов:
- Ага, знаю я вас… Пальцем-то вы, может, и не тронете…
Маврик (устало):
- Пиздец…
Ведущий (весело):
- И на этой жизнерадостной ноте мы прощаемся с вами!
(За его спиной Холст куда-то тащит отбивающегося Кипа, Лена колотит по голове Маврика, Говорящая собака, не теряя достоинства, впивается зубами в ногу Андрея, Андрей визжит, Кипелов тоже начинает орать, Маврик пытается уползти на четвереньках, его догоняет Говорящая собака…)
- Увидимся через неделю! Наша следующая тема – почему распалась «Ария» и как в этом замешаны масоны! Невероятные откровения Маргариты Пушкиной!


Далее реклама.

 Отправлено: 25.06.07 08:48. Заголовок: Re:

Не знаю, кем же был я для тебя -
Твоя любовь иль только -
Твой любовник?
И я не жил, тебя чтоб не любя
И пусть я продирался
Сквозь терновник...
Не знаю я - в раю или в аду
Иль может быть
В покоях смертной тени
Когда-нибудь
Я все равно тебя найду.
Моя любовь,
Мой самый светлый гений...
11.05.07

 Отправлено: 02.07.07 09:31. Заголовок: Приговоренные к любви...

Капли…чистые…прозрачные…звонкие…
Стучат в окно, напоминая, что мой срок на исходе…Скоро сквозь пасмурное небо проступит пылающий теплым разноцветьем закат и я шагну в него, погружаясь вслед за тобой в изгиб пространства, в x-время или y-измерение, ведь ни тебя ни меня уже давно не будет в живых, когда любопытный взгляд изучит эти записи.

Я узнал тебя сразу – по тем непподающимся логике приметам – очарованию больших темных глаз, мечтательному сиянию черт лица, гибкому, как тростинка, стану.
Ты поднимал взгяд – и очарованный, я растворялся в солнечных пятнах, безропотно становясь частью светотени. Тоска, жадность, нежность, безумие – все стянулось к твоему образу.

Внезапно мы оказались влюблены друг в друга – так неуклюже, но так неизбежно, с той неистовостью и несвоевременностью, что так часто рушит человеческие жизни. Духовное и телесное сливалось в нашей любви в совершенстве, за пределами понимания обычных людей. И даже веянье смерти не стало для нас помехой –мы отрицали саму ее вероятность, смеясь над ее нелепостью и неразборчивостью.

Мы оказались приговоренными к любви…Ко всей ее сладости, ко всей ее горечи…

Задумывался ли об этом ты, мой цветочек, играя с моим сердцем, как котенок с клубочком пряжи?

Гримаса нежности кривит мой рот – иногда мне кажется, что ты заранее все знал и я нахожу одинокое утоление в этих завороженных воспоминаниях. Ты светел и печаль моя светла…

Ты исчез – чуть раньше меня, став мириадом дождевых капелек, гулко шлепающих по асфальту и мелкими слезинками усеивая стекло.

Я иногда гадал – чего же так мучительно мне не хватает – в центре жизни, одном из самых больших городов мира, среди многоголосья спешащей толпы, птичьего гомона, гула машин и веселого визга ребятишек, скачущих по лужам.

А сегодня я осознал – весь ужас не в том, что тебя нет рядом, а в том, что твоего голоса нет в этом хоре…

Я допишу эти строки, чтоб вслед за тобой раствориться в музыкальных вибрациях затихающего ливня, в горячих красках последнего (для меня) заката.

И это – именно то бессмертие, что мы можем с тобой разделить…
1.07.07

 Отправлено: 03.07.07 09:01. Заголовок: Re:

1.Ты сонно пошатываешся и я бережно поддерживаю тебя под локоть. Ты сейчас так невинно мил, что я чуть не теряю контроль над собой. Мы поднимаемся в лифте на 5-ый этах гостиницы и твоя голова сонно падает мне на плечо. Я, смущено улыбаясь окружающим - мол, заснуло дитя, приобнимаю тебя рукой за талию.
-Спасибо, - сонно бормочешь ты, не разлепляя склееных дремотой век.
Буквально вношу тебя в твой номер, аккуратно укладываю на кровать. Знаю - спать ты будешь еще долго и крепко - я точно рассчитал дозу снотворного.
читать дальше Я не спешу, оттягивая, предвкушая, щелкнув замком, медленно задергивая шторы, оставляя узкую щель лунному свету.
Настой счастья вскипает в крови, когда я окидываю тебя взглядом.
Безвольно раскинувшееся тело, лицо в ореоле кудрей, недавно подровненных, жемчужный блеск зубов сквозь приоткрытые розовые губы, полос прелестной гладкой кожи между футболкой и джинсами, тихое мерцание, исходящее от всего твоего существа.
Внутренне обмирая, внутренне изнывая, тщетно унимая дрожь в непокорных руках, снимаю твои ботинки, стягиваю джинсы. Сажусь на краешек кровати. Я могу сейчас поцеловать тебя в шею или уголок рта с полной безнаказанностью. И ты не узнаешь…Ты не почувствуешь…Провожу беглыми кончиками пальцев по излому твоих бровей, скулам, губам, окутывая тебя сетью ласк. Ложу ладонь на щеку, склоняясь в поцелуе – пусть и безответном, но от этого не менее волнующем и сладком. Обвел языком очертания твоих губ, скользнув по зубам, пробуя, впитывая твой вкус. Запах кожи зудом проникает в кровь. Неутолимый жар чувственного позыва, трепещущий комок, сгусток вожделения…там, внизу…

Утыкаюсь лицом в твой живот, унимая жгучий ток и захлебывающееся от переизбытка адреналина сердце. Так хочется овладеть самым молодым, самым хрупким из своих рабов – теплым, сонным, одурманенным…Ты же не вспомнишь…ты не поймешь…
Обмазать бы тебя – медом…или мороженным и облизать…всего…И я сделаю это…но потом…А сегодня…Нет, я не воспользуюсь твоим бесчувствием…Я просто съем тебя…Ягодка моя…клубничка…малинка…вишенка – упругая, налитая, лопнувшая, забрызгав все вокруг свежим соком…Ловлю капли - одна за одной, собирая пьянящий нектар с твоих губ…Ты будешь моим - и не догадаешься об этом.
Твое тело не безучастно – оно бессознательно отвечает – еле заметный тик, зыбкий огонь, влажный жар, бродящий внутри.
Душ…Холодная вода снимает напряжение, успокаивая алчущую плоть…
Ночь…наполненная истомой, негой и тягучестью времени…Пожар впотьмах…Сердце бьется повсюду одновременно…
Радужные иглы впиваются в сознание…Рассвет…Низкий блеск утреннего солнца золотит твои ресницы, отражаясь от твоей стекающей наискось серебряной цепочки с крестиком…Переливающиеся тени напоминают, что мне пора…
Со вздохом сожаления целую тебя, поправляю футболочку, плотнее укрываю одеялом. Ты спишь, трогательно подложив руку под щеку, сладко посапывая.
Целую тебя еще раз и направляясь к двери, оборачиваюсь, словно старясь напоследок накрепко запечатлеть твой облик в своей фотографической памяти.
До следующей ночи, Андрюша!

2.
– И сколько можно дрыхнуть? – продирается сквозь муть сознания Пашкин голос.
-Время?
-Уже 12, начало первого дня.
-Вот это я отрубился… – удивляюсь.
И сон был таким странным – острым, неожиданным, наполнившим сладкой влажностью.
И Маврин – почему-то слегка покраснел (я в недоумении – он это умеет? Сергей чего-то стесняется?), старается не встречаться со мной глазами, нервно хрустнул пальцами, курит также – нервно и неровно, короткими взглядами исподлобья приводя меня во все большее смятение.
Все уже давно поели, остались мы одни.
Вижу, что ему-то и кусок в горло не лезет. Он молчит. Вилка дрожит в его руках, зубы стучат о край стакана с соком. Я не могу на это смотреть…
Легонько прикасаюсь к бедру:
-Сереж!
Сергей поперхнулся. Боже, ну почему он сегодня какой-то дерганный!
Я хлопаю его по спине. Слышу треск стекла в его руке, слишком сильно сжавшей бокал. Время застыло, приостановив ход – осколки медленно осыпаются на пол, красным цветком разбивается среди них струйка его крови и в поднятых на меня глазах – зов, мольба, крик о помощи. Да что с тобой, Сережа?
Я разжимаю его пальцы, вынимая оттуда вонзившиеся кусочки:
-Потерпи…какой же ты неосторожный! Сейчас…подожди…
Мгновенно нахожу у себя салфетки и носовые платки, захватываю и одеколон. Вытираю, промокаю, прижигаю, положив твою руку себе на колени. Перевязываю:
-Ох, тебе же завтра играть!
-Да уж..как-нибудь…смогу…справлюсь…Спасибо большое, Андрей!
-Да не за что…- я собираю остатки бокала на полу…

Ближе к вечеру – стук в двери.
В номер вваливается большой рыжий кот, из-за которого, сияя улыбкой, выглядывает твоя довольная мордашка.
Ты берешь его за лапы, идешь на меня и котяра, управляемый твоими руками. Обхватывает меня, валит на кровать, стукая подушечками лап то по носу то по губам то по макушке.
Отбиваюсь, хохоча от души, сражаясь с котом, который уже лезет ко мне, изображая страстные поцелуи.
-Я сдаюсь! Сдаюсь! - кричу, поднимая руки вверх, смеясь и визжа.
Маврик на мгновенье замирает и я без промедления этим пользуюсь, перевернув его вместе с котом и оказавшись сверху. Теперь уже я хочу "жестоко" побить его лапами и "обцеловать" где только можно.
Сергей выдергивает кота и я случайно касаюсь его губ своими. Его растерянное лицо, моментально потемневшие глаза, чувственная дрожь, прокатившаяся по телу - ничто не ускользнуло от меня - я ощутил его как себя за эту короткую секунду. Потому что в следующую он уже оказался на ногах у двери. И невообразимая гамма чувств на лице и что-то недосказанное в глазах. Сергей исчез - быстро, молниеносно. Ошалев от его реакции, я сел прямо на пол, уставившись на кота и спросив: "Ну и что, скажи, с ним происходит?"

3.Захлопнув свой номер, я оперся руками на стол, тяжело дыша, как после многокилометрового пробега.
Этот шальной поцелуй напомнил мне как когда-то мы с Удаловым разыгрывали журналистов, пока однажды не доразыгрывались, когда бежали по коридору, держась за руки, а затем, ввалившись к Максу в номер, совали с друг друга одежду и дали наконец волю своей фантазии.
Хриплое сбитое дыхание…первый приступ желания…напор невыносимого соблазна…безумное сплетение пальцев, рук, тел, душ…невообразимо острое наслаждение, сочившееся сквозь поры, делавшее тайну несбыточной, а усладу - смертельной…Впервые – как удар тысячи вольт…Я чуть не сгорел дотла в том танцующем пламени…
И я помню… Я все, помню, Макс…я не забыл…Ты – первый…Это не забывается…Твоя частичка осталась со мной - глубоко в тайнике души – как счастливая память о том невозвратном времени…

И еще Валера – полыхнувшая, пугающая внезапностью вспышка, сразившая наповал силой, накалом, нестерпимой яркостью, то обжигая до глубины души, иссушающая без остатка, до дна, то мерцая – светло и тихо, как теплый, ровный огонек свечи, мягко согревающий сердце, заполняя светом пустоту в нем. Я так и полностью не исцелилося от тебя, Лерка! Ты еще где-то здесь, в моем несуществующем сердце, которое ты просто позабыл вернуть…

Андрей…хрустально чистый кристалл, преломляющий свет моей души в буйную искристую равдугу чувств.
Мой лучик..мой наркотик…моя жизнь..любовь моя..заставшая меня врасплох…

Я уснул, улыбаясь – светло, радостно, беззаботно…

4. Сергей все-таки отыграл выступление – морщась, но стараясь. Я понимал, какие неудобства причиняет ему порезаннная рука, но он бы не согласился на отмену концерта.
-Как ты?
-Да нормально. Пойдем, что ли, перекусим?
-Да без вопросов…

Я снова отключился. Те же сновидения – реальные, увлекающие, пленяющие…те же руки…те же губы…лицо…ускользающеее, расплывающееся в дымке…

5.Бесформенная ночь…белизна шеи около кудрей, слегка лоснящаяся от рассеяного лунного света..мои скрытые маневры…знойный душок…безответные уста тают под нажимом моих….утонченность разврата…последний мазок краски….впадина ладони полна ощущения его вогнутой спины…каждый нерв охвачен как кольцом и как елеем смазан ощущением его тела…моя ладонь с его душистой тенью…

6.Очнулся..Сполоснул лицо…Снял волос с футболки…нет..не мой…Золотая рыжинка..И на подушке…Его запах…на одежде..на простынях…Ну да, Сергей же отводил меня вчера…Но что-то подозрительное было в движении его руки, старательно размешивающей сок в бокале(зачем размешивать сок?)

Свежие вишни…Крупные..сочные…сверкающие темной лакированной поверхностью…Сок брызжет, течет по губам, по пальцам…Ты, забыв закрыть рот, зачарованно сотришь, как я ем…Обсасываю измазанные соком пальцы…Твоя влажно блеятщая нижняя губа прикушена, глаза застилаются дымчатой поволокой…Сглотнув, тушишь веками свой взгляд…

Иду на балкон с принесенным тобой соком, пока ты занят уборкой стола…Надо проверить одну догадку…Выливаю содержимое вниз и возвращаюсь, жалуясь на усталость и дремоту…Ты помогаешь мне раздеться и лечь в кровать…Движение твоих рук уверенны и умелы…Даже очень…Щелчок выключателя…Скрип кровати под тяжестью присевшего на нее тела…Рука убирает с моего лица упавшие пряди волос…Легкое касание твоих губ…Они такие теплые и нежные, что я чуть не ответил тебе..И не хочется дальше притворяться…Распахиваю глаза…Ты, вскрикнув от неожиданности, закрыаешь руками лицо, как ребенок, защищаясь, извиняясь, путая слова, чуть не плача…

-Сергей, да успокойся ты…- я, ошарешеный не меньше, достаю вино…Чую- разговор может затянуться…Ты – тихо, виновато, будто на исповеди, срываясь, говоришь…Я - усваиваю услышанное…

Рубин вина…Крепкого, сладкого…Как ты …Как твоя сущность…Чарующий полумрак комнаты…Блики лунного света., рассыпаясь и крошась, отскакивают от твоих цепочек….Рука в серебрянных кольцах лежит на моем бедре…Не могу понять – приятно мне это или нет…Скорее да, чем нет…Похоже я порядочно захмелел…

Ты поднимаешь бокал к глазам, рассматривая меня сквозь бордовый отсвет….Хрупкость тишины..Ты так близко…Точенный профиль, чувственный контур губ, теплые волосы, жар тела сквозь туго облегающую ткань…Томное оцепенение…Кружится потолок…Клавишная скользкость кожи….Мнущая рука ездит вверх и вниз, опдбираясь к горячей выпуклости паха…Звериным чутьем улавливаю мельчайшую перемену в ритме твоего дыханея…Одежда летит в сторону…Пряный привкус губ… «Ты же сейчас просто меня изнасилуешь…»… Ты и вино играют в крови, образуя гремучую смесь…Сережка, мой огненный самоцвет…Твой жаркий шепот: «Почему просто?…Я могу и сложно…Ты против?…Я не держу тебя…Скажи «нет» и я уйду…Нет? Тебе нравится?…Чего же ты хочешь?…Меня?…Иди же ко мне…запусти свою ручку….да не бойся….Да…Так…Настройся на мою волну»… «По-моему, я жутко пьян»… «Не думай…»…
Хлестнувшее с неукротимой силой желание пронизывает тело насквозь…Плавность…Ускорение…Снова сброс…снова ускорение… «Тебе плохо?» «Нет-нет, продолжай…» «Андрей, аккуратней с ногтями…у меня же спина не железная…».. «Сергей, хватит!»… «Я сам знаю, когда тебе хватит…»
Последнее содрогание, последний штрих картины…

Маврик…Мурчание…Вкуснотища…Кайф!

12,22, 23,29.06.07

 Отправлено: 09.07.07 11:33. Заголовок: Маленький драббл

Пейринг: Маврин/Саша Кипелов
Комментарии: POV Маврина
Название: Мальчики

Мальчики… С редким пушком на щеках, по-детски пухлыми губами, грациозно-угловатыми движениями девственных тел, не познавших настоящей мужской ласки...
Нежные мальчики… Нельзя оставаться безучастным к их невинности. Они волнуют меня, вынуждают желать их, заставляют насиловать… Они дрожат, трепещут, выгибаются, когда я впервые прикасаюсь к ним нетерпеливыми руками, ласкаю гладкую кожу, касаюсь их набухших сосков губами. Их тела, сами того не желая, отзываются на мою насильно навязанную ласку. Они стесняются, пытаясь скрыть недвусмысленное возбуждение, краска смущения заливает их лица. Они еще продолжают сопротивляться, но вырваться из моего плена уже не в силах. Они, сами того не понимая, уже подчинились моей власти, теперь я господин. Только я вправе решать, когда отпустить их на свободу, которая им будет уже не нужна.
Я буду забавляться с очередным мальчиком, пока он мне не надоест, пока его глаза не застит поволока развращенности. Я не выпущу его из своих объятий, пока он не перестанет краснеть, прикасаясь ко мне, пока его душа будет оставаться невинной. Маленький мальчик с чистой душой и грешным телом. Только тогда они еще способны отдаваться без остатка, позволяя мне делать с ними все, что мне заблагорассудится, а уж я постараюсь взять от них как можно больше.
Когда я выпью очередного мальчика до дна, без остатка, погубив его навсегда, только тогда я оставлю его… на произвол судьбы. Брошу, чтобы потом им могли воспользоваться другие… Андрей испортился слишком быстро. Впрочем, из него получилась отменная шлюха.

Ты… Мое наваждение… Моя болезнь… Как я мог не замечать тебя раньше? Ведь ты с самых ранних лет был на моих глазах… Люблю… Желаю… Жажду… тебя, твое тело…
Ты пришел на мой концерт. После выступления зашел в гримерку. Я нарочно задержался, чтобы остаться с тобой наедине. Ты ждешь меня, потому что я обещал отвезти тебя домой. Я отвезу и торжественно передам в руки твоему строгому папе, но сначала…
Саша… Твое имя приятно пощипывает язык, как кусочки замороженного ананаса. В моей жизни уже был один Саша, но его плоть не волновала меня так, как волнует твоя.
Я прижимаю тебя к стене, навалившись своим телом. В твоих глазах возникает и растет дикий испуг. Не давая тебе опомниться, целую, жадно, настойчиво. Ты хватаешь меня за руки, пытаешься высвободиться, твои глаза молят меня о пощаде. Бьешься, вырываешься, и вдруг, изловчившись, неожиданно, больно кусаешь меня за губу. Сучонок! Приходится ударить тебя, чтобы ты успокоился. Ты плачешь. Не нужно, мой сладкий, маленький… Силы изменяют тебе, ты сползаешь на пол. Я опускаюсь рядом, обнимаю, прижимаю к груди. Тебя трясет, но ты больше не сопротивляешься. Да! Мой… Мой! МОЙ!!! Твои стоны, крики, которые я пью с твоих опухших от слез и моих поцелуев губ, – лучшее лекарство от пожирающего меня огня. Я успокаиваюсь, притягиваю тебя к себе. Ты кладешь голову мне на грудь. На твоей щеке уже начал проявляться синяк, нужно что-нибудь придумать, чтобы твой бдительный папаша ничего не заподозрил. Но не сейчас, погоди, еще несколько мгновений дай насладиться твоей близостью… Еще чуть-чуть…

 Отправлено: 10.07.07 21:52. Заголовок: Re:

Наслаждайся, честной народ!

-Ау! – закричал Виталик. Не очень то приятно получить железной дверью ровно между глаз, но что поделать.
Из-за металлической двери появилось полное досады лицо Кости, его милого Кости, ммм…Огромные карие глаза сверкали немым укором.
- И какого х** ты так рано припёрся?!
- Я пришёл помешать тебе спать…то есть…
- Ладно, заваливайся.

…Так приятно сидеть в тёплой кухне, такой знакомой, почти что родной… Костя, Костенька… Как же я по тебе скучал…
От таких размышлений Дубинина оторвал раздражённый возглас Кинчева, разливающего… что вы подумали? А вот и нифига, зелёный чай:
-Так что ты хотел? Да ещё и в такую рань…
Тебя. За тем я сюда и пришёл. Но вместо этого…:
-Костя, какая рань?! Уже полтретьего!
-Мде?...
Костя поискал часы в кухне, но они не пережили прошлой пьянки… Пришлось состредоточенно резать колбасу. Но мысли упорно не собирались на колбасе и уползали в сторону желанного гостя. Что бы сказать… что бы сказать… а не вспомнить ли…
- А не вспомнить ли нам былые времена, друг мой сердешный? – рискнул возникнуть Кинчев, - помнишь, как мы раньше выглядели? Труъ нефоры!
- О дааа, особенно твой… макияж 80-ых! – Виталию было всё равно о чём говорить, лишь бы с НИМ.
- Кстати! У меня ещё остался… - рука Кости скрылась в каком-то шкафу, - ...тот самый карандаш!
- Ммм…
Костя уселся перед зеркалом и попытался намазать свои фирменные синяки над глазами, но ручки предательски дрожали, и получалось чёрти-что.
Дубинин тихо подошёл сзади и робко спросил:
- Я помогу…?
- Давай!
- Тогда закрой глаза.
Почти не дыша, Дуб взял подводку и осторожно начал навозякивать прекрасные веки Кинчева. Тут Костик стал странно дёргаться.
- Что ты там намазываешь?!
- Не дёргайся! А то смажешь!
Кинчев не удержался и открыл полглаза. Увиденное в зеркале было настолько…настолько… вобщем поразило беднягу до глубины души.
- Виталий, ЧТО ЭТО???
В зеркале отражалось милое нечто с готишными сердечками вокруг глаз.
Дубинин, идиотски хихикая, отошёл подальше от непредсказуемого Кости:
- Мне показалось это более подходящим к тебе нынешнему!
- Ах ты…!
Кинчев, прорычав чтото непереводимое, вскочил. Дубинин, не будь дураком, швырнул в него карандаш, и всё также истерически смеясь ретировался из кухни методом быстрого перебирания ногами.
- А ну стой, басистый кусок дуба!
Виталий, спасая свою жизнь, помчался в хорошо знакомую спальню. Но солисты, как известно, всегда бегают быстрее. С рыком «Месть, месть!» Костя схватил Дуба за талию, повалил на кровать своими мускулистыми руками и начал щекотать. Дубинин извивался и хихикал. Потом вдруг странно притих…
- Ты чего?
Кинчев удивлённо воззрился на неподвижного друга. Друг тем временем внимательно разглядывал лицо Кости.
- Дуб, ну ты чё, правда?
- Костя, я тебя люблю…тебе идут сердечки. 
Кинчев улыбнулся и провёл рукой по лицу любовника. Дуб слегка растерянно снова прошептал:
- Тебе правда идёт…
- Замолчи.
Кинчев не хотел тратить бесценное время на разговоры и потянулся к тумбочке. Дубинин резко притянул к себе Костю обратно и впился в его губы. Запустил руки под майку и попытался снятьь её. «Доктор» Кинчев встал и стянул с себя всё лишнее, после чего начал помогать и Дубику избавить от излишков туалета. Оставшись в одних готичных сердечках, Костик снова и снова целовал арийца. Дубинин сначала не отвечал, но когда любовник стал настойчивей, слегка приоткрыл свою нижнюю дырку лица. Кончик языка Кинчева юркнул между его губами и упёрся в крепко стиснутые зубы. Язык стучался в них, просился впустить его, умолял. Виталий открыл рот и впустил его, давно забытое ощущение сводило с ума, голова кружилась.
Костя, как всегда, был нетерпелив и не стал больше тянуть. Ласковой рукой раздвинув ноги Дуба, быстро вошёл (без предупреждения). Виталий слабо вскрикнул и прижался к сильному плечу партнёра. Немного подождав, Костя начал плавно двигаться, постепенно увеличивая v=S/t.
- Дай жару!
- Сейчас…любимый…
Наслаждение достигло предела, скорость между прочим тоже. Виталий одним вскриком не ограничился и стонал уже всё время. Со стороны Кости раздавалось лишь тяжёлое сопение. Старался, умничка.

…наконец всё кончилось…

Виталий водил пальцем по хохломе на руке Константина.
- Надо чаще встречаться…
- Да…только в следующий раз не приходи так рано..))
Костя ласково запустил лапу в густые волосы Дуба, но тот уже сладко спал…

А на столе на кухне так и стоял нетронутый… что вы подумали? Зелёный чай!

 Отправлено: 10.07.07 23:54. Заголовок: Re:

Вот...нашлось как-то резко. В тему.

 Отправлено: 12.07.07 07:25. Заголовок: Re:

Написано специально для тебя, Veliar. Сопли в сахаре, все, как ты любишь.

Хотя, по своей привычке, я не даю твердого ответа на вопрос, чем же все закончится, и оставляю случайному читателю право и возможность решать самому, по своим внутренним ощущениям, могу сказать, что за той гранью, где кончаются буквы, остается место светло-голубому продолжению, которое невозможно описать при помощи слов.

Предупреждение: Маврин АБСОЛЮТНО ненормальный в плане сексуальной ориентации, то есть, как в песне поется «Я оптимист, я оптимист, я ге-те-ро-сек-су-а-лист»…
Жертв не будет, не надейтесь.

ВОПРОС


Задавая вопрос, мы рискуем получить ответ.
Житейская мудрость

19 мая 2003 года, Екатеринбург

Таких отвратительных дней в ее жизни еще не было. Неприятности сыпались, словно из рога изобилия, и самым обидным было то, что прояви она хоть чуточку изобретательности, многого удалось бы избежать, а она не соизволила пошевелить даже пальцем, понадеявшись, что, как и прежде бывало, кто-нибудь все сделает за нее.
Мир не просто рушился на глазах, как пирамидка из кубиков, а расползался в руках, как старая ткань. Из обломков разрушенной башни можно выстроить дом, но ветхие лохмотья, в которые превратилось ее существование, для вторичной переработки не годились.
Трамваев не было, ветровка не спасала от уныло моросящего дождя, а ноги нестерпимо болели после полукилометрового кросса, который ей пришлось пробежать ради зачета по физкультуре. Впереди маячила перспектива пешего похода домой, или хотя бы до ближайшей автобусной остановки. Было восемь часов вечера.
В наушниках играло «Наше Радио», что, впрочем, никак не сказывалось на настроении. Жизнь представлялась этюдом исключительно в черных тонах.
Заиграла незнакомая мелодия. «Наверное, Ария» – проскользнула отвлеченная мысль. Когда закончился проигрыш, и в наушниках зазвучал голос, сомнения в принадлежности песни исчезли: божественный голос Кипелова, ставшего с недавнего времени ее кумиром, она не могла перепутать ни с одним другим. Только вот песня… Незнакомая, в один момент резанувшая по сердцу, словно ланцетом, отсекая боль, тоску, страх перед смутным в час душевного смятения будущим…
Это было откровением. Она не заметила, как сошла с остановки и двинулась вперед. Сердце рвалось на части, но… Она чувствовала, как в ней крепнет уверенность в том, что решающая битва выиграна и до победы уже не далеко.
Она быстро шла по улице, весело перепрыгивая через лужи. Ее лихорадило. Но душа и сердце были спокойны. Пусть она всего лишь шла к автобусной остановке, для нее это был путь к новой жизни, а вслед ей несся звон колоколов Свято-Троицкого собора…


Это выстрел в висок, изменяющий бег
Это черный чулок на загорелой ноге
Это страх темноты, страх, что будет потом
Это чьи-то шаги за углом, это…

Эдмунд Шклярский «Настоящие дни»

Москва, настоящие дни

– Пап, а почему на концертах в Екатеринбурге ты не поешь «Возьми мое сердце»? – Александр Кипелов отвернулся от монитора и уставился на отца.
Валерий Кипелов стоял у окна и курил, держа сигарету самыми кончиками напряженных пальцев. Даже не присматриваясь, можно было заметить, что его рука дрожит.
Услышав вопрос сына, Кипелов вздрогнул, сигарета полетела на пол, оставляя за собой дорожку искрящегося пепла.
– Что ты сказал? – резкий тон, каким был задан вопрос, выдавал крайнее возбуждение.
– Пап, сигарета, – Александр указал на тлеющий окурок, который уже начал прожигать дыру на паркете. Кипелов не пошевелился.
Кипелов-младший, не вставая со стула, отъехал от стола, подобрал с пола окурок и точным броском отправил его в пепельницу, стоящую на подоконнике.
– В интерактиве интересуются, почему ты не поешь «Возьми мое сердце» в Екатеринбурге, – послушно повторил Саша.
«Как?! Откуда?! Как они узнали?» – пронеслось в голове Кипелова, прежде чем сильнейшая боль в груди скрутила его.
Саша увидел, как отец побледнел, прижал руку к груди и начал медленно оседать на пол.
– Папа, что с тобой? – Саша сорвался с места и успел подхватить отца, прежде чем тот упал.
– Сердце… – прохрипел Кипелов, обмякая в руках сына. – Сергей…
Саша бережно уложил отца на ковер, а сам кинулся к телефону.
Сквозь помутившееся сознание и шум в ушах от бешено колотящегося сердца Кипелов слышал, как Александр твердит, сжимая в руке телефонную трубку:
– Ну же, ответь, ну…
Прежде, чем окончательно потерять сознание, Кипелов услышал, как Саша кричит в трубку:
– Скорая?! Моему отцу плохо…


Не говори мне «нет», не говори мне «нет»,
Ведь радуги моей так ненадежен свет,
А мне еще идти, теряя светлый след
И снова молча ждать. Не говори мне «нет».

Эдмунд Шклярский «Романс»

6 июня 2004 года, Екатеринбург

В Екатеринбург группа «Кипелов» приехала поздно ночью, поэтому, когда формальности были соблюдены, все без долгих разговоров отправились спать.
Несмотря на усталость, накопившуюся за время турне, Валерий Кипелов проснулся рано и чувствовал себя при этом бодрым и отдохнувшим. Поскольку все время до полудня было в его распоряжении, Кипелову захотелось прогуляться по городу.
Валере нравился Екатеринбург. Давным-давно в бесконечно далеком 1979 году ему довелось, будучи сержантом Советской армии, служить в небольшом городке под названием Нижний Тагил, который находился всего в двух часах езды на электричке от Екатеринбурга, тогда еще Свердловска. Свои увольнительные Валера проводил именно здесь, поэтому он довольно неплохо знал город, по крайней мере, настолько, чтобы не заблудиться в его центральной части.
Было у Валеры в Екатеринбурге одно любимое место – парк при Доме Пионеров. До революции это была чья-то усадьба, которая впоследствии была национализирована большевиками и передана в безвозмездное пользование пионерам.
В парке при доме по приказу бывшего владельца был сотворен искусственный пруд с двумя небольшими островками. К одному из них вел мост, а в центре располагалась ротонда. До другого острова можно было добраться только вплавь (есть ли там брод, Валера не знал, и проверять никогда не тянуло). Островок, оставаясь недоступным для человеческих рук, густо порос ивами, которые, склоняясь, полоскали свои скорбные ветви в водах пруда. На маленьком островке летом селились лебеди. Они величественно скользили по поверхности озера, рассекая своими телами тонкую гладь воды, держась подальше от берега, по которому сновали нетерпеливые ребятишки в надежде покормить гордых птиц хлебом.

Гулять в одиночестве не хотелось. Валера заглянул в смежную комнату. Маврин спал, натянув на себя одеяло по самую макушку, чтобы скрыться от назойливых солнечных лучей, которые проникали в комнату сквозь неплотно задернутые шторы.
«Вот лентяй», – подумал Валера. – «Встал бы да задернул шторы. Так нет же, будет под одеялом париться. Верно говорят, что у рыб лень вперед них самих рождается».
Кипелов решительно подошел к кровати и дернул одеяло.
– Изверги, дайте поспать! – взмолился Мавр, дрыгая голыми ногами и пытаясь ухватить край одеяла.
– Хватит дрыхнуть, соня. Пошли лучше прогуляемся.
– Одурел совсем? – Маврин открыл глаза. – Ну, чего тебе в такую рань неймется?
Тем не менее, прекрасно зная, что если уж Валерке что-то взбрело в голову, то он не отстанет, Сергей поднялся с постели и начал собираться, не переставая при этом нудно ворчать.

Город был окутан легкой рассветной дымкой из мелкой уличной пыли, а из-за обилия цветущих яблонь, казалось, был насквозь пропитан одуряющим насыщенно-приторным запахом, от которого кружилась голова.
Народу в парке практически не было, только проходили изредка случайные прохожие, срезая путь. Сергей с Валерой побродили по парку, прошлись по дорожке обвивающей пруд. Разговор не клеился. Попытки Валеры завести беседу Маврин, дувшийся на вокалиста за испорченное утро, попросту игнорировал. Поднялись на мост. Маврин, облокотившись на перила моста, наблюдал, как по водной глади, поросшей ряской и оскверненной мусором, носятся стайки водомерок. Кипелов, прислонившись к противоположному бортику, курил, наблюдая за Сергеем, пытаясь по малейшим изменениям в лице угадать его мысли.
Наконец Сергей оторвался от созерцания угловатого танца водомерок и двинулся к ротонде. Там он присел на корточки и тоже закурил. Валера подошел к нему, остановился около колонны, исписанной, насколько хватало человеческого роста, бульварным творчеством. Кипелов обошел колонну кругом, с тоской провел дрожащими пальцами по кривой надписи «Ария forever!», выведенной красной краской, усмехнулся, заметив у самого основания колонны, надпись «Кипелов».
Маврин по-прежнему не проронил ни слова, эта игра в молчанку начала раздражать Валеру.
– Серега, что с тобой сегодня? Обычно ты болтаешь без умолку, а тут… – Кипелов не успел закончить свою мысль, потому что Маврин, загасив окурок и отбросив его в сторону, резко выпрямился, и неожиданно обнял Валеру сзади за плечи.
– Как хорошо, что ты у меня есть, – произнес Сергей шепотом.
Валера замер, боясь разрушить хрупкое очарование солнечного утра, вдруг наполнившегося, словно медом, невероятно сладостным счастьем. Ему захотелось сжать руку Сергея, нервные пальцы которой теребили ткань его рубашки, и стоять так вечно, не разжимая объятий.
Вдруг в хрустальную тишину ворвался резкий звук вибрирующего колокола. Маврин разжал руки, выпуская Валеру из плена, и повернулся в сторону церкви, выкрашенной в голубой цвет, с колокольни которой раздавался стройный звон, и застыл, завороженный.
Теперь уже Валера в свою очередь обнял Сергея и, опершись подбородком о его плечо, запел:
– Я слышу утренний колокол…
Последнюю фразу куплета «На земле я любил лишь тебя…» Кипелов вывел почти беззвучно, слегка касаясь губами шеи Маврина.

Кипелов всегда был честен с самим собой. Нежное, запрятанное в самый дальний уголок сердца чувство к Маврину изначально было на ступеньку выше дружбы. Не всегда удавалось контролировать неожиданные порывы. Все было. Судорожные прикосновения, когда задерживаешь робкие пальцы на плече друга чуть дольше, чем нужно, кончиками подушечек впитывая тепло любимого человека, – вскользь даримые ласки. Маврин, смотря по настроению, то включался в игру, предложенную Валерой, то делал вид, что ничего не происходит. Но никогда он не позволял Валере больше, чем невинные шалости. Странная однобокая связь, оборвавшаяся, как казалось, вместе с окончанием работы над записью «Смутного времени».
Но теперь, когда они снова играли вместе, чувство всколыхнулось, поднялось над всеми остальными, заполнило собой сердце без остатка, отодвигая все прочее на второй план.

День был прекрасным. Валера не спускал с Сергея нежного взгляда и не упускал ни одной возможности, чтобы прикоснуться к нему. Маврин на все его маневры отвечал снисходительной улыбкой.
Концерт Кипелов отрабатывал с неземным воодушевлением, вопреки обычаю держась ближе к левой части сцены, где, уперев ногу в усилитель, обитал Маврин.
– Возьми мое сердце… – вывел Кипелов, повернув голову к Маврину, и протянув руку в его сторону. – Возьми мою душу…
– Давай, – произнес Маврин одними губами.

Вечером после концерта Кипелов сидел в своем номере, мучимый сомнениями. Никогда прежде его чувство к Маврину не омрачалось плотским желаниям. Раньше ему достаточно было мелких чувственных радостей: поймать его улыбку, ощутить его запах, запутавшийся в спертом воздухе студии, «нечаянно» коснуться руки, сжать, и уж совсем праздник, обнять, убрать с лица длинную рыжую прядь, и долго любоваться, проводя трепетными пальцами по милому лицу.
Сегодняшний день подарил ему радостей на десять лет вперед, но вместе с тем пробудил желание, темное, давящее. Оно сконцентрировалось в низу живота, и теперь растекалось по утомленному телу волнами возбуждения.
Валера сидел, уставившись в одну точку, примеряясь к новым ощущениям. Шум в коридоре вывел его из оцепенения, Кипелов с удивлением понял, что вот уже четверть часа не сводит взгляда с двери, соединяющей его номер с номером Сергея. Повинуясь внезапному порыву, Валера поднялся, медленно подошел к двери. Вспотевшими пальцами взялся за ручку, затаил дыхание, сердце ухнуло в пропасть между двумя ударами. Щелчок поворачиваемой задвижки показался оглушительным в плотной тишине вечерней гостиницы.
Валера вошел в комнату Маврина. Тот стоял у кровати и рылся в чемодане, он даже не повернул головы. Сергей был обнажен по пояс. У Валеры закружилась голова, к горлу подкатил комок дурноты. Ему почудилось, что сеть татуировок, опутавшая тело Мавра, разрослась, протянула к нему цепкие щупальца, окутывая, лишая воли. Одурманенный близостью вожделенного тела, Кипелов шагнул к Сергею, схватил, крепко, сжав руки до боли в суставах, впечатал спиной в стену.
– Валерка, ты чего? – Маврин дернулся, освобождая руки.
Тяжело дыша, Кипелов ткнулся губами в шею Сергея, скользнул выше, пытаясь завладеть его губами.
– Отпусти! – резким рывком Маврин сумел вытащить руку, вцепился в волосы Валеры.
– Хочу…тебя… – прохрипел Кипелов не своим, чужим низким голосом. Не обращая внимания на боль от вырываемых волос, он продолжал тянуться к Маврину жадным ртом. Несколько минут они молча боролись, тишину нарушало лишь громкое сопение сцепившихся мужчин. Ни один не хотел уступить другому: Сергей отчаянно брыкался, защищая свою невинность. Валера, потеряв остатки разума, как только ему удалось коснуться губами горячей кожи Мавра, уже не мог с собой совладать, в его мозгу билась одна мысль, одно желание, затмившее все остальное: «Обладать, во что бы то ни стало».
Удар коленом пришелся не в пах, а чуть ниже, но это возымело действие, – Кипелов отпустил Сергея и согнулся пополам, хватая ртом воздух.
– Сергей… – сдавленно выдохнул Валера, вскинув на Мавра глаза, полные боли.
– Совсем охренел, старый пидор?! – Сергей выплюнул эти слова, которые хлестнули Валеру, словно плетью.
– Сережа, я… – осознание содеянного постепенно пробивалось сквозь туман отступающего возбуждения. Кипелов хотел объясниться, но не находил убедительных слов. Он грузно опустился на кровать.
– Пошел на хуй! Я долго терпел все эти твои обжимания, но это уже чересчур…
– Но сегодня ты… Ведь ты… – Валера не смог закончить свою мысль.
– Да мне просто надоело, что ты вечно смотришь на меня щенячьими глазами. Думал, подыграю тебе немного, может, успокоишься.
В комнате повисло молчание. Сергей взял с прикроватной тумбочки сигареты, закурил. Кипелов продолжал сидеть, машинально потирая место удара.
– Ну, чего расселся? – неприкрытая ненависть, прозвучавшая в грубых словах, брошенных Мавриным, оказалась последней каплей, – Кипелов поднялся и поплелся к выходу. Очутившись в своей комнате, он услышал, как щелкнул запираемый замок.

Уснуть ночью Кипелов так и не смог. Лежал, прислушиваясь к шорохам в соседней комнате. Лишь под утро он ненадолго впал в тяжелое забытье, встал совершенно разбитый.
Уезжали рано. Маврин старался вести себя, как ни в чем не бывало, лишь временами бросал на Валерку мрачные взгляды исподлобья. Только глубокие тени под глазами свидетельствовали, что он тоже провел бессонную ночь. Пока размещались в автобусе, ничего не подозревающий Маня шутил по поводу потрепанного вида Кипелова и Мавра.
Город преобразился. Сильный дождь, прошедший ночью, вымыл все запахи, сбил с яблонь белые лепестки, стер границы. От города, который еще вчера казался Валере земным раем, остался лишь призрачный абрис. Кипелов уезжал из Екатеринбурга с желанием больше никогда не возвращаться.

Ребята заметили напряжение, повисшее между Мавриным и Кипеловым, но из деликатности старались не показывать виду.
Следующий, согласно расписанию, концерт стал для Кипелова настоящей пыткой. На автомате отрабатывал программу, смотрел в зал пустыми глазами, в которых не было и тени прежней задорной искры, и старался не смотреть в сторону Маврина.
Когда заиграли вступление к песне «Возьми мое сердце», горло сжалось от подступивших слез. Валера чуть было не пропустил начало куплета, с трудом выводил слова, на припеве голос предательски сорвался. Кипелов кое-как вытянул песню. Концерт подходил к концу, другие участники группы, заметив, что их вокалист еле держится, не стали затягивать с выступлением «на бис».

Песня была вычеркнута из плей-листа. Даже после ухода Маврина из группы, Кипелов еще очень долго не мог заставить себя исполнять ее. Каждое слово вызывало в памяти воспоминания о том страшном июньском дне, отдаваясь болью в сердце.


Я – пущенная стрела
И нет зла в моем сердце, но
Кто-то должен будет упасть все равно.

Эдмунд Шклярский «Я – пущенная стрела»

Екатеринбург, настоящие дни

Ее пальцы легко скользили по клавишам. Буквы складывались в слова, слова в предложение: «Валерий Александрович, ответьте, почему на концертах в Екатеринбурге вы не исполняете песню «Возьми мое сердце». Клик левой клавишей «мышки», и вопрос уже живет в сети собственной жизнью, дожидаясь своего часа…


Ты – трепетный огонь, ты – чистая вода.
О, боже, упаси, не говори мне «да»,
Что, если лед в душе растает навсегда?
Чем остудить смогу безумные года?

Эдмунд Шклярский «Романс»

Москва, настоящие дни

Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним оживали все чувства. Где-то над правым ухом что-то противно пищало, звук ввинчивался в мозг, усиливая и без того неслабую головную боль, кольцом сжимавшую череп. Ноздри неприятно щекотал дивный аромат эфира с хлоркой. Во рту было сухо, язык прилип к небу.
Кипелов медленно разлепил свинцовые веки и тут же снова закрыл, яркий свет дневных ртутных ламп обжег мгновенной вспышкой боли.
– Папа? Доктор, он очнулся.
Невероятным усилием воли Кипелов повернул голову в сторону, откуда доносился голос сына, приоткрыл глаза.
Изображение, представшее его глазам, было размытым и карикатурно плоским, Валерий увидел склонившиеся над ним лица: взволнованное, бледное, – сына, бесстрастное, с лихими кавалерийскими усами, – доктора.
Врач, осмотрев его зрачки и пощупав пульс, буркнул:
– Все в порядке, отдыхайте.
Кипелов-младший проводил доктора взглядом и повернулся к отцу.
– Что… – язык не слушался. – Что со мной было? – наконец выдавил из себя Кипелов.
– У тебя был сердечный приступ. Обширный некроз тканей сердца. Так сказали врачи, – Саша говорил обиженным тоном капризного ребенка, как будто не мог простить отцу болезни, но, моментально опомнившись, схватил руку отца. – Я так за тебя испугался.
На его глазах выступили слезы.
– Мы все за тебя волновались. И я, и Жанна, и твои ребята, и Сергей.
– Сергей?
– Ты, когда терял сознание, звал Маврина. Я сразу ему позвонил, когда врач сказал, что ты можешь… – Саша отвернулся, судорожно сглотнул. – Что ты можешь не пережить… Он так всполошился, мигом примчался. Он где-то здесь. Позвать?
Кипелов устало прикрыл глаза.
– Я сейчас его приведу, – Саша бросился к выходу.
Кипелов не знал, сколько прошло времени, прежде чем скрипнула, открываясь, дверь, прошелестели легкие шаги, прозвучал родной голос:
– Валера…


Сегодня наш праздник сгорает свечой
Играй музыкант, играй мне еще.
Я больше тебя не прошу ни о чем
Кончается праздник. Играй мне еще!

Эдмунд Шклярский «Праздник»

Екатеринбург, возможное будущее

Кипелов стоял на сцене концертного зала «Космос». Он не был здесь больше трех лет. Фанаты неистовствовали, видя своего кумира вновь здоровым и полным сил.
– Следующая песня, – Кипелов обвел взглядом зал. – Возьми мое сердце…

Букетов надарили столько, что хватило бы для обустройства небольшого цветочного магазина, гримерка была завалена ими буквально до потолка. Кипелов взял большую охапку роз, чтобы переложить в другое место, организаторы свалили букеты прямо на сумки музыкантов. Что-то с тихим стуком упало на пол. Света в комнате было недостаточно, Кипелов наклонился и подобрал неизвестный предмет. Это оказалась небольшая подвеска в форме сердца с цветком посередине, подвешенная на черный кожаный шнурок. Кипелов никогда не придавал значения подобным знакам, но это показалось ему хорошим предзнаменованием, – он осторожно положил сердце в карман джинсов.

 Отправлено: 12.07.07 22:17. Заголовок: Re:

Пейринг: Кинчев/Манякин.

Нашествие 2006. Кинчев одиноко бродил по vip-зоне... Пить не с кем, курить не с кем, трахаться тоже не с кем! Куда катится мир! Ваще!
Грустно-злобные мысли солиста Алисы прервал душераздирающий вздох какого-то бомжа. При ближайшем рассмотрении бомж оказался не менее одиноким чем Кинчев, Манякиным... грустный Маня тяжело вздыхал над пустой бутылкой. Жалкой единственной пустой бутылкой третьей Балтики...
Конечно, Маня это не любимый Виталик, но на бездубье и маньяк дерево, выбирать не приходилось...
-Cаш, чё грустим?! кончай грустить, пошли-ка пить!
В принципе Мане тоже было пофиг с кем пить, главное, что за чужой счёт.
Побрели два старых алкаша вместе через вип-зону… к ближайшей точке продажи чего-нибудь вкусненького…

Крепко сжимая в руках по бутылке водяры, два алкаша уютно пристроились на лавочке за каким-то стрёмным зданием. Возможно, это был и туалет. А может и ещё что нибудь. Какая, в принципе, разница?
- Саша, а Саша… коли не секрет, чего такой унылый? Фанаты ж приняли на ура, т.д. т.п.
- Эх… не в фанатах счастье…
- А в чём тогда?
- В Валере…
Нельзя сказать, что Кинчев сильно удивился. Он давно подозревал, что что-то такое есть, только ему было лень соображать у кого с кем и сколько раз.
- И что Валера?..
- Блядует, сцук лохматый!
И это тоже не особо удивляло, учитывая стервозный характер бывшего фронтмена Арии.
- Да ты, Кость, тоже особо счастливым не выглядишь
- Да… и Дуб, сцука недолохматый, блядует…
- Думаешь, они заодно?
- Да они тут все заодно! Давеча встретил Самойловых, и те гнусно хихикали.
- Мде? Они ж типа оптимисты-гетеросексуалисты.
- Вот и я удивляюсь…
- Бдю…
Разговор скатился к тяжким вздохам и периодическим бульканьям водки. Хорошо иногда просто посидеть и помолчать… и Маня для таких целей подходил нельзя лучше…

Хз его з сколько времени прошло, но прозрачная жидкость подходила к концу. И солнце с неба куда-то подевалось.
- А где солнце?!
- Солнце за нас…
Если бы эта алкашня умела пользоваться Интернетом, то их разговор идеально передавался несколькими смайликами. Грустным, скучающим, пьющим и спящим.
- йэх…
- ыгы…

- Маня. Водка кончилась, - с некоторым усилием констатировал факт Константин.
- Костя. Деньги тоже.
- Пой…пойдём, ик, в помещение?
Опираясь друг на друга, Кинчев с Манякиным с трудом поднялись со скамейки (кстати, по закону подлости она была крашеная; только представьте себе великого ударника с не менее великим вокалистом в готишных чёрных футболках в голубую полосочку!) и побрели в сторону…в какую-то сторону. А вам не всё равно, в какую?

Тут Маня сообразил, в какую сторону они шли.
- Слууушааай…Я тут мельком у Лерсаныча заначку видел… в холодильнике, хе-хе…
- Тааак, где там эта белобрысая бабка живёт?!
- Дык… в люксе… знак его цифра 6… 6… б-блядует сейчас небось… в соседнем номере… с этой рыжей сволочью…
- Потопали туда…
Перебирая запутанными ногами (кажется их было больше чем четыре, но Кинчев в этом не уверен; вполне возможно что там были и руки), они добрались до жилища Кипелыча. Ну, естессна, Лерочка уже успел улететь на крыльях любви и естессна не подумал о том, что кое-кто может зайти к нему и выжрать весь коньяк. Ну и естессна, дверка 66 была незаперта)))
Распханув татуированной рукой и так полураскрытую дверь, Костя пошёл топтать чистенький кипеловский паркет своими говнодавами.
- Кинч! Не пачкай номер, Валера расстроится, - смутно бубнил себе поднос Маня, отдирая от копыт кроссовки.
Но Кинч уже чтото удовлетворённо ворчал, стоя у холодильника. Недовольный Алексаша вынужден был следовать по грязным следам великого и ужасного солиста группы «АлисА». А зайдя в кухню… мать моя мужчина! Не, ну голубой в принципе красивый цвет…
- Костя… эээ… ты себя сзади, случаем, не видел?
- Случаем, не страдаю жопоглазием! А чё?
- Ну, ээ…
- Что?
Тут Манякин не выдержал и начал лошадно ржать. Дабы совершить это сложное действие, бедному бомжастому алкашу пришлось даже уцепиться за дверной косяк:
- Со спины ты похож на голубую зебру!
- ЧЕГО?!
Вывернув голову под невероятным углом, Кинчев попытался разглядеть свой тыл. Представьте себе, ему это удалось! Созерцание голубеньких полосочек на чёрной маечке привело к тому же результату, что и Манякина пару минут назад. Но так как косяка рядом не было, великий и ужасный Кинчев повис в истерике на полке холодильника.
Такая ранимая и нежная полка, как в холодильнике Кипелова, не выдержала веса тренированного взрослого мужика, и вся заначка в виде трёх бутылок коньяка посыпалась на пол. Странно, но бутылки словно взорвались, соприкоснувшись с кухонным кафелем, и осыпали красивыми коньячными осколками многострадальные говнодавы Кинча.
Не, Маня конечно помнил с кем он пьёт, но, ей-богу, не ожидал такого вопля. Он бы сделал честь самому Валере. С диким визгом великий и ужасный с места спиной вперёд отскочил метра на три и сбил своей великой и ужасной спиной ни в чём неповинный стол. В общем, бедная кухня Кипелова. Ей ещё досталось и отборным кинчевским матом. Бдю…Совсем бдю…
- Ну всё, финишъ! Теперь Кипелов нас точно убьёт! – напуганный грохотом Кинч упал коленями в лужу и осколки, - Саш, принеси тряпку! Уберём что ли…
Выдав такую умную относительно затуманненого алкоголем разума идею, Костя опёрся руками на пол и усердно мыслил, пока Маня бежал за тряпкой.
- Не прошло и года! Ты что, за тряпкой к Мавру бегал?! Так он с Валерой занят! – ехидно-пьяно заметил Кинч, - ладно, давай сюда. Ща мы тут порядок… в два раза быстрей, ыы… Что бы ты без меня делал..
- Пил бы щас спокойно с Хорём… - где-то про себя пробурчал Маня.
Ловко пропустив слова Мани мимо ушей, Кинчев бросил тряпку в центр лужи и гордо повозякал ей туда-сюда. Выпрямился и дооолго любовался плодами своего труда.
- Ой, как хорошо выыышло! А если так… - с этими словами Кинчев снова немного
поразмазывал коньяк по полу.
Маня молча пялился на полосатую спину. А она ничего, это спина. Особенно спьяну… с пьяных глаз даже Лефлер красавчик… не спина, а загляденье… особенно полосочки… интересно, а как она выглядит без майки с полосками…Ой, о чём это я…
- Саша, ау! Саша! Вернись из астрала! Я встать не могу… ноги разъезжаются на все четыре стороны…
- Угум-с…
Манякин покорно вернулся в жестокую реальность… хотя… не такая уж она и жестокая, дополненная спиной с голубыми полосочками…
Встав раком, а может и лебедем, над Кинчевым, Александр уцепился кое-как за тело вокалиста и попытался поднять его. Результат был плачевным. В основном плакала мебель стекающими по ней каплями коньяка.
Ну, короче, вместе с осколками на полу теперь валялись ещё два нетрезвых тела.
- Костя… ты такой мягкий… тёплый…
- А ты, Маня, такой тяжёлый! Аргххх…коньяк в глаза попал…
- Неудобно пить верхними дырками лица? Бедняга…
- А ты знаешь, ты тоже тёплый. Оставайся здесь пока что, разрешаю…
Уже практически не соображая, Маня провёл ладонями по бокам нижележащего тела. Его всегда возбуждали мускулистые мужчины… а уж татуированные… розовая мечта любого арийского бомжика…
Кинчев блаженно промычал что-то, что можно перевести как «Маааня, ну что ты делаешь…». Что же делал Маня? А Маня уже успел забраться лапками Кинчу под полосатую майку и потихоньку снимал её. Почему потихоньку? Наверно пытался быть незамеченными Костей. Только Костя кажется не заметил бы, даже если б ему на бошку четвёртая бутылка коньяка свалилась. Пить надо было меньше.
- Костя, надо постирать футболки…
- Ну и снимай их к чертям…
Маня с радостью последовал совету и через пару минут обе футболки валялись в углу. Пока две чёрно-полосатые майки летели через кухню, Маня успел прижаться в страстном поцелуе к спине Кинчева где-то чуть ниже лопатки. Ммм, какой же он милый, когда голый… Точнее, пока ещё не совсем голый… Но это легко исправить
- Костя...
- Мррр..?
- Давай уже и джинсы заодно простирнём…чего мелочиться…
- Мррр…
Не удивляйтесь мурчащим звукам Кинча, он просто потихоньку тонул в коньяке.
Стянуть джинсы в лежачем положении было затруднительно, но пьяным даже коньяк на кухне Кипелова по колено. Штанцы постигла участь футболок.
На самом деле наверно не очень приятно лежать в одних татуировках на полу в луже среди осколков да ещё и под Манякиным, но это уже проблемы Кинчева. Так, лирическое отупление. Не обращайте внимания.
- Костя… ты не против?...
Костя нашёл в себе силы лишь булькнуть что-то положительное. Саша нежно приподнял его за талию, заставляя согнуть ноги в коленях.
Покрывая тело свежезаведённого любовника поцелуями, Александр медленно проникал в Костю… Костя чувствовал каждую клеточку его плоти, ему казалось, что их тела сливаются в одно, становясь единым целым. Движения Мани были их общими движениями. Константин почувствовал, что собственное тело его уже совершенно не слушается, и он до сих пор не распластался снова в коньяке только из-за сильных рук ударника, которые прижимали его все сильнее, углубляя проникновение. Движения становились более быстрыми. Души и тела сплетались в единый клубок...

Потом уже, сидя обнявшись под окошком кухни ни о чём не подозревающего Лерсаныча, Костя тихо прошептал
- По рукам идёт кровь… больно…
Маня ласково взял руки солиста в свои и прижал к губам
- Ещё бы, в осколках валяться. Давай забинтуем… - Маня отпустил лапки Кости и побрёл в направлении чего-нибудь типа аптечки. Слава богу, бинты нашлись быстрее упомянутой в начале тряпки…


А ТЕПЕРЬ ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ РЕАКЦИЮ КИПЕЛОВА, КОГДА ОН ПОСЛЕ РОМАНА С МАВРИКОМ ВЕРНУЛСЯ В СВОЙ НОМЕР И РЕШИЛ ПОЙТИ ПОКУШАТЬ.

 Отправлено: 17.07.07 09:31. Заголовок: Диалог (Маврин/?)

-Я погружался в сладость грез, в раскаты отдаленных гроз, в дыхание нераскрытых роз и непролитых мною слез – не зная , в шутку иль всерьез…

-Игра манила, увлекла… «Мы тоньше хрупкого стекла»…Любовь -как острая игла и как сгущающая мгла…Свой отпечаток нанесла…

-В водовороте смутных дней…И все острей и все сильней…Клочок сиящих огней…Напоминание во сне…Напоминание – о ней…И снова в ночь сплетенье рук…Освобождение от мук…И сердца частый перестук и ощущение – а вдруг?…И снова замыкался круг…

-Любовь, заставшая врасплох…Ты мой рыжеволосый бог…Сердец безмолвный диалог…Одна из тысячи дорог и отпечатки босых ног…

-Поправлю прядь твою небрежно…Я расскажку тебе про нежность….И про иллюзий безмятежность…Про бесконечную безбрежность, в которую уходит Вечность…Сниму таинственный покров над сетью всех безликих снов, над вязью онемевших слов…И над основой всех основ…что убегает вдаль веков…

-Летит пушистый белый снег…Искристый, легкий как твой смех…С тобой прячемся от всех в мельканьи придорожных вех…И надо всем – твой тихий смех…

-Любовь – сверкающим потоком…Любовь, рожденная вне срока…Что стала нам живым истоком…И пусть всевидящее око осудит нас, осудит строго…

-Ты разноцветье буйных красок…Моя непройденная трасса…Ты ограненным был алмазом…Тебя хотел – всего и сразу…Моя ты рыжая зараза…

-Разгоряченно плыла кровь..Нас черный обнимал покров…Теченье уносило вновь..И тени в сумерках углов шептали ночи про любовь….Летели в лоб, уйдя по встречной…Бросая вызов так беспечно…Держал за руку тебя крепче…И знал, что вместе будет легче…И знал про миг и знал про вечность…

-Мой слабый вскрик, твой слабый вздох…Покорно жду у твоих ног..Так припадает к ним листок, свободы отхлебнув глоток..К тебе молитва…Ты - мой бог….

-И тишину расколет звук…И если б не ответил вдруг, то я б любил тебя за двух..Мое прощение, мой дух…Изломы душ, изломы рук….

-Ты часть зимы, ты хрупкий иней, что отзвенит в прозрачной сини..Переплетенье светлых линий…Свет на тебе сошелся клином…Я понял - я пропал, я сгинул…

-Я знал – печаль моя светла…И грусть осколками стекла…неслышно на душу легла, туманом всю ее устлав…Я в небо отправлялся вплавь…Когда однажды ты уйдешь, то будет тихо плакать дождь…И он как правда и как ложь…Как тела чувственная дрожь…Ты будешь жить в раскатах гроз, в дыханье нераскрытых роз и непролитых мною слез…Не знаю - в шутку иль всерьез…Слепа любовь – поделать что ж…

 Отправлено: 18.07.07 11:30. Заголовок: Re:

Возникли у меня такие ассоциации... что голос певца и звук струн это танец. Танец чувства, понятный лишь танцующим... а еще у Маврика есть такая композиция " Из пламени и льда", там звучит один фрагмент... это танец двоих, адажио...

Прикасаться руками к коже,
Растворяясь в осколках фраз…
Танец света и тени… может
Он укроет от тысяч глаз…
Голос, струны, и снова голос…
Так сплетаются нити душ.
Легче ветра, длиннее жизни…
Отблеск солнца в алмазах луж…
И увидеть никто не сможет,
Разглядеть… не дано понять,
Как две тени кружат на стенах,
И сольются в одну опять…
Лед и пламя, струна и песня,
Танец рук и сиянье глаз.
Будет снова, как в старой песне…
Будет так, как в последний раз…

И на утро ничто не вспомнится,
Не обмолвится парой слов,
И опять разбежаться в стороны,
Пряча боль под дневной покров…
Вспоминать и как воры прятаться,
Урывать мимолетный взгляд,
Не жалеть, никогда не каяться…
Уходя, не смотреть назад.
Но опять шаг за шагом к пропасти
Под овации, как всегда на бис,
- Можно Вас пригласить на танец?..
Танец-чувство… с пометкой «жизнь»…

 Отправлено: 24.07.07 08:51. Заголовок: Re:

Автор: Meteor

Валера бегал по лесопарку. Он избегал встреч с разными животными. Особенно подозрительными волками и лисами. Нет, он не был отщепенцем среди оборотней. Он спокойно воспринимал обилие видов, исправно платил налоги и слушался законов Серого Совета. Он сделал несколько быстрых кругов по своему обычному маршруту. Он остановился у маленького искусственного озерца, чтобы немного попить. В природной зеркальной глади отразился обычный серый волк с легкой палевостью и темно-серыми акцентами на шерсти. Он был благороден в какой-то степени. Может, свой серый окрас он заработал прошлыми воплощениями. Нынешнее воплощение не было чем-то потрясающим и выдающимся. Конечно, черным волком ему не стать. Слишком уж он против убийств, не по нутру столь кровожадное существование.
-Какой красивый волчара! – раздалось сзади. Знакомый голос. Этот голос уже так давно не было слышно. Этот голос раньше был вторым во многих песнях, когда-то в Арии. Валера развернулся. Облокотившись на дерево, стоял его бывший коллега Дубинин Виталий. Руки были скрещены на груди, и он как-то странно ухмылялся. – Красивый. Не ожидал. Думал плешивый и тощий, ан нет. Хочешь мяса? – Виталий достал из внутреннего кармана кожаной куртки полный пакет порезанной вырезки. Свежей. Валера это прекрасно почувствовал, когда пакет, шурша, развернули. – Иди сюда я тебя не укушу. – Виталий присел на корточки, положив пакет на землю рядом с собой.
Валера осторожно бочком приближался к знакомому. «Странно. Сейчас около часа ночи. Что делает Виталя здесь в такое время. Неужто волков прикармливает? И как ему не страшно? Ведь я могу и бросится. Ну, нет, я то не брошусь. Но если на моем месте был бы какой-нибудь черный?!» Валера уже подошел и недоверчиво понюхал. Мясо было свежим. Первый сорт. Высший сорт. Валера почувствовал, как подвело его живот.
-Молодец. Вот видишь, не страшно же. – И Виталий смело, спокойно и уверенно погладил волка между ушами, пока тот ел. Валера недоверчиво косился. Ему не нравилась эта сквозящая самоуверенность в Дубинине. Доев все, что было в пакете, он немного склонил голову, набок ожидая, что еще ему скажет Дуб.
-Валера, хочешь поехать со мной, ко мне?
«Он знает кто я? Откуда?»
-Твое удивление читается даже на звериной морде – Виталий смеялся, поглаживая по холке волка. – Ты можешь гавкнуть что угодно я пойму. Я знаю, что ты оборотень. – Хихикнув, Виталий фамильярно шлепнул по попе дикого зверя.
-Прекрати. – Сорвалось у Валеры.
-Вот видишь. Можно же говорить со мной. Это не так страшно. Пойдем. Я приглашаю тебя к себе. Или боишься?
-Нет. Но я не хочу идти к тебе. Я не знаю тебя… С этой странной стороны.
-И не надо. Не надо меня знать. То, что тебе известно обо мне, должно быть достаточно. Ну, что? У меня дома найдется для тебя комната, одежда, ужин, хороший коньяк.
-Зачем? Я лучше домой пойду.
-Хорошо. Тогда позволь я тебя до дома подвезу.
Валера согласился. Столь учтивого Виталия он давно не видел. Его бывший коллега ничего не говорил в пути. В его машине было удобно, и Виталий поставил приятный музыкальный фон. До дома Дубинин довез его быстро.
-//-
-Чего тебе здесь надо, Дуб? – резкий голос Александра Манякина был не очень-то дружелюбен.
-Александр, я рад тебя видеть. Хорошо выглядишь. Зови сюда Кипелова, я ждать не буду.
-Зачем он тебе? Ты же его терпеть не можешь.
-А вот теперь могу. Он мне даже нравится до известных пределов. Зови.
-Я тебе не подчиняюсь. Убирайся отсюда, а то охрану позову или сам спущу тебя с лестницы.
-Не задирайся, Манякин. – В голосе Дубинина звучал металл, интонации были угрожающими и полновесными. – Не по рангу лапку задираешь. Может и не повезти в жизни неожиданно.
-Все! Что вы как петухи сцепились. – Валера вышел из рубки и постарался замять скандал. – Виталий, что тебе от меня надо?
-Я хочу с тобой поговорить наедине.
Александр удалился с оскорбленным видом.
-Я тебя слушаю. – Валера внимательно посмотрел на Дуба.
-Я хочу провести с тобой вечер.
-Что? Ты рехнулся! В каком смысле «провести вечер»?
-Во всех. – Виталий осмотрел Кипелова с ног до головы. – Ты немного уставший. Могу предложить массаж, сауну, бассейн.
Валера остолбенело стоял, пытаясь понять что ему предлагает человек, который кидал в него оскорбления.
-Не согласишься, я сделаю все, чтобы с Манякина сняли все возможные заслуги и загрызли выращенные им же подкинутые щенки.
-Ты не сможешь! – в горле у Валеры что-то перехватило, и голос был хрипл.
-Посмею, и мне ничего не будет.
-Кто ты?
-Это не касается тебя.
-Это шантаж!
-Ну и что. Так ты согласен?
-Ладно. Согласен. Ты сволочь.
-Я знаю. Расцениваю как комплимент. Заеду за тобой вечером часов в пять.
Виталий удалился. А Манякин набросился на побелевшего Валеру, судорожно закуривавшего, что хотел Дуб.
-Ничего. Приглашал поужинать, выпить, поговорить.
-И ты согласился?
-Да.
-Забей ты на него. Пошли подальше. Сколько нервов было потрачено, Валера. Нельзя снова начать то же самое. Не надо с ним пересекаться. Не дай бог начнет тебя спаивать. Ты же у нас завязал.
-Это уже мое дело.
Вечером машина Дубинина действительно стояла внизу и ждала Валеру. Но за рулем был какой-то паренек. Он вышел из машины и пригласил Кипелова садиться на заднее сиденье. Валера помялся, но потом сел в машину, которая сразу, как только хлопнула дверца, тронулась с места. Рядом оказался на заднем сидении восседающий Дубинин, он говорил по телефону, но его голоса не было слышно.
-А ты устало выглядишь. Думаю, сегодня я мучить тебя не буду. – Произнес он, закончив разговор. Валера нервничал. Вся ситуация была странная и непонятная.
Но Виталий вел себя дружелюбно, от чего становилось еще волнительней. Сначала они приехали в шикарный дом где-то за городом. Там был дворецкий, горничные, лакеи. Валере казалось, что он попал в цивилизованную Европу, а не нашу Россию. Все кивали Дубинину и называли почтительно «Хозяин». Их сразу проводили в соседнее здание на заднем дворике. Там находился бассейн и сауна. Две очаровательные девицы после сауны массировали Валерино тело. Он даже расслабился. Виталий не говорил не слова, и плескался в бассейне, отдавая распоряжения по поводу ужина. Девушки быстро разбежались как-то незаметно. Валера сел на массажном столе и смотрел, как Дубинин ласточкой прыгнул с небольшой вышки и рыбкой вошел в воду. На его чуть загорелом натренированном теле была одна татуировка, которой Кипелов раньше не видел. По середине груди. Знак какой-то.
-А что у тебя на груди?
Виталий подплыл ближе, рассматривая лохматого Валеру.
-Это мой знак. Типа твоего хвоста, который ты прикрываешь простынкой. Расслабься. Сейчас мы одни. – Виталий шлепнул по воде двумя руками, и брызги окатили сидящего Леру. Лера засмеялся. Ему было легко и спокойно, даже не смотря на то, что в последнее время взаимопонимания с Виталием не было.
-Иди сюда. – позвал Дуб. Его интонация была столь манящей и ласкающей. Лера хмыкнул и, убрав простынку, прыгнул в голубую воду бассейна. Вода ласкала разгоряченное тело, уставшие мышцы. Кипелов с наслаждением отдавался столь непривычной роскоши.
-Ужин тебе подадут в твою комнату. Тебя проводят. А я вынужден уйти. Дела, мать их. – сказал Дуб, вылазия из бассейна и уже вытирающийся, когда Кип посмотрел на него.
Действительно ему отвели целую комнату. И не плохую. С большой кроватью. Показали, где встроен телевизор. А горничные принесли прекрасный ужин.
«Кто же у нас Виталий Дубинин? Дом просто прелесть. Девочки у него подобраны крайне умело. Они вроде и работают, но некоторых можно склонить и для более приятного времяпрепровождения. Вышколенные лакеи и мажордом или дворецкий, как его там, - тоже очень приличный мужчина. По ходу он не нуждается. Он даже в курсе, что Манякин охотник. Кто же Виталий?»
Мысли Валеры текли медленно, пытаясь понять сущность гостеприимного хозяина. Мягкие объятия кровати уже нежно приняли уставшего музыканта, окутав мягкостью подушек и воздушностью одеяла.
Снов не было. Слишком насыщенный день.

Утром не хотелось раскрывать глаз. Зато тело сразу почувствовало, что на талии обреталась чья-то рука. Валера повернулся на бок посмотреть, кто же был рядом. Рядом спал Виталя. Морщины на лице стали немного глубже. Легкие круги под глазами. Его бородка, маленькая, под губой. Кипелов попытался освободиться от этих случайных объятий. Но рука с татуировкой на предплечье уверенно притянула к себе.
-Я тебе мешаю? Тебе неудобно? – хрипло раздалось рядом. Лера посмотрел на Дуба, но у того были закрыты глаза.
-Эээ… Доброе утро. – Лера не нашелся что ответить. – Не особо. Просто я хотел встать.
-Ты куда-то торопишься?
-Эээ… - Валера не знал, какие подобрать слова.
-Задумался, значит прав я. – Виталий коснулся губами шеи оборотня, а рука, пройдясь по телу, мягко стала ощупывать заднюю часть.
-Дуб, прекращай. – Валера старался отстранить бесстыжие руки, но Дубинин умело перехватил его и прижал к кровати.
-Я пока еще и не начинал ничего такого, Лерочка. – Виталий почесывал основания хвоста и массировал крестец.
Кипелов пытался вырваться. С одной стороны как-то не так все происходило, что-то вызывало опаску, поведение Виталия было подозрительно. А с другой стороны почесывания были приятны. Хотя в человеческом облике было не трудно почесать самому себе.
А Виталий продолжал свои манипуляции. Кипелов ощутил, как его трусы потянули вниз.
-Виталий прекрати! – голос был уверен и немного раздражен. – Еще что-нибудь такое сделаешь, и я врежу тебе.
-Врежь. Рискни. Моя сладенькая девочка Лерочка угрожает Серому Совету в моем лице?! – тон был насмешливый и легкий смешок. Кипелов застыл. Серый Совет. Так вот к кому принадлежит Виталий Дубинин. Это просто не постижимо. Можно было предположить, что Виталий черный волк, как и Холстинин. Даже вроде бы ходили слухи, что Холст вожак одной из стай черных волков, а Дуб его «заместитель», правая рука.
Виталий накрыл тело бывшего солиста собой, стянув окончательно с него трусы. Валера был еще в ступоре. Ему никогда не приходилось видеть тех людей, что работают в Сером Совете. Он сталкивался только с секретарями и клерками, инспекторами. Просто служащим народом. А руки Дуба бессовестно и беспрепятственно ласкали доступное тело. Виталий сжал в кулаке горячую Лерину плоть, постепенно наливающуюся кровью, пульсирующую.
-Прекрати! Что ты творишь?! Это ужас! Это постыдно! Виталий! НЕТ! – Валера вырывался и пытался отстраниться.
-Я хочу, чтобы ты был моим. Может это кажется глупостью, извращением, самоуверенностью. Взамен я дам тебе все, что может потребоваться. Я дам тебе роскошную жизнь, Лерочка. Освобожу от сакральных налогов. Ведь ты не очень часто получаешь заслуги. Тебе их трудно добыть. – Жаркий шепот звенел, а руки продолжали ласкать. Виталий крепко держал свою добычу. Он и так слишком любезен с каким-то волком.
-Нет. Это ужасно. Извращение какое-то. – продолжал сопротивляться Валера.
Дубинин резко прижал его к кровати, не давая вырваться.
-Но ты же оборотень. Нечего прикрываться моральными принципами смертных. Будь паинькой и я постараюсь быть аккуратным.
Валера не мог ничего сказать. Словно ему заклеили рот, вынули звук. Это дело рук Дуба, его способностей. Валера понимал это. Виталию не требовалось привязывать Леру. Он физически спокойно мог удержать волка. Леру ни о чем, не спрашивая, перевернули на живот. Дуб был сволочью, но не до такой степени. У него не было цели причинить боль. У него было желание. Поэтому он ласкал Валеру как мог. Гладил его тело, возбуждал. Немного целовал плечи, спину. Почесывал основание хвостика, который задирался иногда. Виталий заводился от вида приподнятой попки и вздрагивающего хвостика. А под темно-серым хвостиком розоватая дырочка. Виталий погладил ее пальчиком. Лера инстинктивно сжал половинки и поджал хвост.
-Нет. Девочки себя так не ведут. – почти ласково промурлыкал Виталий. Валера стоял в унизительной для мужчины колено-локтевой позе. И чувствовал, как Дубинин отодвигает хвост и раздвигает ягодицы. Что-то уткнулось в него. «НЕТ!» - пронеслось в голове. Но вырвался лишь стон. Боль. Боль проникновения была терпима, но постыдна. Валера уткнулся в подушку, глухо постанывая, не имея возможность кричать и возмущаться. Тело пружинило от ритмичных толчков. Внутри все распирало. Толкалось глубже. Движения Виталия, сначала медленные потом все убыстряющиеся. Узенькая попка Лерочки оказалась такой уютной. Да… он не ошибся. Сладко внедряясь в него, притягивая за бедра. Движения чаще. Напряженней спины. И Лерочка двигался навстречу сам. Подмахивая…
-Да. Да, мой хороший! – жарко шептал Виталий кончая.
Валера стонал, метался. Но вот все закончено. Это невыносимое унижение. Он оборотень. Физическая боль не так страшила. А вот душевные муки заставляли его сейчас чуть ли не плакать от надругательства над собой. Но Виталий его перевернул на спинку. Валера зажмурил глаза. Ему хотелось убить Дуба. Губы того накрыли топорщащийся член Кипелова. Лера вздрогнул. Толкнулся вперед. Влажный и ласковый рот, изощренный язык. Валера изогнулся. Руки легли на плечи Витали. Какой позор, но как приятно. Неожиданный Валерин вскрик прорвал тишину.
Дубинин сидел, курил и ехидно улыбался. Валера лежал обнаженный с растрепанными волосами среди подушек и скомканного одеяла. Его чуть покусанные губы. Еще пьяный взор.
-Я позову девчонок. Чтобы тебе помогли.
-Нет. Я сам. – Валера встал и побрел в душ.
-Хорошо. Жду тогда внизу в столовой. Что будешь на завтрак?
-Тебя на вертеле. – мрачновато отозвался Лера.
-Хм. Хороший выбор. Только я думаю тебе не осилить. – Виталий зашел в ванну и без стеснения шлепнул Кипелова по голенькому заду. Тот замахнулся, было мочалкой, но Дуб его опередил и нежно поцеловал в губы. – Я завтракать без тебя не начну. Так что ты тут не задерживайся.
Валеру поразила неожиданная нежность Виталия. Что-то пробежало по телу, разливаясь теплой волной. Да, Дубинин не был идеалом и романтическим героем. Он и с женщинами не всегда учтив был. Но все-таки он пытался дарить что-то ласковое.
Завтрак сначала проходил напряженно. Но Виталий говорил что-то о музыке. Рассказывал о том, из чего были сделаны блюда на столе. Сам собою возник спор по поводу творчества группы Кипелов, критика выступлений Арии.

 Отправлено: 24.07.07 15:11. Заголовок: Для всех нас просто нет...

Для всех нас просто нет,
Отключен телефон
В глазах надежды след,
Признаний полутон,
Томление огня и тени силуэт,
Молчанья глубина
Для всех нас просто нет…

Я люблю ночь…
Ночью – ты мой. Ночь не отнимает тебя у меня. Ночь мне дарит тебя. Ночь дарит тебе меня. Или это ты даришь мне ночь?
Ночь – это время, выпадающее из привычной реальности. Время - вне времени, вне запретов, вне границ…Время «когда»…

Когда стираются различия…Когда мы не коллеги по работе, не лидер группы и ее вокалист, а просто влюбленные…
Когда можно подкрасться к тебе, мирно сидящему в кресле, обцеловать до кончиков пальцев или же потянуть на пол, свалившись в шутливой схватке…
Когда можно коварно наброситься на тебя, растворенного в полудреме и ничего не подозревающего, и вдоволь побарахтаться, когда ты въедешь в ситуацию и возьмешь ее (и меня) в свои руки…
Когда ты ставишь веселое, но правдивое условие – кто сегодня победитель, тот и придумывает сценарий нашей ночи. Иногда ты поддаешься мне. И я сгораю в янтарном пламени твоих глаз, когда вижу в них полыхающее предчувствие удовольствия.
И кто бы мог подумать, глядя на тебя в этот момент, когда я пью шампанское с впадины твоей шеи, что это и есть ты – тот, которого все знают. Маврик по устоявшемуся, привычному для слуха прозвищу, Сергей Маврин на оффициозе документов, Сергей Константиновия для вежливого обращения воспитанных поклонников. Что это ты- обычно сдержанный и спокойный, лидер известной группы, неизменный ведущий ЖЗ, один из лучших гитаристов России.
Им неизвестно, что в случае моего проигрыша(а такое бывает несоизмеримо чаще), ты также обожаешь воплощать свои фантазии во всем их разнообразии. Что твоя любимая забавка – взбитые сливки. Какой же ты лакомка! Иногда кажется, что ты все делаешь нарочно тягуче, продуманно медленно. И поэтому в долгожданный момент наибольшей близости я тону в наслаждении без передышки раз за разом. Я люблю тебе проигрывать. Лучшим проигрывать не стыдно…

Я люблю ночь.Потому что ночью – ты мой. И я могу делать все, что захочу. И ты можешь.

Я люблю твои губы - самые совершенные губы в мире…Разве можно их не целовать? Разве можно их не любить? Разве можно не любить тебя?

Я люблю. Твои руки. Твои объятья. Твой вкус. Его пряную крепость.

Я хочу. Твое тело. Твою душу. Твое сердце. Твое дыхание.

Я хочу быть с тобой не только в постели. Я хочу быть твоей постелью.
Одеялом, укрывающим твои плечи. Подушкой, на которой приятной тяжестью покоится твоя голова.
Я люблю, когда ты укладыаешь ее мне на грудь, когда мои пальцы путаются в хаосе рыжинок и мои губы ласково целуют тебя в макушку, вдыхая слабый аромат твоих волос, осязая их тепло и шелк.
И не меньше я люблю лежать на твоей груди, слушая твое сердце.
Я люблю твое сердце. Я люблю твою душу. Со всеми их слабостями и загадками. ? Разве можно их не любить? Разве можно не любить тебя?

22,23.07.07

 Отправлено: 24.07.07 17:23. Заголовок: Re:

на счет хронологии ничего не знаю, просто креатифф))
предполагалось продолжение, но лень сильнее меня, посему пока так

Предложение оказалось поистине неожиданным. С таким же успехом ему могли бы предложить вернуться обратно, и он бы естественно послал к дьяволу предложившего, впрочем как обычно. А тут…вроде предложили всего лишь спеть, но… такое чувство было… странное короче, уже прочно забытое за все эти годы. А тут вдруг снова выдернули, вытащили на свет божий и бросили щуриться от этого света как беспомощного слепого крота. Мдя, сравненьица пошли…
Ну нельзя же так, нельзя! Что было то прошло! Это всего лишь песня, написанная кстати уже очень давно, и молчавшая до сих пор. Он помнил как однажды Ведьмочка показала этот текст, и сразу же понравилось, и мелькнула шальная мысль – а если… о, какая это была бы песня! Была бы… тогда и подумать никто не мог.
Звонок раздался с утра. В выходной, когда и идти-то никуда не хотелось, за окном было пасмурно и холодно, а под одеялом тепло и спокойно. Звонивший это прекрасно знал, да и не только это.
Потянулся за трубкой, хорошо хоть положил вчера рядом с кроватью, как чувствовал.
Голос в трубке низкий и тихий и как всегда непомерно деловой.
Нитшеанец хренов, подумалось толи с раздражением, толи со смехом.
- Здравствуй, Володя. Какими судьбами? – главное придать голосу пофигистичное состояние.
- Да вот, такими… ведьмиными.
Оооо, чур меня, чур! Опять она. Ну везде она!
Холст тем временем не терял времени даром.
- Я тут по одному вопросу… скажи мне что ты слышал о проекте «Династия Посвященных»?
не спросил как дела, отметил про себя Кипелов, значит торопиться, значит опять хочет предложить какую-нибудь авантюру, и один раз – да что там, не один! – прокатило. Тогда пожалеть пришлось крепко, ведь говорили же – назад возвращаются лишь неудачники. Хотя с чем тут спорить, он тогда таким и был. Согласившись, или просто не в состоянии перекроить свое советское стабильное сознание. Но сейчас дело было не в этом и разговор не о том. Правда?
- эээ… ну слышал что-то… невнятное. Вроде похоже на Мастера… как там…
- «По ту сторону сна», - подсказал Владимир. – Да, наверное, похоже, но это покруче будет. Конечно все еще только в проекте, но надеюсь, что вырулим.
Вырулим? Он что уже в это ввязался? Еще бы, чему тут удивляться?
- Так что от меня-то требуется? – спросил с легкой опаской, уже начав догадываться.
- Спеть! Тебя там только и не хватает! Представь себе, что это будет за фурор!
Ой, сколько радости! Дали маленьклму новую игрушку! То есть хорошо забытую старую… и как бы его так помягче, интеллигентно послать? Хотя можно и по простому, Холст вежливостью никогда не отличался.
- ты думаешь мне этот фурор сейчас нужен?
Короткий смешок. Нужен, нужен, черт возьми, еще как!
- Ведьмочка еще предложила, но это так, между делом, дуэт…
С кем?!
- С кем? – спросил вслух.
- Еще пока не ясно. Есть несколько вариантов…
но на самом деле вариант оказался только один. Это выяснилось через некоторое время, когда их имена слишком часто начали ставить рядом.
***
Летний вечер, конец июня… на улице как ни странно не жарко, но от этого не легче, потому что на всю квартиру воняет расплавленным асфальтом, или чем-то в этом роде. Уже целую неделю рабочие кавказской национальности кладут под окном дороги, облагораживают внутреннюю территорию. Все это чудесно, но работать они начинают в 9 утра, и поэтому весь дом тоже начинает день в это время, а иногда хочется поспать…
Но сегодня как раз был тот самый день, когда пришлось вставать пораньше. С утра было много дел. И одно из них, самое главное – презентация альбома. Нет, не своего личного, а проекта под кодовым названием ДП.
Приехал поздно. Хотелось пораньше, а получилось как всегда, да еще и пробки эти.
Фэны увидели, поползли к машине… не люблю я все это, смысла не вижу… поставил закорючку и осчастливил человека… хотя… это такая малость по сути своей.
Столько знакомых лиц… казалось, не видел всех вечность… Зверька только вижу почти каждый день.
Везде плакаты, обложки альбома, то там то здесь окликивают, хлопают по плечу, спрашивают как жизнь.
Не хватает здесь кое-кого. Ой, как не хватает. Но он сейчас далеко, и, слава богу, хотя он-то по большому счету ни в чем не виноват, просто так выпало, так легли карты…
Эта песня прозвучала не для него. Нет, не так. Эта песня была не только для него.
Для нас, для них… всколыхнула пласты пошлых и циничных суждений, потому что не было больше сил.
… на подпись дали гитару, красную добротно сделанную нарисованную гитару. Креатив. Нужно похвалить людей, не зря старались.
Смотрю на поделку. На ней уже есть чья-то роспись.
Я знаю этот небрежный размашистый росчерк. Неужели здесь?... нет, не может этого быть… поднимаю глаза, смотрю на тех, кто протягивает гитару. Рука дернулась, чуть не смазав подпись. Настроение сразу портится. Хочется поскорее уйти, но нельзя же так, нужно еще со всеми попрощаться…
Выбраться удалось только через полчаса. Коротко бросаю водителю «Домой», и мы выруливаем со стоянки под пристальным взглядом множества глаз. Домой, домой, домой…
Но зачем-то прошу остановить на малолюдной улице.
Пройдусь пешком… по улице, по знакомым, но изменившимся дворам.
Вот здесь был магазин цветов… а сюда ходили за пивом…
А вот и дом. Что-то странное творится у подъезда… все раскурочено, и дерева нет, того старого тополя, под которым было так классно прятаться от дождя…
По полутемной лестнице на третий этаж… даже не проверил, может и ключи не взял. Хотя нет, они всегда при мне… привычки умирают долго и мучительно.
Открываю дверь. В лицо ударяет старым застоявшимся воздухом. Зажигаю свет, лампочка вспыхивает и тут же гаснет. Но мне это не мешает, я знаю здесь каждый метр.
Небольшая комната, застеленная на скорую руку кровать, несколько книг на столе. Телевизора нет, он был никогда не нужен.
Дом еще хранит его следы.
Боже…
Люди забывают, а дома помнят…

 Отправлено: 24.07.07 19:20. Заголовок: Re:

Шаги на лестнице. дождь за окном.

…Кто-то уходит, забыв обо всем.

Кто-то смеется, сжав кулаки.

Кто-то лишь шепчет – прошу, подожди.

…Хлопнула дверь. Тишина как удар.

Мысли ни к черту, и в душу – кинжал.

…Жестокий. Циничный. Отвыкший прощать!

- Господи, что же… тебя не понять…

…Руки дрожат, звездной пылью стекло.

Кровь как вино… это было давно.

- Говоришь – все ушло, затерялся наш след

в омуте старых и страшных побед?..

…Сумрак квартиры, на стенке часы.

Времени нет, все желанья мертвы.

…Осень в душе, ее лик за окном.

Осень вовек не покинет мой дом.

…Рыжие листья… замерзшие дни…

дым сигарет… и ни капли любви…

… Ночь в пустоте, не принесшая сна….

«лето сменила поздняя осень… а может зима….»…

 Отправлено: 27.07.07 18:47. Заголовок: Re:

это из той же оперы, что и последний стих. вдохновила меня одна песня, ничего не могу с собой поделать.

В летаргическом сне.

И звук стал все тише,
И мир однотонным,
А запах вина
стал казаться густым.

…Тишина… боже мой какая тишина… ни звука, ни дуновения, ни ощущения… хотя нет, последнее как раз есть…
Тепло….
Бесконечная снежная равнина, искрящееся на солнце алмазное плато, идти по которому и идти, не зная усталости, не ведая сомнений…
Но это тепло… так странно. Откуда оно взялось здесь? Солнце слишком далеко и не способно согреть. На него можно только смотреть, прикрыв глаза, ловя сквозь веки золотисто-прозрачный свет… и тогда кажется что за спиной…
Крылья.
Да, наверное так и есть…
Можно пробежать по белому снегу, можно зачерпнуть полные пригоршни этого белого золота и… кинуть его тебе. А ты смеешься, тебе нравится быть осыпанным этим золотом.
Я брошу все сокровища мира к твоим ногам – смотри! Вот они, можно коснуться рукой…. Мне это не нужно… возьми! Возьми все! Главное сокровище сейчас бьется под моей ладонью.
Ты говоришь, что рыжее красиво смотрится на белом. Наверное, мне не видно. Я поверю тебе на слово….
Как тепло.

в этом замкнутом мире
снов хрустального царства
открылись все двери
для любителей грез,
я не знаю другого
такого лекарства,
чтоб почувствовать то, в чем
я нуждался всерьез…

… Весна.
После зимы всегда наступает весна. и даже наверное есть повод этому радоваться.
Мы идем по городу. Куда? Да черт его знает. Мне это как-то все равно. Ты вроде мне даже говорил, только я забыл. Потому что мне все равно куда идти, главное чтобы с тобой рядом.
На улице много народу, и когда мы стоим на светофоре, ты вдруг касаешься моей руки, чуть-чуть… но этого вполне хватит для того чтобы небо рухнуло мне на плечи. Мне тяжело его держать, я же не атлант! Помоги мне…
И опять это солнце, чистое, вымытое солнце, пятнышко света, уже теплое, но еще не выжигающее… полутень-полусвет…
Сквозь шторы проскальзывает ветер. Мне нравится. Мне все здесь нравится, в этом царстве грез, где нет места всему тому, что существует в этом мире, кроме…
Тебе нравится эта черная лента в моих волосах… черный и рыжий – смерть и огонь. Смерть в огне. Твои мысли меня удивляют. Но я не буду спрашивать. Я позволю тебе развязать эту ленту и выпустить огонь на волю.

…а затем с удивленьем
и ложной отвагой
затаиться надолго
в летаргическом сне…

… вспышка молнии так неожиданно выхватывает из мрака комнаты твой профиль.
Безумие. Везде. И всюду. Шедшее за мной попятам. Все это время, короткое в общем-то время, но… да, да, да, и не смотри на меня так. Не смотри. Лучше дай мне свою руку, как раньше. Ты помнишь, что было раньше?
Конечно помнишь… ты сам загнал меня в эту ловушку для снов. И теперь я как муха в твоей паутине, и мне уже не вырваться, и чем больше бьешься, тем крепче путы…
Путы твоих рук, твоих губ, твоих слов… врешь, всегда мне врешь, но мне это нравится… я бы убил тебя, будь у меня хоть чуть больше смелости, но ты… ТЫ! Уничтожил меня… всего…
Жара. В комнате душно, почти нечем дышать… твое тело блестит от пота, и ты тянешься за холодной водой, чтобы хоть немного утолить жажду… но воды нет. Я вылил ее. Ты злишься? Да?! Да!
Я смеюсь над тобой, а ты затыкаешь меня поцелуем. Ты не позволишь мне даже смеяться…
Я так устал, что хочу уснуть навечно. И чтобы ты был рядом. Что ты говоришь? Может приковать меня к тебе?... ты же знаешь что я отгрызу себе лапу, если не смогу вырваться. Как дикий зверь, который попадает в капкан. И у тебя ничего не выйдет. Потому что я умру от потери крови…

Тот же дом, те же стены,
И лицо в зеркалах…
Лишь прибавилось пыли
И кажется лето
Сменила поздняя осень…

Я разбил это чертово стекло. Мне просто хотелось что бы оно перестало существовать. Хотя это так глупо потому что оно не исчезло, просто превратилось в осколки… с примесью моей крови.
Я хочу тебя спросить… неужели ты оказался на столько слаб? Неужели лишь создавал иллюзию своей силы, чтобы я поверил…. И вот какой-то момент твоих сил не хватило. И этот созданный мир теперь как осколки стекла. Еще существует, но собрать его заново уже невозможно.
А я не верил, и продолжал игру, пробуя на прочность твое сердце… не зная каким хрупким оно может оказаться…
За окном осень. Парки, скверы, леса… все в огне… этот огонь горит для тебя. Но он не согреет твои холодные руки. Их даже не согреет мой поцелуй.
Я тебя переиграл. Но я не знал… каким будет твой проигрыш. Один выстрел и все, и навсегда.
Все зеркала в доме открыты, наперекор поверью… и я смотрю на свое отражение. Черный костюм, в тон ему рубашка. Волосы собраны в хвост.
Сейчас уже не имеет смысла думать о том, почему я так поступил. Почему подвел тебя к этому. Да я и не буду. Я просто тихо скажу…
Люблю.
И выпущу на волю огонь, сорвав ту самую черную ленту.

 Отправлено: 01.08.07 12:39. Заголовок: Re:

Пейринг: тот самый, к-рый я давно обещала Elric, плюс ВК/ВХ.
Хотя, наверное, с учетом обстоятельств, мне должно быть стыдно... а, нафиг :))
Жанр: типо BDSM
Предупреждение: Кипелов выставляется полным лохом и размазней.


…Ты опять уходишь с ним. Ты боишься и ненавидишь его, но опять уходишь с ним. Ты прячешь следы от побоев под мешковатыми свитерами с высоким горлом, ты плачешь по ночам в душных гостиничных номерах, но стоит ему поманить – и ты идешь за ним, словно зачарованный, ты спускаешься в ад под вкрадчивый голос гитары своего Гаммельнского крысолова. А я каждый день нахожу в себе силы улыбаться тебе и ему, как ни в чем не бывало.
Как бы я хотел не знать правды; смотреть на тебя с тихой нежностью, а не затаенной болью… Я не прошу у Судьбы твоей любви – я знаю, это невозможно… Но если бы только ты нашел в себе силы оставить его, своего демона, своего мучителя… неужели ты находишь наслаждение в боли?..

- Володя… я не могу так больше…
Звонкая пощечина; Валера прячет лицо в ладонях, сжавшись в ожидании новой боли.
- Замолчи, – жесткий голос Холстинина. – Я не в настроении выслушивать твое нытье.
- За что ты меня ненавидишь? – тихий шепот.
- Глупости. Я вовсе не ненавижу тебя. Ты знаешь, что я люблю тебя.
Валера в изумлении поднимает голову.
- Ты… правда?
- Да, я люблю тебя. И именно поэтому считаю своим долгом наказывать тебя. Ты виноват, и знаешь это. Ты-предатель…
Валера отчаянии обхватывает руками голову.
- Ты предал свою любовь. Он никогда не простит тебя…
Сильная рука хватает его за волосы и рывком поднимает на ноги.
- …А я – прощу. Но сначала… ты должен получить свое наказание.
Холст расстегивает узкий кожаный ремень на брюках, нарочито медленно вытягивая его из петель. Кипелов покорно опускается на колени возле дивана и расстегивает брюки, спуская их с бедер вместе с бельем. Как в детстве, перед отцом… только отец порол не сильно… хотя и провинности у него тогда были детские, несерьезные…
Холст нагибает его, властно ткнув лицом в диван, замахивается… свист ремня… удар словно обжигает Валеру, он вздрагивает и невольно сжимается… еще несколько ударов – и он прикусывает губу, чтобы не закричать – иначе будет хуже… мелькает мысль, на удивление равнодушно-отстраненная – по спине сегодня не бьет, наверное, ждет, пока заживут старые рубцы…
…но он не может долго терпеть боль, и вскоре невольно начинает вскрикивать при каждом ударе, содрогаясь всем телом… а Холст молча ставит колено ему на спину и продолжает яростно хлестать его… и Валера, не выдержав, шепчет хриплым от слез голосом: «Прости меня…»
… и тихо-тихо, одними губами: «Сереженька…»
… Владимир вдруг бросает ремень, и через несколько секунд Валера чувствует, как тот входит в него – грубо, резко, нисколько не заботясь о том, причиняет ли боль… и происходит то, за что Кипелов ненавидит себя сильнее всего – он корчится под тяжелым телом Холста, получая немыслимое, извращенное удовольствие…
А потом он лежит на полу, содрогаясь от беззвучных рыданий, а Холст идет на кухню и гремит посудой, выискивая в холодильнике что-нибудь, достойное внимания великого гитариста.
- Валер, ты запеканку вчерашнюю будешь?
Такой будничный тон – как будто вокалист просто зашел к нему в гости… И нужно вставать, идти к нему, есть эту чертову запеканку, вести идиотские разговоры ни о чем, иначе… иначе он может разозлиться, и тогда…
- Буду…
Валера с трудом поднимается на ноги, поправляет одежду и – странное дело – чувствует даже облегчение. Словно в детстве, когда точно знаешь, что уже наказан и прощен, и отец больше не злится… нужно только вести себя хорошо…

Я не могу больше этого выносить. Не могу смотреть, как ты превращаешься в бледную тень самого себя. Если это не прекратится, я убью его…

Терентьев был твердо уверен, что остался в студии один. Музыканты разъехались… Кипелов уехал с Холстининым, как обычно. А он почему-то задержался допоздна. Неспешно возился с гитарой, и не заметил, как в дверь неслышно проскользнул Валера. Просто неожиданно поднял голову – и встретился с затравленным взглядом серо-голубых глаз.
- Ты чего тут?
- Да я… - Валера явно не знал, что сказать. – У Холста дела внезапно возникли, и он не смог… подвезти меня домой, вот я и … тут…
- А метро для кого строили, интересно?
Теря вплотную подошел к вокалисту, осторожно взял его за плечи.
- Что случилось? Только честно!
- Ничего…
Вот только губы у Валерки дрожали, и в глазах стояли слезы… Терентьев осторожно притянул его к себе, прижал, обнял, несмело провел ладонью по распущенным волосам, по спине… Кипелов всхлипнул и прижался к нему в ответ.
- Ты знаешь, я… мы с Холстом…
- Тише, родной. Не надо ничего говорить. Я знаю… больше, чем хотел бы…


С тех пор, как я променял художественную школу на музыкальную, я не раз пытался рисовать, с усилием воскрешая в памяти отрывочные знания о законах композиции и нанесении светотени. И каждый раз убеждался в собственной бездарности. Но теперь я чувствую в себе гений Рафаэля и дерзость Микеланджело, клянусь. Невозможно не хотеть нарисовать тебя спящим… мой истерзанный ангел…Я тихо поднимаюсь с постели, перед этим потратив больше минуты, чтобы осторожно переложить твою голову с моего плеча на подушку. Притаскиваю в комнату мольберт, поспешно вынутый с антресолей, и быстро набрасываю на картоне твой силуэт. Повторяю углем контуры твоего тела, невольно вспоминая, как ночью покрывал жаркими поцелуями эти плечи, как осторожно гладил покрытую шрамами и синяками спину, целовал исполосованную рубцами кожу чуть ниже спины…Ты прижимался ко мне, как испуганный ребенок, вздрагивал от каждого поцелуя, изголодавшись по настоящей ласке, не смешанной с болью…Я так и не решился на что-то посерьезнее поцелуев, боясь причинить тебе боль, да и не зная толком, что делать… и в конце концов просто стал ласкать тебя рукой – уж это-то умеет каждый мужчина. Но ты был благодарен мне и за эту малость…


Когда Валера проснулся, было уже далеко за полдень. Некоторое время он удивленно рассматривал незнакомую комнату, вспоминая, как он здесь оказался. Терентьев, вернувшись в спальню, застал Кипелова возле мольберта.
- А ты у нас, оказывается, художник! – улыбнулся тот, и Сергей, приблизившись к нему, осторожно обнял его сзади.
- Ты такой красивый… разве можно не хотеть нарисовать тебя?
Валера повернулся и обнял его в ответ, прижимаясь к его широкой груди.
- Спасибо тебе… ты просто спас меня, честное слово!
- Я спас бы тебя, если бы заставил эту скотину оставить тебя в покое!
- Не надо так говорить… он любит меня…
- Да неужели?! Хороша любовь, ничего не скажешь…
- Ты не понимаешь… он просто помогает мне избавиться от чувства вины… искупить свои грехи, если можно так выразиться…
- Какие грехи?! Что еще за бред?
Валера отстранился, подошел к кровати, сел.
- Ты наверное, знаешь, что произошло перед твоим приходом в группу…
- Знаю, конечно. Вы с Мавриным ушли вместе, потом ты вернулся…
- Да, я вернулся. А он остался один. Без работы, без средств к существованию… знаешь, с кем он сейчас работает? С Димой Маликовым! Я сломал ему жизнь, понимаешь? Я предал его… предал человека, которого любил… и который любил меня…
Сергей присел с ним рядом и обнял его за плечи.
- Может быть, ты был не прав. Но это было твое решение, и какое Холст имеет право…
- Не знаю… но, понимаешь, когда он изобьет меня в очередной раз, унизит… изнасилует… я должен ненавидеть его, а я… чувствую даже что-то вроде благодарности и … облегчения. Потому что чувство вины отступает. Словно… словно это не он наказывает меня, а Сережа…
- Не думаю, чтобы твой… любимый стал так поступать с тобой!
- Да, он не стал бы… он просто больше не желает меня видеть. И это даже хуже…
- Валера, это ненормально. Прекрати мучить себя… и позволять себя мучить другим! Нужно жить дальше, понимаешь?
Их разговор прервала резкая трель телефонного звонка.
- Это он… - прошептал Валера и буквально сжался в комочек, глядя на телефон широко распахнутыми глазами.
- Не бойся, солнышко…
Теря обнял его одной рукой, а другой решительно снял трубку.
- Алло?
- Он у тебя? – такой знакомый, такой ненавистный голос…
- Он у меня. А ты, скотина, если посмеешь еще раз хоть притронуться к нему, будешь иметь дело со мной!
- Да неужели?
- Ты не смеешь больше его мучить, ты понял?
- Я хочу, чтобы он сказал мне это. Сам.
Помедлив несколько секунд, Сергей отдал трубку Валере. И поразился, увидев, как испуг в его глазах уступил место решимости.
- Володя, я действительно хочу это прекратить.
- Как знаешь…
Короткие гудки.
- Ты прав, - твердо сказал Валера, возвращая трубку на место. – С меня хватит…

По утрам я всегда встаю раньше, чтобы успеть порисовать тебя немного, прежде чем ты проснешься. Среди кучи набросков есть несколько действительно достойных доработки, и я уже подумываю над тем, чтобы сделать из них настоящие картины. Рисую тебя дремлющим на уступе крутой скалы, на ложе из травы и цветов… а в небе над тобой парят два демона – темный и огненный. Это – воплощение моих страхов… я так боюсь, что Холст вновь вернет себе эту непонятную власть над тобой…Но еще больше я боюсь, что однажды вернется этот, рыжий с глазами то ли волка, то ли лиса – и заберет то, что принадлежит ему по праву…Я знаю, что ты не любишь меня, знаю, что твое сердце мечется между этими двоими… но пока ты со мной, ты – хрупкий ангел в моих неуклюжих медвежьих лапах, ты – мой маленький котенок, который сворачивается у меня на груди и засыпает с улыбкой на губах…А я так боюсь причинить тебе боль, я впервые в жизни стеснясь своих внушительных габаритов и стараюсь быть очень осторожным, когда ты отдаешь мне себя с такой робкой и доверчивой улыбкой…

- Где они?!
Дубинин опускает глаза.
- Холст сказал, что их с Валерой сегодня не будет…
- Скажи мне только одно – он увел его силой?!
Виталий грустно качает головой.
- Мне так не показалось… По-моему, он пошел по своей воле… И еще, Холст сказал, что мы временно прекращаем репетиции… по крайней мере, на ближайшую неделю…


Неделю?! Дьявол… он замучает его до смерти…
Пошел по своей воле…Значит, я не в силах это прекратить. Как это ни больно, но есть только один человек, который сможет прекратить это безумие…
…Он открывает дверь – и его глаза вспыхивают, он узнал меня, хотя мы никогда не встречались лично. Он узнал человека, который занял его место в Арии – и в постели Кипелова, если, конечно, он в курсе слухов, неизбежно возникающих в московской метал-тусовке…
Пересилив себя, протягиваю ему руку.
- Здравствуй. Не буду врать, что рад встрече… но Валере нужна твоя помощь.


Они ворвались в квартиру Холста, вышибив дверь, а тот даже не услышал шума – он самозабвенно предавался любимому занятию. Валера скорчился на полу, голый и избитый до крови, а Холст с нескрываемым торжеством в глазах хлестал его длинным шнуром то ли от усилителя, то ли от гитары – по спине, по ногам, по плечам…
Терентьев в пару мгновений скрутил Владимира, заломив ему руки за спину, а Маврин в бешенстве схватил тот самый шнур и ударил садиста по лицу. Холст по-звериному зарычал от злости – по его щеке протянулся длинный багровый след.
- Нравится, тварь?!
Следующий удар пришелся по груди, зацепив соски. Холст взвыл, и попытался вырваться, но держали его крепко. Из-за спины Маврина послышался тихий голос Валеры:
- Сережа… не надо…
И Маврик, забыв обо всем, бросился к нему. Кипелов обнял его, по-детски обхватив за шею, и прошептал:
- Сережа… прости меня… пожалуйста… прости…
Терентев на мгновение отпустил руки Холста – но только для того, чтобы вырубить его мощнейшим ударом правой…

Странное чувство – мне невероятно больно, потому что я понимаю – мое недолгое счастье закончилось раз и навсегда, и в то же время я счастлив, потому что вижу, как счастлив ты. Я вижу, как он обнимает тебя, как он смотрит на тебя… да, вы с ним будете счастливы, я уверен. Ты заслужил это…
Ты засыпаешь на моей кровати – наверное, в последний раз… он сидит рядом, гладит тебя по волосам… такой красивый – как языческий бог в плоти… я почти понимаю тебя – его невозможно не любить.
Я снимаю с мольберта почти законченную картину с демонами и уношу, и ставлю на ее место другую, законченную едва ли наполовину – просто летний луг, ты спишь на траве, подложив локоть под голову, и над твоим лицом склоняются стебли цветущих колокольчиков…
Он подходит ко мне и долго смотрит, как я рисую над тобой чистое, безоблачное небо.
- Не знал, что ты еще и рисуешь…
- Да, иногда…это просто хобби.
- У тебя здорово получается.
- Спасибо.
- Тебе спасибо, - говорит он, и я чувствую – он вполне искренен.
- Прошу тебя… не причиняй ему боли! – мой голос предательски дрожит.
Он осторожно кладет руку мне на плечо.
- Ни за что на свете… Не волнуйся за него. Теперь все будет хорошо.
Я киваю, и мы вновь молча смотрим на картину.
- Чего-то не хватает, - замечает он.
- Не чего-то, а кого-то, - улыбаюсь я. – Сядь рядом с ним, пожалуйста.
Он улыбается в ответ и садится рядом с тобой, чуть склонив голову, а я быстро набрасываю его силуэт прямо поверх бледно-голубого неба – ничего, так тоже можно, краски лягут…
А потом я дорисую сложенные за спиной крылья – крылья ангела…

 Отправлено: 03.08.07 21:13. Заголовок: Маленький драббл))

Кто говорит, что Лефлер блядь? НЕЕЕЕТ родные, просто Леф всех имееть)))


Красивый юноша с огромными карими глазами и дьявольски-невинным взглядом тонкие ручки с изящными пальцами и завораживающий голос. Да, Андрей Лефлер мог очаровать любую девушку…и не только.
Только никто не знал, что прячется за этим невинным взглядом и за этой сладкой обольстительной улыбкой.
Он с самого детства привык получать все что захочет, лишь топнув ножкой.
Но что ни говори, место вокалиста в группе Сергей Маврин он получил благодаря своему таланту, голос надо признать у него выше всяких похвал.
Вместе со славой он получил толпы поклонниц, готовых запрыгнуть в его постель по одному лишь мановению его изящного пальчика…но еще и до этого безумия едва ли не любая девчонка сломя голову бросалась в омут этих завораживающих глаз. И ему это просто напросто надоело…это в 19 лет-то!
Первым на кого он обратил внимание был Пашка, отвязной, веселый парень.
«С ним-то не будет особых проблем!» - облизнувшись подумал Андрейка. С ним то и проблем не было.
Для Пашки это было очередным приключением, он и не заметил, как им хорошо попользовались. Лефлеру было интересно, он словно лаборант, стоящий со скальпелем над сонной лягушкой, препарировал человеческую сущность, наблюдал и расставлял чувства по полочкам, сам же не чувствуя абсолютно ничего
Но вскоре и это ему приелось, Пашка ему надоел до смертельной скуки и он сделал ему ручкой, уже осматриваясь кого еще в их тусовке можно подсечь.
Как ни странно следующим в его коллекции оказался Саша Карпухин, юный барабанщик группы Мастер. Очаровательное приобретение. Он оказался очень неплохим любовником, опытным любовником.
С ним Андрей продержался довольно долго, но все равно как иногда мы пресыщаемся сладкой размеренной жизнью, нас тянет на приключения….
Алекс Харьков? Что ж, неплохо…в нем что-то есть. Уламывать кипеловского басиста оказалось делом не простым, но ведь от этих усилий более сладкой ставала и победа. Леф сумел сделать так, что Леша уже сам пришел к нему, буквально приполз. Кукла, еще одна живая кукла! Которая опять же потом надоев, запылилась в углу.
Андрюша снова оказался в свободном парении, наблюдая, высматривая, подбирая. Ведь в его коллекции должны быть красивые игрушки, без изъянов…как коллекционные куклы, которыми можно похвастаться.

 Отправлено: 08.08.07 09:14. Заголовок: Навеяно космосом ;)))))

Заливистое гитарное соло разрывает мой сон. И почему тебе не спиться в столь раннее утро?
-Андрей, вставай!
-Отстань, Сережа…-отмахиваюсь я и тут же вскакиваю.
Предрассветность…
За окном тускнут две Луны чужой планеты…А тебя нет…Ты остался там, став атомом огненного вихря, радиоволной, блуждающей по глубинам космоса, моим извечным условным позывным.
И почему? Почему в час незаметно подступающей опасности ты будишь меня своим спокойным, улыбающимся голосом?
Ведь физически от тебя не осталось ни частички…Так почему же я столь остро чувствую твое присутствие – словно ты сейчас, живой, из плоти и крови, возникнешь в проеме двери и скрестив на груди руки, насмешливо и ласково покачаешь головой: «Соня…».
Я знаю – там ничего не осталось, кроме черной, прожженной насквозь земли – траурной пустыни моего отчаяния.
Твоя одинокая фигурка печально смотрелась на фоне серого бетонного поля. И тяжелая немая горечь давила сердце – в каком-то мгновенном прозрении я осознал, что больше тебя никогда не увижу. И тоска в твоих темных глазах показывала – ты это понял еще раньше. Как сейчас я вижу поднятую в последнем жесте прощания твою руку.
А потом…Потом вместо привычного ландшафта мониторы заполнило бескрайнее море пламени…Ты исчез, моя безумная вспышка, в такой же безумной вспышке…Без шансов…без надежды на спасение…без меня…Моя душа сгорала там, превратившись в отражение пылающих экранов…
Я хотел бы стереть свою память – потому что она помнила…
Я хотел бы вынуть свое сердце – потому что в нем жил ты.
И я хотел бы убить свою душу – потому что она все еще любила…
Твоя память сплетаясь с моей, течет солнечным ветром сквозь время, сквозь тысячи тысяч световых лет, разделивших нас навсегда…
Ритм твоего сердца сливается с моим и двойной пульс унисоном стучит в висках. Ты сам стал моим сердцем. Ты жил – теперь только в нем…
И твоя душа до сих пор окутывает меня жаркими флюидами твоей любви, сплавившись с моей в нераздельное целое.
И потому я не могу лишить жизни себя – потому что лишу ее и тебя…

И вот поэтому в этот дорассветный час, когда звуки твоей гитары сладким отголоском еще отдаются в моих ушах, я в спешке бегу к транспорту, захватив минимум необходимого и твою фотографию, мой Рыжий Бес, мой светлый ангел-хранитель…
8.08.07

 Отправлено: 10.08.07 15:50. Заголовок: Re:

Это мой первый писательский опыт на нашем форуме. Прошу оценить


… Я живу в вечном страхе…
Я не могу больше оставаться наедине с самим собой…
Я не выдержу еще одного такого дня…
Господи, зачем я вообще родился…
Почему именно мне уготована сия судьба…
И как жить дальше…

… Мрак. Мрак в сердце, в мыслях и полный разброд. Что и как? Зачем и почему? Почему я? И почему это произошло?

… Знай, все, что происходит… Я и сегодня кричу: «НЕТ!», я и сегодня против! Но просто не имею права возражать тебе… Ты это знаешь. Тогда почему заставляешь идти против своей воли?

… Вспомни тот вечер… Озноб по коже… Твои руки, твои глаза, твой голос… Но этого не может быть… Я боготворил тебя… Что? Что ты наделал? Зачем разрушил тот, созданный мною идеал? Я не видел ничего. Нет!

… Не по струнам бежали твои пальцы, а по моей спине… Не успокаивали твои глаза, а пугали… Не хвалил твой голос, а… Я знал, что не смогу сопротивляться. И ты тоже. Ты этим жестоко воспользовался.

… Уж лучше быть неблагодарным, чем рабом. Рабом твоей воли… Я против того, что ты со мной делаешь, но не могу не подчиниться. Ты создал меня… Я зависим… Я проклят…

… Я не могу сбежать, поскольку это слабость. Но ведь и я это уже не я. Ты уничтожил мою сущность. Я сгорел в твоих объятиях, я умер в твоих руках. Ты же просто сделал игрушку для себя… И никаких чувств…

… Не может тут быть любви. Ты жесток. Твоя жесткость дает о себе постоянно знать… Я хочу умереть! Слышишь! Я хочу раствориться с закатом, неспешно и ярко… Но вместо этого растворяюсь в тебе… Нет! Я ненавижу тебя!

… И еще больше я ненавижу себя… За слабость… Почему? Что мне стоило сказать тебе нет? Что вело мной в тот момент? Страх…Чувство долга… Беспомощность… Или все же твоя доминантность…

… Мрак. И он рядом, пока все происходит. Неужели ты наслаждаешься мной, упиваешься, черпаешь меня? Все, что я смог почувствовать – это боль и унижение… А еще пустота в груди, которая расползается по всему телу… Я погибаю…

… Еще один день… Еще один мрак…

… Вот ты заходишь в комнату. В глазах шквал вожделения, но в целом ты хладнокровен… НЕТ! СЛЫШИШЬ! Но и в этом всем уже есть свой ритуал. Я сам должен подойти к тебе… Зачем? НЕТ! Я… против… но не имею на это права…

… Я подхожу к тебе, ложу руки на плечи – ты запускаешь пальцы в мои кудряшки . НЕТ! Прячу глаза в твоем плече, в твоих волосах… Слезы… Я плачу… Я боюсь… И ты это знаешь… Зачем?! Ты жесток!

… Тебе нравится, когда я плачу. Неужели тебя это заводит? Ты не бываешь нежным… Что я несу? Какая нежность? Да! Я боюсь тебя! Боюсь того, что ты со мной делаешь вот уже три года. Но я молчу… Я тихо умираю изнутри.

… Твои губы скользят по моей шее… Я что опять прижат к стене? Оттолкнуть! Ударить! Убежать! Нет… Я не смогу… Я… раб твоей воли и ей подчиняюсь беспрекословно…

… Твои бегут по моему телу, исследуя сантиметр за сантиметром, опускаясь ниже и… ниже. Из моего горла вырывается сдавленный крик… Крик боли и унижения… Мрак… Ты улыбаешься и гасишь его поцелуем…

… Лицо, мокрое от слез… Сердце, мертвое от тебя… Зачем? Я хочу умереть! Я не хочу жить в этом мире!

… Все повторяется снова и снова. Все те же слезы, боль, унижение, пустота и твое учащенное дыхание… Я молю Бога послать мне спасение и очищение.

…Я как Падший Ангел, вот только против тебя восстать на смог… Пойми, я уже на сцене не смотрю в зал. Мне кажется, что все всё знают… Зачем ты это сделал? Отпусти меня!

… Отче, я грешен! Если это мое наказание – я принял его сполна… Знать бы за что… Знать бы почему… Отче, как можешь ты спокойно наблюдать за тем, что со мной делают… Прошу, спаси; прошу, избавь! Забери меня к себе, освободи раненную душу… Прошу тебя, отче!

… Я закрываю глаза. Твоя жизнь пульсирует во мне тонким и страшным ритмом. И мои слезы тоже подчинены ему. По телу бежит дрожь, желание смерти, как очищения, как спасения… От самого себя, прежде всего…

… Волна наслаждения накрывает тебя, захлестывает, и ты замираешь. И мое сердце тоже сбрасывает ритм. Оно стучит все тише и медленнее; мои слезы замирают непролитой водой на глазах. Я смотрю в твои карие глаза и улыбаюсь… Ты целуешь мои губы, и еще не знаешь, что моя душа устремлена к Отцу, что пришло то очищение, о котором я взывал! Ты поймешь это секундой позже…

… Мрак… Нет! Свет… Свет впереди! И полное очищение от земного. Я вижу, как ТВ плачешь надо мной… Ты плачешь впервые… Я не жесток, но ты этого заслужил!

… СВЕТ! Я поднимаюсь к Отцу…

 Отправлено: 13.08.07 11:55. Заголовок: Пусть настанет завтра

Кайф от ночи
А потом шок
Страх
За ним усталость
От любви осталась
Лишь одна молитва
Но есть ли Бог…

С. Маврин
«Пусть настанет завтра»

Сергей сегодня раскрылся на все 200 из 100% возможных. Он выдавал соло за соло, касаясь поблескивающих слегка струн лишь одними кончиками пальцев, задумчиво улыбался и периодически поправлял непослушную рыжую прядь волос. Карие глаза были слегка затуманены, но взгляд – вполне осмысленным. Он поднимал голову, чтобы взглянуть на остальных, и снова уходил с головой в музыку. Постепенно каждый забывал о своем участии в репетиции и просто наблюдал за бегущими руками, наслаждаясь потоком рифов. Вскоре на Маврина смотрели четыре пары глаз с восхищением и обожанием. Это было божественно…

Я смотрел на него, и сердце учащенно начинало биться. Что-то в нем было такого… завораживающего. Рыжие волосы непослушной копной лежали на плечах, темные карие глаза излучали блаженство, тонкие пальцы сами по себе перебирали струны… Душа затрепетала в мучительно агонии.
Я стоял в вокальной кабинке и краем глаза наблюдал за ним. Он поддерживающее улыбался, иной раз подмигивал, а я сходил с ума в этом замкнутом пространстве. Мои глаза скользили по его телу (и зачем он только расстегнул рубашку?), иной раз бесстыдно опускались ниже, и тут же, боясь оказаться замеченным, я устремлял свой взгляд на линию серебряного креста или в точку третьего глаза.
Мне хочется подойти поближе, чтобы вдохнуть пряный запах волос, коснуться совершенных губ, притянуть к себе и забыться в эйфорическом сне. Так! Стоп! Что-то мысли не туда повернули…Но я же… Хочу?.. Хм… его…
- Нет! – закричал я – все подняли на меня глаза.
Карий цвет полоснул по нервам, и я выбежал из студии на воздух, расталкивая всех. Похоже и Сережу задел. Это как маленький разряд в сотни миллионов вольт. Энергия из него бьет фонтаном. Я, захлопнув за собой дверь, упал на траву на колени и тяжело задышал. Сердце отбивало треш-ритм, лоб покрылся испариной, губы пересохли. Похоже, вслед за мной кто-то вышел. Это был Сергей. Он опустился рядом, подал бутылку воды и что-то спросил. Правда, слов я не слышал, кровь пульсировала в ушах тяжелым напором. Темные глаза наполнены тревогой, но излучали несвойственную им нежность (или это мне только кажется). Я задыхался от желания повалить его на траву и накрыть поцелуем. Пальцы судорожно впились в землю – не помогло. Маврин положил мне на плечо руку…
Я выл и бился в его крепких руках, а он держал, пытаясь погасить непонятный и необъяснимый приступ. Похоже, на улицу вышли и все остальные…
Чертовщина какая-то… Но стоило Сергею меня отпустить и отойти на безопасное расстояние, как я мгновенно успокоился…

Сережа, что ты со мной делаешь? Почему стоит на тебя посмотреть, и дыхание само собой учащается? Почему я хочу ощутить тебя, твои руки, губы, утонуть в твоих глазах? Сам же понимаю, какой на самом деле это бред. Но, как путеводная звезда, ты манишь за собой. Мне кажется – ты можешь подарить наслаждение. Я знаю это наверняка. Я вижу, как Лена на тебя смотрит, и это после стольких лет брака. Что в тебе есть такого, что заводит с полувзгляда, полукасания, полувдоха? Я пытаюсь найти ответы на свои вопросы, но мозг лихорадочно рисует картины, где только ты и я…

- Андрей, задержись, - говорит он, и я чувствую, как хочется пить, дышать и вообще прийти в себя. Он хочет поговорить о моем поведении, и я не знаю, что ответить. Признаться приравнивается к самоубийству, ибо как может воспринять нормальный мужчина мысль, что его хочет! хм… тоже, в принципе, нормальный мужчина (или я о себе слишком высокого мнения?). Я бы ударил. Уверен, что Сергей поступит точно также, поэтому постараюсь промолчать, съехать с темы или сбить на усталость. Хотя, проницательный Рыжий не поверит.
Я киваю и замираю в дверях. Сердце начинает разгоняться до сумасшедшей скорости. Может как-то… Что-то…
Что же со мной происходит? Он присаживается на диван и внимательно смотрит на меня. Молчит. Может, догадывается, а, может, не видит смысла задавать вопросы, на которые уже нашлись ответы. Я опускаю глаза и краснею как мальчишка. Черт побери, но я ведь и есть для него самый настоящий мальчишка! Краснею от этой мысли еще больше.
Похоже, Сергей понимает, что со мной происходит. Он подходит ближе, заглядывает в глаза и тихо спрашивает:
- Ты серьезно?
Киваю, не в силах врать, прежде всего самому себе. Он молчит. Понимаю, что все так по-идиотски, но вот поделать с собой не могу ничего. Просто хочу…
- Ладно, поехали…

Мы в его квартире (интересно, где Лена?). Сумрак, сквозняк и горький дым его сигареты. Я сижу на полу в мягком длинном ворсе и наблюдаю за ним. Сергей курит и вальяжно выпускает сизые струйки дыма.
- Это все не так, как ты думаешь, на самом деле, - говорит он, и эта фраза пронзает насквозь. Не хочу думать, хочу ощущать!
- А Макс? – спрашивают пересохшие губы, ибо голоса своего я не слышу.
- Андрей, это было давно. Я повзрослел, изменился, и не хочу этого делать, - качает головой он.
Я сглатываю слюну и понимаю, что проиграл эту схватку, а может даже и битву.
- Сережа, для меня… - шепчу я.
- Ты будешь жалеть… потом! Андрей, оно тебе не надо. Нет! Я не буду этого делать!
- Даже, если и буду – обещаю, не упрекну ни в чем, ни слова не скажу… Пожалуйста, - похоже, мои глаза наполняются слезами.
Его руки держат меня за плечи. Мы стоим друг перед другом на коленях и смотрим в обоюдную карюю бездну. Я дрожу, ибо действительно не знаю что и как, но тело дрожит от желания узнать. Каковы его прикосновения, поцелуи? По телу пробегает агония.
- Не медли, - шепчу я, не опуская глаза.
- Не спеши, - парирует он.
Волна желания накатывает на меня с такой силой, что я испускаю тягучий горловой стон. Сергей загадочно улыбается и касается моих губ. От этого я падаю на ковер и закрываю глаза. Он накрывает меня своим телом, руками, волосами, не прекращая прелюдии. Я горю в диком огне, хочется орать, но вместо крика только еле слышимый стон. Мои руки прижаты к полу над головой, и от ощущения скованности, беспомощности по телу пробегают разряды, заставляя содрогаться. Его губы блуждают по тонкой линии шеи, спускаются ниже, ласкают, заставляют дрожать и молить, линия живота. Я задыхаюсь и крепко зажмуриваюсь, дрожа от наслаждения (он, что нарочно все делает так медленно?..)
Звук расстегиваемой молнии возвращает в реальность, по обнаженному телу пробегает холодок – это забавляется сквозняк. Сергей на секунду замирает, и это сводит с ума.
- Не… останавливайся… - хрипло прошу я.
Он оставляет на губах глубокий поцелуй, и я понимаю, что это был всего лишь отвлекающий маневр. Сергей степенно и размеренно набирал ритм. Это было… Я терял себя, тонул в ярких красках и ничего кроме собственного дыхания не слышал. Как-будто с каждым движением в меня вливалась капля новой жизни. Я горел, я стонал, я бился в его руках и молил Бога остановить этот миг. Я растворялся в диких, новых и приятных ощущениях.
Сергей довел меня до той точки кипения, когда еще миг и взрыв. Еще миг и… я заорал. Не смог сдержать себя, и этот ор пролился вместе со слезами, выступившими в уголках глаз. Он собрал их губами, пробежался по телу кончиками пальцев и вдохнул в меня жизнь. После аккуратно, незаметно опустился на ковер, утопая в его ворсе.
- Это было… божественно… - задыхаясь, прошептал я.

Он свернулся в комок, спрятав лицо в ворсе ковра. Его плечи содрогались, это немного обескуражило меня. Я положил ему руку на плечо, но он отдернулся как от огня.
- Сережа, ты чего? – мой голос заметно дрожал.
- Уйди. Ты получил то, что хотел. Теперь иди. Оставь меня. Оставь, - Маврин плакал.
- Я… не понимаю! Сережа, - я поднялся и сел. По телу пробежала дрожь.
- Чего ты не понимаешь? Андрей, иди! Оставь меня…
В сознании мелькнула догадка – он, что же делал все, переступая через себя? Так он не меня оберегал, а пытался спасти себя? Сергей не хотел этого… потому что…
- Сережа, объясни мне. Что было не так? – идиотский, по сути, вопрос.
- Да все! Тебя не смущает понятие гомосексуализма и то, что тебя только что трахнул мужчина?! Я знал, что могу. Но не хочу быть таковым. А ты сознательно возвращаешь меня на этот путь. Зачем? Я не хочу!
Сергей обхватил себя руками и, пытаясь скрыть дрожь, прислонился к батарее. Его глаза горели агонией, в них была боль, и слезы, невинные и прозрачные, бежали по щекам.
- Уйди, я прошу тебя, - прошептал он, пряча лицо в ладонях.
Я поднялся, оделся и подошел к нему.
- Сережа, если я сделал тебе больно – прости, - говорить было тяжело, в горле стоял ком, а шок от произошедшего охватил сознание.
Сергей беззащитно жался под батареей, не замечая своей наготы, он дрожал от сквозняка и слез, оттого, что только что уж очень качественно сделал.
- Заболеешь, - почему-то сказал я
- Плевать…
Я взял плед с дивана и укрыл его. После молча постоял и, поняв, что мне тут не место, ушел в темноту.

Утро застало меня на кухне с бутылкой водки. Ночь ушла на тяжелые размышления. Что-то во всем этом было не так. Я понимал, что не имел права просить сделать для меня то, чего так боялся Сергей. Похоже, он пытался вернуться к нормальной жизни, а я все сломал. И прежде всего сломал его самого. Но почему Маврин не сказал об этом? « Да потому что ты, эгоистичный ублюдок, не услышал бы этих слов!» - отозвался внутренний голос. Я вздохнул, понимая, что это чистая правда.
Будильник напомнил, что через час надо ехать на студию, но страх встречи с Сергеем не отпускает. Я в его глазах – полное ничтожество! А если я не появлюсь… Я проиграл в обоих случаях. Я обидел человека, которого свыше 20 лет на крыльях несут ангелы. Я восстал против той силы, что оберегала его (не иначе как бес попутал). Надо ехать.
На студии были все, кроме, собственно, Маврина. Если он сегодня не придет, я смогу смело смотреть в его глаза, ибо окажусь морально сильнее. Правда, моя вина в том, что я сломал его…
Я сел на стул и наблюдал за остальными. Каждый занят делом, копошится над своим инструментом и только синий “Jackson” одиноко скучает на подоконнике…
Стоп! Он вчера забирал гитару! Точно помню! Подхожу к ней…
- Где Рыжего носит? – ворчит Паша.
Я замечаю белый лист между струн, и, даже не читая, понимаю – он больше не придет. Никогда. Боль сжимает грудь, слезы набегают на глаза. Нет! Я убил его!
- Он не придет, - говорю я и опускаюсь на пол вместе с листом белой бумаги.
« Я играю всю ночь
Доживу ль до рассвета?..
Бог не может помочь
И душа бродит где-то.
Я касаюсь струны
Я дрожу как она
Бог не слышит мольбы
Душа болью полна.
Мои слезы омоют
Перед смертью меня
Бог ведет за собою
Чтоб игру продолжать
Слышишь, помнишь – уверен
Тело втоптано в грязь
А душа бродит зверем
Чтобы снова упасть»
Стих. Всего лишь стих. Последний. Он играл всю ночь, пока я решал пить или не пить. Он убегал от самого себя с помощью гитары и вот этого белого листа. Не смог, не убежал. И он не придет.
Подошел Паша и скорбным голосом произнес:
- Звонила Лена… Завтра похороны…
- Что? – я пытаюсь понять: почему? И отвечаю сам себе: именно я убил его. Я. Я толкнул его на это. Прости меня…

Мир стал черным, и яркими пятнами на его фоне были венки. Люди: родственники, друзья, фанаты… фанатки. Море слез, последних речей и той пугающей тишины, что в глазах. Все уповают на Божью милость, не понимают, как такое могло случится, почему он оказался в замкнутом пространстве…
Смерть красива. Смерть жестока. Смерть банальна. Сергей Маврин по злому року Судьбы оказался в захлопнутом гараже и задохнулся от выхлопного газа. Нелепо. Я убил его. Я толкнул на это. Я ненавижу себя!
Он плыл на крыльях сладкого сна, вдыхая жизнь своего автомобиля и отдавая ему свою. Я знаю, что он умирал, проклиная меня… Я заслужил это.
Я вернулся домой усталый, разбитый, подавленный. Алексис сказал, что положит его последний стих на музыку. Это будет песня «памяти Сергея Маврина». Я не смогу её спеть, поскольку я недостоин этого.
Завтра я уеду домой. Нет Сергея – нет группы… Нет жизни… Смысла… Меня…
И через всю жизнь пронести в памяти тот миг, когда мы были едины; тот миг, когда он ушел… Сам… Добровольно… Хотя газеты кричат – нелепая случайность!

Нальчик встречал меня дождем. И первое, что увидели глаза – церковь. Ноги понесли туда.
Иконы, роспись, распятие. Слезы хлынули из глаз, губы шептали молитвы, которых я никогда не знал.
- За тебя говорит Бог, сын мой, - произнес негромко батюшка, наблюдающий за мной.
- А есть ли он? – прошептал я. – Почему он разрешил ему уйти? Почему все, что у меня осталось – молитвы? Почему?
- Держись, сын мой. Боль пройдет, молись – и Бог присмотрит там за ним…
Я выбежал из церкви в мучительной агонии. Дожить бы до утра…
Пусть настанет завтра… Для него, в первую очередь, для Сергея. Ведь тогда оно для него так и не настало…
ПУСТЬ НАСТАНЕТ ЗАВТРА…
19.07.07

 Отправлено: 13.08.07 17:20. Заголовок: Re:

Пусть же наступит завтра-
Серое хмурое утро
Как заклинанье, как мантра -
День, где тебя не будет...
Пусть же наступит завтра -
День, где не будет добра,
Но разрушает душу
Мысль, как кинжал, остра
Пусть не наступит завтра
Пусть же наступит вчера...

(написано под впечатлением от одноименного произведения Наташи )

Ответ Темной:
А завтра не настанет никогда
По крайней мере для меня - ты это знаешь
Ты сам меня жестоко растоптал
Зачем сейчас со злостью проклинаешь?
Я не ушел простой бесследной тенью
Я болью в сердце свой оставлю след
Я так жалею, что тебе поверил
Я рад, что в этом мире меня нет.
Моя душа горит незримой силой
Но смертью остановлена игра
Я счастлив, что мы "завтра" упустили,
Я не хочу, чтоб ты вернул "Вчера"

 Отправлено: 16.08.07 02:08. Заголовок: Re:

ДА ПРОСТИТ МЕНЯ АВТОР!Нашла на яндексе
Как раз к празднику..

Автор: Эльсинора Мэллин
Название: "Один такой Happy Birthday"
Пейринг: Кипелов/Лефлер/Маврин
Жанр: humor

Студия группы "Маврик". 11 июля 2007 года. 16:36

Сергей Маврин поднялся, сделал пару шагов. Потом ещё пару. Развернулся, сел за стол и мутным взором уставился на виновника своих несчастий.
"Виновник" смущённо краснел и избегал смотреть на своё непосредственное начальство. Маврин ещё немного посверлил его тяжёлым взглядом голодной Медузы Горгоны и вздохнул, решив примириться с неизбежностью. Надо было начинать разговор, который, исходя из темы, вполне мог закончиться больницей для одного из заинтересованных в разговоре лиц. Травматологией или психиатрическим отделением. Это уж как повезёт.
Час назад к Маврику подошёл вокалист и робким голосом попросил освободить его на завтра от репетиции, ибо он занят. После долгой лекции, прошедшей на повышенных тонах и заключавшейся в оценке трудоспособности и умственного развития вышеозначенного вокалиста, Маврин, наконец, охрип, и устало поинтересовался:
- Чем занят-то?
Где был в это время его, Сергея, ангел-хранитель? Почему не удержал от неуёмного любопытства?! Лучше бы уж он не спрашивал!
Дрожащей рукой Андрей Лефлер протянул Маврину записку. Лично от Валерия Александровича Кипелова. С подписью, датой и эмблемой группы "Кипелов" в уголке.
Маврин записочку прочитал. Не поверил собственным глазам и прочитал второй раз. От третьего раза его удержала мысль, что падать в обморок, пожалуй, не стоит..

- Ита-ак? - "грозно" спросил Сергей Константинович, стараясь, чтобы голос не дрожал, и пытаясь придать взгляду надлежащую суровость вместо громадного изумления.
- Ну,. там же написано всё. - забормотал Лефлер, помаргивая ресницами и уставив глазки в пол. Святая невинность..
- Ладно, зайдём с другой стороны. - Маврин не сдавался. - Что сие означает, ты мне можешь объяснить?
- Я не смогу завтра.
- Что не сможешь?
. быть на репетиции, - упавшим голосом произнёс Андрей.
Маврин вздохнул и решил брать быка за рога.
- Лефлер, ты что. голубой? - Маврин скрестил пальцы под столом. " - Сейчас Андрюша меня пошлёт, и всё, конечно, будет хорошо."
Андрюша молчал, застыв сусликом в метре от мавринского стола.
- Я-а-асно, - протянул Маврик. " - Блин, не будет."
- Что у тебя там с Валерой? - спросил он обалдевшим голосом.
Сергей, бесспорно, был человеком образованным и о. хм, таких вещах, понятное дело, слышал. И даже читал. И иногда смотрел по телевизору. Когда жена не видела. Но что его вокалист. с его лучшим другом. у него буквально под носом.
- Ну,. я его. это. люблю, в общем. - шмыгнул носом Лефлер.
Шокированный Маврик откинулся на спинку стула.
- И давно?
Лефлер кивнул, проникновенно глядя на ковёр.
- А он тебя? - с надеждой осведомился Сергей.
- Ага, - радостно подтвердил Андрюша. Что б его, Ромео, блин.. Или Джульетта.
- Та-ак, - Маврин набрал в грудь воздуха, чтобы успокоиться. - Так. Так, так, так.
- Сергей Константинович, не переживайте, - тут же полез с утешениями Андрей. - У нас всё хорошо, вы за нас не беспокойтесь. - при этих словах Маврин жалобно зашипел. - Вы не нервничайте.
- А кто нервничает?! - заорал доведённый до чёртиков Серёга. - Я не нервничаю! Я психую!! Разве не видно?!
- Видно, - сказал Лефлер и поспешно бросился прятаться за усилитель, - расшатанная психика Маврина не выдержала. Кружка с собачками, - подарок фанатов на 23 февраля, - со свистом рассекла воздух.
- Мама! - пискнул Лефлер. - Сергей Константинович, я не виноват! Он сам пришёл!
- Я тебе щас приду!! - взревел оскорблённый гитарист, нашаривая рукой следующий метательный снаряд. - Ах ты, извращенец несовершеннолетний! - забытые Элькиндом палочки врезались в стену в десяти сантиметрах от головы несчастного Андрея.
- Неправда, мне уже двадцать исполнилось! - запротестовал он.
- Поговори ещё у меня! - Маврин забегал по студии. - Какой позор. скандал на всю рок-тусовку.
- Да нету никакого скандала. - вставил Лефлер. Зря.
- Молчи, неверный! - тут же ощерился Маврик. - Где мой ремень армейский, шипованный?!
- Не надо ремня! - взвизгнул Андрюша и стремглав кинулся прятаться под стол.
Не найдя ремень, Сергей принялся громить студию, стремясь чем-нибудь попасть в надёжно схоронившегося вокалиста. В ход пошли подарки фанатов, реквизит группы и просто всё, что попадалось под руку.
- Сергей Константинович, послушайте. - начал Андрей, - мы же взрослые люди.
- Молчи, дитё несмышлёное!
- Вы же всё понимаете.
- Я-то понимаю!
- Он меня любит.
- Чего?!
Маврин схватился за хрустальную тарелочку, стоящую на шкафу. Лефлер ойкнул и пригнулся. Не удовлетворившись тарелочкой, Маврик метнул следом за ней симпатичную вазу в цветочек.
- Лефлер, мать твою! - бдзи-ин! - Ну-ка, вылезай, - бамц! - оттуда. - хрясть!
- Сергей Константинови-и-ич!! - заголосил Андрей, увидев, что Маврик взялся за тяжеленный медный поднос. - Ну, не надо-о-о!!
Маврин застыл, тяжело дыша, с подносом в руках. Он взглянул на несчастно-жалостливое лицо Лефлера и со вздохом опустил своё весьма эксцентричное орудие воспитания.
- Ладно, вылезай, - хмуро сказал Сергей. - Будем разговаривать.
Андрей покинул своё убежище с некоторой опаской, однако Маврик уселся на диван, раздражённо глядя на вокалиста, но, не проявляя желания немедленно вправить ему мозги. Лефлер присел рядом, смущённо посматривая на собеседника. Он предчувствовал, что разговор не принесёт ему ничего хорошего. Как в прошлый раз, когда Сергей затащил его в студию для серьёзного разговора, а потом взял с него обещание никогда не курить и не употреблять алкоголь, дабы не испортить голос.
- Значит, так, - сказал Маврик, - сейчас мы с тобой договоримся о том, как ты будешь себя вести. Будешь соблюдать правила - и всё будет замечательно.
- Можно чисто теоретический вопрос? - несчастным голосом спросил Андрюша. Маврин кивнул. - А если не буду?
- Тогда я скажу нашим фанаткам, что ты просто обожаешь, когда тебе звонят домой по вечерам. Причём, чем позже, тем лучше, - пообещал "добрый" Серёжа.
Лефлер содрогнулся, представив такую перспективу.
- Вот и договорились, - кивнул Маврин. - Первое - не показывать свои отношения на людях. И плевать мне, что в кафешке, где вы сидите, только слепая старушка с собачкой и пара пятилетних детишек, поедающих мороженное. Папарацци ещё и не так маскируются.. Второе - при мне о ваших отношениях не упоминать. И третье - в моей студии ничего подобного чтоб не было! Знаю я, какие дела иногда на рабочем месте творятся. Всё ясно?
Андрей поспешно закивал.
- Свободен, - вздохнул Маврик.
- А репетиция? - рискнул спросить Андрюша.
- Отменяется, - процедил Сергей. - По твоей милости. Ещё вопросы есть?
Лефлер глянул на гитариста и счёл за благо сбежать из студии, как можно скорее. Мало ли, творческие личности такие непостоянные! А вдруг, передумает?

* * *
Квартира Сергея Маврина. 12 июля 2007 года. 18:03

Осторожно открыв дверь предусмотрительно захваченным пару дней назад ключом, Андрей Лефлер огляделся и, со вздохом облегчения, замахал рукой крадущемуся следом Валерию Александровичу.
- Порядок. Всё чисто, - заговорщицки прошептал он, чувствуя себя, по меньшей мере, героем фильма о бравом агенте 007, который всегда побеждает потому, что агенты не сдаются в принципе.
Кипелов тоже вздохнул с облегчением. Несмотря на тщательно проработанный план, он опасался, что в квартире всё-таки кто-нибудь будет.
В квартире гитариста в его отсутствие они оказались вовсе не с целью грабежа, как подумали некоторые неорганизованные личности. Причина была в другом. Дабы отметить соответствующий дате праздник надлежащим образом, требовалось свободное от посторонних помещение. Квадратные метры Валерия Кипелова, естественно, занимали жена и дети, а также стерегли многочисленные фанаты, толпящиеся под окном. В студии "поквашивали" коллеги по работе. На квартиру к Лефлеру отправиться было нельзя, ибо там, по стечению обстоятельств, протекал генеральный ремонт, и помещение лежало в красочных руинах, отдалённо напоминающих незабвенный Колизей в его худшие дни. Вот и пришлось Андрею временно приватизировать жилище своего худ. руководителя. Жена Маврина отсутствовала, более того, в данный момент она находилась в гостях у Кипелова, где, в отсутствие виновника торжества, отмечался сам праздник. Хозяин мавринской квартиры вкалывал в студии, дописывая гитарную дорожку к новому треку, и, согласно плану, должен был продолжать своё интеллектуальное занятие ещё в течение, как минимум, четырёх часов.
Единственными обитателями квартиры, выскочившими встречать незваных гостей, оказались собаки, бурно обрадовавшиеся появлению вокалистов. Отчасти потому, что они их хорошо знали. Вторая причина лежала в пакете, который Валерий держал в руках, и источала аромат свежей говяжьей вырезки.
Оставив свору на кухне заниматься угощением, музыканты незаметно перебрались на диван в гостиной. Сказали первый тост, затем второй. Обычно оба не потребляли спиртного, но тут такой повод. Слово за слово, - меньше часа влюблённым хватило, чтобы в практически обнажённом состоянии оказаться на диване в горизонтальном положении. В непосредственном тесном контакте, так сказать.. В тот роковой момент, когда Валера с невинным видом щекотал Андрюшу за ушком, а тот млел, представляя себя уже персонажем, по меньшей мере, "Эммануэли". В замочной скважине зашуршал ключ.
У Андрея упало сердце. Вместе со всем остальным, что вообще могло упасть.. Первым его естественным желанием было нырнуть под стол, но мешал лежащий на нём Валерий. Не на столе, а на Андрее, понятное дело.
Раздались шаги, и со словами "- Леночка, у нас гости? Почему ты не предупредила?" в комнату вошёл Сергей Маврин.
Мда.. Немая сцена. Ревизор.
Окинув взглядом диван, замерших любовников, столик с фруктами и вином, Маврик окаменел. Поняв, что придётся объясняться, Валера приоткрыл один глаз и рискнул посмотреть на друга. Так как по лицу последнего прочесть что-либо было невозможно, Лера собрался с силами и заговорил:
- Серёженька, привет, давно не виделись! А мы тут день рождения празднуем! Присоединишься?
Поняв, что именно он сморозил, Кип заткнулся, но было поздно. Маврин, очевидно, оценил его предложение только с одной стороны, притом не с той, с какой нужно было.
- Что ты сказал? - не предвещающим ничего хорошего голосом переспросил Маврик.
- Празднуем мы, - с отчаяньем повторил Валера. - Тут вот. Вот тут вот и празднуем.
У Андрея прошёл первый шок. Вывернувшись из-под Валеры, он предстал перед Сергеем в одних плавках и с виноватой физиономией лица.
- Серёженька, я сейчас тебе всё объясню, - торопливо начал он. - Понимаешь, у Леры дома жена, а у меня ремонт, а в студии ты не разрешаешь.
До Маврина, наконец, дошло, что происходит.
- В моей квартире?!! - оскорблённо-ревнивым бизоном взревел Сергей. - Да как вы. да я вас.
- Серёжа, не переживай, ничего страшного не случилось, - внёс свою лепту Валерий.
- Не случилось?! - взвился Маврин. - Так щас случится! Ну, Лефлер, ну, мелочь блудливая!! Я ж тебе так всыплю - неделю сидеть не сможешь!!
- Оставь ребёнка в покое, он не виноват! - тут же вмешался Кип.
- А с тобой я потом поговорю, друг, называется! Соблазнил моего вокалиста, и даже не краснеет! Что тебе, своих музыкантов в группе мало, ты на моих переключился, да?!
- Никого я не соблазнял! - возмутился справедливый Валера. - Скорее уж, он меня..
- Всё было добровольно! Я сам хотел! - пискнул Андрей, но в пылу спора на него не обратили внимания.
- Вечно ты всё у меня уводишь! - распалялся Маврин. - Лучшие мои песни у меня стащил! Басиста моего увёл! Собак моих прикормил!! А теперь и на моего вокалиста запал?! Не бывать этому!!
- Поздно спохватился, Серёжа, - елейным голоском ответствовал Кип, к которому уже вернулось его обычное состояние покоя и умиротворённости, заодно с ехидством. - Всё уже было.
Сергей застыл, открывая рот, как выброшенная на берег рыба.
- Как. как это, было? Здесь?! В моём доме?!
- А хоть бы и здесь, - парировал Валерий. - Тебе-то что?
- Как это, что? Он у меня в группе работает! Я обязан. это, блюсти морально-нравственный облик своих музыкантов!!
- Скажи лучше, что ревнуешь! - фыркнул Валера. Он рассчитывал этим ударом смутить соперника, но Маврина было уже не удержать.
- Вот именно, ревную, так что катись из моей квартиры, соблазнитель несчастный!! - заявил Рыжик. Мимоходом в голове пронеслась мысль "- Господи, что ж я делаю-то?". Но обалделое лицо Леры стало своеобразной наградой за вырвавшиеся невольно слова.
- Почему это несчастный? - наконец, отмер Лерик. - Очень даже счастливый! Он меня любит, правда, Андрюша?
- Угу, - выдавил из себя Лефлер, выпавший в осадок от заявления Маврина.
- Может, он и меня любит! - не остался в долгу Сергей.
- Тебя?! Не смеши меня! За что ему тебя любить?! Ты его к девушкам не пускаешь, к мужикам тоже не пускаешь, курить не разрешаешь. Пиво под строжайшим запретом.
- Пиво пить вредно! От него становятся толстыми и дегенератами. хотя, что я тебе-торассказываю..
От последних слов Валера покраснел, как переспелый помидор.
- Собственник! - выпалил Кип.
- Вор! - не остался в долгу Маврик.
- Да на кой ты ему нужен? Что ты ему можешь предложить?!
Маврин задумался. Лефлер с ужасом переводил взгляд с одного на другого.
- Двухкомнатную квартиру в Москве, - поразмыслив, сказал Серёга.
Кипелов прищурился.
- Ах, так? Harley, 2001 года, цвет "металлик", - заявил он.
- Что?! Зачем ему Харлей, он же водить не умеет!
- Ничего, не умеет - научим! - бодро ответил Валера. Маврин замолчал. Надолго.
- Дачу в Люберцах, - вздохнул он.
- Так я и знал, что ты купил себе тот участок, - тут же зашипел Валерий. - А ещё говорил, мол, ездить неудобно, и комаров можно сачками ловить!
- Ты не отвлекайся, - подначивал его Маврин. - Предлагай уже!
- Половину прибыли с бренда "Кипелов", - решился Валерка.
Андрей, где стоял, там и сел, услышав слова возлюбленного.
- Валерий Александрович, не надо! - воскликнул он. - Зачем?
- Затем, - хмуро отозвался ему Маврик. В нём проснулся азарт, кроме того, где-то в глубине души, Сергея действительно интересовал юный вокалист. Хотя, разумеется, он не признался бы в этом даже под угрозой смертной казни.
- Ну? - победоносно взглянул на него Кипелов. - Сдаёшься?
- Вот ещё! - взвился Маврик. - Предлагаю двухпалубную яхту!
Валерий с шумом втянул воздух. Ставки игры начали его пугать, но отступать он не собирался.
- Нефтяную скважину на Ямале, - процедил он.
Маврин задумчиво почесал в затылке. До него дошло, что для Андрея это всё ни хрена значения не имеет, и на такое он не купится. Следовало придумать нечто оригинальное, на что Кипелов просто не решился бы. И он придумал.
- Штамп в паспорте, - коротко бросил Сергей.
Короткий шумный вздох со стороны дивана подсказал ему, что идея была правильной. Валера смотрел на него округлившимися глазами.
- Полагаю, ты выиграл, - произнёс он ошеломлённо.
- Чего?! - раздалось с дивана.
Лефлер вскочил на ноги и, размахнувшись, влепил Кипелову звонкую пощёчину. Маврин развеселился было, но разъярённый Андрей тут же отвесил ему вторую, сверкая карими глазами.
- Покупать они меня будут! - бушевало дарование. - Щас, не дождётесь! Вот возьму, и уйду от вас обоих!
- Это куда? - потрясённо спросил Маврин, потирая покрасневшую щёку.
- К арийцам!!
- Ну, уж нет! - хором возмутились Валерий и Сергей.
- Скандала хотели?! - продолжал свирепствовать Андрюша. - Будет вам скандал. торгаши хреновы! Вы бы меня ещё пополам поделили, ненормальные! - Он схватил со столика бутылку вина и в ярости грохнул её об пол. - Нет, точно к арийцам уйду, они хоть соображают нормально! А до вас всё доходит, как до жирафов в коме!
- Это ты о чём? - подозрительно спросил Маврик, чувствуя подоплёку во всей этой истории.
- Вот, я же говорю! - фыркнул Лефлер. - Я специально притащился сюда с Валерой, полчаса уговаривал Елену отправиться на сегодня в гости. Перевёл все часы в студии на два часа вперёд! А вы ведёте себя, как дети малые! Ладно, Валера, у него шок был, но вам, Сергей Константинович, я искренне удивляюсь! Вместо того чтобы спокойно присоединиться к празднику, вы устроили дебош, потом начали торговаться, как на рынке в базарный день.!
- Подожди-ка, - медленно сказал Сергей. - Ты что, хочешь сказать, что ты специально всё это подстроил?!
- У меня чуть инфаркт не случился, шутник ты грёбанный! - взвился Валера. - Тебе что, заняться нечем было?!
- Тише, Лера, тише, - попытался успокоить друга Сергей. - Сейчас мы всё спокойно обсудим.
- Да я ему уши пооткручиваю!! - заорал Валерий. - Клоун, мать его за ногу! Серёга, пусти меня! А ещё лучше, присоединяйся! Мы ему вместе такое устроим.!
Маврик окинул взглядом своего вокалиста. Лефлер прикинул ситуацию. По всему выходило, что ему скоро наступит большой трындец, ибо лица музыкантов не сулили ничего хорошего. Больше подумать он ничего не успел, так как двое озверевших металлистов, ничтоже сумняшеся, подхватили Андрея и потащили на диван, устраивать "суровую разборку".

Удобно устроившись на диване, Лефлер довольно прикрыл глаза, ожидая обещанного наказания. Но время шло, а разборки всё не было. Минут через пятнадцать, Андрей повернулся к товарищам по цеху и узрел удивительную картину: Кипелов и Маврин пытались установить очерёдность. Естественно, путём препирательств. Пока получалось плохо.
- Позвольте вас прервать, - с лёгким оттенком раздражёния в голосе сказал Лефлер.
Музыканты молча повернулись к нему, прекратив, на время, рычать друг на друга.
- Мне, вообще-то, холодно, - вежливо напомнил Андрюша. (А то! Он всегда такой вежливый! прим. гордого автора.- Нельзя ли побыстрее?
- Не мешай! - огрызнулись оба и продолжили прерванный обмен мнениями.
Андрей от услышанного просто обалдел. "- Ни фига себе! - праведно возмутился он. - Если так дальше пойдёт, кто кого должен будет в постель тащить?"
- Может, я пока оденусь, книжку там почитаю, - лениво предложил он. - А то скучно просто так лежать..
- Ну, Лефлер, ты нарвался, - взревел Маврин, который оказался прерванным на середине своего замечательного и горячо любимого монолога "Валерий Кипелов - плагиатор!". - Ща я тебе так дам, - мало не покажется!
- Ну, наконец-то", - подумал Лефлер с облегчением.
- Почему это ты?! - тут же влез Валера. - Я, может, тоже хочу!
- Да вы так до ночи препираться будете! - взмолился Андрюша. - Зачем вам очередь, можно же одновременно!
Наступившее молчание красноречиво свидетельствовало о том, что одновременный вариант музыкантам в голову не пришёл.
- А... то есть, как "одновременно"? - робко спросил Маврин.
Андрей посмотрел на него мученическим взглядом.
- Хотите сказать, вы не знали?!
- Да нет, в общем-то, знали, просто... - замялся Маврик. Его знания как-то не распространялись на конкретную ситуацию.
Лефлер тяжело вздохнул.
- Короче, - сказал он, - объясняю один раз. Сначала нужно..

* * *

Квартира Сергея Маврина. 12 июля 2007 года. 19:22

Андрей с умиротворённым вздохом положил голову на плечо Маврина; рыжая мавринская шевелюра щекотала ему лицо, и он чихнул.
- Угораздило же меня, - пробурчал Сергей, обнимая до неприличия довольного вокалиста. (Ещё бы... Я бы тоже была довольной, прим. слегка завидующего автора.- А Валерка где?
- Спит, - зевнул Лефлер.
- Как это "спит"? - всполошился Маврик. - Скоро придёт моя жена, и как я, интересно, буду ей объяснять, что у меня в постели делают два вокалиста?
- Они там лежат, - отмахнулся Андрей. - Не придёт твоя Лена, она у Галочки ночевать останется... Будут вас обсуждать..
- Ведьмы, - вздохнул Маврин.
- Коньяк пить будут, - сонно пробормотал Андрюша. - Который у тебя в заначке стоял..
- Что?!
От вопля Маврина проснулся Валера.
- Подумаешь, - сказал он, услышав возгласы "обманутого" мужа. - Ну, выпьют, ну, посидят, поговорят о своём... Считай, что коньяк - это твой подарок мне на день рождения. А сейчас извините, у меня глаза закрываются просто..
Кипелов повернулся на другой бок и тут же заснул.
- Надо будет повторить, - мечтательно произнёс Лефлер. Маврин припомнил свой насыщенный сегодняшний день и молча согласился с вокалистом. Надо будет..
Немного спустя все обитатели квартиры погрузились в глубокий сон. Исключение составили абсолютно, искренне счастливые собаки Маврика, всё ещё жевавшие на кухне говяжью вырезку. За хозяев они так радовались, или же за вырезку, - история умалчивает..

* * *

Квартира Сергея Маврина. 13 июля 2007 года. 21:18

- Ну что, милый, как отметили? - поинтересовалась Елена Маврина, входя в комнату и обнимая мужа, сидящего за компьютером.
- А... ничего так, - отозвался Сергей. - Посидели, выпили, о прошлом вспомнили..
- Понятно, - протянула Лена. - Что делаешь?
- Да вот, с фанатами общаюсь, - развёл руками Маврин. Мол, работа такая.
- Ну, общайся, а я пойду, ужин приготовлю, - жена чмокнула Сергея в щёку и удалилась на кухню.
Проводив её взглядом, Маврин продолжил отвечать любопытной фанатке из Питера:
- Наш Андрюша - очень робкий мальчик. Но ему нравится, когда поклонницы звонят ему вечером, и чем позднее, тем лучше. Обычно, часам так к... двенадцати он становится особенно разговорчив..

оригинал сохранённая копия