Отправлено: 13.11.06 20:12. Заголовок: Фанфики обыкновенные

Бастилия

Скрытый текст

-Я буду долго гнать велосипед, в глухих лугах его остановлю…- в студии появился развесёлый Артурчик. Петрович злобно покосился на него: -Так и знал, что опоздает, а потом гнать будет, почему он это сделал. -Вовка! – расплылся Артур в благодушной улыбке, - Как же я рад тебя видеть! Дай я тебя поцелую! И Беркут полез к ошалевшему фюреру. Дуб, Макс и Попов захихикали. В последний момент Холст завопил: -Да ты пьяный! Он отпихнул вокалиста, тот упал на пол и начал тихо смеяться. -Ты что, Вовка? Где ж я пьяный? Так, на опохмелочку чуть-чуть лизнул… -Рехнулся, - вынес вердикт Холст. -Слетел с катушек, - подтвердил Дуб. -Спятил, - согласился Удалов. -Шизанулся, да и всё, - подвёл итог Попов. -Эй, ты, чудо в перьях! – рявкнул Петрович на Беркута, - Объясняй, ты как посмел нажраться по дороге на репетицию? -А я не по дороге, - хихикнул счастливо Беркут, - Я дома ещё. -Ещё лучше! – проворчал Холстинин, а Виталик поинтересовался: -Причина какая? Мотив? Повод? Птичьи глазки наполнились горючими слезами. Артур всхлипнул, сунул руку в карман, ничего там не нашёл, тогда стащил с головы бандану и звучно в неё высморкался. Остальные решительно недоумевали по поводу такого поведения вокалиста. -Ты, Холст, сволочь, - изрёк, наконец, Артур. В студии повисла звенящая тишина, после чего Холст прыгнул на Беркута, а Дуб, Попов и Макс еле его удержали. -Беркут, беги! – отчаянно силясь удержать фюрера, крикнул Дуб. Артур же вместо того, чтобы последовать этому совету, высморкался ещё раз и с пьяной гримаской продолжил рассуждать: -Конечно, сволочь. Узурпатор, фюрер, зараза гитарная. О себе только думаешь. А о том, что у меня вчера день рождения был, ты и забыл. Конечно, у самого двенадцать… теперь уже тринадцать дней назад был день рождения, так чего ещё о моём помнить? Сволочь! – Беркут поднялся. В третий раз высморкавшись, он нацепил бандану обратно на голову, после чего подошёл к Холсту, которого Дуб, Попов и Удалов держали из последних сил, и отвесил ему затрещину. От такой неслыханной наглости Петрович в один момент разметал всех своих держателей. Дуб улетел в угол, Удалов влепился башкой в барабан, а Попову не повезло больше всех – его Холст отшвырнул прямиком в окно. Издав отчаянный вопль, Сергей улетел покорять воздушное пространство. -Вот, только это ты и можешь, - продолжал Беркут, который под влиянием сорокаградусной влаги необычайно расхрабрился, - Стукнуть, пристукнуть… Пригрозить. Поэтому тебя никто и не любит, тебя просто боятся. Холст смотрел на Беркута, на которого напала страсть к изобличению, такими глазами, словно видел первый раз в жизни. -Ну? – Беркут вытаращил глаза, - Чего вылупился? Владимир пошатнулся и едва не упал. -Вовка, держись! – крикнул из угла Дуб. Упал он неудачно – голова внизу, а ноги зацепились за какой-то крючок на стене. Что за крючок – неизвестно, но он пришёлся кстати: Виталик висел, дрыгался, как жук на ниточке, но освободиться не мог. -Не слушай его! – крикнул Удалов с барабаном на шее. -Он пьяный! – донёсся голос из-за окна. Удалов глянул вниз и увидел Серёгу Попова, зацепившегося штанами за сук дерева. -Что у трезвого на уме – у пьяного на языке, - похоже, Холст мгновенно впал в депрессию, - Значит, я никому не нужен. Все меня боятся, работают только из-под палки… -Даже не думай! – пискнул Виталик, - Тебя все любят! -Да ты что? – подбоченился Беркут, - А кто перед его днём рождения предложил ему палёную водку подсунуть – авось отравится? Не ты ли, Дуб? Или ты, Макс, предлагал ему подарить гадюку в коробочке? А ты, Серёга? – крикнул он в окно, - Не ты ли предлагал его налысо побрить, когда он в отключке будет? Холст, слушавший всё с удручённым видом, пошёл к двери. -Ты куда? – завопил Дуб, - Не смей! -Я ухожу из «Арии», - сказал фюрер грустно. -Вовка, ты сдурел!!! – заорал Удалов, - Ты в «Арии» был с момента основания! Ты не можешь бросить своё детище! -Вовка, не вздумай! – послышался страдальческий голос из-за окна, а секунду спустя – жуткий хруст. Удалов метнулся к окну – сук под Поповым обломился, и Серёга рухнул на землю. Петрович тем временем ушёл. Он тихо спускался по лестнице, едва сдерживая слёзы оскорблённой гордости. Всё, пути назад нет. Любимое детище «Ария» повзрослело и захотело быть самостоятельным. Ему там места нет. Когда он проходил мимо кипеловской базы, оттуда с диким писком «УРААА!!!» вылетело что-то мелкое и начало нарезать круги вокруг него. Наконец, маленький вихрик остановился, превратившись во взлохмаченного Харька. -Здравствуйте, Владимир Петрович! – радостно сказал он, - Я даже вас сейчас рад видеть! -Ты в меньшинстве, - удручённо ответил Холст. Вслед за Харьком появилась сладкая парочка Кипелов-Маврик. Оба весело улыбнулись и хором сказали: -Привет, Вовка! Давненько не виделись! Соскучились прямо! Четвёртым появился Маня и радостно хлопнул Холста по локтю – ну, до плеча не достаёт: -Привет, Петрович! Чего такой грустный? Жизнь прекрасна! Наконец, материализовался и Теря, пробасил: -Привет, Холст. Петрович завистливо смотрел на жизнерадостных кипеловцев. -А вы чего такие радостные? -Так едем отдыхать к папе Маврику на дачу на два дня! Ура! – сияя, объяснил Харёк. -А… Рад за вас. А я из «Арии» ушёл. Кипелыч, который как раз глотнул через трубочку апельсинового сока, поперхнулся и залил всех. Маврик с готовностью бухнул его кулаком по спине, Валерыч кое-как прокашлялся и, пока остальные отряхивались, просипел: -Как ушёл? -Вот так. Мне Беркут глаза открыл. Оказывается, меня всю жизнь все ненавидели. Работали только из-под палки. Я же всегда всех гонял. Пятеро кипеловцев пялились на Холста, пытаясь понять, розыгрыш это или нет. -И тебя, Кипелыч, гонял. И тебя, Маврик. И тебя, Маня. И тебя, Харёк… нет, тебя не гонял. И тебя, Теря, гонял. -Но-но! – набычился Теря, - Это ещё кто кого гонял! -В общем, ушёл, - вздохнул Владимир Петрович. Сердобольный Маня спросил: -Чем же ты теперь заниматься будешь? -На пенсию выйдет, - хихикнул Харёк, но получил нехилую затрещину от Маврика и заскулил. -Не знаю, что буду делать, - вздохнул Холст горше прежнего. -А поехали с нами! – весело предложил Маврик. Харёк взвыл от ужаса. -А поехали, - согласился Холст. Дружная компания гурьбой вышла из здания, подошла к Манькиной машине, на которой было решено ехать… а тут вышла маленькая загвоздочка. Впятером кипеловцы в неё бы уместились, несмотря на наличие Тери, но теперь с ними был ещё и Холст. Тогда Маврик что-то шепнул на ухо Валерке, тот кивнул, и они, недолго думая, запихали Харька в багажник, после чего прыгнули на заднее сиденье к Холсту, и машина поехала. Удалов, наконец, стащил с шеи барабан, выкинул его в окно. Оттуда послышался вопль: -Удалов! Ты сдурел, что ли?! -Прости, Серёга! – откликнулся Макс и помог Дубу слезть с крючка. -Вовка ушёл! – запричитал Дуб, - Срочно, срочно надо его вернуть! -Согласен, - кивнул Макс, - Если Холст уйдёт из «Арии», что с нами-то будет? -Ты всё о себе! – возмутился Дуб, - А с ним что будет? Зачахнет, загнётся в какой-нибудь подворотне! Может быть, уже загнулся! -Да не успел бы! – пьяно расхохотался Беркут. -Ах ты, сволочь! - обрушился на него Дуб, - Это всё из-за тебя! Пьяная рожа! -Да рожи-то у нас у всех хороши, - философски заметил Утконос. -Беркут, мы тебя только в одном случае простим: если ты перед ним извинишься и скажешь, что всё, что ты тут наговорил – пьяный бред. -И не подумаю, - показал ему язык Артур. -Ах так…- разозлился Дуб, а Удалов вмешался: -Подожди, Виталик… Артур, подумай сам: вот идёт себе сейчас Петрович, бедный, несчастный, одинокий, никому не нужный. Дома даже нет кошки, чтобы его встретить. В другой группе он не приживётся, он любит «Арию», и вынужден будет сидеть дома один, смотреть на фотографии арийских времён и медленно угасать. И всё потому, что кое-кто сказал, что его никто не любит. -Кто это сказал?! – яростно заорал Беркут, - Покажите мне его, я ему шею-то сверну! -Вообще-то это был ты, - любезно подсказал Дуб. Артур ахнул, потом икнул, потом разрыдался. -Слезами горю не поможешь, - сурово сказал Удалов. Беркут же опять стащил с головы свою многострадальную бандану и начал в неё сморкаться. Потом хотел надеть её обратно, но теперь это мало напоминало бандану, так что он выкинул её в окно. Оттуда послышался душераздирающий визг, но трое арийцев уже не обратили внимания. -Ладно, пошли его догонять, - сказал Виталик, - И ты, Артур, перед ним извинишься. На середине лестницы они столкнулись со злобным Поповым. Тот сразу завопил: -Беркут, я тебя урою! -Да ладно, Серёг, отбой, - махнул рукой Виталик, - Он уже пообещал, что извинится перед Холстом. -Да при чём тут твой Холст? – рявкнул Серёга, - Он в меня бандану свою кинул! А там такой комок! Склизкий, зелёный… Удалов и Дуб прижали руки ко ртам и опрометью бросились в уборную… Когда они вернулись, бледные и с красными глазами, Попов произнёс: -Кстати, я вам забыл ещё кое-что сказать. -Если опять про склизкие комки, то лучше заткнись, - простонал Дуб. -Не, про Холста. Когда я под деревом лежал, приходил в себя, он вышел из дома с кипеловцами, сел к ним в машину, и они уехали. -Сам сел? – не поверил Виталик, - И они его не тащили? -Вроде бы нет… Хотя я там лежал, с суком боролся, он на меня свалился… может, чё и пропустил. -Они похитили его! – засверкали глазёнки у Беркута, - Виталик, вызывай МЧС! -На фиг МЧС! – крикнул Максим, - Сами справимся! Бежим! -А куда? – охладил его пыл Дубинин. -Вопрос, - согласился Утконос, - Серёг, ты не слышал, куда они там собирались его везти? -Слышал. На дачу к Маврину. -Так. Риторический вопрос: кто знает, где она находится? -Я, - гордо сказал Виталик, - Ох, мы там отрывались! У него ж не участок – джунгли! -Ну тогда всё, бежим! На чьей машине поедем? – воскликнул Сергей. Ответом было молчание, потом Виталик заковырял ногой пол: -Я сегодня общественным транспортом приехал. -И я, - вздохнул Максим. -Но я тоже, - развёл руками Попов. -А я…- начал Беркут. -Прилетел, понятно, - оборвал его Виталик, - Ну тогда поехали ко мне, возьмём мою машину. Всё равно только я знаю, где его дача. И четверо арийцев двинули на Автозаводскую… Кипеловцы ехали весёлые, горланя песни. Холст сперва сидел хмурый, потом тоже развеялся, даже начал подтягивать. -Слышь, Вовка, - пихнул его Валерка в бок, - Ты не переживай! Хошь, к нам в группу иди! -Чего?! – обернулся с переднего сиденья Теря, - А кого предлагаешь прогнать? Меня или Маврика? -Ну да, выгонит он Маврика! – фыркнул Маня. -Вот именно, - Теря сжал пудовый кулак, - Значит, меня. -Успокойся, Теречка, - попросил Валерка, - Не надо никого выгонять. Будет у нас три виртуозных гитариста – чем плохо? Так как, Вовка? -Подумаю, - пообещал Холст и совсем развеселился. Ехали они себе, ехали… пока их гаишник не тормознул. -Чёрт! – ахнул Маврик, - Какого он нас останавливает? У меня собачки дачу разнесут! -У тебя там собаки? – удивился Холст. -А ты думаешь, Вовка, чего мы все туда ломанулись? – отозвался Кипелыч, - Жена Маврика на даче отдыхала с собаками. Потом её срочно к себе вызвала мавриковская тёща. Ну, она и поехала, а Серёжку обязала приехать и посидеть с несчастными животными. Тем временем гаишник подошёл к водителю: -Старший инспектор Акакиев. Предъявите документы для проверки. Маня сунул ему документы. Гражданин Акакиев долго их изучал, сличал фотографию с Манькой, потом вернул и сказал: -Откройте багажник для досмотра! Маня фыркнул, нажал на кнопочку, багажник открылся. -И из машины выйдете, пожалуйста. -Все пошли, - скомандовал Теря, и вся металлическая братия высыпала на воздух. Гаишник уже стоял, очумев – в багажнике, свернувшись клубочком, мирно спал Харёк. -Так-так… Значит, похитили ребёнка? -Похитишь его! – возмутился Маврик, - Это наш. -Разбудите его, пусть он подтвердит! – потребовал настырный гаишник. Кипеловцы вздохнули, потом Манька затормошил Лёшку: -Грызун, слышь! Просыпайся давай, тут хотят понять, похитили мы тебя или нет. -А? – проснулся ошалевший Харёк, - Кто похитил меня? Нет, я всё скажу… Это был Владимир Петрович… вот он! Он ткнул пальцем в Холста. -Так…- обрадовался гаишник, - Я говорил… -Лёшка! – рявкнул Кипелыч, - Тебе всё приснилось! Холст едет к нам в гости! -Не давите на ребёнка! – строго сказал гаишник, - Малыш, тебя похитили? Скажи, не надо никого бояться. От всеобщего внимания Харёк прямо расцвёл, присел в своём багажнике. -Как сказать, господин инспектор… Всё в мире относительно… -Харёк! – рассердился Маврик, - Хорош паясничать! Или ты никуда не едешь. Останешься вот с Акакиевым машины ловить. -Нет! – испугался Лёшка, - Меня никто не похищал! Я просто живу в этом багажнике! Ну, поехали, поехали уже! И на глазах сбитого с толку инспектора он захлопнул багажник. Прыская со смеху, металлисты расселись в машину, и она рванула с места… Арийцы вломились в Дубовскую машину и погнали по Москве. Сосредоточенный Виталик вцепился в руль обеими руками и челюстью, которая у него служила третьей рукой, как у макаки хвост. Рядом с ним ехал насупленный Серёга. Он всё ещё был зол, что в него кинули комком соплей Беркута. На заднем сиденье ехал Макс. Он мрачно смотрел в окно и барабанил пальцами по ручке. Рядом ехал Беркут. Сперва Артур был в весьма боевом настроении – сказывался день рождения. Он размахивал руками, пел боевые песни, кричал, что спасёт Холста и перебьёт всех кипеловцев. -Ну конечно, - ядовито заметил Попов, - Ты их, наверное, соплёй перешибёшь. Дуб и Удалов дружно заржали, а Артур обиделся и замолчал. Потом (опять-таки сказывался вчерашний день рождения) его глазки начали слипаться, потом он растянулся на плече у Макса и крепко уснул. Поначалу в машине было тихо – арийцы ехали, погружённые каждый в свои невесёлые мысли. Потом послышался жуткий храп Беркута. Так они и ехали – под раскаты рёва с переливами. Звучало это так: «Хррр… Фсю… Хррр… Фсю…». В конце концов, уже за городом, их остановил гаишник. -Чёрт…- пробурчал Виталик, - Этого ещё не хватало. -Что, документики не в порядке? – мрачно осведомился Попов. -Нет, просто каждая секунда дорога. Гаишник откозырял: -Старший инспектор Акакиев. Предъявите документы для проверки. Виталик сунул ему документы. Пока старый знакомый кипеловцев их изучал, Дубинин предавался нечеловеческим терзаниям: -Пока мы тут торчим, его, может, уже пытают! У Маврина на даче куча для этого приспособлений! -Ужас какой, - поразился Утконос, - Может, не поедем? -Я тебя щас…- зарычал Дуб, Макс поспешно выставил ладони: -Шучу, шучу! -Багажник откройте для досмотра, - потребовал Акакиев, вернув документы. Виталик открыл. -И из машины выйдите, пожалуйста. -Пошли все, - вздохнул Попов. Он, Дуб и Удалов выбрались. В багажнике у Виталика не было ничего, кроме одинокой бутылки водки. Увидев её, Дуб ахнул: -Вот она где! -Жидкость неизвестной консистенции, - прокомментировал Акакиев. -Ни за что не поверю, что вам она неизвестна, - отрезал Максим. -Что такое? – набычился инспектор, - За оскорбление служебного лица при исполнении можно и схлопотать! Арийцы вздохнули и с тоской уставили очи в синее небо. Акакиев прислушался и воскликнул: -А кто это там у вас в машине рычит? Арийцы в недоумении взглянули друг на друга, и до них, наконец, допёрло. В машине по-прежнему жутко храпел Артур. Машина даже дрожала мелкой дрожью при «Хррр» и проседала при «Фсю». -Дикие звери? – обрадовался Акакиев, - А лицензия на перевозку есть? -Да нет там никаких зверей. -Откройте двери! Разъярённый Дуб распахнул дверь и пнул Беркута: -Просыпайся, зараза! Артур дико всхрапнул и уставился на Виталика налитыми кровью глазами. -Вот этот человек не пускает нас на выручку Холста, - наябедничал Дуб, а Попов скомандовал: -Фас! С рычанием Беркут ринулся вперёд. Бледный Акакиев закричал: -Всё, всё, проезжайте! Вот денёк выдался! Сначала одни волосатики с хорьком каким-то в багажнике, теперь вы вот… -Какие волосатики? – насторожился Дуб, - Среди них не было такого высокого, кудрявого и голубоглазого? -Да был вроде… -Спасибо, друг! – заорал Дуб, выхватил из багажника бутылку и сунул её инспектору, после чего завопил своей братии, - По коням, братцы!!! Акакиев в ступоре посмотрел вслед машине, потом тяжело вздохнул и пошёл откупоривать бутылочку. …Кипеловцы прибыли на дачу в отличном настроении. А участок Маврика им его ещё больше поднял. Как правильно сказал Дуб, не участок – джунгли. Большое пространство, повсюду ветвистые деревья и кустарники, кое-где цветы. -А дом-то где? – полюбопытствовал Холст. -Как где? Внутри! – гордо ответил Маврик. Все выгрузились, вытащили сонного Харька и пошли внутрь. -Да, Серёга, это что-то, - присвистнул Манька, - Не понимаю, у нас в Москве, что ли, лесов не хватает? Зачем ты тут-то такие заросли устроил? -Выпендривался, - пробурчал Теря, вокруг шеи которого обмоталась какая-то лиана. -Ну, нравится ему, - заступился Кипелыч, согнувшись в три погибели и проползая под разлапистой елью. -Ого! – восторженно закричал Харёк, - Тут даже пальмы есть! -Правда? – удивился Холст и тут же свалился в какую-то ямку. Наконец, с небольшими потерями кипеловцы и Владимир добрались до дома, откуда уже доносился дружный лай зверинца. Домик был ни себе чего такой, ухоженный, двухэтажный, с арочными полукруглыми окнами. И ещё он был густо обвит каким-то вьющимся растением. -Маврик, что ты за растениефил какой-то? – удивился Теря. -А что? Нравится мне. И Ленка растения любит. Зато знаешь, как здорово здесь от неё прятаться с заначкой? Никогда не отыщет. Он открыл дверь, и на волю с бешеным лаем выскочили Маня, Катя, Даша, Чип и Варежка. Радостно визжа, они накинулись на Маврика, облизали его с ног до головы, потом начали лаять на гостей. -Свои! – скомандовал Маврик. Собачки вильнули хвостиками и побежали в дебри. -А мы вот так дружно никогда никуда не ездили, - вздохнул Петрович. -Да ладно, правда? – удивился Валерка. -Ну разве что к Дубу на дачу. Но там…- Холст покраснел, - Ладно, тут дети. -Я не ребёнок! – встал в позу Харёк. -Да, да, малыш, - сюсюкнул Маня и погладил его по голове. Секунду спустя завязалась грандиозная драка. Прибежали собачки и начали весело лаять на ритм-секцию. Холст опять же искренне удивился: -И что, никто их не остановит? -Да мы привыкли, - махнул рукой Теря. -А я вот своих всегда разгоняю, - сообщил Петрович. -Вот и сидишь теперь безработный, - хихикнул из кучки-малы Маня. Холст помрачнел и пошёл в дом. Всё же Маврик с помощью Тери разогнал драчунов и скомандовал: -Хорь, сбегай к машине, принеси пакет, который рядом с тобой в багажнике лежал. Харёк, обиженно пища, ушёл, а Маня полюбопытствовал: -А что там? -Обижаешь, начальник, - хмыкнул Рыжий Бес, - Шашлык и горючее. -А у тебя есть мангал? – обрадовался Маня, - А где? -Там где-то, - махнул Маврик рукой в сторону зарослей, - Сейчас поищем. …Через полчаса весёлые металлисты расселись вокруг весело горящего костра. Мангал отыскался на маленькой полянке в окружении могучих дубов. Эти деревья кое о ком напомнили Холсту, и первое время он сидел грустный, но потом «горючее» Маврика сделало своё дело. -Я пить не буду, - категорически заявил Кипелыч. -А я буду! – радостно воскликнул Харёк и потянулся к его рюмке. Маврик хлопнул его по руке: -Вот только попробуй хотя бы лизнуть! А ты, Валера, как раз будешь. У Петровича горе, надо отметить… ой, залить, я хотел сказать. Давай-давай, хватит выпендриваться. А ты, Лёшка, даже не вздумай! Тебе пить нельзя! Тебе можно только шашлык. -И молочко из бутылочки, - заржал Маня. -Саша! – укоризненно проговорил Теря, - Ну хватит лезть к маленькому. Вскоре среди непролазных дебрей потекли вкусные запахи дыма и шашлыка… Арийцы добрались до дачи Маврика, когда уже стемнело. Дуб был уже вне себя от ярости, Попов и Удалов тоже. Артур по-прежнему спал, но при подъезде к даче тут же очнулся и принюхался: -Шашлык! – взвыл он, - Есть хочу! Я ничего не ел со вчерашнего вечера! А они шашлык готовят! -А вдруг шашлык из Холста?! – ахнул Дуб, от ужаса потерял управление, и машина ткнулась носом в кювет. -Ладно, выходим, - скомандовал Беркут, - Я тут с вами уже протрезвел. Виталик, Сергей, Максим и Артур выгрузились из машины и пошли в обход участка. А он всё тянулся и тянулся. -Неужели там внутри правда кто-то живёт? – удивился Максим. -Жил, во всяком случае, - уточнил Виталик. Наконец, они зашли с другой стороны – там стояла манякинская машина. -Они здесь! – ликующе воскликнул Виталик, - А теперь мы должны пролезть внутрь. Ишь, забор какой… С тех пор, как кипеловцы и Владимир уселись за шашлык, прошло уже два часа, и все были в соответствующем состоянии. -Не бери в голову, Петрович, - обняв его одной рукой за плечи, втолковывал Теря, - Тяжело жить на свете талантливым гитаристом. Завидуют они тебе, вот и всё. -Пойми ты, Теря! – со слезами в голосе отвечал Холст, - Мне же что надо для счастья? Чтобы я был в «Арии», которой я посвятил жизнь… Чтобы меня все уважали и всегда слушались… И всё! Теря сочувственно взрыднул. На другом конце столика клялись друг другу в вечной дружбе и любви Кипелов и Маврик; обнявшись, начали горланить песни. Между двумя этими парами сидели пьяненький Маня и насупленный Харёк, которому так и не дали попробовать водки. В доме поскуливал запертый зверинец. -Нет, это выше моих сил! – рявкнул Теря, - Кипелыч! Возьми Холста в группу! Я готов уступить своё место! -Зачем? – удивился Валерка, - Я же говорил, пусть будут три гитариста. Или это не я сказал? -Ладно, - перебил Маня, у которого уши помимо его воли сворачивались в трубочку, - О делах потом поговорим. Лично я вовсе не против, чтобы Петрович пришёл к нам в группу. -И я, - махнул рукой Маврик, - Мы с ним немало вместе пережили. -А мы ещё больше, - заявил Кипелыч. -И мы немало, - согласился Теря. -А я против! – заявил Харёк. Металлисты уставились на него удивлённо, словно только что его увидели и пытались понять, кто это тут пищит. -А, Лёшенька…- расплылся в улыбке Маня, - Тю-тю, моя деточка! -Лёшик, иди к папе Маврику! – поманил его Рыжий Бес. Харёк подошёл. Маврик ткнул пальцем куда-то в дебри, - Лёшик, там где-то должна быть Манькина машина… Я, честно говоря, уже не помню, где, но ты найдёшь. Посмотри, там в багажнике ничего больше не осталось? -Не осталось, - обиженно пискнул Харёк. -А ты всё-таки проверь, - фыркнул Маврик. Стеная, Харёк полез сквозь дебри. На минуту за столом воцарилось молчание, потом Маня осторожно спросил: -А кто-нибудь помнит, в какой стороне дом? -Я нет, - беззаботно откликнулись хором все четверо. -Ну и ладно, - успокоился Маня и вгрызся зубами в кусочек шашлыка. Харёк шёл к воротам, злой и обиженный на весь белый свет. Вечно его все куда-то посылают, запихивают в багажник, даже выпить не дают! И он твёрдо решил, что если найдёт у Мани в багажнике завалявшуюся бутылку, выпьет половину, а потом уже отнесёт. Но его мечтам не суждено было сбыться. Подойдя к воротам, он услышал за ними какие-то шорохи. Харёк застыл в ужасе, с тоской взглянув в усыпанное звёздами небо, потом подорвался и проверил, крепко ли заперты ворота. Тем временем с той стороны послышался шёпот: -Кажется, всё тихо. -И что с того? – возразил второй голос. -Спят, может быть. Предлагаю тихонько перелезть и идти убивать. От ужаса у Харька подкосились ноги, и он киселём сполз на землю. -А как найдём дом в таких джунглях? -Найдём как-нибудь. -Мне бы твой оптимизм! -Ладно, давай как-нибудь перелезем. Харёк мгновенно подорвался и, как заяц петляя между деревьями, понёсся к своим старшим товарищам. В панике он пробежал весь участок насквозь, и когда упёрся в забор, понёсся обратно. На этот раз нашёл. -Арийцы! – воскликнул Харёк. -Где? – испугался Холст. -Да нигде! – с досадой ответил Харёк, - Вы же все арийцы! На нас готовится нападение! -Лёшик, солнышко моё, - лениво зевнул Кипелыч, - Ты чего там нафантазировал, пока ходил? -А где бутылка? – потребовал Теря, - Ты что, всё вылакал и теперь байки сочиняешь? -Да слушайте вы меня! – Харёк стукнул кулачком по столу, - Я подошёл к забору, хотел открыть и влезть в машину. А за забором какие-то люди! Я прислушался – они собираются перелезть через забор и убить нас всех! Кипелыч посмотрел на Маврика, Маврик на Кипелыча. -Серёж, ты что со своим малышом сделал? – укорил Валерка, - У него уже галлюцинации. Но тут откуда-то донёсся подозрительный грохот. Все тут же насторожились. -А что это было? – нахмурил брови Холст. -Вот! Я же говорил! – взвыл Харёк, - Спрячьте меня! -Ну нет! – Холст поднялся во весь рост, - Как правильно сказал ваш мелкотравчатый, все мы арийцы. А арийцы ни от кого не прячутся! Дадим бой! -Дадим! – подхватил Теря, - Холст, я в тебе ошибался. -Дадим бой! – подскочил и Маня. -Конечно!!! – сладкая парочка воздела себя. Все пятеро сцепились руками, потом Маврик тихо сказал: -Харёк, быстро иди в дом и запрись там. Никому не открывай, кроме нас. -А как я узнаю, что это свои? – плаксиво спросил Лёша. -А мы так постучим, все запомните: два раза, пауза, потом ещё один. -Хорошо, - пискнул Харёк и убежал. Что касается грохота, который услышали кипеловцы, то его произвёл Беркут. Он попытался вскарабкаться на ворота, Дуб, Макс и Попов усиленно его подталкивали, но в итоге он всё равно свалился, придавив их и произведя жуткий шум. Арийцы долго выбирались из этой кучи-малы, потом Дуб, потирая ушибленный копчик, сказал: -Что-то мы сглупили – какого мы Беркута первым отправляем? -Если последним, его уже никто не втащит, - резонно сказал Утконос. -Лучше перекинем через ворота самого лёгкого, а он нам их откроет. Доступно излагаю? -Гений! – воскликнул Попов, - От Холстинина набрался? -Да, - упавшим голосом ответил Дуб, - Его, может быть, и в живых-то уже нет… Тем временем на территории участка кипеловцы (включим пока в их число и Холста) совещались. -Представим, что это осаждаемая Бастилия! – торжественно сказал Владимир, - Надо рассыпаться по участку и занять оборонительные позиции. -Может, лучше все вместе? – робко спросил Маня. -Разделимся по парам, - предложил Теря, - Кипелов с Мавриком, я с Манькой… -Согласен, - быстро сказал Манька, - С тобой, Теря, хоть в Бастилию, хоть в Сталинград. -А я один? – встревожился Холст. Кипеловцы смущённо переглянулись, потом Маврик радостно воскликнул: -Возьми в пару Харька! -Ну да! Нужен мне ваш мелкотравчатый. -Бери, не пожалеешь! – уговаривал его Валерка, - Он мелкий, незаметный. Если весточку какую передать, пошлёшь его! Давай, Вовка! -Ну ладно! – согласился Холстинин. -Тогда иди забирай, - скомандовал Маня, - Разбегаемся! -Стоп! – воскликнул Кипелыч, - Темно же! А если мы в темноте наткнёмся друг на друга и не узнаем? Нужен пароль. -Пароль «Бастилия», - гнул своё Холст. -Отзыв «Харёк», - хихикнул Маня. -Договорились. Посовещавшись, арийцы перекинули через ворота Удалова. Тот долго ворчал, что его, видите ли, недостаточно нежно кинули, он ушибся, потом ещё минут пять возился с замком, но всё-таки открыл, и металлисты проникли на участок. -А теперь запри, - приказал Дуб, - Чтобы ни один не сбежал. Макс запер, и они огляделись. В тёмное время суток заросли выглядели сплошной стеной. -Зачем Маврину такие дебри? – в который раз удивился Попов. -Тише! – шикнул на него Беркут, - Услышат! -Ну чего? – шепнул Удалов, - Разделимся или пойдём вместе? Дуб, ты у нас вроде бы главный пока вместо Холста, командуй давай. Виталик подумал с полминуты, потом изрёк: -Надо найти дом. Искать пойдём вместе. Потом, может быть, разделимся. Пошли! Холстинин добрался до дома, стукнул два раза, подождал, потом стукнул ещё раз. Дверь открыл бледный дрожащий Харёк. -Это вы? – пискнул он. -Лёшка, пошли, ты со мной. -Ну нет, я лучше в доме посижу. -Пошли, сказал! – Холст схватил его за шиворот, запер дверь и потащил в заросли, - Они первым делом в дом полезут. Значит, тебя первого и пристукнут. Харёк ахнул и вцепился в Холста всеми четырьмя лапками. -Веди себя тихо, - втолковывал ему Владимир, - Ещё запомни: мы придумали пароль и отзыв, чтобы опознать своих. Пароль «Бастилия», отзыв «Харёк». -Чего? – возмущённо пискнул Харёк, - Лучше бы «Холст». -Так! – прошипел Владимир, - Заткнись! Сам сказал, нас убить хотят. Поэтому, если хочешь остаться в живых, молчи и во всём слушайся меня, понял? -Понял, - вздохнул Харёк. -И не смей называть меня Холстом. -Ладно. Теря и Маня выбрали себе удобный наблюдательный пункт – в довольно широкой канаве, над которой сплели ветви берёза и ель, образовав что-то вроде потолка. -Терь, а Терь, - тихонечко ныл Маня, - Я пи-пи хочу. -Чего? – удивился Терентий. -Ну, в туалет. -Терпи, казак, атаманом будеш ...

 Отправлено: 13.11.06 20:12. Заголовок: Фанфики обыкновенные

... ь.
-Как Холст, что ли?
-А хоть бы и как Холст.
-Харёк, наверно, страшно рад, что ему в пару достался Петрович, - хихикнул Маня.
-Маня, ты можешь помолчать хоть секунду? – взмолился Теря.
-Не могу. Я слишком взбудоражен. А когда я взбудоражен, я всегда болтаю. Я вот сейчас тебе, пока время есть, о своём нелёгком детстве расскажу…
Валерка и Маврик шли, приседая от каждого шороха и шёпотом подбадривая друг друга. Наконец, они набрели на крошечный прудик.
-Ого! – удивился Кипелыч, - Я не знал, что у тебя тут пруд.
-А ты думаешь, я знал? – отозвался Маврик.
-Ну что? Спрячемся здесь?
-Пожалуй, - согласился Маврик, - А когда придётся драться… пусть они пожалеют о том, что родились на свет!
Холст и Харёк засели в дупле огромного дуба. Владимир без устали выспрашивал Харька в подробностях, что он слышал у ворот. Харёк устал отвечать и заскулил:
-Я вполне понимаю, за что арийцы выгнали вас из «Арии».
-Я сам ушёл, - ответил Петрович гордо, - Ладно, Лёха, ты не обижайся. Мы общим собранием решили, что мы с тобой должны прятаться вместе.
-А я там уже под кровать спрятался, меня собачки охраняли… -Я тебя сейчас охраняю! Это пострашнее, чем все собачки, вместе взятые.
Арийцы подобрались к дому, с трудом его отыскав. Свет не горел ни в одном окне.
-Точно спят, - прошептал Беркут, - Нажрались, наверное.
-Как ты с утра, - не преминул вставить Попов.
-У меня день рождения вчера был! – обиделся Артур.
-А у них… день смерти Холста, - попытался пошутить Удалов, но получил нехилую затрещину от Дуба.
-Если ещё кто-нибудь скажет, что он мёртв, откушу палец! – пригрозил Дуб и клацнул челюстью, - Давайте лучше думать, как в дом пролезть.
Все стали думать. Потом Беркут воскликнул:
-Вон!
-Да тише ты! – обрушились на него все. Артур стал всхлипывать.
-Артур, хватит, - простонал Удалов, - Достал ты уже своими рыданиями.
-Чего ты там показать-то хотел? – поинтересовался Попов.
-На втором этаже окошко приоткрыто.
-Ты что, в темноте видишь? – удивился Дуб.
-Сам присмотрись, - огрызнулся Беркут. Все посмотрели и увидели, что свет Луны отражается от стёкол. А на втором этаже окно действительно было не до конца закрыто.
-Ну что? Полезем? – как-то неуверенно спросил Виталик.
-Как? – безнадёжно спросил Утконос.
-Так тут же всё этим растением заросло… как его… плющ, кажется, - придумал Попов.
-Ты думаешь, оно нас выдержит? – с сомнением сказал Дуб.
-Ну, Беркута, конечно, не выдержит, - ответил Серёга, - А вот Максима запросто.
-Вы что, с ума сошли? – возмутился Макс, - Щас! Полезу я туда!
-Полезешь как миленький, - угрожающе прошипел Виталик, - Если не хочешь палец потерять. А кому нужен барабанщик без пальца?
-Ребята! – попытался воззвать к их благоразумию Максим, - Ну влезу я туда… А там же вся кипеловская братия.
-Свет же не горит! – урезонил его Беркут, - Спят все. Ты тихонечко проберись к двери и открой нам. А там уже ударим так, что…- он кровожадно потёр крылья.
-Ладно, - вздохнул Максим, схватился за ветку плюща и изо всех сил дёрнул её, надеясь, что не выдержит. Выдержала. И несчастный барабанщик полез вверх.
Он добрался до заветного окошка, распахнул его и влез внутрь.
-Молодец Макс, - заметил внизу Виталик, - Прирождённый акробат.
-Утконос, иди! – шикнул Беркут. Максим набрал в лёгкие воздуха и пошёл вперёд. Он вышел из комнаты и на ощупь пошёл искать лестницу на первый этаж. И, конечно, нашёл её именно тогда, когда не ожидал, после чего с жутким грохотом слетел вниз, пересчитав головой все ступени. В доме мгновенно очнулись все собачки и с лаем кинулись на чужака. Макс бросился бежать, но свалился в открытый погреб. Собачки за ним туда не последовали, но они стояли на краю и лаяли: мол, выйди только, попробуй!
Когда Дуб, Попов и Беркут услышали поднявшийся в доме переполох, они в страхе кинулись кто куда. Есссно, столкнулись и рухнули в одну кучу, переплетясь руками, ногами и волосами. Однако сколько они ни лежали, никто не вышел и не побил их.
-Неужели они так перепились, что даже не проснулись? – прошептал, наконец, Артур. И тут откуда-то из-под дома послышался злой голос:
-Нет никого!
-Макс? – узнал Попов, - А ты-то где?
-Я в погребе. Тут дырочка маленькая, я вас даже немножко вижу. Ишь, разлеглись!
-Вылезай оттуда! – зашипел Дуб.
-Не могу, - послышался виноватый голос, - Собаки не пускают. А в доме, кроме них, никого нет.
-Как нет?! – хором воскликнули арийцы.
-Так. Нет.
-А где же они все? Машина-то здесь…- недоумевал Артур.
-Беркут, тупица! – Дуб начал отчаянно выковыриваться из общей кучи, - Если их нет в доме, значит, они в этих дебрях… Макс, ты точно не можешь выбраться?
-Точно.
-Тогда ты сиди, а мы пока пойдём поищем.
Арийцы распутались, и Виталик сказал: -А теперь самое время разделиться. Одного выследить труднее, чем троих. Итак! Я иду прямо. Ты, Серёг, по левой стороне. Ты, Артур, по правой. Всё ясно? Если найдёте кипеловца, кокошьте его без пощады. Всем всё ясно? Вперёд!

Кипеловцы уже сидели в засаде довольно долго, но терпение не кончалось. Все были на взводе, только Харёк начал клевать носом, а потом и вовсе растянулся в дупле, сладко посапывая. Холст его будить не стал – пусть пока отоспится ребёнок.
Теря, валяясь в канаве, уже безо всяких сил слушал рассказ Мани о его нелёгком детстве. Манякин разливался соловьём, рассказ его не прерывался ни на секунду. В конце концов Теря стал подумывать о том, не отдать ли Маньку убийцам, когда они на них набредут.
Кипелыч и Маврик валялись в районе прудика, тихо о чём-то болтая. В частности, Маврика заедала совесть, что он дал в напарники Холсту Харька.
-Да ладно тебе! – утешал его Валерыч, - Ничего он ему не сделает! Мы пока заодно.
-Не сделает-то не сделает. Но Лёшка обидится.
-Извинишься потом. Ничего страшного. Пусть с малолетства к дисциплине привыкает. Холст-то его научит строевым шагом ходить!
Сергей Попов крался между деревьев, как тень. Ему очень хотелось отличиться – найти Холстинина. Может быть, даже спасти из его, вырвать из рук коварных кипеловцев. Видимо, небеса были благосклонны к нему в этот вечер, ибо его мечта сбылась.
Холстинин своим тонким гитаристским слухом издалека услышал приближение кого-то. Он тут же разбудил Харька. Тот спросонья завопил:
-Папа Маврик, я школу уже закончил, не фиг так рано меня поднимать!
-Тише! – Холст заткнул ему рот, - К нам приближается один из убийц!
Бедный Харёк хотел упасть в обморок, но Петрович сказал:
-Будем драться. Нас двое…- потом глянул на Харька, поправился, - Ну, полтора. А он, судя по звукам, один. Когда он будем под деревом, прыгаем и бьём.
-Владимир Петрович, - прошептал Лёшка, - А если он нас?
-А нас-то за что? – удивился Холст, и они затаились.
Серёга Попов тихо ругался, застревая между деревьями, цепляясь за какие-то колючки и твёрдо обещая себе, что когда он найдёт этого растениевода (Маврина, то бишь), то закопает его в этих же джунглях. И вот, наконец, он подошёл к тому дубу, в дупле которого затаились Холст и Харёк. Лёшка вдруг прошептал:
-А если это наш?
-Да нет, - усомнился Холст.
-А вы скажите пароль, вдруг наш?
-Сам и скажи, если ты такой умный, - рассердился Холст. Лёшка свесился вниз и прошептал:
-Басти-илия.
Попов от этого змеиного шипения замер, как вкопанный.
-Не наш, - подытожил Холстинин и, схватив Харька за шиворот, кинул его вниз, после чего спрыгнул сам, и они вдвоём принялись колошматить несчастного Сергея…

…-А потом, когда я в детском саду профессионально побил Васю Иванова палочками, я понял, что моё призвание – быть барабанщиком, - рассказывал вдохновенно Манякин. Тут оба услышали чьи-то шаги. Теря нашарил рукой какую-то палку и подгрёб её поближе. Маня тут же вцепился в неё, пытаясь отнять.
-Отдай, Манякин! – пыхтел Терентий.
-Не отдам! – сопротивлялся Маня, - Ты и без палки страшный! А я и с палкой боюсь!
-Чёрт, да забери! Лучше бы я в напарники Холста взял! А тебе бы Харёк достался, вот бы вдвоём дров наломали!
-Тише! – Маня прижал к себе палку, - Он уже близко…
Виталик Дубинин брёл по чужому пугающему лесу. Он, как и Попов, надеялся, что отыщет Владимира и спасёт его. В этом полумраке Виталик, конечно, не заметил начала канавы, нога его подломилась, и он рухнул прямо на Маню с Терей. Маня завизжал от страха и начал размахивать палкой вслепую. Получив пару точных ударов, Теря рассвирепел, отнял палку, стукнул Маню и занялся «убийцей». Сопротивляться Виталик, есссно, не мог…
Валерка и Маврик уже обсуждали тему домашних животных.
-Я вот хочу завести ещё пару собак, - вещал Сергей, - Но у меня же правило – брать только тех, кого подбрасывают, выхаживать их. А в последнее время никто не подбрасывает.
-Хочешь, я тебе подброшу? – предложил Валерка.
-А давай! – обрадовался Маврик, а Кипелыч зашипел:
-Тихо!
И сладкая парочка услышала шаги. К ним кто-то крался.
-Убийца, - охнул Валерка.
-Чёрт, я надеялся, нас не найдут. Ладно, схитрим…
-Подожди, а вдруг кто-то наш? Может, Холст Харька послал с поручением…- предположил Кипелыч.
-А сейчас проверим…- Маврик огляделся, потом повернулся и начал сдирать с Кипелыча футболку. Тот отбивался:
-Блин, Маврик, ну нашёл время…
-Да отдай ты футболку! – яростно пыхтел Маврик. Стащил всё-таки, прыгнул в сторону и водрузил её на какой-то чахлый кустик. Посмотрел критически и изрёк:
-Похоже.
-На меня? – возмутился Валерка, вскакивая с земли.
-На человека, - уклончиво сказал Маврик, и они затаились.
Артур Беркут брёл, чуть не плача. Он был страшно голоден, и ещё ему было страшно. Если на них нападут – Попов отобьётся или убежит, Дуб челюстью руку или ногу врагу отхватит, а вот ему, бедной маленькой птичке, придётся туго. И тут… В свете Луны он заметил маленький серебрящийся прудик, а на берегу кто-то стоял. Артур тут же пошарил вокруг себя и обнаружил увесистый камень. С ним он начал подкрадываться к врагу.
Когда он уже был близко, Валерка проговорил:
-Бастилия.
-Я тебе покажу Бастилию…- рявкнул Беркут и камнем засадил прямо по чучелу. Кустик сломался, и пока Артур растерянно его ощупывал, на него из ближайших кустов прыгнули двое неизвестных существ…
Попов был в глубокой отключке. Убедившись в этом, Холстинин послал Харька за какой-нибудь лианой. Тот принёс, и они крепко-накрепко связали его, после чего пошли к дому.
Дубинин отрубился после одного особо мощного удара. Теря подумал, подумал, потом снял с Маньки ремень и связал несчастного Виталика. Затем они тоже пошли к дому.
Беркут на всякий случай отключился сразу, как на него кинулись враги. Но это его не спасло. Кипелыч и Маврик долго его пинали, потом тоже нашли какую-то лиану, связали. Маврик подумал немножко и бросил его в прудик. Кипелыч вытащил из кустика свою футболку, которая теперь вся зияла модными дырами, надел, и они гордо пошли к дому.
Владимир и Лёшка первыми подошли к дому. Вскоре появились ещё две фигуры. Холст поспешно сказал:
-Бастилия.
-Харёк, - хором ответили они, - Свои.
Теря и Маня подошли к ним, и обе команды взахлёб поведали друг другу о пойманных ими убийцах. Вскоре появилась и третья команда в лице Валерия и Рыжего Беса. Они тоже начали хвастаться.
-Ну что? – потянулся Маня, - На сегодня, думаю, хватит. Пошли спать.
-Правильно, - подхватил Кипелыч, - Завтра посмотрим, кого поймали.
Они открыли дом, Маврик включил свет.
-А где собачки? – насторожился он, - Чего они меня не встречают?
Собачек они нашли спящими вокруг открытого погреба.
-Что это там? – забеспокоился Харёк, - Может, там мышь?
-Да какая мышь…- зевнул Маврик, - Ладно, пошли спать.
Он захлопнул крышку погреба и запер. Но едва они отошли, оттуда послышался приглушённый крик: «Помогите!». Кипеловцы в недоумении переглянулись, потом Холстинин спросил:
-Маврик, у тебя что в подвале, пыточная?
-Да какая пыточная…- растерянно ответил Маврик, - Нет там никого.
Погреб опять открыли, все столпились вокруг него.
-Эй, кто там? – позвал Теря, - Вор?
-Выходи, вор! – закричал азартно Харёк, - Или мы сейчас напустим туда газу! Я специально гороха поем!
-Нет! – послышался крик, и по лесенке наверх вскарабкался не кто иной, как Максим
Удалов. Кипеловцы, а особенно Холстинин, были в отпаде.
-Макс…- пробормотал Валерка, - Ты-то что там делал?
-Спал, - честно ответил Удалов, - Пока вы не пришли.
-Как ты вообще там оказался? – в ступоре спросил Теря.
-Упал, - всё так же честно ответил Макс, потом его взгляд соскользнул на Холстинина, и он завопил, - Беги, Вовка! Я их задержу!
-Никуда я не пойду, - проворчал Холст, а Кипелыч сказал:
-Так-так… Значит, те убийцы в джунглях…
Повисла тишина, потом Харёк неуверенно сказал:
-Кажется, тот, кого мы с Владимиром Петровичем обезвредили, смахивал на Попова. Я ещё спел – ну и шевелюра!
-Ой, - ахнул Маня, - А мы когда своего связывали, он даже в отключке кусаться пытался. Я ещё подумал, на Дуба похоже.
-Стало быть, мы с Мавриком поймали Беркута, - добавил Кипелыч.
-Точно, - вспомнил Маврик, - Он ещё улететь пытался.
-Зачем вы вообще сюда припёрлись? – грубо спросил Холст. Максим поёжился под взглядом шести пар глаз и ответил:
-Тебя спасать.
-Что?
-Серёга видел, как ты в машину к кипеловцам садился. Вот мы и решили, что они тебя похитили. Хотели спасти.
-Вот идиоты-то! – вознёс очи к потолку за неимением неба Холст.
-Они за тебя, Володь, беспокоились, - растолковал ему Маврик.
-Да, - шмыгнул носом Максим, - Мы хотели тебя попросить, чтобы ты в группу вернулся. Мы же без тебя не сможем, пропадём! И тебе без нас скучно будет! Виталик так переживал!
Кажется, Холст начал оттаивать.
-Вернёшься? – с надеждой спросил Максим.
-Да вернусь, - расчувствовался Владимир, - Куда я без вас? А, главное, куда вы без меня?
-Пойдёмте остальных притащим, - вздохнул Маня, - Не ляжем мы сегодня спать…
-А как мы их по такой темноте найдём? – удивился Теря. Маврик обрадовался:
-А мой зверинец на что? Чип, Варежка, Макадаш, искать!!! Харёк, возьми фонарь!
Попова они нашли первым. Он уже пришёл в себя и силился выбраться из пут, но Холстинин вязал на совесть. Увидев всех кипеловцев, а с ними Петровича и Удалова, Попов предпочёл вырубиться. Его отнесли в дом и пошли дальше.
Дубинин так и лежал в канавке в отрубоне. Он был связан по швам ремнём, а в зубы ему была воткнута палка. Отнесли и его и пошли искать вокалиста.
Беркут валялся в прудике. Теря вытащил его оттуда двумя пальчиками, и все наконец-то пошли домой.
…Когда всё устаканилось, Виталик, Попов и особенно Артур долго просили прощения у Холста. Тот простил.
-А я уж собрался к ним в группу идти, - хохотнул он. Виталик покосился на кипеловцев:
-К ним? Да ты с ума сошёл!
-Тише, Виталик! – хлопнул его по плечу Маврик, а Кипелыч изрёк:
-Это завтра мы снова будем две разные группы… Зато сегодня все мы АРИЙЦЫ!!!
-Кроме Харька, - добавил кто-то, и все заржали.
-Нет, - серьёзно сказал Петрович, - Он сегодня ночью был очень храбрым. Так что он тоже ариец.
-Слышь ты, ариец сопливый, - толкнул Харька Маня, - Всё-таки сходи к моей машине, посмотри, не завалялась ли там бутылка.
-Выпить надо за примирение, - заулыбались Кипелов с Мавриком.
Харёк сходил и принёс. В общей сложности пять литров. И вскоре над участком разнеслось дружное пение десяти глоток:
-Герои пятой расы, не звёздной, а земной – арийским род их назван!!!..

ЗЫ. Посвящаю участнику Холсту, который к нам приходил 12.11, но так как форумы слетели его нет, но надеюсь будет. Фанфик не мой, а честно слямзиный :)

 Отправлено: 13.11.06 22:07. Заголовок: Призраки

Было это, если мне не изменяет память одной осенью 18.. года, в имении моего хорошего друга графа К… после отлично проведенного лета на Ривьере, с ее мягким климатом, высшим обществом и литературными вечерами, сложно было сразу окунуться в суетность и мерзлость российского бытия. Хотя общество графини К… и спиритические сеансы, пришедшие к нам из Европы обещали скрасить «унылую пору, очей очарования».
Мы привыкшие видеть то заезжего султана с сералем*, то знатного принца нездешних кровей, или и вовсе гипнотизера высокого уровня, заставлявшего выдавать на сеансах самые сокровенные тайны. По сравнению с той летней жизнью, в имении К… все было скучно, серо и уныло. Я уже начинал корить себя за то, что принял приглашение, за то, что не остался, как и прежде в Европе. Или хотя бы не пригласил К… в свою усадьбу. Но делать было нечего наша карета и несколько обозов уже прибыли в неплохой дом, оформленный европейскими мастерами в стиле позднего классицизма.
В воздухе витало предчувствие скорых холодов. Деревья роняли листву, и сад ухоженный и благопристойный превращался в жалкое свидетельство былого величия быстрее, чем слуги успевали его убирать.
К… с супругой приветствовали нас в окружении домашних слуг. Челядь трудилась на конюшне и где-то в кухне, судя по звукам и запахам долетевших до меня. Здесь все было построено очень грамотно, хозяйство велось достойно, и не думаю, что слукавлю, если скажу, что К… были одними из лучших хозяев, которых я только знал.
Мне и моей прислуге отвели комнаты во втором этаже западного крыла. Вот что-что, а путешествовать я предпочитаю со своими слугами. И дело даже ни в том, что я брезговал услугами К…, но прислуга согласитесь не должна омрачать вашего отдыха не вовремя и не так поданными обедами. Впрочем, многие легко согласятся со мной, лишь только вспомнят мытарства с наниманием необходимого персонала в незнакомых уездах и городах.
Когда все церемониалы были завершены, когда все наши вещи были распакованы, и все мои слуги устроены, я спустился в нижнюю залу, где уже собирали небольшой обед в честь моего приезда. Однако как выяснилось позже - ждали не только меня.
К… рассказывал о своих впечатлениях от поездки в Венецию, особенно напирая на то, что город влюбленных выглядит таковым лишь на картинах и гобеленах, а на деле является редкостной дырой, полной враждебности, грязи и нечистот. Затем он предался воспоминаниям о юных годах проведенных в Африке, а уж, потом, удовлетворив свое самолюбие, снизошел до разъяснений по поводу ожидаемых им гостей, по мимо меня.
Его рассказ сводился к тому, что все было хорошо и замечательно в их доме, пока вдруг несколько месяцев тому назад не стали слышаться по ночам странные звуки. Сперва все списывали на ветер или неаккуратность челяди, но тщательные проверки ни к чему так и не привели, а потом… случилось что-то уж совсем из ряда вон выходящее! (Тут его глаза сделались широкими, точно миндальные печенья, и отчего-то К… напомнил мне огромного филина, готового вот-вот схватить свою добычу). Служанку моей супруги нашли мертвую северо-восточном крыле нашего дома! Причем никаких следов насильственной смерти или ядов! Никаких! Похоже, бедняжка умерла от страха. Но что могло так напугать ее? Ведь, по сути, кроме странных звуков они ничего такого не слышали и не видели. Тем не менее, было принято решение закрыть северо-восточное крыло до поры, и разобраться в чем дело.
- Но уровень страха в моем имении возрастает, слуги шепчутся друг с другом, - продолжил К…, - и мне просто необходима поддержка всех моих друзей! Помимо тебя приедут сэр Маврин, граф Кипелов и помещик Манякин.
«Помещик Манякин… - подумалось мне, - ну он совершит явное преступление против всех нас, если явится без своей племянницы, чудного творения рода человеческого, нежнейшей фиалки…» - я улыбнулся, надеясь на скорую возможность блеснуть своими знаниями о Европе, да и кому из нас было бы неприятно услаждать слух очаровательной юной особы, бывавшей так редко на наших встречах, и уж еще реже на баллах и светских раутах.
О графе Кипелове я был наслышан. Однако достоверные сведения настолько путались со слухами, овеявшими это имя, что порою, я терялся в догадках - чему же верить? Говорили, что прямиком из Византии им был выписан настоящий церковный орган, и что якобы с помощью его он совершает жертвоприношения Дьяволу. Так же говорили, что граф является настоящим вампиром, магистром черной магии… и еще более нелепые слухи в том же роде. Насколько же мне было известно, граф Кипелов был страстным любителем различных диковин и редкостей. В поисках книг и новых оккультных знаний он объездил полсвета. Он учился у мудрейших учителей четырех религий мира, а, кроме того, отличался истинно европейскими манерами, что такая редкость в наше время!
Что же касается сэра Маврина, более упертого реалиста, наверное, еще не знал этот мир! Он готов был объяснить вам природу любого явления, опираясь на знания химии и физики, и пары десятков других наук, и даже в сверхъестественных проявлениях видел лишь грань непознанного наукой.
Компания подбиралась что надо: помещик торговец пряностями и шелками, оккультист высокого уровня, прагматик-реалист, хозяин дома владелец швейных фабрик, и я – молодой начинающий писатель.
Нам предстояло провести вместе осень, до той поры пока не станет санный путь, расследовать таинственные проявления в имении К… и не сойти с ума от скуки или проказ этих самых «таинственных проявлений»…
Пока же все было довольно чинно и благопристойно. Я не видел никаких поводов для беспокойства.
Сэр Маврин и граф Кипелов приехали к ужину, помещик Манякин же задержался, и слугам с масляными фонарями пришлось встречать его у поворота с основного тракта. До ночи, несмотря на то, что все устали с дороги мы говорили сидя в библиотеке. Граф Кипелов рассказывал о далеких странах и диковинах, которые он встречал там, помещик Манякин и его прелестная племянница (слава, небесам, приехавшая с ним) рассказывали о своем деле и о проблемах в сфере купли-продажи, сэр Маврин восхвалял научную мысль, и предрекал новым изобретениям большое будущее, он был страстным поклонником всего нового, различных приспособлений, приборов и, на мой взгляд, совершенно бесполезных изобретений. Что же касается графа и графини К… то они с интересам внимали новым рассказам, и не преминули поведать всем о таинственных явлениях в подробностях. К концу нашего увлекательного вечера, плавно перетекшего в утро было решено на следующий день после прогулки устроить спиритический сеанс, к тому же теперь у нас имелось необходимое количество человек и опытный оккультист для этого действа. Возможно, здесь завелось привидение и когда мы узнаем, что ему нужно возможно оно само уберется подобру-поздорову.
Кроме того граф К… настаивал на сеансах гипноза с его слугами, ведь не исключена была вероятность и злого умысла с их стороны.
Следующая неделя прошла вполне спокойно. Мы устроили несколько сеансов гипноза и пару спиритических сеансов. По заверениям графа Кипелова обитавшие в этих местах духи не отличались злобным нравом, и быть может граф К… столкнулся с полтергейстом, который был ликвидирован со смертью той самой служанки? Сеансы гипноза так же ничего не дали, кроме разве что любопытных подробностей личной жизни слег графа К… чем тот был страшно сконфужен и решил не продолжать сеансы.
Жизнь российской глубинки текла своим чередом. По вечерам мы играли в карты за специальным игорным столиком, привезенным К… из Лондона, прекрасная Елена (племянница помещика Манякина) нередко пела для нас под аккомпанемент графа Кипелова. Я даже было принялся писать роман об нескольких товарищах-лицеистах, застрявших где-то в горах, затем попытался сочинить оду для Елены, однако, толку из этого не вышло. Елена явно была увлечена графом Кипеловым, и мне ничего не оставалось, как превратиться в стороннего наблюдателя.
Через неделю зарядили дожди, дороги размыло, и мы могли только догадываться, что первые морозы ударят лишь через месяц, а то и полтора. И вот тут-то… одной промозглой октябрьской ночью случилось нечто, о чем я не забуду никогда. Моя комната находилась на втором этаже, к тому же была распутица, да и вообще такого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Я подошел к окну, чтобы задернуть шторы и вдруг увидел, как неслышимо в дикой пляске стихии за окном мимо моего окна проехал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Холод сковал меня, я хотел закричать, отстраниться, но не смог выдавить из себя ни звука, и ни шага не удалось мне заставить сделать свои ноги. Мне показалось, что веселое пламя свечей и камина за моей спиной сделалось приглушенным, а движение экипажа длилось нескончаемо долго. Кучер сидевший на облучке напоминал собою вельможу, сошедшего с картины прошлого века. Он посмотрел мне в глаза, и казалось, что взгляд его достал до самого дна моей души. Кучер приветственно поднял шляпу и экипаж унесся прочь, как и не было его вовсе.
Обессиленный я рухнул в кресло, не будучи вольным ни кричать, ни предпринимать какие-либо действия. Возможно было что вся обстановка способствовала такой моей галлюцинации? Но спустя краткое время я услышал женский крик. Сомнений быть не могло, кричала Елена! Не помня себя, забыв ужас пережитого, я побежал. Около двери ее комнаты уже были помещик Манякин, граф К… и граф Кипелов. Бурча себе что-то под нос по лестнице поднимался сэр Маврик, затягивая получше пояс красного бархатного халата.
- Это было ужасно! – только и смогла вымолвить Елена, по ее нежным щекам струились слезы, видно было что она очень напугана и смущена ситуацией. И даже в утешающих объятиях своего дяди она не могла найти успокоения.
Служанка подала ей нюхательную соль.
- Я так испугалась! Я подошла к окну и тут… - из ее глаз хлынули новые потоки слез, - и тут… (она особенно громко всхлипнула от чего ее тонкий подбородок дрогнул, это было так трогательно, что даже по лицу сэра Маврина можно было сказать, что его сердце все обращено в сочувствии бедной Елене)… тут… появилась карета! Там за окном!
Я почувствовал, как ноги мои налились свинцом. Пальцы обледенели. Значит, она видела их! Значит, мне не померещилось, и я мог все еще полагаться на свой рассудок.
Граф Кипелов совершил некий ритуал, смысл которого был мне не ясен, но все мы внезапно успокоились, даже бедная Елена перестала всхлипывать и лишь две дорожки недавних слез серебрились на ее, тронутых румянцем, скулах.
- Кажется, Они проявили себя, - спокойно и рассудительно сказал он.
- Любезный мой приятель, - вступил в разговор сэр Маврин, - я, разумеется, очень встревожен тем, что наша бедная Елена так напугана, но послушайте, ведь никто кроме нее не сделался свидетелем этих самых явлений. А кроме того, даже если эти ваши явления и имели место быть, ведь по сути они не причинили Елене никакого физического вреда, не так ли? Посмотрите, какая непогода за окном! Может привидеться все, что угодно!
- Это пока они не сделали ничего плохого, - спокойно ответил граф Кипелов, - к тому же мне сдается, что наш юный писатель что-то от нас скрывает.
Второй раз за эту долгую ночь холодный пот покрыл мое тело.
- Почему вы так думаете, граф?
- Вы были не встревожены, а именно напуганы, когда явились сюда, так что же вы видели?
Он смотрел пристально. Мне казалось, что этот взгляд чем-то похож на тот, что четверть часа назад чуть не вынул из меня душу. Подумать о том, чтобы отвести глаза сделалось не возможно, а уж о том, чтобы противиться воле графа тем паче. Я рассказал все, как на духу, хотя голос тогда не повиновался мне.
Однако тревога вплоть до окончания этой ночи не посетила никого из нас. Точно по неведомой команде мы вернулись в свои комнаты, и что касается меня, что я погрузился в забытье вплоть до позднего утра.
Утро встретило нас хмурой гримасой ужаса и отчаяния природы. Было ощущение, что оно переползло и в дом, наполнло все его уголки едким страхом. Предчувствия, витавшие в воздухе, разрешились за завтраком. Экономка графа К… ночью была судя по всему так же как Елена сильно напугана явлением призраков и впала в полузабытье. Похоже было что она никого не узнавала, и не могла связать и двух слов. Поскольку отправить за доктором не представлялось возможным, граф Кипелов сам изготовил какой-то отвар, после чего женщина успокоилась, но излечит ли это ее?
Настроения в доме царили самые упаднические. Фактически все мы понимали, что оказались в ловушке. Похоже лишь сэр Маврин взирал на все стойко и хладнокровно, с точки зрения логики, а граф Кипелов был немного мрачнее, чем обычно, однако, от этого выглядел загадочно, но не удрученно, как граф и графиня К…, помещик Манякин, я и бедная Елена.
- Мне кажется самое время, - нарушил молчание граф Кипелов, обращаясь к графу К…, - рассказать нам все, что вы знаете. Я прошу вас, всё.
- Мне право неловко… - замялся граф К…, потеребив ворот, - но вижу, что другого выхода нет.
- Расскажи им все! – воскликнула графиня К…, впав в крайне нервное состояние, прижимая к увлажнившимся глазам шелковый платок, с вышитыми лилиями.
- Что ж, хорошо… - вздохнул граф К…, показав нам портреты одетых по моде прошлого века весьма представительных молодых людей, - много лет тому назад дом здесь был другой, меньше, и люди здесь жили другие, а мы обретались в Тополях, что ближе к столице. По стечению обстоятельств, помещик Холстинин, что жил здесь разорился. Ходили слухи, что всему виной разгульный образ жизни, только вот не правда, это.
Крестьяне и слуги, что оставались здесь моему поверенному рассказали совсем другую историю. Недалеко за рощицей, которая нынче разрослась, была другая усадьба. Помещика Дубинина. Сейчас она стоит заброшенная, и молва о ней среди крестьян идет недобрая. Говорят, не чисто там, что на шабаш ведьмы собираются… да мало ли чего черный люд расскажет? Но были у помещика Холстинина и Дубинина взрослые сыновья. Закадычные друзья и известные вертухаи на всю округу. То устраивали собачьи бега, то еще чего-нибудь придумают. Но вот в один день появилась в деревне одной девушка. Говорили, что она вроде приходится племянницей священнику их церквушки. Вот после ее появления все и случилось.
В ночь на Ивана Купалу, когда крестьянский люд, помня языческие предрассудки выходит на свои игрища и этих двоих туда занесло. Выбрали они парадную карету из имущества Холстининых и на ней к пруду прикатили. Девушку ту звали Ада. За нее оба хотели ни то посвататься, ни то позабавится, что скорее. Но спор у них вышел. А Адочка эта все их подзадоривала. Вышел у Холстинина и Дубинина размолвка из-за нее получилась, дело до драки дошло. Разругались они совсем, потом вроде одумались, что из-за девки деревенской дружбу ломать. Но рассердилась Ада, топнула ногой и в миг сгорела карета, и все кто в ней был. И ничего не осталось. Следа даже. Только деревья окрестные как молнией обожгло…
- Вы полагаете, что это их души не могут найти успокоения? – с дрожью в голосе поинтересовался помещик Манякин, - передавая портрет дальше.
- Я не знаю что и думать, - сокрушенно признался граф К…, - когда мы стали здесь обретаться ничего такого не было. Местные чурались поначалу, а потом ничего свыклись, да и кроме шагов каких-то непонятных да звуков, не беспокоило нас ничего…
- Постойте! – вмешался сэр Маврин, - но вспомните же случаи из практики доктора Мартина Хесселиуса!** Когда он описывает фантомов зрительного порядка, приводя исчерпывающие доказательства земного происхождения всех явлений. Мне кажется, все мы поддались общей панике, и вы граф Кипелов, не мало этому способствовали.
Граф Кипелов не ответил ничего, лишь грустным взглядом окинул всех нас, сидящих за столом. А во мне с той поры утвердилась уверенность в том, что все наше осеннее приключение, дай бог ему удачно завершиться, может послужить отличным сюжетом для романа. И с того времени я стал записывать все происходящее.


29 октября 18.. года.

День выдался пасмурный, но небеса сжалились над нами, и дождь лишь слегка моросил за окном. В доме снова воцарилась напряженная тишина. Наша бедная Елена страдала сильной головной болью, должно быть, из-за переживаний, которые довелось ей пережить вследствие последних событий.
Граф и графиня К… старались придать нашей компании некую веселость, но улыбки выглядели натужными, и тишина так быстро заполняла неловкие паузы, возникавшие после бодрых реплик, что возникало ощущение плохо сыгранной пьесы, или какого-то фарса, разыгранного невидимым джентльменом, имеющим дурной вкус.
В углах гостиной уже сгустились тени, очертания предметов начинали расплываться, когда граф К… приказал разжечь огонь в камине и принести побольше свечей.
Елена так и не спустилась к нам в тот вечер, а помещик Манякин посчитал своим долгом остаться с ней на верху.
Граф Кипелов был немногословен. У меня создалось впечатление, что он затаил некоторую обиду на графа К… из-за боязни того новых спиритических сеансов. Как объяснял граф Кипелов без достаточного количества одушевленных созданий прибегать к ним рискованно, поэтому он не может справиться без нас.
Сэр Маврин находился в глубокой задумчивости, но я могу побиться об заклад, он размышлял под какую же теорию великих ученых можно было бы подогнать всю нашу историю, и, судя по завладевшей им меланхолии, я могу догадываться, что такой теории так и не нашлось.
Иррациональный страх, казалось, наполнил имение до краев и вот-вот произойдет что-то недоброе, что принесет в души людей еще больше горя и отчаянья.

30 октября 18.. года.

Ночью пали лошади.
Граф К… был вне себя от гнева. Дознание среди слуг и челяди ни к чему не привело. На первый взгляд причин для такого масштабного падежа не было. Но исключать злой умысел было нельзя. Кто угодно мог воспользоваться ситуацией и напряжением, царившим в имении. Однако этот прискорбный факт означал и то, что пока из деревень не пригонят новых лошадей все вместе мы не сможем покинуть имение графа К…
С другой стороны Сэр Маврин изложил свою теорию происходящего, особенно напирая на то, что все события должно быть тщательно спланированный акт недоброжелателя графа К…, вроде бы он даже читал о чем-то подобном будучи в Лондоне, и слышал что история закончилась вполне благополучно, как только недоброжелатель был изобличен.
Его слова подействовали на всех ободряюще.
Помещик Манякин и Елена старались не предаваться унынию. Несмотря ни на что в тот вечер мы устроили небольшое представление. Елена исполнила несколько романсов, а сэр Маврин прочитал чудные памфлеты, в тот момент я был готов поверить в то, что все самое страшное позади.

31 октября 18.. года.
Должно быть, это был один из самых страшных дней в моей жизни. Сперва все шло как обычно. Казалось, страхи предыдущих дней начали рассеиваться, и слуги графа К… даже поймали какого-то крестьянина, якобы подсыпавшего отраву для крыс в корм лошадям. Но все изменилось, лишь только небо очистилось, и сквозь октябрьскую ночь прорезался лунный осколок. Несмотря на то, что в камине ярко пылали дрова - все почувствовали холод, как будто от резкого порыва северного ветра. Свечи заметались и, казалось, что вот-вот дом погрузиться во мрак.
Лишь только поэт или безумец мог бы отдать должное тем звукам, которые донеслись до нашего сознания. Есть, как известно, звуки, присущие животным, и звуки, присущие человеку; и жутко становится, когда источники их вдруг меняются местами.
Зала наполнилась едким дымом, мне показалось, что стены и крыша частично обрушились. Я видел, что Елена лишилась чувств, и руки помещика Манякина поддерживали ее бездыханное тело. Сэр Маврин резко поднялся и направил револьвер на источник опасности. Наивный! Он не знал, с чем имеет дело! Граф и Графиня К… укрылись за софой на которой сидел граф Кипелов, которого казалось, абсолютно не трогало происходящее.
В залу на полном ходу влетела горящая карета, и казалось, что нет спасения от пламени, явившегося из самых глубин преисподней. Из кареты, стряхнув с рукава невидимую пыль, вышел сын графа Холстинин, а за ним последовал и сын канувшего в лету помещика Дубинина.
Сложно сказать обладали ли они телесной оболочкой, но произошедшее дальше убедило меня в материальности этого ужаса.
Богато украшенные одежды Холстинина и Дубинина колыхались под мановением неведомого ветерка, их прически в иной век могли бы претендовать на изящество, они казались совершенно осязаемыми созданиями из плоти и крови. Лишь мертвенная бледность кожи выдавала потустороннее в них.
- Прекрасная Ада! – произнес Холстинин, приближаясь к помещику Манякину и протягивая руки к бедняжке Елене! – пойдемте с нами, карета подана!
- Я думаю, - вступил в разговор Дубинин, - прекрасная Ада, предпочтет нынче мое общество вашему, - усмехнулся он.
- Быть может, а может все обернется иначе и удача будет на моей стороне. Ах не изволите ли вы дуэль?
Они шуточно раскланялись, обнажили шпаги и в абсолютной тишине, не нарушаемой ни лязгом метала, ни передвижением своих тел проделали этот нелепый ритуал, смутно напоминавший настоящую дуэль. Затем, раскланялись и убрали оружие, нарочито бережно и осторожно.
Тело мое не повиновалось разуму. Естественным при данных обстоятельствах порывам никак не удавалось осуществиться в действии, да и помещик Манякин, как я видел, не может и пошевелиться, чтобы спасти несчастную Елену от этого порождения дьявольской силы.
Холстинин легко привлек к себе бездыханную девушку.
- Неугодно ли леди, покататься с ветерком?
Я видел, как бледнела кожа Елены под дерзкими прикосновениями призрака.
- Довольно! – прогремел яростный голос графа Кипелова.
Было похоже, что до этого призраки просто-напросто не замечали нас – людей, находившихся здесь же. И в ту минуту, я не уверен, что они видели кого-то кроме Елены и графа Кипелова.
- Но откуда… вы? – попытался что-то сказать Дубинин, но граф Кипелов поднял правую руку. Яркий всполох осветил залу, точно дневной свет. Дьявольская карета сжалась и иссохла, рассыпавшись черной пылью на ковре. Время казалось, вернуло свой привычный ход.
Прогремел выстрел.
Бедная Елена так и не успела прийти в себя от испытанного ужаса. Пуля, выпущенная сэром Мавриным не оставила бедняжке и шанса. Бледно-розовый креп ее чудного платья окрасился алым. Вся она как будто вздрогнула и опала…
Сэр Маврин был бледен, как сама смерть. Помещик Манякин сидел на полу, схватившись за сердце, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить хотя бы слова. Граф и графиня К… словно состарились в мгновение ока… лишь граф Кипелов медленно приблизился к Елене, казалось, что каждый шаг дается ему с огромным трудом. Что было дальше - я не помнил…


7 ноября 18.. года.

Я проснулся в своей постели. Подле меня на стуле сидел мой добрый слуга Петр.
- Вы пришли в себя, хвала Всевышнему!
Я удивленно посмотрел на него. И Петр поведал мне о том, что 31 октября вечером у меня случилась лихорадка, которая не отпускала меня до сего дня. Будучи в этом состоянии я бредил, звал Елену и сокрушался об ее безвременной кончине, в том время, как ровным счетом ничего не произошло. Все проявления странных явлений прекратились после сеанса, проведенного графов Кипеловым, а теперь все гуляют в саду, поскольку погода улучшилась ровно как и настроение домочадцев.
Смятение чувств постигшее меня не поддается описанию, мне казалось что я помню… но с другой стороны были ли это мои воспоминания, не игра моего разума, охваченного лихорадкой? Я не мог поверить, что все это происходит на самом деле, и если бы не записи, которые я вел.
К счастью или к несчастью, но я не рассказал о них никому. И предпочел не думать об этом. Однако против моей воли мысли мои снова и снова возвращались к написанному моею рукой, в чем сомнений не оставалось.

За поздним обедом я присоединился к графу и графине К…, помещику Манякину, Елене, сэру Маврину и графу Кипелову. Все выразили свою радость по поводу моего выздоровления. Мои товарищи находились в бодром расположении духа, и ничто не омрачало этот ноябрьский вечер. Лишь один взгляд искоса брошенный в мою сторону графом Кипеловым заставляет меня сомневаться и по сей день.


Эпилог.

Теперь я обретаюсь во Франции, и признаюсь вам, едва ли кто-то из моих добрых друзей уговорит меня вновь побывать на моей исторической родине.
Граф Кипелов взял в жены племянницу помещика Манякина, в свете снова поползли слухи о его увлечении черной магией. Помещик Манякин остался вполне доволен удачной партией, и кажется, его вовсе не беспокоят пустые пересуды. Граф и графиня К… по-прежнему процветают. И ничто больше не свидетельствует о прошлых опасениях. Однако злополучное крыло дома было все-таки разрушено, а на его месте выстроена небольшая часовня. Что же касается сэра Маврина, то он по неточным сведениям принял участие в некой морской компании, где следы его потерялись. Не знаю, сведет ли нас снова судьба, но что-то мне подсказывает, что все события той осени еще, быть может, сыграют некую роль.


*сераль – гарем.
**Д.Ш. Ле Фаню «Зеленый чай»

 Отправлено: 15.11.06 21:13. Заголовок: Re:

А это мое, хотя я его выкладывал на другом сайте.
«По дороге в Ад
Черный Всадник мчится…»
Старше, чем Он, лишь сама Смерть. Тысячи лет люди называли Его множеством прозваний, но имя остается неведомым. Он – Охотник и Водчий, и с первых дней своей истории помнят люди его Силу…
…Ночь. Поднимается ветер и несет тучи, и еле слышный лай собаки, несущийся с неба, заставляет запоздалых путников искать укрытия или бросаться на землю, а тех, кто коротает ночь дома – молиться и жечь огни. Но громче становится лай, и все больше и больше собак подают голос, и волчий вой сливается с лаем гончих. И вслед за сворой черных псов мчатся в буре и пламени молний два волка, и два ворона кружатся над ними. И мчатся следом всадники, и ведущий их огромен и грозен. Но золотом сияет его конь, и восемь ног у него, и видится, что так должно. И пламенеет копье в руке Водчего, но яростнее бури и ярче Солнца пламенеет Око Его, что видит и Минувшее и Сущее, и мертво второе Око, что зрит Грядущее…
И мчатся вслед ему Девы Битвы, и павшие витязи, и Страх и Гибель следуют с ними…
Не смотри, Смертный, скрой лицо свое от пылающего Ока Водчего – и не тронет тебя Дикая Охота, стороной промчится. Но настанет час, и сойдутся звезды, и твой Рок заставит тебя встретить пылающий взгляд. И тогда сомкнутся Минувшее и Грядущее для тебя, и ты ступишь на Путь… И тогда услышишь, как молвит Охотник: «Следуй за мной!»

 Отправлено: 17.11.06 19:35. Заголовок: Re:

DXV заморочено! но мне нравиться!
И вслед за сворой черных псов мчатся в буре и пламени молний два волка, и два ворона кружатся над ними. И мчатся следом всадники, и ведущий их огромен и грозен. Но золотом сияет его конь, и восемь ног у него, и видится, что так должно.
вот это мне особенно нравится! :)

 Отправлено: 17.11.06 19:38. Заголовок: читать до конца - бедт смешно =) [не слеш]

Повествование о большой и чистой любви :).

- А если кто-нибудь увидит?
- Бред... они слишком пьяны, иди сюда...
- Блин... Валера... Хорек наверняка не вырубился... застукает же...
- Не застукает... тише...
Медленно без единого скрипа открылась дверь, сперва в нее проскользнул Маврин, за ним
Кипелов. Сердце Сергея бешено колотилось...
- Если нас кто-то увидит, - жарко зашептал он в ухо соучастнику, - нас просто НЕ поймут...
- Да ладно тебе... идем уже...
- Думаешь, мне не хочется?
Маврин ступал осторожно, как лиса, он первым добрался до цели, еще одна дверца! Он осторожно потянул за ручку... благодатное сияние озарило его лицо.
- Еда! - выдохнул Кипелов.
- Тихо ты...
При свете лампы, вмонтированной в нутро холодильника они извлекли из него свежий тортик «Сказка» - 1 шт., бутылка коньяка - 1 шт., салат, наверное, с кальмарами - 1 тазик.
картошка, сваренная с укропом - 1 кастрюлька.
- Газ не включай. Хорьки на свет полезут, они тепло о-го-го как чуют!
- Тебе лучше знать...
Спрятав снедь в заранее приготовленный полиэтиленовый пакет, закрывающий запах внутри заговорщики поспешили прочь. Благо балкон, первый этаж, Ялта...
В лесопарковой зоне Валерий Кипелов и Сергей Маврин были абсолютно счастливы. И счастье их было бесконечным. Поскольку нашлось, где развести костерчик, как подогреть картошечку. Под нее же хорошо пошел коньячок с салатиком, а довершила все чудная
«Сказка»... чего еще желать от жизни?
- Надо назад продираться... а то хватятся нас... и поймут, что это мы все сожрали...
- Да ладно тебе, Сереж, смотри небо, какое звездное...
- Ага, - тот обалдело поднял глаза к небу и пьяно погрозил ему кулаком, - гляди-ка
подмигивают! - все же радушно заключил он.
- А то... а давай, как будто нас украли планетяне?
- Я на все согласен...
-Да?
- Да..., - блаженно протянул Сергей...
- Можно я сыграю на твоей гитаре финскую польку...
-Да....
- А можно я буду использовать струны твоей гитары, как лук, а палочки Манякина, как
стрелы...
- Да... - загипнотизировано повторил Рыжий Лис.
- Сережа, ты здоров? Тебе плохо?
- Нет, Валера, мне хорошо...

***
На кухне плавленым сыром на стене было написано...
«ПАМОГИТЕ НАС БУГАГА УКРАЛИ ПЛАНИТЯНЕ МУХАХА ЕДУ ТОЖЕ ОНИ
ВЗЯЛИ».
Так как следующий день был признан днем великого похмелья, Алексей сразу понял, что
дело не чисто. В их номере был настоящий свинарник, но что-то другое не давало ему
покоя.
- Ребята, а вдруг их, правда, планетяне похитили? - жалобно спросил тот.
- Ну, тогда я им не завидую, - подумав, заключил Молчанов, - ибо...
Но что, «ибо» он так и не успел додумать, поскольку из нижней полки с диким ржачем
выкатились сами похищенные. Они в отличие от своих коллег уже успели слегка
протрезветь, а возможно, нанюхались мелка от тараканов «Машенька» (история
подтверждает, что в полке, где они схоронились, были найдены необычные наскальные
художества, вроде: «Беркут = Лох» или «Кипелов = бог». Лучшие археологи
современности до сих пор бьются над разгадкой сакрального смысла тайного послания).
- Родненькие! - всплеснул руками Алексей, - вернулись!
Он по очереди облобызал своих друзей, сел на пол и горько заплакал.
А почему плакал хорек - никто не знал....

 Отправлено: 17.11.06 21:00. Заголовок: Re:

Io Могу еще что-нибудь про Дикую Охоту сочинить

 Отправлено: 18.11.06 22:05. Заголовок: Re:

Название: Ужас белого дивана, или особенности празднования Хэллоуина кипеловцами.

Кошмар начал свое победное шествие по кипеловской студии еще тридцатого октября. С идеи Рины Ли отметить популярный не только в Америке праздник. На закупку соответствующих атрибутов за свои деньги были в срочном порядке отряжены все члены группы, за исключением Тери – его оставили отдыхать перед тяжелой работой по развешиванию купленного на стены. В понятие отдыха Сергей Терентьев включал в первую очередь лежание на диване и распивание пива, поэтому начал с того, что распотрошил чью-то заначку и радостно плюхнулся на вышеупомянутый предмет мебели. Ветеран внутренних кипеловских разборок, заслуженный пенсионер, не получивший звания старейшего дивана России на службе у металла только по недосмотру, такого насилия над собой не вынес. И сломался, наполовину похоронив под обломками кипеловского гитариста. Из кусков мебели Теря вылез очень злым, так как бутылка пива в момент катастрофы была открыта, и ее содержимое вылилось в том числе и на его одежду. На матюки Терентьева никто не пришел, поскольку Рина возглавляла великий поход по магазинам. Так что Сергей сидел и злился в гордом одиночестве, постепенно доходя до кондиции, так как сидел он на жестком стуле. Уточняем: стул принадлежал Манякину, поэтому, когда на него уселся Теря, колени гитариста уперлись ему в подбородок. Ровно через пять минут к Терентьеву пришла светлая мысль поискать еще заначек, но осуществиться ей не было суждено. Пришлось сесть обратно и развлекаться зрелищем того, как из останков дивана эвакуировались жившие там клопы. Эта удручающая картина, очень напоминавшая «Неожиданный приход весны в прибрежную деревню» минус вода, довела Терю до состояния, крайне далекого от вселенской любви к ближним…
Наконец в студию явился остальной народ – руководящая процессией Рина с легкой сумочкой и замученные ее руководством боги металла. С огромными тяжелыми пакетами. И с одной мечтой в голове – поскорее сесть и отдохнуть, а желательно вообще лечь. Теря приветствовал вернувшихся коллег злобным рыком, который мог бы напугать даже какого-нибудь тигра. Клопы промолчали – они были заняты спасательной операцией – но посмотрели на вошедших с нехорошим выражением морд. Местом эвакуации были избраны шторы, которые уже начали потихоньку обрываться под тяжестью беженцев.
Рина быстро оценила ситуацию как взрывоопасную и крайне неблагоприятную. Следовало срочно где-нибудь достать новый диван, пока в студии не началась рабоче-крестьянская… пардон, металлистско-клопиная революция. В поисках спасения взгляд менеджера обратился на загнанных кипеловцев. Фронтмен отпадал – по той простой причине, что стоял у стены, медленно сползая к полу, и для употребления в качестве транспортировщика мебели был непригоден. Леша также не подходил – его было жалко. И угораздило же как раз в этот момент Маврика рассказать Мане новый анекдот! Вид ржущих гитариста и барабанщика навел Рину на мысль, что они не так уж и устали…
–Саша, Сережа! – трагическим голосом обратилась она к ним. – Вы мне очень нужны!
Описание мер, предлагаемых для спасения мира (в группе, а не в целом), повергло обоих в глубокое уныние. Зато Теря, услышав о немедленной покупке дивана, обрадовался и вызвался пойти с добытчиками в качестве измерительного прибора (то есть, звучало это как милостивое согласие на участие в походе, но желание наконец-то подобрать диван по собственной длине в нем тоже звучало). И не говорите при нем, что таких диванов нет, а если и есть, то в студию даже один не влезет! Не разбивайте хрустальную мечту Терентьева! А то он вам что-нибудь тоже разобьет. Ну ладно, это было лирическое отступление…
Идея с диваном напоролась на два основных препятствия. Во-первых, на сбор денег на покупку новой мебели. Без мата такое грандиозное отчисление средств пройти не могло. В принципе деньги были, но вот отдать их без борьбы на общественное благо не смог даже вымотанный Кипелыч. Хотя какое сопротивление он мог оказать общественному кассиру Сергею Терентьеву? Правильно, даже говорить не о чем. Свернувшаяся на полу клубочком ценная пушнина, то есть Харек, пыталась кусаться, но под угрозой выбития зубов сдалась. И Теря, подхватив Маню с Мавриком, направился в поход по мебельным магазинам…
Тут-то и проявило себя во всей красе второе препятствие. То есть, позднее время суток. Потолкавшись у темных витрин мебельных магазинов, расположенных в пределах досягаемости от студии, Маврик родил мыслю «поискать на помойках какой-нибудь более-менее целый», но срочно отказался от отцовства при виде Териного кулака. В это время случилось нечто маловероятное. А именно: Маня углядел открытую комиссионку. Объявив об этом, барабанщик буквально спас жизнь гитаристу. Опять вцепившись в хайры коллег (чтобы не сбежали по дороге), Терентьев рванул к магазину. Такое вторжение малость перепугало продавца. Ровесник погибшего под весом Тери дивана, если не старше, он сел от неожиданности на подержанную газовую плиту.
–У вас диваны есть? – спросил Сережа, на что продавец ответил слабым движением руки, проследив за которым, Терентьев уперся взглядом в экспозицию мягкой мебели. С криком «Ура» гитарист выпустил из рук чужие волосы и понесся мерить диваны, по дороге сворачивая прочую мебель. Естественно, большинство под Терей смотрелось креслами. Но один пришелся точно по размеру, что повергло в шок Маню с Мавриком. Им предстояло переть на себе эту бандуру явно советского производства… Маврин попытался отговорить Терю под предлогом того, что металлистам не стоит ставить в студии белый диван. Непрактично как-то, да и великоват он… На это поступило предложение уже Мавру – за свои деньги перетянуть обивку. До конца дослушать Теря не сподобился. Рыжий Бес вздохнул и замолчал. Терентьев же кинулся расплачиваться с продавцом. Диван почему-то оказался очень дешевым – выяснилось, что он не раскладывается, хотя по идее должен. И ящик для белья тоже не открывается. На это Теря подумал, что и не надо…
До студии диван перли долго. Потому что в роли грузчиков вынуждены были выступать Маврин и Манякин, а Терентьев все время норовил на него улечься. В конце концов это ему удалось, но резкое увеличение веса не прошло мимо внимания переносчиков тяжести, и тяжесть была осторожно уронена. В смысле, диван наклонили, пользуясь формальной причиной – во входную дверь он не проходил. Когда Теря с матом встал, оказавшийся ближе к нему Маня поклялся, что в темноте Терю на диване не заметил. Для того, чтобы положить одну руку на сердце, а на другой скрестить за спиной пальцы, диван пришлось выпустить. Грянул, заглушая Манину клятву, мавринский мат. Мебель упала гитаристу на ногу.
В этот момент у Тери проснулась совесть. Вернее, ее жалкие останки, самопроизвольно зомбифицировавшиеся. И, самостоятельно протащив диван сквозь дверь, Терентьев забросил на него пострадавшего тезку, после чего строго глянул на Маню. Манякин тоже взялся за диван – впереди была лестница…
Когда в студию вошел спиной вперед барабанщик с диваном, из-под его ног на четвереньках выбежал Харек. У бедного басиста уже сформировалось буквально звериное чувство опасности. Правда, побежал он не в ту сторону, но быстро исправил это упущение, заодно вытащив из зоны постановки дивана практически уснувшего Кипыча. Сама установка новой мебели проходила в просто-таки торжественной обстановке. И заняла три часа – к концу первого на диване нашли Маврика и согнали. За что Мавр жестоко отомстил – стоя у стены на целой ноге, гитарист дожидался, пока мебель аккуратно выровняют, после чего изрекал, что на этом месте диван «не смотрится». Рука на покалеченного Маврина ни у кого не поднималась по причине сильной усталости. Когда ему наконец надоело это развлечение, а диван оказался у той стены, к которой его поставили в самом начале, выяснилось, что уже ОЧЕНЬ поздно и всем пора по домам. Второе выяснилось после поступивших в студию звонков от Галины Кипеловой и Лены Мавриной. Под шумок смотались также Маня и Теря, после чего Рина махнула рукой на украшение студии и постановила большинством в один (единственный, то есть свой) голос провести его с утра. Уходя, менеджер забыла в студии Харькова. Тот решил обновить новую мебель, на которой и уснул…
Утром в студию первым явились Кипелов и Манякин. Так получилось, что вокалист с барабанщиком натолкнулись друг на друга у входа. Зайдя внутрь, оба начали громко ржать. Купленный вечером белый диван оказался светло-розовым, что вчера было незаметно. На розовом диване спал, свернувшись клубочком, Леша Харек. Картинка была просто идиллическая, хоть фотографируй и посылай в какой-нибудь журнал.
–Харьков, не спи – привыкнешь! – Маня тряхнул басиста за плечо. Алексей что-то промычал, но не проснулся. Манякин попытался разбудить его еще раз, но Харек будиться отказывался.
В этот момент в дверях показались Теря и Маврик. Мавр передвигался на костылях, время от времени пробуя подставить одним костылем подножку Терентьеву. Теря уговаривал его перестать ломать комедию, а раз уж так хочется, то хотя бы ноги не путать. Маврин, похоже, действительно не помнил, какую ногу ему вчера отдавили, но изображать калеку не перестал.
От одного вида дивана Маврин отбросил мешавшие смеяться костыли. При этом попал в Терю, но по причине глубокого Терентьевского шока дело обошлось без последствий. Серьезность вернулась к Мавру при виде Леши. Он первым заметил нездоровую бледность работника бас-гитары, особенно заметную по контрасту с диваном.
–Леш, ты что, заболел? – почти нежно спросил Маврик.
–Мне просто хреново, – ответил Харек и попытался встать с дивана. Получилось с грехом пополам – встав, басист плюхнулся обратно.
–Харьков, тебе точно к ветеринару надо, – посоветовал Маня. – Тьфу, то есть в поликлинику…
–Спасибо, – обиделся Харьков. Затем все-таки встал, опираясь на Маврика. Рыжий Бес осторожно повел басиста на улицу. А остальные принялись усиленно вспоминать, что такое вчера стряслось с Лешей, кроме переутомления. Для оптимизации процесса вспоминания Маня попытался занять диван, но был согнан Терей, заявившим, что мебель он покупал не для того, чтобы на ней всякие Маньки дрыхли. Ругаться с Терентьевым Манякин не рискнул. И тихонько отошел к окну… На подоконнике проходила демонстрация клопов, почему-то не торопившихся занимать законные места в новом диване.
–А говорят, что клопы – дальтоники, – глубокомысленно произнес Маня. От немедленной смерти от рук Тери барабанщика спасло то, что гитарист успел заснуть. Достаточно крепко, чтобы не реагировать на хихиканье Кипелова…
Наконец-то в студию соблаговолила явиться Рина. Отсутствие Маврика и Харька ее далеко не обрадовало. Поскольку будить Терентьева было опасно для жизни, Маню отправили одолжить где-нибудь стремянку. В качестве заложника в руках Рины был оставлен Манькин бумажник. Вместе с документами. Манякин со стремянкой вернулся так быстро, как только смог, что было совершенно естественным в данной ситуации. Где он взял данное оборудование, барабанщик от народа скрыл.
Процесс украшения проходил в практически полной тишине, нарушаемой только ценными указаниями Рины. Когда все было уже закончено, в студию вернулся Маврик. Без Харькова.
–Бедный Харек… Явно в поликлинику сдал, для опытов, – жутким загробным голосом поделился своим мнением с Кипом Маня. Валера чуть не свалился со стремянки, но удержался. Маврин пропустил гнусные инсинуации мимо ушей, рассеянно взял со стола прыгающего паука на резиночке и отправил погулять по Тере. Лестница с грохотом упала на Манякина. Вместе с ржущим Валерычем. От шума проснулся Терентьев и, узрев скачущего по своей могучей груди паука размером с ладонь, заорал не своим голосом.
Манякин и Кипелыч пытались тем временем выбраться из-под стремянки. Задача усложнилась, когда спасающийся бегством Мавр споткнулся об них и рухнул на кучу в качестве завершающего элемента. Теря, впрочем, вставать и раздавать законные люли не торопился.
Маврик осторожно открыл глаза, чтобы убедиться в этом чуде милосердия наверняка. Действительно, Терентьев продолжал возлежать на диване, обозревая новое убранство студии. Удивленная затишьем, к кипеловцам зашла Рина Ли.
–Ой, а кто диван перекрасил? – громко удивилась она. – Белый же был…
Действительно, теперь предмет мебели живо напоминал своим цветом старый советский флаг и пионерские галстуки. Теря попробовал встать, чтобы точнее оценить ущерб. Кип и Маврик полезли под стремянку к Мане. Несмотря на то, что каждый из них готов был на первом арийском альбоме поклясться, что ничего не делал, все отлично понимали, что никто этой клятве не поверит.
–Помогите подняться, чтоб вас! – помещение потряс бас Терентьева. Поскольку исполнять просьбу не торопились, в эфир пошли неприличные пожелания коллегам. В конце концов, помочь великану рискнула Рина. Теря сел и принялся осматривать одежду на предмет окрашенности. Ложился-то он, когда диван был розовым… Отсутствие краски на свитере и брюках навело Сергея на мысль, что участвовала в издевательстве над мебелью и его нервами вся группа – снять его с дивана могли минимум втроем. Гитарист привел себя в вертикальное положение и двинулся в сторону оригинальной живой скульптуры, которой можно было бы присвоить название «Черепаха, мутировавшая под воздействием тяжелого металла». Скульптура поползла задним ходом подальше от злого Тери. Терентьева повело в стену, и он с трудом удержал равновесие, оборвав любовно развешанную руками Кипыча паутину. Паутина была экологически чистой и абсолютно естественной – ее просто перевешали с потолка на стены, подкрасив черным. Средняя голова Черепаха Горыныча, то есть Кипелов, громко возмутилась таким безответственным отношением к чужой работе.
–Похоже, он от Леши заразился, – задумчиво предположила левая голова, то есть Маврик.
–Чем? – поинтересовалась правая голова – Маня.
–Не знаю, но его точно так же носило, только по улице, – ответил Мавр. – Серега, у тебя голова не кружится?
–Кружится, – Теря признался сразу. – Вот же «вовремя», блин…
Металлисты выползли из-под стремянки, видя, что им уже ничего не угрожает. Маня вызвался (был назначен добровольцем большинством голосов) провести Терентьева до той самой поликлиники, где без проблем согласились осмотреть Харька. Маврик подробно объяснил ему, куда надо идти. В это же время Кипелов убеждал Терю, что пива ему оставят, закуски тоже и вообще без гитариста праздновать не будут. Под шумок прокатила даже идея о том, что диван так белым и остался, а у Терентьева просто начались галлюцинации. Так что ему надо срочно идти лечиться и вообще не беспокоиться – вредно для здоровья. Наконец Маня с Терей ушли, а Рина пошла прятать Терину долю выпивки. Пока Маврин ходил смотреть, куда, Кипыч рискнул оккупировать диван. Диван оказался удобным и мягким. Валера решил прилечь, так как сильно ум… то есть устал в процессе украшательства.
Мавр вернулся минут через пять. Рина, похоже, решила не хоронить светлую мысль о проведении праздника и выдала ему предназначавшиеся всем ЦУ. Насчет того, что пора бы экипироваться соответствующим празднику образом. Маврик, не разбудив безмятежно дрыхнущего Кипелова, устроился на свободном участке дивана и принялся перекапывать содержимое пакета, в который вчера складывали купленные маскарадные причиндалы. В голову с завидной частотой приходили НЕ ТЕ идеи… А тут еще под руку подвернулся маркер. Короче, через несколько секунд лицо Золотого Голоса украсилось усами образца «крыса обыкновенная». Маврик разошелся не на шутку и довел боевую раскраску до конца. «Рина точно испугается», – довольно подумал Мавр и решил все-таки приложить фантазию к себе, прекратив маяться благотворительностью. Из пакета были извлечены металлические когти, черный парик и вампирские зубы. Все это кипеловский гитарист нацепил на себя. Результатом Маврин остался доволен.
Манька вернулся, когда Рина с Мавром уже накрывали на стол, и был срочно отправлен переодеваться. Естественно, о том, что на диване спит вокалист, загримированный под крысу, предупредить Манякина никто не подумал. Услышав дикий ржач, Маврик побежал смотреть. Тем более, пора было будить Валерку.
Маня, согнувшись пополам от смеха, стоял у стены. Кипелов на это не реагировал. Но не это заинтриговало Маврина. Диван, уже раз неизвестным науке образом сменивший цвет, повторил это достижение еще раз, став темно-багровым. Мавр тряхнул Кипа за плечо когтистой рукой. Валера нехотя открыл один глаз и попробовал отпихнуть злобно ухмыляющегося вампира. Еще через пару секунд до Кипелыча дошло, кто на самом деле его будит.
–Вот, прилег на чуть-чуть, а встать сил нет, – пробурчал под нос Валерий Александрович, пытаясь уцепиться за Маврика.
–Интересно, почему, – Маня уже отсмеялся и начал выдвигать версии – Вроде бы еще не ели… И не пили… Что, Харек успел чихнуть?
–Да какая разница, – Кипелов случайно выпустил руку Маврика. Сергей решил просто поднять Валеру и попытался зацепить его поудобнее. При этом металлические когти совершенно неумышленно прорвали обивку дивана…
Из дырки хлынуло нечто очень похожее на кровь. Маврик от удивления остолбенел, а облитый этим самым похожим Кипелыч взлетел с дивана без посторонней помощи. На вопль, изданный Золотым Голосом, прибежала Рина и адекватно (визгом) поддержала его…
Итак, представьте картину в традиционном стиле, маслом по холсту: Маня и Маврик с успехом изображают скульптурную группу «Офигевшие», между ними стоит и орет не хуже Кипелова Рина Ли, на штору лезет выпачканный и перепуганный Валерыч, со шторы спрыгивают возмущенные клопы, по полу растекается большая кровавая лужа, а диван стремительно белеет на глазах…
Впрочем, сцена с Рининым звуковым сопровождением продолжалась недолго. Дыхание когда-нибудь кончается, сами понимаете… Да и штора не железная, хорошо еще, что карниз выдержал. Короче говоря, громкий шмяк Кипелыча об пол привел народ в чувство.
–Нет, ну ничего себе, – Маврин осторожно приблизился к дивану. – Мебель-вампир, надо же…
–Вытереть надо, – Рина показала на лужу. – Еще подумают, что мы кого-нибудь убили…
–Не надо было так орать, – наставительно сказал Маня, но все-таки пошел за тряпкой. Очнувшийся Кипелов был также насильно вымыт, чем было. Так пропали плоды труда Маврика.
Диван был определен в качестве основного виновника сверхъестественных событий, поимевших место быть за два дня. И от него постановили избавиться, для чего был избран очень интересный способ. Идея принадлежала Маврину и Кипелову – на дырку, оставленную мавринскими когтями, аккуратно прицепили красивую открытку с надписью «Группе «Ария» от фанатов – веселого Хэллоуина!» и оттащили диван к дверям арийской студии. Затем кипеловцы пошли забирать коллег из медицинского учреждения. Вот тут-то и нашла коса на камень… Ибо «поликлиника» оказалась на самом деле районным дурдомом. Так что вместо того, чтобы выдать Харькова и Терентьева непонятным личностям, среди которых присутствовали: ведьма – одна штука, вампир – одна штука (Маврин и Ли забыли переодеться в обычную одежду) и две блондинистые персоны в грязных майках, указанных личностей чуть было не загребли в качестве пациентов. Но все-таки недоразумение было благополучно разрешено, и народ в полном составе отправился праздновать. Теря пытался предъявлять претензии по поводу дивана, но, услышав всю историю, вообще зарекся покупать мягкую мебель. Клопы, оскорбленные таким решением, переселились в Терентьевскую гитару.

P.S. Но об этом Теря узнал только на следующий день.

P.P.S. Через неделю кипеловцы обнаружили под дверью диван. С открыткой «Группе «Кипелов» от фанатов. С днем Октябрьской Революции!»…

P.P.S.S. Диван кочевал из студии в студию долго. Его дарили друг другу по всем праздникам. Выносили на помойку. Пытались всучить Марге. Пытались даже спалить. В конце концов диван просто помер от голода. Так Земля лишилась последнего представителя уникальной вида диванов-вампиров….

Конец))))

 Отправлено: 20.11.06 04:06. Заголовок: Re:

Io пишет:

цитата:

ЗЫ. Посвящаю участнику Холсту, который к нам приходил 12.11, но так как форумы слетели его нет, но надеюсь будет. Фанфик не мой, а честно слямзиный :)

О, вот это честь! Спасибо

 Отправлено: 20.11.06 13:21. Заголовок: Re:

Холст самое интересное что писал не я а тима )

 Отправлено: 20.11.06 14:02. Заголовок: Re:

ах вот чье это тварение про диван!! я набрел на него недели 2 назад на каком-то левом сайте.

 Отправлено: 20.11.06 21:29. Заголовок: Re:

Veliar из небесной канцелярии

 Отправлено: 25.11.06 10:20. Заголовок: Re:

Слушайте, мне уже страшно ваши фанфы читать... что дальше Марсианские хроники? или Дом-2 во главе с Кипеловым-Собчак и Мавриным-Бородиной

 Отправлено: 06.12.06 13:10. Заголовок: Метро Часть 3.

Часть 3.

Алексей прикорнул на лавочке. Ему снился чудесный сон про то, как на станцию Красносельскую приехал поезд с составом метро, во всех окнах горел свет, люди в шубах и шапках спешили куда-то. Мужчина в зимнем пальто склонился над Алексеем и слегка потряс его за плечо: «Молодой человек, конечная! - сказал он, - проснитесь!». Харьков улыбнулся во сне, нехотя открыл глаза… за плечо его тряс Валера.
- Леша… проснись!
- Что такое? – спросил он разочаровываясь.
- Пора идти на смену, - Валера выглядел немного виноватым, - давай сегодня я за тебя отработаю на грибной плантации, а то ты наверное не выспался, отдохнешь пока?
Алексей улыбнулся открыто и искренне:
- Да ладно… я не хотел вас тревожить.
- Иди, там Сергей приготовил завтрак.
- Да, пока все спокойно нужно кушать впрок, - довольно ответил Харьков.
Валера и Сергей ушли на плантацию, а Алексей остался один. Ему было немного жаль сна, который не успел досмотреть и который так и не сбылся. Но в общем и целом он был доволен. Раньше многое виделось ему в другом свете, но теперь он научился ценить простые слова, дружбу, доверие и счастье. Всего этого было как бы в избытке в Том, загубленном мире, но оно проходило незамеченным, а сейчас Алексею как никогда хотелось жить… и он был рад тому, что есть. Философские вопросы его занимали время от времени, когда уж очень сильно болела нога, или когда случалось что-то действительно серьезное, но в остальное время он старался выжить и по возможности помочь другим.

Прошло несколько дней. На Красносельской появлялись новые люди. Многие шли транзитом. Торговые караваны старались оставить как можно больше своих товаров на внутреннем рынке станции. С Черкизовской принесли новую партию джинсовой одежды и обуви, с Проспекта Мира новые книги. Торговля шла бойко. Как заметил Харьков видимо для «рынка» тут были отведены определенные дни. Например, в понедельник (если это, конечно, был понедельник) на станции не было ни одного торговца. Мужчины упражнялись в стрельбе и тот самый сталкер учил их некоторым приемам рукопашного боя, учил вязать узлы, в общем, всему, тому, что могло понадобиться для будущей экспедиции.
Ночь в очередной раз швырнула половину косы в костер, они сидели молча у костра недалеко от Валеры, Сергея и Леши.
- Все это не то! – с раздражением сказал сталкер, - они усвоили все это в теории, но ни один из них не был на поверхности! Они просто потеряются случись что-то серьезное, а брать на себя ответственность за чью-то жизнь я не хочу! Мы без толку теряем время!
- Послушай… - начала было Ночь, но осеклась.
- Подождите, - спокойно сказал Валера, - Алексей говорил нам о том, что вы готовитесь к важной операции, но вы правы, нельзя учить людей здесь. Их необходимо выводить на поверхность, иначе все навыки, которые они получили на станции - они не смогут ни применить, ни развить до автоматизма.
- Я не хочу рисковать!
- Но рисковать придется, и лучше рисковать теперь, когда возможно, - Кипелов тщательно подбирал слова, - жизнь человеческая важна, но жизнь человечества важнее. Вернее того, что от него осталось.
- Да кто ты такой! – взорвался сталкер, - кто ты такой, чтобы учить? Тебе легко говорить, небось сам-то никогда не был на поверхности После!
- Не кричите, пожалуйста, - Валера старался быть вежливым, - мы с Сергеем работали на поверхности в течение нескольких недель. Общий наш опыт меньше, чем ваш и не столь значителен, мы лишь помогали переносить топливо, однако я считаю, что это лучше, чем ничего, и вы могли бы начать обучение с нас.
Сталкер сплюнул на пол.
- Вы говорите правильные вещи, - нехотя признал он, - но…
- Соглашайся, - поддержала Валеру Ночь.
- Хорошо! Но я ничего не могу вам гарантировать! Я даже не могу побежать, что вы вернетесь живыми!
- Нам это и не нужно, - спокойно ответил Сергей, - а из нашего друга, я полагаю, выйдет неплохой связист, наверняка знания, полученные в университете, еще не до конца выветрились из его головы.
Алексей улыбнулся, кажется, консенсус был достигнут. Мужчины обменялись рукопожатиями.
- Кого-то он мне напоминает, этот безымянный сталкер… - размышлял вслух Сергей.
- Точно, - как будто его имя нельзя поминать всуе, - рассмеялся Кипелов.
- ХОЛСТИНИН! – в один голос сказали все трое, засмеявшись.
Сталкер вздрогнул. Впервые за все свое пребывание на Красносельской Алексей увидел этого мужественного волка, надежду и опору всей станции растерянным. Чуть дрогнувшей рукой он достал из кармана на локте паспорт гражданина Российской Федерации с обтрепавшимися краями, раскрыл его на третьей странице.
Там было написано: «Владимир Петрович Холстинин».

В тот вечер все пили много. Сидя в бывшем техническом помещении, где горел уютный свет 60-ватовой лампы, почти забытый, почти исчезнувший. Помещение было переоборудовано отчасти в жилую комнату отчасти в студию звукозаписи. В ней имелось три почти бесшумных генератора и несколько аккумуляторов, обеспечивающих жилье энергией не зависимо от всего метро.
- Я думал, что больше никого не увижу, - говорил Владимир, - казалось, что за все эти годы он полностью убил в себе эмоциональную сторону, и что у него не осталось никаких чувств, будто кроме Ночи никто не имел права смотреть на него настоящего.
- Мы все время перемещались по метро… искали… кажется наконец-то начинает что-то получатся. Может быть нашим близким тоже удалось выжить, кто знает!
- Я теперь во все что угодно готов поверить… - заключил Холстинин, опрокидывая очередную рюмку.
И будто бы не было ни всех тех промелькнувших лет в темноте и забвении, и будто не было ссор и обид разъевших когда-то добрые теплые отношения, и будто бы ничего не было, а встретились на студии старые товарищи и сейчас накатят по одной и запишут хит… Алексей щурился, прикорнув на диване, словно довольный котяра. Ночь что-то рассказывала о том, как они обустраивались. И вот уже Леше казалось, что Ночь говорит, что нынче так дороги квадратные метры, и что ремонт обойдется ни в одну тысячу… долларов? Нет? Почему… патронов? Харьков открыл глаза. Одна из стен еще не была отштукатурена и красный чуть влажноватый кирпич быстро вернул его с небес на землю.
- Нельзя тут использовать обогреватели мощнее, - по хозяйски объясняла ночь, если решитесь тут осесть мы вам поможем обстроиться, дело в том, что у генераторов не хватает мощности. Вот если подключим хотя бы один резервный реактор… только бы найти… только бы там все не было разрушено!
- Я где-то слышал, - полупьяно говорил Маврин, - что якобы был тоннель… или не тоннель но через Д-2 и те коридоры, через которые забирали НКВД’шники, что был тоннель или ход к резервной АЭС… и якобы туда и теперь пройти можно… т.е. тогда можно было какой-то диггер рассказывал… это где-то в районе улицы 1905 якобы было… чего-то там через какой-то склеп вход на Ваганьковском…
- Бред, - заметил Холстинин, - там даже вытяжек не было… ни одной… думаешь я не помню? Только стела какая-то… хрен знает что около здания, куда урны замуровывают… Постой-ка! – хмель за секунду выветрился из головы сталкера, - Это и есть ВОЗДУХОЗАБОРНИК! Маврин, ты гений!
- Спасибо, Володя, - рассмеялся тот, не понимая, что только что им удалось приблизиться к разгадке быть может на расстояние вытянутой руки.
- Но это же еще пройти надо, - мысль Холстинина уже работала в другом направлении, - там дома стоят очень близко и церковь, где гнездятся… а потом поди чаща непролазная… хрен знает что там водиться… да и выхода с 905 толкового нет… а как мы туда технику пригоним… там же по пути воронки… и тот участок… где затягивает… но попытаться стоит… как же иначе?
Мало кто понимал его теперь, только Ночь глядела сосредоточенно.
- Завтра все обсудим, - спокойно сказала она, - все будет хорошо.

Холстинин послал гонцов на близлежащие станции, чтобы те созвали всех свободных и опытных сталкеров. Все стало теперь боле ли менее понятно. И он примерно представлял для чего ему предстоит подготовить людей. Но самое сложное состояло даже ни в этом. Владимир думал, ну хорошо… ну даже если они дойдут, ну даже если потери будут минимальны, представим себе, что обстоятельства складываются мега-удачно, что они сразу найдут вход в реактор, что там не будет хитрых приспособлений, защищающих от вторжения, что там ничего не разрушено… но как они запустят его? Как подключат к сетям Подземки? Вероятно, что такая схема существует, вероятно, но не факт! А кроме того… кроме того… кроме того… никто из тех кто сегодня есть на станции и никто из тех, кто может прийти ни черта не смыслит в атомной энергетике! Даже если запросить в Главко… где взять схемы? Чертежи? Да и еще эти пограничники на Краснопресненской… а даже если и найти чертежи… кто в них сможет разобраться? Да еще и людей готовить надо…
Он не мог относиться непредвзято к Валере, Сергею и Алексею, как бы он хотел подготовить пушечное мясо для случайных опасностей, чтобы им как всегда вдвоем… а остальные – нечаянные потери, что ж такое случается! Цель оправдывает средства! А как научить чутью? Как привить чувство опасности? КАК?! И все-таки придется Отвечать за их жизни не перед кем-то, а перед самим собой… что в общем, гораздо сложнее.
- О чем думаешь? – спросила Ночь, присев рядом, положив руки на плечи Владимиру.
- Пока не вернутся гонцы - надо позаниматься с ними.
- Тяжело брать на себя ответственность, правда?
- Правда, - он бережно обнял девушку за талию и легко посадил к себе на колени, - как же так? Еще вчера я был счастлив, что встретил их, а сегодня думаю о том, что лучше бы ничего этого не было…
- Но нам нужна помощь…
- Но какой ценой!
- Мы постараемся достаточно хорошо подготовить их, ни как всегда…
- Да… но…
- От случайностей никто не застрахован…

Прошло несколько часов а в дезактивировочном блоке уже сидели, готовясь к выходу Кипелов, Маврин, Холстинин и Ночь. Сперва надели костюмы из хлопчатобумажной ткани, похожие на скафандры, оставляющие лишь отверстия для рук, ног и головы. Затем прорезиненные комбинезоны с перчаткам и спаянными ни то носками ни то тапочками с тонкой подошвой, после нечто слегка напоминающее кольчугу из очень тонких пластиночек. Вес заметно прибавился и само облачение было испытанием для Кипелова и Маврина, которые кроме костюма РХБЗ никогда не носили никакой снаряги наверху. Композицию венчал тот самый Костюм РХБЗ, однако он был тоньше и легче, чем те, что использовались на Кантемировской. Обязательно шлем с противогазом и запасными фильтрами. Рюкзак с патронами, дымовыми шашками, гранатами, и укороченный калаш. Несколько рожков на поясе, там же закреплен фонарь и сигнальная ракета, нож и пистолет с двумя патронами.
- Значит так, - через маску голос Холстинина звучал глухо, еле слышно, он жестом показал куда надо нажать, чтобы включилась связь.
Харьков получил GPS-навигатор, карту местности и рацию.
- С Богом, - сказал Холстинин, открывая первый шлюз.
Харьков остался в караульной вместе с опытными связистами и разводящими. А все остальные миновали еще один пост и скрылись за гермоворотами.

Поднявшись по полуразрушенным ступеням, миновав обожженные двери с выбитыми стеклами все четверо оказались на улице. Сталкер и Ночь тщательно осмотрели округу. Тусклый лунный свет заливал окружающее пространство. Маврину опасные звери чудились за каждым углом. Потрескавшийся асфальт. Полу разрушившиеся здания, а где-то как будто отстроенные только вчера, не тронутые вандалами. Отчего? Не уж то там опаснее чем везде? Вокруг ни звука. Валера и Сергей толком не успели отработать свои позиции, да безусловно еще до этого подъема на поверхность у них были задания, но там сигнал тревоги всегда был условным. Стреляли они редко, да и защищаться было фактически не от кого, эту работу за них выполняла охрана. Здесь ничего такого не было. Липкий страх сковывал движения, каждый шаг казался пыткой. Сергей чувствовал, как по спине между лопаток сбегает струйка пота.
Однако через полчаса ужас отпустил, уступив место другому чувству, сродни некой эйфории. Казалось, что теперь возможно все, и не такое уж запустение вокруг! В конце-то концов, если чаще люди будут подниматься на поверхность и обустраивать здесь все, проводить исследования…
- Что радуетесь? – зло спросил Холстинин.
- Ну да, все не так-то уж и плохо на сегодняшний день, - отозвался Кипелов.
- Это не ваши чувства! Только что вам было страшно, а теперь думаете, что так и остались хозяевами, черта-с два! Это Оно так действует!
- Что Оно? – не понял Сергей.
Владимир поднял руку, указывая, куда нужно смотреть. На высоте 10 или 12 этажа некоторых домов покачивались огромные красные шары, подсвечиваясь изнутри каким-то неземные огнем. От них веяло космическим холодом.
- Что это?
- Цветы, - ответил Владимир, - с интеллектом… не знаю Что могло породить Это, но с каждым годом их становиться все больше. Мы выжигаем их иногда, но везде не поспеть. Они внушают человеку поднявшемуся на поверхность разные мыли, вплоть до самоубийства, или эйфории, заманивают в ловушки, а потом когда труп разложиться протягивают такие тоненькие щупальца и едят. Одно хорошо, это относиться только к мертвым.
Маврика передернуло. Как будто некая пелена упала с глаз.
- Но как…?
- Когда ты просекаешь фишку и как бы стараешься закрыть мозг, они пугаются что ли черт их разберет и какое-то время не досаждают, но надо быть настороже. Это не самое худшее, что вам предстоит сегодня увидеть.
Они проходили мимо перевернутых, сожженных и разбитых машин. У многих давным-давно отсутствовали аккумуляторы, сиденья и все, что могло представлять какую-то ценность в подземном мире, однако, некоторые все еще оставались нетронутыми.
На заднем сиденье одного из джипов лежала нетронутая барсетка. Передние сиденья были вынесены, так же был изъят аккумулятор, видимо слит бензин и масло. Так же позаимствованы некоторые другие предметы интерьера – зеркала, металлические и деревянные панели.
Сергей бросил взгляд на заднее сиденье. Кому теперь нужны деньги? Простые бумажки, которые больше ничего не значат. Он осторожно достал из барсетки мобильный телефон повертел в руках и положил обратно. Когда-то иметь такой мобильник считалось признаком принадлежности владельца к элите… Маврин улыбнулся. Какими же дураками были люди в погоне за статусом, мнимыми ценностями и накопление капитала… и он тоже был таким. Как все.
Осторожно они двинулись раньше.
- Привыкайте к местности, - сказал сталкер, - это вам не за дровами ходить…
- Внимание, - вклинилась ночь, - впереди по курсу собаки. Всем занять огневую позицию. Старайтесь снять вожака.
Навстречу небольшому отряду вышло несколько непонятных тварей. «Если Это собаки, - подумал Валера, - что же стало с остальными видами?!». Ощерив зияющие красным пасти к ним приближались огромные твари, ростом почти с девятилетнего ребенка, их конечности двигались так, словно бы были на шарнирах, они не выглядели довольными. Скорее уж голодными!
Владимир открыл огонь, как только те приблизились на расстояние выстрела. Одна из собак громко взвизгнула попыталась развить скороть, но вторая очередь, принадлежавшая Ночи подкосила ее. Остальные попятились. Не решаясь напасть тут же. Почуяв запах пороха две твари отдалились, но лишь для того, чтобы не попасть под обстрел.
- Понимают, суки, только бы не начали окружать… их тут много может собраться…
Сергей и Валерий палили без разбора, однако им удалось, если не убить тварей, то напугать их. Владимир ничего не сказал, хотя в данный момент ему хотелось хорошо откомментировать произошедшее, однако разбор полетов потом.
Миновав несколько улиц они наконец дошли до какой-то неприметной двери. Холстинит отпер ее.
- Значит так, нам нужно взять отсюда инвентарь. Старайтесь не брать слишком много. Сергей ты ответственный за сух.пайки и фонари. Валера смотришь срок годности на батарейках берешь все, что просрочены не более чем на полгода, возможно еще будут работать, так же смотришь аккумуляторы и ножи. Все что может пригодиться. Мы берем лопаты и молотки. Если удастся сделать вторую ходку посмотрим что там у них с табачными изделиями и т.д.
Все беспрекословно слушались Холстинина. Он знал что делать, командовал уверенно и четко. Он знал, что ему необходимо как следует натаскать Валеру и Сергея, для первого раза они держались неплохо… однако не более того.

Продолжение будет :)

 Отправлено: 07.12.06 22:42. Заголовок: Часть 4. Метро

Назад возвращались быстро. Никому не хотелось задерживаться, дабы полюбоваться растениями и новой фауной. Трупы собак уже кто-то успел изрядно погрызть, то ли это были их же сородичи, то ли еще кто-то. Кипелов предпочитал не думать об этом.
- В вашу сторону, - услышали все четверо в ушах голос Харькова, - движется группа существ, будьте осторожны.
- Почуяли, - констатировал Холстинин, - это значит сюда идут от 2 до 10 каких-то жмуриков. Всем приготовиться вести огонь, будем отходить быстро. Что-то они активизировались этой весной.
«Весна, - подумал Маврин, - вот она теперь какая… ни травинки зелененькой, ни птичек, ни солнышка, ни высокого голубого неба… хотя… может все оно и есть, только не для нас… все может убить, изувечить, сожрать…».
Очнувшись, Сергей увидел, что сильно отстал. И быстрым шагом, почти бегом направился за остальными. У сожженной машины Ночь и Владимир уже готовились отражать атаку. Валера занял оборонительную позицию. И тут из-за угла показались Они. Передвигаясь на нижних конечностях чем-то смутно смахивающие на горилл и йети одновременно, ростом под два метра, все в густой бело-серой шерсти, правда глаза огромные, как зияющие черные провалы… идут тихо, ни звука, как будто плывут над землей. Пара скачков и они уже на расстоянии выстрела. Ночь первой открыла огонь. К ней присоединился Владимир и Валера. Сергей все медлил… какое собственно они имеют право уничтожать новую жизнь? Уродливую. Да, но уродливую с их человеческой точки зрения. Если они не смогли сберечь свой мир, почему они должны отнимать такой шанс у других существ? Да, быть может они не в состоянии понять друг друга, но быть может именно поэтому…
Из этих мыслей его вывела тяжелая рука Холстинина, больно ударившая по затылку.
- Я же сказал, - услышал Маврин далекий голос сталкера, - не хрена глазеть по сторонам. Не поддавайся это НЕ твои мысли!
На потрескавшимся и выгоревшем местами асфальте, лежали несколько уродливых тел.
- Все на вход, быстро! – рявкнул Холстинин.
Четкая команда была воспринята сразу же. В метро вернулись уже без происшествий. Прошли дезактивацию, приняли душ, состоявший и из специальных реагентов тоже. Сергей и Валера выглядели изнуренными. Казалось, что такого напряжения они не испытывали еще никогда. Но «рабочий» день еще не был окончен.
- Значит так, - начал Холстинин в рубке охраны, - то, что я сейчас скажу, прошу не воспринимать на личный счет, а иметь ввиду лишь степень вашей подготовки. Ты Сергей, поддался влиянию из вне. Это Недопустимо, ибо при прочих равных будет стоить тебе жизни. И стоило бы! «Цветам» выгодно «сотрудничать» со жмуриками, так они получают свою часть добычи. Там такая разумная Экосистема, чтоб ее. И не надо на меня так смотреть. Я предупреждал, что надо всегда быть настороже. Вы сработали неплохо, но пойди одни - не вернулись бы 100%, поэтому завтра будем работать в другом районе. И не надо стрелять приводя в панику себя и Тех, фиг знает что они выкинут, а вам же может не хватить патронов. Здесь нет простых заданий, понимаете? Здесь любой выход это боевая ситуация. На этом всё. Есть и спать, - он бросил взгляд на Харькова, - молодец Леша, сразу заметил опасность. Будешь дальше с нами работать.
Владимир приобнял Ночь за талию они тихонько пошли к костру. Никогда еще простое задание не было так утомительно. Владимир тяжело опустился перед огнем. Как всегда люди уважительно раздвинулись перед ними. Сталкер устало улыбнулся всем в знак приветствия. Им принесли кофе и наваристый суп. Ночь чувствовала себя как выжатый лимон и была искреннее благодарна заботам окружающих людей.
- Тяжело сегодня было? – спросила Анастасия Ивановна, бывший врач четвертой гор.больницы.
- Да ни то чтобы очень, - отмахнулась Ночь, - мы готовим новых сталкеров, это всегда трудно.
- Берегите себя, - ответила Анастасия Ивановна,- это хорошее дело, но уж вы осторожнее!
- Стараемся…
- Как оно там… не получшило?
- С надеждой вмешался в разговор пожилой мужчина, когда-то он работал сантехником на какой-то автобазе, во всяком случае при становлении Красносельской сделал много для приведение в порядок коммуникаций.
- Нет, Ярослав Михайлович, - мне кажется, что там для нас все меньше места.
Мужчина тяжело вздохнул и поник, уставившись в одну точку…

Валера и Сергей заснули лишь только оказались в палатке. Алексей остался в рубке. Молодой и инициативный парень приглянулся охранникам, они с удовольствием делились с ним подробностями своей нелегкой жизни, конечно, привирая и приукрашивая некоторые истории, но Харьков был благодарным слушателем. Его накормили, объяснили устройство гермоворот, он попробовал сам диагностировать и управлять внутренним заслоном. День был напряженным, но продуктивным.
- А это специально, - спросил Алексей, - так сделано, чтобы ночь Там была равна дню здесь?
- В общем да, - сказал начальник смены, - на самом деле при первом отключении света все часы сбились и некому было следить за временем. Потом сталкеры стали подниматься не поверхность они-то и «посадили время на цепочку», хотя по сути в метро всегда ночь. И все живут по собственным биоритмам. Это уж мы привыкшие…
- Понятно, - Харькову было интересно все, вопросы сыпались из него, как из рога изобилия, - а почему все выжившие ютятся в метро? Я что-то слышал о подземных городах бункерах, а так же о правительственном метро так называемом метро-2 или Д-2?
- Видишь ли, сынок, все ни так просто. Говорили что под Библиотекой им.Ленина есть спуск в Д-2 для эвакуации в подземный город в Раменках всех читателей, находящихся в момент сигнала «Атом» в залах. Но эта информация не подтвердилась там мы обследовали все, еще перед тем, как переместились сюда. Потом пришла информация, что правительственные бункеры не отвечают, а те, кто осмелились выезжать за МКАД почти все погибли. Кроме того, говорят, по Раменкам был нанесен самый обширный ядерный удар. Раньше помню если ехать от «Спортивной» к «Университету», то слева по курсу после «Спортивной» вначале видно перегон, соединяющий путь, по которому ты едешь, с противоположным. Затем видно ответвление влево по ходу поезда. Официально это оборотный тупик, но он продолжается дальше, спускается между основными тоннелями под реку и по дуге круто уходит в сторону. Контактный рельс в этом тоннеле обрывается. Сам тоннель в итоге упирается в стальные ворота. Это единственный гейт обычного метро и Метро-2 в Москве. Сам я там не был, но говорят дверь вскрыли, а там земля… копали долго … метров 10 прокопали и все напрасно. Приперли эхолот… ничего земля да камни… камни, да земля… скорее всего эти объекты были уничтожены в первую очередь, а на обычное метро никто то ли внимание не обратил… а может и нет никакого Д-2… или знаешь… не достроили… не успели… заложено то много чего было. Опять же когда планировали строительство Храма в честь победы в Отечественной войне 1812 года, было несколько проектов, один из них — построить храм на Воробьевых горах. Строительство не началось, так как здесь очень слабые грунты, которые не в состоянии выдержать крупного здания. Но что не смогли сделать царские архитекторы, сделали сталинские. Когда строили главное здание МГУ, то вырыли огромный котлован под фундамент, залили жидким азотом, потом поставили холодильные установки на то место, которое потом стало называться 3-м подвалом или этаж -3. Этой зоне был присвоен статус суперсекретной, так как в случае возможной диверсии и вывода из строя морозильников через неделю здание сплывет в Москва-реку. Заведовало 3-м подвалом 15 управление КГБ. Именно этот уровень МГУ может быть соединяется с подземным городом в Раменках и станцией Метро-2. Но опять же это только отрывочные сведения. По нашим данным там еще один реактор на случай команды «Атом». Никто не знает, а людей квалифицированных, или хоть бы тех, кто мог что-то рассказать с каждым голом все меньше и меньше.
- Выходит, что все скорее домыслы, чем правда?
- Откуда мне знать? У нас на станции еще осталась радио станция. Каждый день в три смены прощупываем, ищем, но пока ничего… конечно, хочется верить, что однажды найдем выход в какой-нибудь подземный город, что нам помогут, что… но…, - он махнул рукой, - по-моему, все это самоуспокоение, уж о стратегических-то объектах позаботились в первую очередь. Есть еще надежда на военные городки в Подмосковье, но с каждым годом ее все меньше и меньше.
Харьков вздохнул, начальник смены предложил покурить. Они закурили. Каждый думал о своем. После паузы начальник смены сказал:
- Вот сейчас с приходом вас на станцию появилась надежда. Люди верят в вас. Как верят в Ночь и Сталкера. Я очень надеюсь, что у вас все получиться.
Алексей улыбнулся. Ему тоже очень хотелось верить.

Последующие дни превратились в рутину. Каждый день для Сергея, Валеры и Алексея начинался на караульном посту у гермоворот. Перезарядка автоматов, быстро собрать и разобрать, просто для того, чтобы руки не забывали, потом костюмы из хлопчатобумажной ткани, прорезиненные комбинезоны, после нечто слегка напоминающее кольчугу из очень тонких пластиночек. В завершении костюм РХБЗ, шлем с противогазом и запасными фильтрами. Рюкзак с дымовыми шашками, гранатами, и укороченный калаш. Несколько рожков на поясе, там же закреплен фонарь и сигнальная ракета, нож и пистолет с двумя патронами. Движения слаженные и отработанные. Любая встреченная Там тварь если несла угрозу – бывала сразу же уничтожена. Передвигались быстро, иногда сталкивались с другими сталкерами, но традиционные три круга фонарем обозначали своих. Затем Сергей заново учился водить машину в новых условиях. Валеру Холст определил в стрелки. И правда несмотря на подпорченное зрение в условиях плохой видимости выходило у него неплохо. Таким образом в их распоряжении был один утяжеленный свинцовыми пластинами армейский джип, БТР и старая пожарная машина, так же утяжеленная свинцовыми пластинами и с привинченным пулеметом на месте лестницы.
На дальние дистанции выезжали сперва на пожарной машине, затем на джипе и БТР’e, хотя признаться его берегли как зеницу ока. Говорили был еще танк у других сталкеров, но загубили, не выдержав психо-атаки где-то на новом Арбате угодили в ловушку, да так и остались. Говорят так же много армейской техники полегло на первых рубежах МКАДа, но теперь туда никто не рискнет. С каждым годом на карте Москвы появлялось все больше и больше черных точек, обозначающих «смертельную опасность».
- Вот так… - сказал Холстинин после очередного рейда, - скоро подтянуться основные силы. Я уже получил ответы от многих знакомых и просто небезразличных сталкеров. Кто-то присоединиться к нам по дороге. По поверхности нам не пройти… поэтому пойдем на Улицу 1905 по метро. Техники там у нас не будет. Разве что один раздолбанный джип. Но и то хорошо. Детали проработаем там же, послушаем местных. Ради такого случая на Проспекте мира получим моторизированную дрезину. В общем… будем стараться. Говорят в нашу сторону уже вышли энергетики с Сокола. Говорят, будут раньше нас. Оно и хорошо. Мы отправимся через неделю, и дай бог, что Метрополитен не приготовит для нас неожиданных сюрпризов.

Дальше завтра )

 Отправлено: 09.12.06 15:26. Заголовок: Re:

Откуда же вы все это берете?!Каждый раз удивляюсь все больше и больше.Но,признаться,был случай,когда поезд-метро встал в тоннеле где-то на кольце и стоял с четверть часа.В том вагоне,где я ехал не работала связь.После всей этой "радости",честно говоря,было не по себе.

 Отправлено: 09.12.06 21:01. Заголовок: Re:

Знакомые баечки с райской канцелярии)))

Валерий Кипелов

Из буйной головушки берем) фантазеры)

Ну и в тему:

Месть Пушкиной
(или заложники своих песен)

Содержание:
Предисловие, или Пушкина предупреждает:
1)Вавилон, или путешествие начинается;
2)Штиль, или пираты атакуют;
3)Прощай, Норфолк! Или из огня, да в полымя;
4)Мертвая зона, или психическая атака;
5)Смутное время, или назад в будущее;
6)Я здесь! Или металлисты снова дома;





Предисловие, или Пушкина предупреждает.
8.30 утра. Именно в это время в квартире Кипелова начал звонить телефон. Валерик, лежа под тепленьким одеяльцем, надеялся, что кто-нибудь подойдет, но никто этого делать явно не собирался. Тогда с самой недовольной миной на лице (а запас Валеркиной мимики довольно богат) поплелся искать телефон. «Блин, ну кто придумал эти радио телефоны? Пока их найдешь!»- думал Кип, пока телефон продолжал играть какую–то мелодию. «И вообще, очень бестактно так настойчиво звонить в столь ранний час!» - продолжал ворчать Валерка. Наконец долгожданный момент, трубка найдена!
- Алло,- сказал Кип.
В трубке послышались странные шорохи, а потом раздался сиплый голос:
- Запомни, Валера! Сегодня особенный день! Следи за каждыми своими словами и мыслями!
Затем раздались короткие гудки. Все это привело Кипа в ступор секунд на пять, но потом его накрыло, ведь какие-то придурки угрожали Ему! Золотому голосу Металла! «Идиоты!!!» - думал Кип – «Следи за каждым словом, я вроде бы и не обижаю никого своими словами! А мои мысли – это мои мысли и никого они больше не касаются!»
Высказав столь гневную тираду Кип, пошел пить кофе.

А в это время, на другом конце Москвы в квартире Пушкиной творилось что–то невероятное. Великая и Ужасная Марго решив вспомнить молодость, которую провела на шабашах, что-то варила в котле и мерзко хихикала:
- Ну, погодите у меня! Это же надо такие тексты зарубить! А уж Кипелов-то, сам лишнюю строчку из себя не выжмет, а других критиковать! Но ничего, я ведь специально им вчера тексты носила, знала ведь, что они носом крутанут, зато сегодня в День Всех Святых, мое колдовство будет супер сильным!
Дальше Пушкина стала читать какие-то магические формулы из толстой книги в черно-золотом переплете. Идиллия эта прервалась только один раз, когда пришел Саша Елин (его Рита взяла в сообщники) и принес Самый Главный Ингредиент - кассеты с дисками Кипелова и старой Арии. И вот настал Момент: Пушкина последний раз заглянула в книгу, что-то произнесла и кинула в котел эти самые диски с кассетами, после чего вся комната озарилась кроваво-красным светом. И только дьявольский смех Железной Марги говорил о том, что колдовство заработало…


Вавилон, или путешествие начинается.
На репетицию Кипелыч пришел явно не в настроении, хотя чему было радоваться, если альбом не готов – нет текстов, а Рина же вообще заявила, что она уйдет от «этих оболтусов и лентяев», от них в смысле, и найдет себе другую группу, а без Рины группе вообще конец. Да и Марго вчера уходила из студии с таким выражением лица, что козлу понятно – тексты им не грозят ближайшие лет десять.
Первым тишину нарушил Харик, который предложил:
- А может, Пушкиной позвоним? Мне, например, текст «Дыхания тьмы» понравился… И потом, по-моему, зря вы на нее так набросились!
При этих Лешиных словах все осуждающе посмотрели на Кипа. Тот в свою очередь, почуяв всеобщий пресс, попробовал оправдаться:
- Я, значит, на нее наехал и во всем виноват? Да? Тогда ответьте мне гражданин Харьков: если вам так понравился текст, то почему же вы молчали в тряпочку? А?
- А вас еще переори, попробуй! – Харик старательно напустил на себя оскорбленный вид. Видя, что ситуация скоро накалиться до предела, Маврин решил вставить свое примиряющее слово:
- Валера, Леша! Вместо того чтобы собачиться, давайте думать, что делать дальше. Я предлагаю сейчас начать репетировать уже готовые песни, а завтра, купить тортик и идти мириться с Маргой, а то сейчас Ли придет и увидит, что мы ничего не делаем, тогда уж точно, кирдык нам всем!
Голованов с Маней с удовольствием поддержали идею Маврика, им очень не хотелось ссор, Харек пожал плечами и пошел искать свой бас, а Кип начал тихонечко распеваться. Репетиция уже почти кончилась, настроение у всех поднялось. Ли тоже была довольна хотя бы тем, что они не бездельничают. Игралось им сегодня удивительно легко, но когда оставалось сыграть последнюю на сегодня песню Вавилон, произошло что-то странное. Зазвучали первые аккорды, Кип начал петь, но вдруг, как змея, в его голову пролезла мысль о том, что эту песню Пушкина писала крайне долго и тоже обижалась на него за любую критику. Кипыч довольно удачно выкинул эту мысль из головы, потому как решил, что Пушкина им еще пригодиться, но этой мысли вполне хватило, чтобы сработало колдовство. И вот, как только Валерик запел…
«Вавалооон, Вавилон! Что ты построил, что разрушил?!»
Он тут же провалился во тьму…

Очнулись все примерно одновременно, а вот заговорил первым Маня, и то минут через пять:
- Если я все правильно понимаю, мы все еще пять минут назад были в студии, в Москве, а за окном была осень, так?
- Ну, вроде бы так,- сказал Леша.
- А отсюда вытекает вполне логичный вопрос, как мы буквально за секунду оказались в пустыне? – закончил Маврин и огляделся.
Да, музыканты были именно в пустыне, причем никаких признаков жизни в ней не наблюдалось.
- Однако,- протянул Кип – Ну и что будем делать?
- Два вечных вопроса: кто виноват, и что делать, - заявил Голованов непонятно зачем.
-Сначала надо определить стороны света, а потом выбрать направление, куда мы пойдем, - начал Харьков, но, так как никто не знал, как эти самые направления определять, а Маврик с Кипом припомнили историю, где они пытались примерно так же определить время, и как у них ничего не вышло, то все опять замолчали и сели на песок.
Спустя полчаса:
- Что-то очень уж тут жарко,- заметил Голованов, который снял с себя практически все, что можно, а майку завязал вместо банданы
- Будет еще жарче,- успокоил Андрея Харик, - В пустыне бывает выше пятидесяти! Зато ночью температура упадет примерно до нуля…
- А ты откуда знаешь? Бывал здесь что ли?- прищурился Кип, но тут его перебил Маврин.
- Насколько я помню, хорьки живут в пустыне. Кип, это он тебе свою родину описывает!
Раздался дикий ржач четырех мужиков, а Леша обиженно заявил:
- Хорьки живут не в пустыне, а в степи! – и только потом сообразил, что этого не надо было делать
- Леша, - сквозь смех сказал Маня, – Ты еще скажи точный адрес твоей степи!
- Ага, а еще в какой норке деньги прячешь,- Маврин уже задыхался от смеха.
На это бедному Лешке нечего было ответить, и он демонстративно отошел от музыкантов, сел на песок и стал смотреть в другую сторону…

А в это время в квартире Пушкиной накрывался мини стол с разными салатиками и бутылочками с кефиром и.т.д. Еще немного поколдовав над котлом, Марго смогла вывести картинку на телевизор, и теперь вместе с Елиным готовилась смотреть шоу…

Спустя еще полчаса:
- Лююююдиииии!!! – заорал вдруг Харьков.
- Ну, все, перегрелся на солнце! – констатировал Маврик,- Чего тебе, Лешенька?
- Вы-то как раз на людей не похожи! А вон там, - Харик махнул куда- то рукой – люди!
- Ах, ты… - начал было Кип, но, увидев караван, замолк. К ним и вправду шел какой-то караван, Летучий голландец пустыни…
Музыканты тут же начали собираться. Натягивать на себя джинсы, подбирать инструменты (т.к. при их странном перемещении они на них играли, то инструменты были с ними, все, кроме Киповского микрофона) и.т.д.
И вот караван уже почти подошел, как вдруг Маня спросил:
- А как мы будем с ними общаться? Вряд ли они русские.
Но ответить ему никто не успел, т.к. караван уже остановился возле них и к ним подошел человек. Человек этот стал что-то очень быстро говорить на незнакомом музыкантом языке.
- Э… Мы не говорим на вашем языке… ду ю спик инглиш? – Маня вышел вперед, надеясь, что он сказал все вполне понятно.
*Где – то далеко слышится истерический смех Пушкиной*
И тут произошло что-то странное: человек, тараторивший что-то, вдруг замолк и… упал на колени перед музыкантами! Остальные его спутники сделали то же самое.
- А мы что настолько популярны здесь, что ли?- спросил, ошарашено Голованов. А человек тем временем встал и принялся отдавать какие-то приказы остальным. Не успели ребята опомниться, как их уже посадили на верблюдов, дали воды, и стали обмахивать веерами.
Караван тронулся…

Ехали уже довольно долго, успели, и поесть, и поспать, и даже попытаться поговорить с туземцами, но из этого ничего не вышло.
- Интересно, а почему они нас так встретили? А? Вряд ли здесь ловит канал MTV или «Наше радио»,- этот вопрос явно не давал никому покоя.
- Дело тут не в нашей популярности, - на этом месте Кип скромненько опустил глазки, - Я думаю это просто такая вежливость, мы же, как никак, иностранцы!
- А мне кажется дело тут в другом,- задумчиво протянул Харик.
- И в чем же, если не секрет?- Кипу очень не понравилось, что его мнение опровергают.
- Да, в чем?- Голованов тоже непонятно почему оскалился на Лешу, но тот лишь спокойно заявил.
- Я не хочу торопиться с выводами, сначала посмотрим, куда нас привезут,- после этих Лешиных слов все музыканты фыркнули и отвернулись от него.
И вот, наконец, стали видны очертания города и чего-то очень большого, такого большого, что даже Теря бы позавидовал!
- Это же… Не может быть… это…
- Да, Андрей, это Вавилонская башня! – Мавр и сам никак не мог прийти в себя от увиденного, зато Харьков выглядел скорее любопытным, нежели удивленным:
- Так ты догадывался, куда мы едем? Да, житель степи ты наш?
- Да, а будете оскорблять, так я больше ничего не скажу!
- А что ты еще знаешь?- спросил шепотом Маня.
- Ну… Я думаю, что мы каким-то образом попали в прошлое, в далекое прошлое, а, как известно, люди во времена Вавилонской башни говорили на одном языке, поэтому я считаю, что, увидев и услышав нас, они подумали, что мы боги или какие-нибудь пришельцы, отсюда такая забота.
- Мда… а мы точно в прошлом? – Мавр никак не мог взять себя в руки, и поэтому голос его дрожал и все время срывался.
- Я думаю, что да,- сказал Кип, - потому, что Вавилонская башня была построена и разрушена до нашей эры!
- Вот это мы влипли, - сказал Маня и покрепче взялся за свои палочки…

А в это время:
- Рит, а ты знаешь, что они могут ход истории нарушить, ведь Вавилонская башня это исторический факт! Давай их вытащим, а?
- Да? И что же они сделают? Электричество изобретут что ли? Или подъемные краны? Не смеши! Максимум, что они сделают, это разрушат башню, но ведь она и так рухнет!
- Да, но по библии ее разрушит сам Бог! И…
- А их там за кого приняли? Так, что все о’к!
- Ну, да, наверно,- промямлил Елин, но в душе с Пушкиной не согласился.

А в Вавилоне тем временем гуляли вовсю. Местные жители, увидев, что их новые божества совсем не злые, а скорее наоборот, решили это дело отметить и накрыли в самом красивом зале дворца стол, поставили петь доисторических попсят и пожертвовали лучших девушек гарема музыкантам. Но музыкантов больше волновал процесс наполнения желудков едой и вином, чем какие-то там девушки. В общем, погуляли на славу. Затем им постелили в лучших спальных комнатах, и музыканты почти сразу вырубились.
Кипу показалось, что он и не засыпал, а его уже разбудили. И это его! Нового Бога! Устроить им, что ли скандал?
Но будили его не новоявленные подданные, а Голованов с Маней, выглядели они при этом весьма озадаченно:
- Кип, тут такое дело,- начал Маня, но Андрей его резко перебил.
- Короче, тут у них буря началась, песчаная, и они требуют от нас, как от богов, ее остановить.
- А как?
- Не знаю, но если не остановим, нас казнят, как самозванцев! Пойдем, там Маврик с Лехой ждут.
А буря тем временем разыгралась не на шутку. Песок стеной шел на город, еще каких-то минут пять, а то и три и все…
- Ну что, какие будут идеи?- спросил Маврик,- Может, бежать?
- Куда? - как-то безнадежно ответил Маня.
- У меня, кажется, есть план, - сказал Харик, - идите быстрее сюда.
А Лешин план заключался вот в чем: Кип выходит навстречу буре, как-нибудь красиво возводит руки к небу и начинает орать, простите, петь. Даже если Валеркино пение и не остановит бурю, они смогут сказать, что пытались. План был, мягко говоря, не очень, но за неимением другого Кипа быстро поставили на дорогу, а сами отошли в укрытие, стали ждать.
«Блин, я, конечно, все понимаю, но хоть бы сказали, что петь!» И Кипелов стал мысленно перебирать весь арийско-кипеловский репертуар…
«Ну, конечно!» подумал Кип, развел руки в стороны и запел:
«Штиль! Ветер молчит!!!»
Как вы уже догадались, после этих слов он тут же упал во тьму…


Штиль, или пираты атакуют.
На этот раз приземление было намного хуже прежнего. Музыкантов просто побросало друг на друга одной большой кучей.
- Граждане живые, просьба отозваться! – крикнул Голованов. Отозвались все, кроме Кипа, который лежал в самом низу, а посему, вырубился сразу, как только на него упало четыре тела. Кое-как поднявшись и растолкав Валерку музыканты, огляделись. Картина, была очень похожа на первую, только вместо пустыни вода, а сами музыканты на корабле. Что ж корабль все же лучше.
- Так, не понял прикола,- сказал Маня,- Мы что, теперь так и будем путешествовать во времени и пространстве?
- Э…нет, так дело не пойдет, у меня же дома Лена, и МаКаДашник, и вообще, нас будут искать?- последние слова Маврик произнес то ли вопросительно, то ли с надеждой. Все сочувственно смотрели на него. Тишину нарушил Хорь:
- Знаете, мне кажется, что мы одни на этом корабле, но все же его надо осмотреть.
- Точно, но давайте сначала распределим роли,- Маврику захотелось поиграть в пиратов
- Как?- спросил Кип,- Я предлагаю тянуть спички.
- Давайте, самая короткая – капитан, потом помощник капитана, затем две одинаковые матросы, и самая длинная юнга, - больше Маврик не смог вспомнить не одного члена экипажа на судне.
- Да, но у кого-нибудь есть эти спички?
- Нет, только зажигалка,- сказал Кип и осекся, так вот чего ему вчера так не хватало, он весь день не курил! Слава богу, в кармане нашлись и сигареты.
- Вот,- Маня протянул Маврику спички.
В общем, через пять минут стал известен экипаж, коробя « Heavy Metall»:

Капитан – С. Маврин (кто б сомневался)
Помощник капитана – В. Кипелов
Матросы – А. Манякин, А. Голованов
Юнга – А. Харьков (тут тоже особых сомнений не возникало)

Харик хотел, было, заикнуться про подтасовку спичек и свой отказ от должности, но, вспомнив рассказы о жуткой дедовщине, передумал. И вот, новоявленная команда пошла осматривать корабль.
«Блин, а корабль-то новый, палуба чистая, никаких следов драки или нападения, но почему он тогда пустой?» в голову капитана все время, пока он шел к своей каюте, закрадывалась эта мысль, «Может это корабль-призрак?»
Но это оказался вовсе не корабль призрак: все разъяснил бортовой журнал, найденный Кипом.

Бортовой журнал: «24 октября 1666 года.
Наш корабль «Черная жемчужина» дрейфует уже около двух недель. Причина этого штиль, который настиг нас на 30 день нашего путешествия и продолжается по сию минуту. Надежды практически не осталось, как и запасов продовольствия…»

Дальше почти все записи касались жалоб на отсутствие еды и воды, предположений кого первого зажарят на обед, и.т.д. А вот последняя запись была интереснее:

«31 октября 1666 года:
Ура!!! Сегодня на нас напали пираты, очень часто орудующие в этих водах, мы не оказали никакого сопротивления, и с удовольствием отправились в плен, потому, как нас обязались кормить и поить…»

На этом записи обрывались…
- Да.…Повезло им, а нам как теперь без продовольствия и воды? Ведь насколько я понимаю, штиль еще не кончился?
-Нет, Андрей, штиль не кончился, поэтому, я как капитан этого судна, предлагаю просто ждать, может, и на нас нападут пираты?
И музыканты стали ждать. Слава Богу, на корабле нашлась очень старая колода карт, поэтому сразу стала весело. Маня с Кипом, как настоящие морские волки, завязали себе один глаз, и дымили сигаретами (вместо трубок), а Мавр даже стал думать, где раздобыть говорящего попугая…
Вот так незаметно и прошла первая половина дня. Началась вторая половина, с которой пришли неприятности…
- Корааабль! Коооораааабль!!! – заорал вдруг Голованов. Кипеловцы тут же подбежали к правому борту. И правда, к ним приближался корабль, он был с черными парусами, но никого это никак не смутило, ведь по запискам в журнале (в котором они успели поставить автографы для истории) пираты просто возьмут их в плен, накормят и напоят. Эх, зря они так думали…
…Шла пятая минута ожесточенного боя с пиратами. Почему боя? Просто ребятам не повезло: им попались пираты, не берущие людей в плен, а уничтожающие любой корабль на своем пути. Так вот бой шел уже не на жизнь, а на смерть. Роли распределили так: Маня и Голованов стреляют по пиратам из найденной в трюме пушки, Хорь таскает снаряды, Маврин руководит (он же капитан как никак), а Кипу, что б он не мешал, дали задания поднять боевой дух солдат: спеть что-нибудь про войну, победу и.т.д.
И Кип недолго думая, запел:
- В небе на битву сходились орлы…
И как только он дошел до слов:
- Прощай, Норфолк!
Все опять упали во тьму


Прощай, Норфолк! Или из огня да в полымя.
А в это время в Москве:
- Вот видишь, Рит, это становиться опасно! А вдруг бы в них попали, что тогда? Как мы Ли объясним все потом? Уж она-то точно узнает! Да и ребят жалко, вдруг у них от всего этого крыша поедет, а?
- По-моему, она у них съехала еще вчера, когда они отвергли мои тексты! И вообще ничего с ними не будет! Если, что вытащим в последнюю секунду, но учти, что появятся они здесь, и нам тогда точно придется не сладко! Да и потом такую заразу, как наши металлисты, не так-то просто извести!!! Доместос отдыхает, блин!
И Пушкина с Елиным продолжили смотреть супер-шоу «Металлисты за стеклом».

А металлисты тем временем уже оглядывались и осматривались, что бы понять, куда они попали на этот раз.
А попали они в горы.
- Еще лучше,- заметил Голованов, - Просто чудесно! Всегда мечтал вот так путешествовать по миру! У меня, между прочим, и дома дела есть!
- Вот только не начинай! У меня тоже дома дела есть! Не тебе одному хреново!
У Кипа с Головановым явно стали сдавать нервы, а все остальные так устали, что даже не хотели спорить, поэтому, оставив вопящих друг на друга музыкантов, пошли осматривать горы.
- Это даже не горы, а скорее, какое то ущелье,- заметил Маврин.
- Угу, а вам не кажется, что появился какой-то шум, - Манякин прислушался.
- Да, это, небось, Кип с Головановым все никак не наорутся, - сказал Хорь.
- Мы вообще-то тут! – возмутились музыканты в два голоса.
- Нет, это другой шум, как будто грохот,- гнул свое Маня,- только очень далекий…
Но, так как никто никакого грохота не слышал, все просто продолжали идти вперед, еще не зная, что идут прямо навстречу немецкой армии…
А тем временем за спинами музыкантов, начали вырисовываться какие-то люди. А именно английская армия под командованием генерала Гамильтона.
А Кипеловцы все шли по ущелью, шли они, значит, и шли себе, как вдруг:
- *****! А это еще, на ****, кто такие? – Кипелов, так испугался, что даже не заметил, как стал материться, а ведь это он всегда был за культуру родного языка!
А перед ребятами стояли пять человек немецкой армии и что-то громко кричали. - Кип, а ведь мы с тобой немецкий в школе учили! Ты что-нибудь помнишь? – Мавр засветился, как новая копейка, но через секунду перестал, потому, что понял: ничего он уже не помнит.
- Гуттен так! – громко сказал Кип и замолчал, видимо, это и были его глубокие познания в немецком.
Немцы удивленно переглянулись, но поздоровались в ответ, а потом снова что-то быстро заговорили.
- Понимаете,- начал Харьков, который вообще учил в школе английский,- Мы не говорим на немецком, мы из России…
Тут немцы вдруг замолчали, потом один из них, видимо главный, что-то быстро сказал, после чего ребят схватили и куда-то повели…
- Мне вот интересно, мы что, попали во времена Второй Мировой, что ли?
После того как музыкантов привели в палаточный лагерь немецкой армии и покормили, прошло уже пол часа, но видимо их этот вопрос заинтересовал только сейчас.
- Нет, вряд ли, во Второй нас бы тут же расстреляли, это какая-то другая война, с кем немцы еще воевали?
Но на этот вопрос Харька никто не знал ответа, потому, что сон уже начал захватывать музыкантов в свои цепкие объятия, и нет бы халяве продолжаться, как вдруг по лагерю прозвенела тревога и в палатку к музыкантам ворвались двое немцев. Спустя десять минут разговора на смеси английского, немецкого и просто жестов, музыканты поняли, что от них хотят. А хотели от них самую малость, чтобы те взяли какие-то доисторические винтовки и пошли воевать…
- Ну, нет!- мы так не договаривались! Мы ваши пленные, а не пушечное мясо,- начал Маврик, но его тут же оборвали и разъяснили, что если они откажутся их тут же убьют. Так как умирать не хотелось никому, то вскоре музыканты уже стояли с винтовками и ждали английскую армию…

А в это время:
- Риточка! Это переходит уже все границы! Я отказываюсь в этом участвовать!
И Елин забился под диван, всем своим видом демонстрируя отрешенность. Но Марго уже сама начала сомневаться, в своих силах:
- Ну, давай подождем, пока Кип не скажет, или споет какую-нибудь мою песню, тогда я их переправлю.
- А если не скажет?
- Не скажет – заставим! – кровожадно пообещала Пушкина и подошла к котлу …

Кип стоял и смотрел на приближающуюся армию англичан с ужасом, а в голове, почему-то, крутилось: «Мертвая зона! Мертвая зона!» причем очень знакомым Ритиным голосом и что бы хоть как-то отделаться от этой глупой мысли он сказал:
- Маврик, ты хоть понимаешь, что после этой битвы здесь не останется ничего кроме мертвой зоны?
И как только он это сказал, где-то вдалеке послышался щелчок и свет, привычно уже, погас…


Мертвая зона, или психическая атака.
- Ну-с, и где же мы на этот раз? Во льдах Антарктиды? В плену у племени людоедов Африки? Или может уже вообще на марсе? А?
У Маврика явно стали сдавать нервы, причем, по-полной
- Серега, заткнись и посмотри себе за спину, - резко оборвал его Кип. Просто Мавр так увлекся, что не заметил, как все остальные уже развернулись и смотрели, а на что они, собственно говоря, смотрели? Взору горе путешественников предстала вполне миролюбивая картина: всего в каких-то нескольких метров от них начинался очень красивый сад, с маленькой кованой калиткой входа.
- Ну что, пойдем туда?- как-то неуверенно предложил Валерий.
- А больше, если ты и не заметил, нам идти некуда,- съязвил Маврик.
Тут только музыканты сообразили, что сад этот находиться посреди самой настоящей пустоты, то есть, вроде и на земле, но ни травы, ни деревьев, ни дороги до самого горизонта… Сразу стало жутко, и сад стал казаться единственным убежищем. В общем все поспешили туда, а зря…

Тем временем Пушкина и Елин делали ставки.
- Мне кажется, первым сорвется Маврик, причем сорвется на Кипа. Ставлю текст новой песни «Кипелова»!
- Ну, а я ставлю, что первым сорвется Маврик, но на Харька. Ставлю новый текст «Арии»!
Просто, когда Пушкина отправляла музыкантов в новое путешествие, она решила провести маленький эксперимент, отправляя их в мертвую зону. Здесь на кипеловцев не будут нападать пираты с немцами, зато психической атаке они подвергнуться, вот Марго и интересно, кто сдастся первым.
Почему-то они с Елиным пришли к выводу, что сорвется первым Маврин…

А на музыкантов уже начался пресс психической атаки, хотя они об этом и не подозревали, но кое-что уже заметили. Во-первых, у них резко испортилось настроение, а во-вторых, у всех появилось какое-то странное раздражение друг на друга. И тут случилась маленькая неприятность, которая испортила и без того хрупкий мир. Кип споткнулся и толкнул Маврика:
- *****!!! Под ноги смотри, чмо волосатое!!! Вообще уже оборзел!!!
*Голос за кадром: Победный клич Пушкиной, и разочарованный Елина*
- Серег, извини, я случайно!
- Мне от твоих извини ни холодно, ни жарко!
- Ах, так?! Ну и пошел ты! На три веселых буквы! Достал уже! Ей Богу! Эгоист и нытик!!! Как будто тебе одному хреново!
Наверно, если бы музыканты могли испепелить друг друга силой взгляда, от них бы и пыли не осталось, но так как они не могли, то решили просто набить друг другу миленькие мордашки. Видя все это, Хорь вылез вперед, пытаясь предотвратить драку.
- Валера, Сергей, может, хватит уже, а? Устроили тут детсад №8!
- Цыц! Детсадовец! Такие мелкие, а уже такие наглые! – в один голос сказали Кип и Мавр.
- И вообще нас не интересует мнение, человека, который только и умеет, что перебирать четыре струны!
Манякин попытался было вступиться за Лешу, но очень быстро понял, что если ритм-секция сейчас же не умолкнет, то с ними поговорят по-другому. Если бы на пути у музыкантов появилась развилка или перекресток, они тут же разбежались в разные стороны, но, к счастью, дорога была прямая.
И вот спустя минут пятнадцать, подал голос Голованов:
- Ребят, а вам не кажется, что все эти наши ссоры не случайны? По-моему, мы взъелись друг на друга, как только вошли сюда. Вот скажите, у вас есть такое чувство, будто вы всех ненавидите?
- Ага, а кое-кого и убить охота, - сказал Кип и оскалился на Маврика.
- Валера! Да очнись же ты! Это ведь ненормально! Такого с нами еще не было! Мы ссорились, да, но не да такой же степени! – это сказал уже Харик.
- По-моему, пора нам выходить отсюда, а то мало ли что, - Маня был явно очень обеспокоен. Слава Богу, с ним все согласились.
Спустя два часа:
- Ребят, по-моему, мы заблудились…
- Как? Господин Манякин, мы все время шли по прямой дороге! Как, по-вашему, мы могли заблудиться?
- Валер, Саша прав, мы действительно заблудились, вот эту поляну мы точно не проходили! Просто кто-то очень не хочет, что бы мы отсюда вышли, и вообще, у меня такое чувство, что за нами наблюдают…
- А появилось оно у тебя, как только мы повернули назад, так, Андрей?
- Так, а у тебя что, тоже?
- Угу, да оно у всех так…- Хорь развел руками.
-Но как-то надо выбраться! - Мавр как-то нервно стал теребить волосы, причем не свои, а Кипеловские.
- Я, кажется, знаю, как, вот смотрите: когда мы исчезли из студии, Валера пел песню «Вавилон» и мы именно там оказались, затем «Штиль» и мы оказались на корабле, а потом… Но Леша не успел договорить, его перебил Голованов.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы путешествуем по своим песням? – в голосе Андрея была явная ирония, - И где же мы теперь?
- В «Мертвой зоне»,- ответили Кип и Мавр одновременно.
- Так или иначе, у нас есть только один способ выяснить это, а заодно это единственный способ бежать отсюда. Валера, ты должен что-то спеть, - после этих слов все уставились на Кипа.
- А что петь-то хоть, скажите?
- А что хочешь, - затаив дыхание, прошептали все.
И после этих слов Кип запел (уж, не с легкой ли Ритиной ручки?):
- Смутное Время! Призрак свободы на коне!
А дальше была темнота…


Смутное время, или назад в будущее.

- Блин, Кип, а ты не мог выбрать другую песню для перемещения? «Закат» или «Я свободен»? Что-нибудь поспокойнее…
- А чем, тебе не нравиться «Смутное время?» - Кип в упор не хотел понимать, чем это, Мане не нравиться его песня?
- А ты вспомни ее сюжетную линию,- Маврик как-то странно прищурился.
Следующие минуты три музыканты вспоминали, про что же песня, а потом «молодежь», в лице Харика с Головановым, забросали музыкантов вопросами.
- Мне вообще всегда казалась, что эта песня относиться к гражданской войне 17 года, а сейчас мы в Москве начала девяностых, в чем прикол?
- Видишь ли, мой юный друг,- начал Маврин учительским голосом,- эта песня относится именно к этому периоду времени, по крайней мере, когда Пушкина ее писала, она представляла все именно так.
- Ну, у нашей Марги и фантазия,- поежился Андрей, вспоминая все их предыдущие путешествия.
- А почему тогда так тихо, где «призраки свободы на коне» и «кровь покалено»? - Насколько я помню, все эти беспорядки происходили у белого дома и на красной площади, а этот район явно где-то на окраине Москвы. Чем-то он мне уже знаком,- сказал Кипелыч куда-то в сторону.
- А давайте пойдем к нам в студию, вот смеху то будет!- Маврин довольно потер руки.
- Нашей студии тогда еще не было…- напомнил ему Андрей
- Я про старую, Арийскую…- подмигнул Мавр Кипу.
Но Кип поход отверг, мотивируя это тем, что если они вломятся в студии, то они же в молодости могут такого прикола не понять. Кип опасался, что это может, как-нибудь не так подействовать на их же психику. Подумав, с ним согласились и просто продолжили брести, куда глаза глядят. Настроение у всех было мерзопакостное. Вот казалось бы и дома, но и в то же время не совсем.
- Ой!- Кип вдруг как-то странно дернулся и спрятался за Мавра.
- Что, Валера, Призрак ...

 Отправлено: 09.12.06 21:01. Заголовок: Re:

... свободы померещился?- съязвил Манякин.
- Нет, т-т-т-там, - Валера махнул в сторону какого-то закоулка рукой,- прошла Галя с Жанной.
Валерик от страха быть рассекреченным, да и еще собственной женой, стал заикаться.
- А что она интересно здесь делала?.. - Маврин удивленно приподнял брови.
Насколько он знал, у Валеркиной жены не было особых пристрастий гулять по окраинным районам Москвы. Лучше в центре, по магазинам.
- Да, теща у меня недалеко отсюда живет, она к ней ходила, наверно, но все равно, а вдруг бы она нас заметила?
- Так, давайте лучше думать, как нам попасть домой?- Андрей решил перейти к главному.
- Тебе не кажется, что здесь не совсем подходящая для этого обстановка?
А есть у нас какая-нибудь песня, чтобы в ней можно было поговорить, не опасаясь за свою жизнь?- Маврин посмотрел на Кипа.
- Вообще-то есть одна…- и, не дожидаясь реакции группы, запел текст. отвергнутый вчера.
- Я здесь! Где стынет свет и покой! Я снова здесь!
Лампочка перегорает, занавес падает.


Я здесь! Или металлисты снова дома:
- Валера, а это мы где?- спросил Андрей.
Все с интересом огляделись. Музыканты стояли на песочном пляже, впереди было море, тихое и спокойное. Небо было покрыто сплошной серо-белой пеленой облаков, а за музыкантами начиналась равнина вся в каких-то красивых цветах.
- Так, но все-таки, где мы? Я что-то такой песни у нас не помню…
- Песня называется « Я здесь», она из новых… - начал Валера, но его перебил Маня.
- А скажи, этот пейзаж, его тоже Рита выдумала или ты?
- Я. Рита только сюжет выдумывала, а пейзаж я представлял, когда песню писал,- сказал Кип и скромненько улыбнулся.
- Валер, это очень красиво… - Харьков все еще удивлялся такому воображению вокалиста.

-Куда они пропали? А?
Пушкина уже минут пять, как колдовала над котлом, но музыканты так и не появились в телевизоре.
- Вот, скажи, Саш, ведь он спел «Я здесь!», тогда сейчас он должен был идти искать свою любовь, и что там далее по тексту!
Дальше Пушкина принялась искать текст, а Елин вдруг сказал:
-Наверное, когда он писал эту песню, он представлял, что-то другое, поэтому сейчас они в его «картинке», а не в твоем тексте.
- Ах, так?! Ну и ладно! Посмотрим, хватит ли у них ума и фантазии самим выбраться? После этих слов Пушкина плюхнулась на диван и стала ждать.

- Так, ладно, здесь нам точно никто не помешает, но это не снимает вопроса о том, как нам попасть домой? Давайте думать!
После этих оптимистичных слов Андрюши Голованова все стали напряженно думать. Через минуту на выражения Киповской задумчивости без смеха смотреть было не возможно. Еще через пять стали слышны шевеления каждой извилины, и вообще, неизвестно чем бы все закончилось, если бы не:
- Придумал! Давайте напишем свою песню про студию, Москву, дом, родителей, детей, животных и.т.д. Тогда мы наверняка там и окажемся…
-Ура!!! Товарищи!!! Ура!!!
Именно этим криком музыканты огласили всю округу после того, как услышали идею Хоря. Но уже через пять минут их энтузиазм, куда то делся, потому, как музыканты поняли, что написать песню будет непросто. И все же через пол часа кое-какие варианты появились:

Вариант Андрея:
Дом родной, моя Москва,
Там тепло(!) и там друзья!
Студия и Рина Ли,
Все туда мы побрели

Мда… Не в склад, не в лад, интересно, а на какую музыку он это писал? Ладно, не важно, а что интересненького написал Кип?

Вариант Валеры:
Студия мой – дом родной,
Там пашу я как герой,
Без усталости и грусти -
Учим песни наизусть мы

Хм, здесь тоже не густо, толи частушка, толи еще какая-то хрень. Народное творчество, в общем.

Вариант Маврика:
МаКаДашник ждет меня,
И еще полно зверья,
Мавританцы меня ждут…
(Дальше на Мавра напала творческая импотенция)

Ну, зверье на первом месте, это святое, и даже мелодия чем-то напоминает начало песни «Я свободен», но все равно это не песни. Хоть Кипа и заставили все это пропеть, домой они не попали. Ритм секция же вообще ничего не вынесла на суд публики, за что и была обругана непечатными выражениями. И вот, когда на ребят уже в полной мере навалилось отчаянье, Кипа вдруг посетило прозрение (Имя этому прозрению Саша Елин. Ему стало жаль ребят, и пока Рита ходила на кухню за кефиром, он быстро прошептал в котел текст), и он запел:

Так бесконечна Москва моя,
Как желанье попасть домой!
Здесь надоело мне, спаси меня!
Домой отправь, не поленись!
У студии моей
Одна лишь дверь,
И Рина Ли там ждет
Меня, поверь…

Я здесь! Где микрофон у стойки мой!
Я снова здесь! Я вижу дом свой родной!
Из вечности лет летит Галины голос,
Что бы позвать меня в мой теплый дом!

И конечно, после этих слов они снова оказались в студии.
Радости музыкантов не было предела. Они то кидались обнимать друг друга, то вошедшую через пять минут Рину, то просто носились по студии с дикими воплями. Вот только Рина никак не могла понять с чего такая радость:
- Ребят, меня не было в студии двадцать минут. Неужели вы так успели по мне соскучиться?
- Прости, Рина. Сколько тебя не было? Двадцать минут?- Кип ошарашено перевел взгляд на часы, а потом на остальных музыкантов,- А какое сегодня число?
- 31 октября, Валера, да что происходит?
- Мы, видимо, немного устали, мы пойдем, ладно?- спросил Мавр, уже продвигаясь к выходу.
- Хорошо, идите, только Пушкина сейчас звонила, она сказала, что вы точно возьмете ее тексты, она вас завтра ждет. А почему вы передумали?
-Ну… Просто теперь мы знаем, как эти тексты ей тяжело даются,- загадочно улыбнулся Хорь, и музыканты вышли, оставив Рину в глубоком недоумении…


Написанна мной и является самой большой моей гордостью;)

 Отправлено: 10.12.06 02:56. Заголовок: Фея твоих снов

Кажется мое единственное неслэшное творение в тему, так, бред полнейший, но написано с душой)))

Ты Фея моих снов.
Молчи! Не надо слов.
Я на коленях пред тобой,
Ведь ты моя Богиня.
Прошу, не уходи
И взгляд не отводи -
Ты озаряешь мир,
А без тебя вокруг пустыня.

Эпидемия


Действующие лица:Андрей Лефлер и Я
Предупреждение:Моя фантазия и немного реально происшедших событий
З.Ы. Меня не бить)))
Помнишь когда ты увидел меня в первый раз? Наверно нет... Год назад, на
концерте, на твоем концерте...ты мне тогда так улыбнулся, что я невольно обернулась, не веря, что твоя улыбка предназначалась мне... А второй раз помнишь? ....мы тогда толком и не поговорили....ты просто смотрел на меня, а я на тебя....А третий? Ты был так рад, когда увидел меня возле сцены...ты меня узнал... Почти не изменился за год...разве только волосы отросли.... Я до сих пор помню прикосновение твоей руки...А потом ты уехал...
Я пришла к тебе...ночью....просто появилась в твоей комнате....и увидела тебя спящего...ты такой ангел...такой красивый когда спишь...Я боялась пошевелится, чтобы не разбудить тебя... Но тут ты заметался на кровати...твое лицо было искажено ужасом...тебе явно снилось чтото плохое... Мне захотелось тебя утешить...и я осмелилась к тебе подойти...взяла тебя за руку...осторожно...и ты успокоился...на твоем лице появилась снова та улыбка...Я сидела рядом с тобой всю ночь, держа
тебя за руку...И на рассвете я исчезла...
Вот уже много ночей подряд я прихожу к тебе...сижу рядом с тобой, держа тебя за руку, потому что каждую ночь тебе снова и снова снятся кошмары... я смотрю на твои волосы...так хочется к ним прикоснуться....на твои губы...хочется попробовать, какие они.... Но я боюсь разбудить тебя...не хочу чтобы ты меня видел....
И вот сегодня, я знаю, что прихожу к тебе в последний раз... Я иду к твоей кровати, а ты вдруг открываешь глаза...и смотришь на меня....без малейшего испуга или удивления....
-Ты пришла.-произносишь ты...а я не в силах тебе ответить...сажусь рядом с тобой на кровать и просто смотрю на тебя... А ты...Ты вдруг ложишься так, что твоя голова оказывается у меня на коленях...смотришь и улыбаешься... А я делаю то, о чем давно мечтала...глажу твои волосы...пропускаю их сквозь пальцы...они такие мягкие и пушистые....такие приятные... Ты закрываешь глаза и лежишь...
Вдруг ты приподнимаешься и берешь меня за руку
-Ты не уйдешь от меня больше? Не исчезнешь?-дрожащим голосом ты спрашиваешь меня...
А я молчу...и в моих глазах ты прочитал ответ...
-Я больше никогда к тебе не приду... Это последний раз... Я не твоя...Меня не отпусят больше....-мои слова падают тяжестью...Эх, Андрюша, Андрюша, зачем ты проснулся?...Как же мне тяжело будет уходить....
Молча мы сидим долго долго....так хорошо рядом с тобой...но это лишь мечта.... Занимается рассвет, я встаю...а ты продолжаешь держать меня за руку...не отпускаешь...твои глаза предательски блестят...ну пожалуста, отпусти меня, безмолвно просят мои глаза...
-Не уходи...
Я подхожу к тебе и прикасаюсь своими губами к твоим...всего на мгновение....но успеваю почуствовать их нежность..на твоем лице неописуемое выражение...
-Я найду тебя, слышишь? Найду! И когда найду, то не отпущу!-твой голос срывается
Я отхожу...и ты поняв, что сейчас произойдет, бросаешься ко мне, пытаясь удержать, но зачерпываешь руками пустоту...меня рядом нет....
Я знаю, что ты сейчас прикоснешся рукой к своим губам и будешь долго думать...и тебе уже не будут снится по ночам кошмары...Потому что у тебя есть своя фея снов...
Я сижу на своей кровати...мне грустно...но я знаю, что ты меня обязательно найдешь...я буду ждать....


Io: за что бить? все супер... так и надо!!! :)

 Отправлено: 10.12.06 19:11. Заголовок: Re:

Валерий Кипелов не пугайтесь это у админа лечится )))))

 Отправлено: 10.12.06 19:12. Заголовок: Re:

АнгеЛюдмила романтика............... Аф-аф-аф!!!

 Отправлено: 11.12.06 15:48. Заголовок: Re:

ТимЫч

Только у админа?

 Отправлено: 11.12.06 19:52. Заголовок: Метро часть 6. (предпоследняя)

- Почему ты решил, что это был Беркут? – спросил Маврин, когда они уже шагали по шпалам в сторону Кольца.
- Я почти на 100% уверен в этом, - ответил Кипелов, - понимаешь, у него в моем сне был такой взгляд… и голос… интонации, это нельзя перепутать…
- Может это просто образ из подсознания? Ведь ты даже не знаешь уцелел ли он После…
- Ты прав… я стараюсь об этом не думать.
Вместе с Холстининым, Ночью, Мавриным, Кипеловым и Харьковым отправились еще пятеро сталкеров, пришедших на подмогу с других станций. Брат и сестра, называющие себя Гердой и Каем держались несколько особняком, непривыкшие еще работать в команде в отличие от Филина, Тима и Андрея Ильича, которые трепались о чем-то своем, как будто забыв об опасности тоннелей в принципе. Будто не было нескольких лет подземной жизни. Казалось еще немного, и они будут обсуждать тюннинг и модинг автомобилей… но никто не делал никаких замечаний, поскольку практически каждый человек в этой необычной команде совершил практически невозможное для тех станций, на которых он жил. Андрей Ильич и Филин вместе служили в вертолетном полку под Нерчинском, вместе прошли Афган, вместе лечились под Ессентуками, а потом обоих перевели в подмосковный Королев и еще долго оба считались не выездными. Судьба разбросала их после шальных девяностых, и кто бы мог подумать, что ей суждено будет свести Черного Полковника и Филина снова? Им всегда было о чем поговорить, и всегда они находили нужное слово для того, чтобы помочь ближним. Это были воспитанники еще Той Советской армии, где было место чести офицера и преданности Родине.
После Удара они оказались единственными военными на Бауманской. Встретились при странных обстоятельствах. Андрей успел вырваться с Измайловского парка, уже понимая, что значит «Атом», он изо всех сил старался перенаправить поток людей не в сторону открытых станций, а напротив туда, дальше, в глубь! На Измайловском нет гермоворот, это относительно новая станция со слишком высокими сводами! Лишь четверо человек поверили и пошли за ним, потому и остались живы. Скоро те тоннели были отрезаны от внешнего мира… навсегда. А Филин встречал своих на Бауманской с какого-то мероприятия в университете… да вот только не встретил. Редко кто мог похвастаться тем, что ему удалось найти кого-то из своих родных и близких, но случалось, что выжить удавалось и целой семье. К сожалению Филина и Черного Полковника это не коснулось. Тима они нашли случайно, дня через четыре, когда на всех станциях был наведен порядок или по крайней мере установлен контроль. Почему-то Бауманской это не коснулось… и им не осталось ничего кроме как наводить порядок самим. Тим был одним из многих, кто выжил, но не знал, что делать дальше со своей жизнью. Он все просился наверх, ему было наплевать на то, что там… в метро его душило все.
Черный Полковник и Филин понимали, что нужны хотя бы какие-то ресурсы сверху - иначе станция погибнет! Раздобыв у граждан карманные дозиметры, а в бывшей ментовке пару костюмов РХБЗ советского образца, сносные противогазы пришлось искать по всем техническим помещениям, однако и тут удача была на их стороне. Они приняли решение подниматься наверх. Мальчишку взяли с собой, и не пожалели об этом уже через неделю. Сталкер… именно так, почти как в известном произведении Стругацких, теперь назывался герой нового времени, дающий ресурсы, охраняющий, отдающий распоряжения.
Сегодня перед всеми ними стояла новая задача и они не задумываясь были готовы к ее выполнению, поскольку именно от них зависела дальнейшая жизнь метро, а значит и человечества в целом.
Путь до Проспекта Мира преодолели за четверть дня без особых происшествий, там на моторизированной дрезине оставалось минут сорок до Улицы 1905 года, поскольку предстояло идти в обход обвалившегося участка.
Холстинин достал карту и, посветив фонариком, сказал: «Еще стоит проверить Октябрьское поле, Курчатовский реактор должен быть где-то! Почему бы не там? Тот, что в институте понятное дело не даст нам нужной мощности… да и нехорошее говорят место…но это потом, пускай другие занимаются… если мы не вернемся…».
Последние перегоны давались как-то особенно тяжело несмотря на полную исправность дрезины. Остановились лишь на Баррикадной перевести дух и узнать новости. Сегодня на станции было особенно людно – оно и понятно сейчас со всех концов метро сюда и на противоположную сторону с соседними станциями от обвала собирались все свободные рабочие и просто волонтеры восстанавливать тоннель.
Один из одетых в военную форму людей первым начал разговор, закончив все формальности по проверке документов:
- Говорят там людей засыпало… там караван торговцев шел и отряд не сталкеров а так охраны вам в помощь… энергетики пройти успели… а потом… ни то вода пошла, ни то грунты поплыли…
- Фигово… - констатировал Холстинин, - если просто осыпался свод это одно… а вот если провал сквозной… может быть придется взрывать… не известно что за гадость с поверхности может наползти…
- И то верно… сейчас не явно ничего… пошли за техникой… да где ее взять?
- Я послал людей, - успокоил его Владимир, - техника будет… вы главное не теряйте бдительности и охрана пусть бдит.
- Стараемся, - отозвался тот.
Дрезина скрылась в черном провале тоннеля.
Сердце гулко стучалось в груди Кипелова от осознания значимости момента, от волнения и предчувствия сложного задания. Почти всю дорогу он молчал, Сергей тоже был не разговорчив, больше слушая, что говорят остальные.
- Энергетиков придется охранять, - говорил Андрей Ильич, - они наше все… без них не справимся… и идти одни не можем, потому что нет гарантий никаких… представляю чего там за чертовщина твориться…
- И как мы их беречь будем? – буркнул Тим.
- А черт его знает… - почесал в затылке Филин, - но Андрей прав…
Кай и Герда не принимали никакого участия в общей дискуссии, то ли сохраняя высокомерный вид, то ли анализируя обстановку, а, быть может, они были просто напуганы неизвестностью распахнувшей двери перед ними.

На 1905 подготовка была долгой и тщательной. По карте и согласно разведке местных сталкеров много раз повторялся и прорабатывался план действий. Прорабатывались групповые подходы и некоторые боевые связки. Люди работали на износ.
- И запомните, - повторял Холстинин, - на все про все у нас с вами будет одна ночь. Менее десяти часов. Не уложимся – погибнем.
Отступать было некуда.
Гермоворота на станции оказались заблокированными, местные выбирались по вентиляционной шахте. На поверхности сталкеров и энергетиков уже ждал видавший виды джип. Мало он им мог помочь, однако, Холстинин знал, что даже самая бесполезная на первый взгляд транспортная связь бывает иногда ценнейшей, поэтому за рулем был Маврин, в салоне разместились три несостоявшихся инженера МАИ и МИИГАИК. Теперь процессия состоящая из машины, утяжеленной свинцовыми пластинами и конвоя сталкеров двигалась по направлению к Ваганьковскому кладбищу. И чем ближе была цель, тем более зловеще выглядело пространство.
С одной стороны все вроде бы было спокойно. Ни ветерка, ни шороха, но именно это и настораживало Холстинина. Ни одна тварь не пряталась за домами, не пикировала с многоэтажки, не набрасывалась…
«Уж лучше б выли…, - подумал Филин, - так хоть понятно чего ждать».
Ворота на кладбище были увиты плющом, толщиной в человеческую руку. Само кладбище напоминало скорее непролазную чащу, чем последний приют бренных тел. А между загадочно разросшихся растений потусторонним светом перемигивались странные огоньки, цвет которых было определить крайне затруднительно.
- Нас может ждать там все что угодно, - сказал Андрей Ильич, - ну… в добрый час.
Шедшие впереди Холстинин, Ночь и Кай надели приборы ночного видения джип остановился. На всякий случай его отогнали в сень раскидистого дерева, которое ничем подозрительным себя не выдало.
Двигались медленно и осторожно. Инженеров-энергетиков оберегали буквально от каждой тени. Филин ориентировался по памяти и несмотря на разрушенность и почти непроглядный мрак с точностью определил направления лизнув фонарем по каменным изваяниям слева. Все чувства Холстинина были обострены до предела. Больше всего он боялся пропустить внезапную опасность. Но опыт не обманул его. Едва группа приблизилась к нужному зданию из кустов выметнулись звери чем-то похожие на собак, только двигались они как-то замедленно.
- Маневрируют! – услышал он предостерегающий голос Ночи.
Филин взял на прицел первых двух и выстрелил. Одна тварь взвизгнула, подпрыгнув на добрый метр над землей и упала замертво. Это по-видимому напугало ее сородичей, либо они решили перегруппироваться для новой атаки, отступая в заросли.
- Филин, ну-ка жахни! – скомандовал Холстинин и тот выстрелил из шмеля в том направлении, где скалились существа. Послышался тоскливый вой, что-то затрещало, взметнулось пламя, как если бы заряд угодил в бензиновую яму. Через секунду все стихло.
Держа на прицеле то направление, откуда пожаловали твари группа продолжила движение. Страх был почти осязаем. Валера про себя клял судьбу за то, что та не позволила ему умереть вместе с родными, но в то же время был рад, что вся картина разворачивается и перед его взором тоже. Сергей был хмур и молчалив. Андрей Ильич, Тим и Герда прикрывали их на самых ответственных рубежах.
Искомую стелу осмотрели сразу, но ничего… ни единой зацепки… а сзади уже слышался недобрый хруст… как будто что-то огромное, подминая под себя деревья и гранитные монолиты катилось в их сторону. Паника и ужас мгновенно овладели всеми. Один из инженеров схватился руками за голову, затыкая уши, издав нечеловеческий крик он ломанулся прочь. Вялые попытки удержать его не увенчались успехом.
Филин дернулся, ноги его подкосились, неожиданно он упал на колени и закричал. Андрей Ильич среагировал незамедлительно, схватив гранатомет с плеча напарника выстрелил в стелу. Замешательство. Все как будто очнулись от наваждения, а нечто огромное было уже казалось на расстоянии вытянутой руки.
- Вниз! Все! Живо! – гаркнул Черный полковник, подымая Филина и буквально насильно толкающий его к месту, где минутой позже возвышалась стела.
Ослушаться никто не решился. Все, включая и оставшихся двух энергетиков, сиганули в черный провал, образовавшийся на месте памятника.
Нечто прокатилось над головами. Не видимое, но осязаемое… Все стояли точно статуи, ни живы ни мертвы… это был первобытный ужас, сродни тому, что должно быть испытывали первые люди, наблюдая за громом и молнией от того, что не могли объяснить их причину.
- Надо двигаться дальше, - стараясь не выдать дрожи в голосе скомандовал Холстинин включая фонарь.
Свет осветил блинный коридор с одной стороны он был облицован мрамором, а с другой тянулась сеть непонятных коммуникация, наподобие метро. Коридор забирал резко вниз, но идти было удобно. Когда страх отпустил всех началось было обсуждение произошедшего, однако Андрей Ильич и Филин жестом приказали всем молчать.
Похоже этим проходом никогда не пользовались, пыль ровным слоем покрывала пол и стены. Ни малейшего намека на использование. С одной стороны это внушало надежду – с другой опасения.
Наконец показалась железная дверь. На ней висел знак радиационной опасности. Скорее всего, все их усилия были не напрасными. Никто бы не догадался искать реактор здесь! Во всяком случае, до эры гласности, ну а в годы перестройки, а затем и передела собственности было просто не до того, несмотря на открытый доступ к снимкам со спутников и другое и прочее. На двери следовало набрать некий шифр. Конечно, можно было заложить взрывчатку и взорвать, но это было рискованно, поскольку во-первых существовала угроза обрушения свода, а, во-вторых, - не известно как отреагировала бы среза за заслонкой.
Андрей Ильич подошел к шифру.
- Исходя из моего опыта я могу сказать, что шифр должен быть простой и в то же время такой, который не сразу бы пришел обывателю на ум. Я думаю это «Атом!».
- Почему?
- Потому, что в другой ситуации этот реактор едва ли понадобился бы. Во всяком случае, когда мы летали на ТУ-160, а потом и в вертолетных войсках шифр на этот случай оставался неизменным.
- Филин набрал нужную комбинацию букв. Секунды ожиданий показались вечностью, однако неожиданно зажглась красная лампочка, раздался щелчок, дверь медленно отъехала в сторону. Запоры отворялись как по мановению волшебства. Коридор осветился спрятанными лампами. Непривычно яркий свет ударил по глазам, все они привыкли жить в потемках… невозможно внятно описать те чувства, которые испытал каждый. Кай и Герда стояли обнявшись глядя на это чудо, быть может последнее чудо, оставленное им теперь уже далекими предками ушедшими в социалистическое небытие.
Инженеры поспешили к пульту. Все было точно так как их учили еще на первом или втором курсе. Эту панель и схему должен был знать каждый. Хвала советской системе образования, еще не изжитой, не изничтоженной на тот момент в технической высшей школе российской.
Холстинин предупредил по рации, пройдя по коридору немного ближе к провалу из которого он спустились.
- Харьков, мы даем свет.
- Молодцы! – услышал он восторженный отклик где-то далеко на другом конце эфира.
Метро ожило.
Это было настоящее чудо.
Дети, родившиеся за эти пять лет в метро щурились от пугающе яркого света, родители закрывали им глаза, сами моргая и щурясь… на центральном пульте приглушали яркость, чтобы жители метро не ослепли от непривычно яркого света. Теперь по инструкции следовало закрыть дверь, загерметизировать внутренний отсек и взорвать тоннель… чтобы никто не смог подобраться к стратегическому объекту.
Все плакали и обнимались. Теперь им предстоял путь назад, домой в метро!

 Отправлено: 12.12.06 13:13. Заголовок: МЕТРО КОНЕЦ :)

От эйфории кружилась голова. Валерий плохо помнил, как они минировали проход на безопасном расстоянии, как взрывали, как неслись прочь практически не оглядываясь. Но лишь только выметнулись к церкви поняли, что что-то не так. Вернее все было не так… розовой полоской на востоке алел рассвет. В любой другой ситуации люди были бы счастливы.
- Это сколько же часов прошло? – присвистнул Филин.
- Такое ощущение, что два или три…
- Нет времени на разговоры, - отрезал Холстинин, - похоже машину никто не тронул, уже хорошо. Сергей, садись за руль, вы должны быстро добраться. Ты, Ночь, Герда, и энергетики. Мы пойдем следом. Вернее побежим. Встретимся у вентиляционной шахты, если ничего не случиться через 10 минут самое большее. Торопитесь!
Несмотря на все протесты, все подчинились.
Джип набрал максимально возможную скорость…
Облака уже подсвеченные фиолетовым как будто разгорались на горизонте… и ничего прекраснее Сергей не видел за все эти пять лет под землей, и ничего страшнее не было, потому, как понимал – это смерть.
У вентиляционной шахты все спокойно, однако заняли круговую оборону… могло случиться всякое… На высотках оживали черные тени, чем-то похожие на летучих мышей и неких птиц одновременно. Гигантские создание расправляли кожистые крылья, продирали глаза, оглашая окрестности ультразвуковым криком…
Минуты казались вечностью… вот уже край раскаленного светила показался в прогале домов.
- Не смотреть на солнце! – скомандовала Ночь.
- Чего вы медлите там? – услышали все по связи голос Харькова, - проход открыт.
Пять минут… еще немного…
К ним уже бежали Сталкеры. Сергей принял командование на себя:
- Так, Ночь, Герда и вы трое… вниз!
Ночь попыталась возразить, но была насильно брошена в люк. Сергей дернул веревку, импровизированный спусковой механизм заработал. Платформа поехала вниз…
- Мы следующие! – весело крикнул он.
Одна тварь очухалась, увидев добычу, понеслась вниз, расправляя когтистые лапы.
- Получи! – с задором крикнул Андрей Ильич, развернувшись и как заправский пехотинец шмальнул по более чем большой мишени из шмеля.
Тварь завалилась на бок, издав протяжный вой, грохнулась на дорогу, пропахав добрых метров десять.
- Все? – спросил Сергей, уже видя подтверждение своих слов.
- Да, - кинул Холстинин, - быстрее!
Сперва Ильич, Филин и Кай, потом они трое…
Сергей начал медленно стравливать веревку, Холстинин слегка страховал его… но что-то пошло не так… как будто там внизу больше никто не держал. Платформа ухнула вниз.
«Может канат оборвался?» - подумал Валера.
Пролетев метра четыре они рухнули на пути. Им повезло, падение смягчила та самая платформа…
- Черт знает что… Харьков! – крикнул Холстинин в переговорное устройство. В эфире тишина… и только слабые помехи…, - черт волна что ли ушла… не мудрено так навернуться…
Из тоннеля потянуло сквозняком… странный стук послышался вдали…
- Что это? – испугано спросил Сергей. Вдалеке замерцал свет.
- ПОЕЗД! – воскликнул Валера… - какого черта? Они что уже запустили???
Все трое вжались в стену, платформа глухо брякнулась, подпрыгнула и отлетела в противоположную сторону. Им очень повезло, что не в них. На полном ходу мимо пронеслась электричка-метро.
- Совсем обалдели? – возмутился Холстинин, продолжая выстраивать частоты…
- Что там? – поинтересовался Маврин.
- Пока ничего шум какой-то… может я передатчик повредил, попробуй у себя.
Они сняли маски. Дышать стало неизмеримо легче.
- Черте что, ничего не слышу… погоди-ка… что-то есть…
В эфире прорезались чьи-то голоса, но это был не Харьков… и вообще не их позывные…
- Первый-первый, я пятый обход закончил, все в норме…
- Пятый-пятый, первый сообщение принял, прием…
- Что за! – возмутился Маврин, - вызываю базу, - сказал он, - направьте нас мы заблудились. И какого хрена уже пустили поезда.
- Что за баловство в эфире? – сказал незнакомый голос, - внимание всем отследит нарушителей.
Через секунду их канал умер.
- Что это значит?
Нехороший холодок прошелся по спине Валеры…
- Может станцию захватили?
- Вряд ли там полно военных… - отрезал Холстинин.
- Пойдемте на станцию, там разберемся, - спокойно сказал Валера. Они двинулись вперед, стараясь инстинктивно держаться подальше от контактного рельса. На станции Улица 1905 года горел яркий свет. Все сжалось у Валеры в груди, когда они легко поднялись на платформу. Однако при всем при этом что-то было решительно не так… Кипелов, Маврин и Холстинин все никак не могли понять, что же могло так измениться за каких-то 10,5 часов?
Они подняли головы над ними был идеально чистый белый потолок. «Как такое возможно подумал Валера, - ведь костры поди должны были прокоптить все здесь за столько лет…».
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция…
Все трое вздрогнули…
- ЧТО ЭТО?
На станции не было гермоворот, они были не заперты. Людей почти не было… и туда-сюда ходили, искрясь светом синие вагоны московского метрополитена.
- Уважаемые пассажиры, переход прекращается в час ночи…
Взглянув на часы они увидели, время 0.51…
- Я нн…не понимаю… - прошептал Сергей, прижимая к груди укороченный калаш, - что произошло? – он инстинктивно передернул затвор.
- Спокойно, - скомандовал Холстинин, - возможно это наваждение, или мы надышались газа в тоннеле… мало ли… давайте сядем и не будем предпринимать резких движений, быть может это коллективный бред и мы можем ненароком покалечить кого-то…
Они опустились на лавку, было ощущение, что она не была отполирована сотнями спин и тел… было ощущение, что они втроем вновь вернулись в прошлое… к своей нормальной жизни.
Прошло немного времени. Свет приглушили. На станции как будто никого не было, но вдруг они услышали приближающиеся шаги.
- Началось, - прошептал Маврин.
Но навстречу им вышел вооруженный патруль. Хотя по меркам Кипелова пистолет ТТ не мог считаться в метро надежным оружием.
- Ах, вот вы где! – расплылся в улыбке лейтенант, судя по погонам, - а мы вас ищем! Там северный тоннель надо проверить… как будто там какие-то неполадки со связью. Быстро нынче РАДОН реагирует…
- Ребят, а чего вы вооружились-то как на войну? – усмехнулся второй парень лет 19 явно стажер, - там ж ничего страшного по идее, мож кабель кто обрубил…
- К-кабель? – запинаясь спросил Маврин, - х-хорошо… посмотрим, - на автомате сказал он.
Вместе с милиционерами они спустились в тоннель. Лейтенант отдал команду отключить контактный рельс и они спокойно по путям прошествовали вглубь. Холстинин, Маврин и Кипелов дивились богатому освещению по всей видимости прокинутому за ночь… с другой стороны все это могло быть миражом, поэтому они следовали золотому правилу «не делать ничего противоправного».
Кабель оказался действительно поврежденным.
- Крысы,- заключил Холст.
- Но он же под напряжением, - заключил лейтенант.
- Одну ночь от силы. Погрызли, - он достал из рюкзака необходимые инструменты и спокойно восстановил контакты, поскольку сейчас все провода и контактные тоже были обесточены. Затем прилепил кусочки стекловаты, - а то опять погрызут… может у них тут путь миграции или типо того…
Лейтенант поглядел на сталкера с уважением.
- Никогда не встречал таких эрудированных бойцов вневедомственной охраны.
- Я не боец, - осторожно сказал Холстинин, - мы с 1905 пришли… сталкерами… лучше расскажите, что здесь происходит?
- В смысле «здесь»? – не понял парень.
- Почему электричество так небрежно расходуется? Кто велел поезда запустить? Что власть сменилась уже?
- Да нет вроде… ребят вы чего? Все как всегда… как везде… а что что-то случилось?
- А сигнал «Атом»… - издалека начал Маврин…
Стажер засмеялся.
- Да это же ерунда все… тут давеча ученья были вроде того, так все же нормально… ложная тревога… как и следовало ожидать… Пьхеньян говорят хотел доказать США кто тут самый крутой, конечно, народ перепугался, думали все 3-я мировая… а ракета взяла и не взлетела! Вот как наверное, наши инженеры постарались…
- Что?
Все трое не сговариваясь, сели на рельсы…
- Да вы чего? Там гуляют все, праздник все-таки! Пойдемте с нами, сейчас телок снимем, не все ж бдить то?
Опустив головы они вышли Наверх, поднимаясь по ступеням эскалатора, который Сам вез их туда к стеклянным дверям… на улице творилось что-то невообразимое. Люди со счастливыми сияющими лицами улыбались друг друга, обнимая незнакомых людей. Вино лилось рекой, как и прочие алкогольные напитки.
- Мы выстояли в борьбе с проклятыми интервентами! – вещал какой-то важный политик с трибуны.
Милиционеры затерялись в толпе.
- Эй, красавчик!- чьи-то женские руки ласково взяли Маврина под локоть, - давай отметим с тобой этот чудный праздник.
- Какой праздник? – Маврин ошалел от такого количества людей на открытом пространстве, вид у Кипелова и Холстинина был не лучше.
- Армагеддон отменяется! – взвизгнула она.
За спиной что-то бахнуло. Все трое инстинктивно упали на землю, готовясь отражать нападение… но это был всего лишь праздничный салют… расцвечивающий небо разноцветными огнями…
- Что… происходит? – прошептал Маврин, прижавшись к Валере.
- Это не возможно, выдохнул тот.
- Может быть мы уже умерли? – предположил Кипелов.
- Валер, вечно ты со своей мистикой… пошли надо кое что проверить…
Холстинин достал из кармана на локте ключи от квартиры… - коллективный бред что-то я такого не припомню. Даже когда цветы гипнотизируют или тварь какая все видят разное, а мы на сколько я понимаю глючим одновременно, кроме того, ни в одном глюке не было Других людей, понимаете? Почему? Да потому что те твари «видели» или ели если хотите только нас подземных жителей, а об этих, - он обвел рукой площадь, - они не знают, следовательно, не могут нам навязать такие образы.
Он говорил столь убедительно, что Маврин и Кипелов без раздумий пошли за ним.
- А что если… если мы скажем попали в другую проекцию нашего мира, где ничего такого не было?
- Хрен знает, Маврин, не грузи, сейчас все выясним…
Владимиру было не по себе. Его уверенность была равна нулю. Он уже давно не контролировал ситуацию, и это больше всего бесило его!
Добирались до его дома долго, ночь перевалила за половину, но все же они вошли в богом забытый двор…
Дрожащими пальцами он набрал код домофона, заиграла музыка… было так естественно войти в лифт, нажать искомую кнопку…
Он никак не мог справится с замком, Сергей помог ему… он вбежал в свою квартиру.
- Володя! – воскликнула его жена… - где же ты так долго был?! Что с тобой? Почему ты вооружен? Тебя что успели мобилизовать? Кто эти люди?
- Мы из РАДОНА, - брякнул Маврин, потянув Валеру за собой.
- Ребята… вы?
Но они уже бежали бегом по лестнице… оба понимали все без слов…
Поймав какую-то машину они потребовали ехать на м. Ул. 1905 года. Так как с собой были только патроны Маврин сказал, что они на спец задании и в доказательство помахал калашом перед лицом водилы.
До искомого воздухозаборника они буквально летели.
- Думаешь, сработает? – с надеждой посмотрел на него Валера.
- Не знаю… молись…
Он кинул водителю:
- Родина тебя не забудет! И скрылся вслед за Кипеловым в провале вентиляционной шахты. Они надели маски… Сергей начал стравливать веревку…
- Где вы там!? – послышался до боли родной голос Харькова…
- Идем… - ответил Кипелов, принимай… у нас … потери…

 Отправлено: 12.12.06 13:22. Заголовок: Метро

все целиков качать тут архив sfx, что значит самораспаковывающийся... http://slil.ru/23558309

 Отправлено: 06.01.07 12:59. Заголовок: Re:

rem сойдет за фанфик, но на самом деле это фрагмент гораздо большего бреда

С грохотом и множеством искр взорвались пиропатроны, удерживавшие занавес, и на сцене обнаружились сразу две ударных установки, за которыми сидели, низко согнувшись, их хозяева. Оба резко выпрямились, синхронно вскинув руки, и публика ахнула. Это были Манякин и МакБрайан.. В ту же секунду на сцену выскочили музыканты. Кипелов вцепился в микрофон и начал:
В глубокой шахте который год
Таится чудище-змей
Стальные нервы, стальная плоть,
Стальная хватка когтей!
Подскочивший Брюс отобрал у Кипелова микрофон и подхватил:
Он копит силы, лениво ждет,
Направив в небо радар
Одна ошибка, случайный взлет
И неизбежен удар!
Пока он пел, оба басиста ополчились на Холста и оттеснили его в угол сцены, где тот подпрыгивал и щелкал на них зубами, Маврин уселся на монитор и принялся болтать ногой, а Маня корчил из-за барабанов зверские рожи. Допев, Дикинсон подвинулся, пуская к микрофону Валерия, и оба монстра рока подхватили припев
Все во что ты навеки влюблен
Уничтожит разом
Тысячеглавый убийца-дракон,
Должен быть повержен он!
Сильнее всяких войн
Воля и разум!
Воля и разум!
Воля и разум!
Воля и разум!
Оттеснив англичанина, Кипелов продолжил:
Смертельной данью обложен мир,
Лишен покоя и сна
Многоголосо гудит эфир -
Опять на старте война!
Микрофон снова оказался у Брюса, и тот немедленно подхватил:
Пока не поздно - спасайте мир,
Нельзя нам больше терпеть!
Пока мы вместе, то берегись -
Любому чудищу смерть!
И снова оба вокалиста, вцепившись с двух сторон в стойку микрофона:
Все во что ты навеки влюблен
Уничтожит разом
Тысячеглавый убийца-дракон,
Должен быть повержен он!
Сильнее всяких войн
Воля и разум!
Воля и разум!
Воля и разум!
Воля и разум!
И вот тут вся многотыс7ячная толпа подхватила последние слова песни, и над полям раздалось:
- Воля и разум!!

 Отправлено: 14.07.07 19:27. Заголовок: Re:

Маленький отрывок эпопеи "Рок-концерт для демона".

Оправдание: бред и выдумки. Хотя кто его знает))) по поводу смысла особо напрягаться не стоит, все запутанно и туманно) так уж получилось

«Что толку в нашем вечном бытии
И силе нашей, вечно-неизменной,
Коль нам терзаться вечно суждено?»

Джон Мильтон, «Потерянный Рай»

В зале было четыре трона, однако находившихся в нём существ они интересовали весьма мало. Их было двое. Один был воплощением инфернального пламени. Обнажённый по пояс, смуглый, с мускулами, способными вызвать зависть и при том абсолютно гармоничного телосложения, с чёрными волосами, глазами того чернее. Изогнутые рога, короткие и острые венчали голову. Завеса тьмы вокруг него, не воспринимаемой глазами, однако чётко ощущавшейся, вселила бы страх и в самое крепкое сердце. Она будто лучилась, разливалась по залу и за его стенами, быть может, истончаясь, но не прерываясь нигде. Второй, или вторая – это разобрать было сложно – суть противоположного рода. Что-то змеиное, холодное, скользкое было в обличии этого создания. И страха не было, был холод, было бездействие, водная грация и водное спокойствие, было в той фигуре, её движениях и даже струящихся складках покрывала, укутывавшего её с головы до пят, укутывавшего, но не скрывавшего.
«Забавно, - медленно говорило бледное холодное существо – эти люди так не любят помирать и столько всего напридумывали… Что ты, например, думаешь о переселении душ?» «Предпочитаю об этом не думать», ответил другой, выпив стакан, как подумал бы зритель со стороны, воды, тем не менее, это был чистый спирт, однако тот, выпив, даже не поморщился.
- Нет, серьёзно… Слушай, а если попробовать, то что бы вышло. На сколько бы человек в такой ситуации стремился бы исправить ошибки, наверстать упущенное, - не унимался собеседник.
- Слушай, да что ты привязался? Даже если знать будет, что в прошлом натворил, даже если жалеть будет, всё будет гнуть по-своему, они же только одну траекторию знают – окружность называется… Ну, иногда – спираль, но это для особо одарённых. Слушай, уже не первую тысячу лет тебе твержу, завязывай с метафизикой!
- Нет, ты их недооцениваешь! Они всё-таки разумны, по Образу и Подобию, хотя склонны к ошибкам, нам на счастье, да и им, наверно, тоже. Я всё-таки склонен думать, если ничего не зная о прошедшем, они бы и натворили ошибок, то уж с памятью о прошлом – никогда. Это точно.
- С каких пор ты такой романтик? Приди в себя, там тебе раньше неплохо было, да и теперь тоже пойдёт!
Назревал спор, собеседники обменялись ещё несколькими репликами, отходя от сути разговора, переходя на присутствующие личности. Однако в комнату зашёл некто третий, уверенно прошествовал к трону, сел закинув ногу на ногу и с притворным любопытством принялся наблюдать за спорящими. Обычный, с виду человек. Чёрная одежда, простая, без излишеств. Перчатки скрывают руки, воротник – стоечка. И какое-то неуловимо изменчивое лицо, лицо которого нет. То есть какое-то есть, не пустое место, однако большего не сказать. «Им тоже скучно,» - вздохнул он, протянул руку перед собой. Провёл мизинцем другой руки по возникшему шарику, напоминавшему глобус. Где-то далеко-далеко поднялся смерч, смёл деревеньку в три дома, побежал по степи и в том же виде опустил хрупкие стены на землю в десяти милях к западу… Действительно, скучно…
- Чего не поделили, ребята?
- Да так… А ты что какой-то… смутный? – вопросом на вопрос ответил, вернее не ответил рогатый.
- Да так… Некоторым я представляюсь по другому. Вот хоть простейший пример – он встал с трона, сделал шаг вперёд, лёгкое, но непроглядно тёмное облако на миг скрыло фигуру… Перед ними стоял юноша, в железном венце, черноволосый, прекрасный на столько, что не считал нужным скрывать это под каким либо покровом. – Если претензий нет, так и буду ходить. О чём спорили то?
- Ты это, что так радикально-то? Хоть помнишь, где тебя в таком виде застукали? Впрочем, твоё дело, кстати, ты по-прежнему смутный. А мы… Мы тут по мелочам…
- Просто этот опять отрицает, что люди разумны! – уточнил резким тоном второй
- Не отрицаю!
- Спокойно объяснили бы, я же вам помочь хочу – устало произнёс нескромный юноша, - а как я выгляжу, не обсуждается, так как я предпочитаю не выглядеть вообще.
Выслушав более менее внятное объяснение, он кивнул головой, сказал, что всё понятно… Но двое в процессе на столько запутались сами, что в этот момент, схватив друг друга за руки гордо отозвались в один голос: «Спорим?!».
- Ну вот…- протянул третий, - на что хоть?
- На то, чего в жизни не хватает, – усмехнувшись, ответил якобы отрицавший, – на интерес!
Второй кивнул головой.
- Отлично. Я вам устрою эмпирический опыт. За тривиальное merci и немного интереса на мою долю.
- Ну что ж, по рукам.
В этот момент хлопнула дверь. Вошёл некто, чью походку сложно, наверно было бы спутать с какой либо другой. Дело в том, что одна его нога была вполне человеческой, во всяком случае, обутой в мягкий сапог, вторая же от середины бедра была скорее козлиной, и, следовательно, при ударе о каменный пол следовал характерный звук. В остальном – аристократ восемнадцатого столетия на прогулке. Причём их светлость придерживалась зелёных и чёрных тонов в костюме. Неотъемлемая шпага на поясе, перстни на пальцах. Оглядел общество надменным взглядом.
– Чего тут без меня затеяли?
- О, да тут песня… - пустился рассказывать теперь уже юноша,
- Ну-ну. За то, что без меня начали, буду вас критиковать. А вообще, интересная идея. Ты это когда начнёшь?
- Первый конструктивный вопрос за прошедшие два века! Надо за это выпить. А начну, когда всё продумаю, а продумаю всё… Да хоть завтра! Самому любопытно стало.
- Понятно. А ты что сегодня какой-то… неодетый?
- Ну всё. Надоели. Решите, как я должен выглядеть, чтобы всех устраивало. Напишите на бумажке, нет, лучше на пергаменте, подпишитесь и всё такое. А пока я отдохну. Сил моих больше нет! – выпалил юноша
- Ты куда? - встрепенулось закутанное в покрывало, похожее на призрака существо.
- Монахинь совращать! Какая, светлые силы, разница. Только пришёл, как уже тошно от всех. Сегодня явно не лучший год в моей жизни.
- Ты в таком виде не ходи, что ли, - незлобиво посоветовал аристократ – а то ведь монахини разбегутся. – Посоветовал, хотя прекрасно знал, что тот идёт не к монахиням. Это вообще не в его вкусе. Просто опять переиграл людскую молву. Избитая шутка, не более.
Облекаясь во тьму, теряя лицо, возвращаясь к прежнему обличию, фигура обещавшего поставить опыт беззвучно заскользила к выходу. Сатанаил достал сигарету, прикурил от пальца, Левиафан принял более привычный облик змея, заструился к трону, свернулся кольцом на сидении, Велиар отстегнул шпагу, снял камзол, который тут же растворился в воздухе и запоздало поинтересовался, на что поспорили. Узнав, задумчиво предложил запоздалое решение, могли лучше бы поспорить на генерацию блестящей идеи, а то скучно, одно и то же всё. Люцифер вот раскис что-то.
А Люцифер не раскис вовсе, скорее наоборот. Просто под первым же предлогом ушёл, и, хотя без предлога никак, все, конечно, поняли истинный мотив. Слишком давно мы друг друга знаем. В голове складывалась схема абсурдней некуда. И было весело, ибо абсурд – единственное неприедающееся в этом мире. Умница, Левиафан. Такую мысль подкинул. И никакого философствования, посмотрим на жизнь, на эмпирию, как я и обещал. Хоть будет о чём поговорить. На неделю хватит…
...............

Зал начал скандировать «Кипелов!» еще до появления самого виновника торжества. Недалеко от нас девчонки попытались изобразить рок-группу, начав петь «Улицу Роз». Поклонницы… Их тоненькие голоса мало походили на мощный голос Кипелова. Возможно, я смог бы с ним потягаться, но делать это вряд ли стану. Хотя кто знает…
Время шло, часы у меня на руке тихонько тикали, и зал начал нетерпеливо гудеть. То там, то здесь вспыхивала возня.
-Если концерт сейчас не начнется, народ возьмет Ледовый штурмом! – заметил стоящий рядом со мной.
- Я думаю, Кипелов этого не допустит, с него же потом убытки спросят.
И словно в подтверждении моих слов, в зале грянула музыка, вспыхнула иллюминация, народ дико завопил.
Кипелов в сопровождении свиты появился на сцене под гром аплодисментов и приветственных выкриков. Темный король рока…
От непривычно громких аккордов уши заложило сразу же, да мы еще и встали не вдалеке от динамиков.
Первая песня оказалась незнакомой, видимо, с нового альбома, о котором я почти ничего не знал, но это было хорошо – народ заткнулся и стал слушать, так что можно было разобрать слова.
От электрогитар по спине пополз холодок. Совсем не то, что в записи. На дисках музыка умирала, терялся тот почти магический шарм, коим обладают по-настоящему хорошие голоса… А у Кипелова голос был одним из лучших, он летел над залом, как грозовой ветер, набирая силу, обещая бурю. Не зря его называли Золотой Голос Русского Рока (я смутно подозревал, что не только русского).
Следующая песня была мне хорошо знакома:

Вспышка в темноте, яркий свет в глаза…
Я ослеп на миг!
Кто-то так хотел разбудить мой страх,
Разбудить мой крик…
Снова все мои желанья, что я сжег дотла,
Оживают и зовут меня!!

Все, что я хранил в себе все эти годы, все зашевелилось в желании вырваться на свободу из железной клетки моей новой сути.
Мои собственные неслабые вопли тонули в грохоте ударников и гитар, сердце в груди билось в такт ритму.
Я кожей чувствовал, как над залом закручивается смерчем энергия…

- А сейчас я спою вам песню, которую вы все хорошо знаете!.. ДЬЯВОЛЬСКИЙ – хором – ЗНОЙ!!!

Ты сменишь лицо как наряд,
Ты войдешь в чье-то тело неслышно, как змея,
Ты кольцами сдавишь меня,
Дав понять, кто из нас в жизни лишний!

я стал пробираться поближе к сцене меж танцующих, прыгающих, вопящих фенов. В зале было жарко, табачный дым витал клубами в воздухе – хоть топор вешай, но я всего этого не видел. Только – музыка, только – неземной голос.
Да, в этой жизни у меня есть мечта, но она гораздо дальше, чем завоевание мира.

В резкой полутьме зала, среди беснующихся людей, подхваченный волной музыки, я снова чувствовал себя прежним, и звезды были все так же близки и послушны…
Странное неприятное чувство на миг шевельнулось в груди, но я его тут же отогнал. И снова – музыка.

Ты брошен вниз силой Судьбы,
Ты унижен и раздавлен,
Время забыть то, кем ты был,
Но помнить, кем ты стал!
Брошен на дно, где все равно,
За что тебя любила слава,
Подлость огнем ставит клеймо,
Душа твоя пуста!..

Нет, моя душа не была пуста! В ней поднимался черный вихрь, поднимался и проникал в каждую клеточку моего тела, наполняя его чувством дерзкого и торжествующего восторга.
В ушах звенело, музыка врезалась в сознание осколками льда…
Я почти физически ощутил энергетический всплеск – как удар под дых. Пространство скрутилось в одну натянутую до предела струну, готовую лопнуть в любой миг…

Эй, жители неба!!
Кто на дне еще не был?!
Не пройдя преисподней,
Вам не выстроить рай!

Я, мало что соображая, добрался до загородки и сжал холодный металл до боли в руках. Воздух вокруг стал нестерпимо тяжелым, загустел, как тогда, когда вернулась память… А музыка сплеталась вокруг меня в незримую, но крепкую стальную паутину.

Эй, жители дна!
Гром смеется над вами,
Чтобы быть с ним на равных,
Есть один путь – наверх!

Загородка под моими пальцами превращалась в лед, наполняя воздух едва различимым звоном. Кто-то удивленно вскрикнул… А я знал лишь одно – если отпущу, упаду в пропасть. Сила взметнулась вокруг меня серебристым вихрем, грозя разорвать…
Моя Сила.
………………

Когда иссяк неконтролируемый поток силы, исходивший от моих ладоней, я почувствовал радость, какой не испытывал ни разу в этой жизни. Радость возвращения. И можно сделать вид, что ничего не было... И жить дальше… Никогда бы прежде не подумал, что так приятно быть почти человеком. Почти.
Мысли в голове судорожно метались, с координацией движений было совсем плохо, и я предпочел не отходить от спасительной загородки. Наверное, со стороны я очень сильно смахивал на не вполне трезвого наркомана…
Как хорошо, что простым смертным не дано видеть то, что видел я: серебристо-голубоватую ауру вокруг своего тела… Но в зале были не только люди – глупо это даже предполагать. Я чувствовал присутствие демонов так же отчетливо, как если бы стоял с ними лицом к лицу.
Две яркие ауры мерцали в глубине зала среди серой человеческой энергии.
А еще я почувствовал иную Силу.
Откуда ОНИ здесь?!
Оттуда же, откуда и мы…
Я начал всматриваться в толпу у сцены – веяло именно оттуда, прямо таки воняло. Мой взгляд, взгляд демона, без труда пронзал человеческую плоть, отметая все лишнее…
Ничего.
Откуда-то издалека доносилась музыка.

Все, во что ты навеки влюблен,
Уничтожит разом
Тыщеглавый убийца-дракон,
Должен быть повержен он!...

Эта энергия мерцала где-то там, где-то…
В следующее мгновение наши взгляды встретились, этому не могло помешать уже ничто.
Как будто меня окунули в раскаленную лаву…
………….

...Мои ожидания оказались не напрасны. Пять силуэтов возникло вокруг меня с чуть заметным интервалом, так, чтобы успеть отреагировать на враждебные действия со стороны противника. Ну, пусть потешат себя надеждами. Хотя сейчас я был немного не в той форме, чтобы нападать. Да собственно я не делаю того, в чем не вижу смысла.
- Я рад, что силы света в Москве не спят, - произнес я настолько иронично, насколько позволяло мне мое «я».
- Зачем ты здесь, демон? – вперед выступил высокий рыжеволосый мужчина, окидывая меня пронзительным настороженным взглядом карих глаз. Я знал о нем многое, но не все.
- Новое воплощение не давит на плечи, а? – вопросом на вопрос ответил я.
- О чем ты говоришь? Кто ты такой?
А вот и другой… о нем я не знал почти ничего. Да и не хотел.
- Я был когда-то одним из высших … Это было очень давно, но кое-кто еще это помнит.
Я переводил взгляд с одного на другого, внимательно изучая каждого. Противников надо знать в лицо.
Александр Манякин, экс-барабанщик группы «Ария», умеющий укротить Золотой Рассвет. Сергей Терентьев, Целитель и хозяин Древа Жизни. Ну что ж, любопытно.
- Высших? – рыжеволосый недоверчиво покачал головой. конечно же, Сергей Маврин, гитарист-виртуоз, звук его гитары нельзя спутать ни с чьим другим.
В его тонких пальцах сила Лунного Ветра.
- Это действительно было.
Из тени выступил еще один, невысокого роста, с темно-русыми, кажущимися сейчас почти черными волосами, с хрустальными зеленоватыми глазами. Я никогда не мог понять, какого цвета глаза у этого человека: зеленые, цвета дикого камня, серые как предгрозовое небо или голубые как утренняя лазурь? Он слишком часто менял линзы. Я у него все-таки как-нибудь спрошу.
- Я видел именно его на концерте. – Сказал он остальным, все так же продолжая изучать меня. Беззлобно, скорее с интересом, нежели чем-то другим.
Валерий Александрович Кипелов. Вокалист группы «Кипелов» и по какому-то нелепому совпадению хозяин Огня этого мира.
- Все верно. – Чуть заметная усмешка коснулась моего рта. Чуть-чуть, почти невидимая для глаз. Так, чтобы заметил лишь один. – Хороший был концерт, только я его не досмотрел… Я пришел не воевать, этого хватает в моей жизни. Вы ведь помните остальных, не правда ли?
Они не хотели помнить. Но данного однажды не отнимешь, и шутка космоса обернулась прозой жизни.
Они помнили – я видел это по глазам.
- Так значит, все-таки живы… - с непонятным выражением произнес Огненный. – Они с тобой?
-Нет. Сейчас многое по-другому.
- Почему мы должны тебе верить? – поинтересовался Алексей Харьков. Гитарист, с такой же легкостью перебирающий струны Дождя.
- У вас нет выбора. Вы же не хотите провести остаток дней в обществе чокнутого демона, помешанного на Тьме и Власти?
- Это ты про себя? – язвительно осведомился Маврин.
- …Он бы не стал с вами разговаривать так, как я. Мне нужна ваша помощь.
Не хотелось этого говорить.
- Уж неужели по доброте душевной ты решил избавить мир от такой неприятности как твой побратим? – рыжеволосому явно хотелось вывести меня из себя. Бесполезно.
- У меня нет души, если ты забыл. Мне наскучил этот разговор, так что скажу быстро и ясно: он почему-то считает, что имеет право распоряжаться моей жизнью. Это право принадлежит только мне. Но у меня не хватает сил это ему объяснить. Я предлагаю вам сделку: устранить его с дальнейшим нейтралитетом с моей стороны. Все просто.
- То есть ты предлагаешь нам ринуться куда-то решать ваши с ним проблемы? Мило, – Маврин упорно добивался своей цели.
- Ты не хочешь меня слышать. – Ледяным тоном произнес я.
Кипелов все это время молчал, будто бы ему было все равно. Мне нужно было знать его решение.
-Чтоскажешь ты, Огненный?
- Я ничего не скажу. Все слишком зыбко и неясно. Сейчас это бессмысленный разговор.
Маврин, ты проиграл. Меня лишил спокойствия другой.
- Бессмысленный?! Я не предлагаю дважды, тебе должно было быть это известно. Нет?
- Нет. Сейчас – нет. Не торопись с поступками.
Я понял, что это не имеет смысла. Он не отступит. Ради самой возможности мне отказать или потому что так легли карты.
Сейчас… у меня в этой жизни может не быть «потом»....

 Отправлено: 24.08.07 13:47. Заголовок: Re:

Северный тур.

Глава первая.
О том, чем может обернуться необдуманный концертный тур, и к чему приводят совпадения.

Ранним июньским утром группа «Ария» в полном составе сидела в собственной студии. В 6 часов утра. Вы скажете: это невозможно, мол, рокеры так рано не то, что сидеть, глаза открыть неспособны. Ха-ха, а кто вам сказал, что они сидели с открытыми глазами? Всё было как раз наоборот.
Усталый и измученный Попов мирно посапывал на плече Беркута. С другой стороны на арийского вокалиста навалился Дуб, благо Беркут большой, места всем хватит. Удалов прикорнул в углу на барабанах, во сне нежно прижимая к сердцу барабанные палочки. Довершал картину Холст, ухитрявшийся спать сидя на стуле в положении, перпендикулярном полу, да ещё и сквозь сон читать согруппникам лекцию о падении нравственности и морали в ХIX веке. (Вот до чего Ницше человека довёл:))
Причина, по которой вся группа в кои-то веки собралась в студии в полном составе, была вполне объяснима. Менеджер группы Юрий Соколов договорился о грандиозном концерте, но поставил своих подопечных в известность лишь за два часа до вылета. Рисковать Соколов не стал и на место сбора лично не явился, прислав только водителя на грузовике. И совершенно правильно, кстати, сделал, ибо, предвидя реакцию невыспавшихся арийцев, можно было смело утверждать, что группа в одночасье лишилась бы менеджера.
Подъехавший водитель не стал церемониться со светилами русского хеви-металла, и разбудил их попросту пинками. Бедный, бедный, неразумный водитель грузовика. Никто не говорил ему в детстве, что ну никак нельзя будить матёрых металлистов пинками в филейную часть. Последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. А они и оказались...
Нахального водителя моментально проснувшиеся Попов с Дубом связали проводами, и забросили в кузов грузовика. Вместо него за руль усадили зоркого Удалова. Остальные уселись на соседнем сидении, в буквальном смысле на колени друг другу.
- Жми, Зоркий сокол! - ехидно сказал Дуб с вершины импровизированной арийской пирамиды.
«Зоркий сокол» пробурчал себе под нос нечто не совсем печатное, и надавил на педаль газа. Мотор взревел, грузовик помчался по сонным московским улицам.

***
В это же время в аналогичной ситуации оказалась группа, носящая скромное название «Кипелов», в, так называемом, своём старом составе (Кип, Теря, Маня, Маврик и Хорёк).
В аналогичную ситуацию их поставила Рина, тоже организовавшая им (вот неожиданность) концерт. С той лишь разницей, что она лично вызвалась доставить кипеловцев до аэродрома, и даже пообещала испечь им на дорогу пирожков. Пирожки вызвали у Кипелыча большие сомнения, ибо Рину он знал давно. Многолетний опыт общения подсказывал ему, что пирожков они могут ждать до Судного дня. Вот подзатыльники Рина раздавала с большой охотой, ещё и с процентами.

Как бы то ни было, две группы покинули каждая свою студию в одно и тоже время, причём по странному стечению обстоятельств, Рина и Макс гнали машины с одинаковой скоростью.
Если в одну и ту же точку с одинаковой скоростью и в одно и то же время выехали две машины, вовсе не обязательно, что они встретятся. Но если в этих машинах сидят арийцы, тогда уж сам Бог велел. Закон жизни, как говорится.

***
- Убери свою пятку с моего носа!
- Ха! Вот ещё! Моя пятка, куда хочу, туда и ставлю!
- Ухо отпустите, изверги!
- Какое ухо, это, что ли?
- Это не ухо, это мой нос!
- Да отвяжись ты со своим носом!
- МОЁ УХО!!!
Весь этот шум производили Дуб, Холст и Попов, сидевшие друг на друге. Беркут в споре участия не принимал, поскольку оказался в основании пирамиды, и только тихо подвывал, придавленный телами друзей. Удалов, матерясь, мчал на предельной скорости, чудом ухитряясь в последний момент уйти от столкновения с тем или иным предметом окружающей среды. Заложив очередной крутой вираж около фонарного столба, он так витиевато ругнулся, что Дуб на мгновенье отвлёкся от спора, плавно преходящего в драку, и назидательно сказал:
- Максим, ругаться матом нехорошо, - и тут же, получив в нос от Попова, свалился с сиденья под ноги Удалову, крикнув на лету: «Б....!».
Максим мрачно ухмыльнулся про себя, и прибавил скорости.

Чудом не разбившись, арийцы влетели на территорию аэропорта с воплями и музыкой, так как Виталий, упав на приборную доску, придавил головой сигнальный гудок.
Соколов, в ожидании нервно прохаживающийся возле здания аэропорта, взглянул на них, и понял, что упрёки будут стоить ему жизни. Порядком помятые арийцы отнюдь не горели желанием выслушивать лекции Соколова. Лекций они наслушались по дороге, от Холста. Несчастный Володя, вжатый телами Дуба и Попова в спинку сидения, выражал свой протест единственным оставшимся в его распоряжении способом.
Соколов молча вручил Холсту билеты на рейс, и так же молча удалился. В данной ситуации это было, пожалуй, единственным разумным выходом.
Холст проводил его задумчивым взглядом, и уставился на билеты.
- Ребята, у нас самолёт через пять минут,- рассеянно заметил он.
- Какой самолёт? – поинтересовался Макс.
- Москва – Норильск, - ответил ему Холст, одновременно пытаясь взглядом сосчитать количество чемоданов, и вспомнить, всё ли они взяли.
- Какой?! – в один голос заорала вся группа.
- Москва – Норильск, а что?
Некоторое время арийцы молча переваривали информацию. Первым ожил Дуб.
- Ну Юрка, ну сволочь, никогда ему не прощу! – с чувством произнёс он. И добавил к этой фразе длинное непечатное выражение.
- Не переживай так, – попытался утешить друга Володя. – Подумаешь, Норильск, и не в таких местах бывали.
- Так я с собой шесть футболок взял! – не унимался Дуб. – На хрен мне футболки в Норильске? А фотографии для автографов? Кому я там автографы раздавать буду, пингвинам?!
- Пингвины живут на Южном полюсе, а Норильск на Северном - поделился своими познаниями драммер, за что и схлопотал от безутешного басиста по башке.

***
С другого входа в аэропорт наблюдалась не менее интересная картина. Там Терентьев крыл трёхэтажным матом предусмотрительно слинявшую домой Рину, Норильск, всех фанатов «Кипелова», проживающих там же, и самого Кипелова за компанию. Кипелов, боясь, что Теря от слов перейдёт к действию, ловко замаскировался между сумками и Харьковым. Верный басист и помощник прикрывал Золотой Голос России своей басухой.

Глава вторая
О встречах приятных и не только...

«- Объявляется посадка на рейс 1313, Москва - Норильск», - произнёс голос диспетчера.
Со стонами и оханьем арийцы и кипеловцы независимо друг от друга подобрали свои вещи и двинулись в сторону выхода к самолёту.
Успешно миновав таможенный контроль, металлисты на разных автобусах подъехали к разным трапам на один и тот же самолёт. Поднялись в салон, прошли между рядами...
- Володь, у нас какие места? – окликнул Попов Холстинина.
- 1 ряд, места A, B, C, второй ряд, места E, D, - отозвался Холст, внимательно глядя на спинки сидений, что б не пропустить нужные.

- Кип, мы где сидим? – спросил у Валеры Маня.
- 1 ряд, места E, D, второй ряд, места A, B, C, - ответил ему Кипелов, щурясь в поисках нужных мест.
Ни гитарист «Арии», ни вокалист «Кипелова» не смотрели вперёд, глядя по сторонам. Три шага, два, один...
Бац! С характерным глухим стуком лоб Кипелыча повстречался с носом Холста. Последний дико взвыл, и уставился на Кипа, как Ленин на буржуазию.
- Ты! – одновременно вырвалось у обоих.
Идущий следом за Кипеловым Маврик, недоумевая, почему Валера так неожиданно остановился, перевёл взгляд чуть вперёд и узнал своих бывших согруппников. На лице его появилось хищное выражение. Он поудобнее перехватил «джексон», с которым не расстался даже в самолёте, и двинулся вперёд. Но его перехватила железная рука Тери.
- Стоять! – грозно велел обладатель двухметрового роста. Собственно, именно благодаря росту Маврик не решился с ним спорить, пробурчав, что отомстит позже.
- И мстя моя будет страшна! – добавил он, выразительно косясь на Дуба.
Басист «Арии» в ответ показал ему язык.

Рассевшись по местам, металлисты принялись сверлить друг друга подозрительными взглядами. Особенно усердствовал Кипелов, прожигая взглядом Артура. Но гордой птице Беркуту сейчас было не до взглядов и даже не до слов. Он сидел с закрытыми глазами и, судя по беспрестанно шевелящимся губам, читал молитву.
- Эй, ты чего? – пихнул его в бок Попов.
- Я....высоты....б-боюсь, - выдавил Артур, не открывая глаз.
- Ты же Беркут, - подколол его Виталик. – А беркут – горная птица.
- Он не беркут, он – курица, - буркнул себе под нос Кипелыч. Буркнул тихо, но на несчастье, Дуб его услышал.
- Это кто тут курица? – возмутился он, вскакивая с кресла. – Это ты его курицей назвал, говорилка волосатая?!
На «говорилку» Кипелыч обиделся капитально. И больно пнул Дуба в лодыжку. Дуб не остался в долгу, и вцепился Валерику в хаер.
- Руки прочь от нашего вокалиста! – заорал Маврик, и, вздымая гитару, ринулся на защиту Кипа.
- В воздухе пахнет бедой, - тихонько напевал Кипелыч, прячась под сиденьем. За долгие годы работы в группе он усвоил, что когда в ход идут гитары, вокалисту лучше отсидеться в уголке. Если получится, конечно.
Тем временем конфликт продолжал назревать.
Дуб и Маврик встали друг против друга, и начали изощряться в словесности. Иными словами:
- Убери свои грязные лапы! Не про вас такое развлечение – Кипелыча бить! (Это Маврик).
- Он наш бывший вокалист. Имею право! (Это уже Дуб).
- Ни фига он не ваш, вы его сами выгнали!
- Хотим - выгоняем, хотим – бьём, это наше дело!
- Это мы хотим – и бьём, а вы своего павлина щипаного бейте!
- Почему павлина? – обалдел Дуб.
- Поёт так же, - хихикнул Маврик.
(Для тех, кто не в курсе, павлин поёт просто отвратительно, как ножом по стеклу.)
До Дуба дошло. Он схватил свою басуху и с воплем «За честь Беркута!» бросился на Маврика.
За всей этой суматохой никто не заметил, как самолёт стартовал. Как раз в тот момент, когда басуха Дуба зависла над головой Маврика, а последний прицелился своим «джексоном» Дубу промеж....как вам не стыдно! промеж глаз, а не того, о чём вы подумали, самолёт взлетел. Дерущиеся не устояли на ногах, и рухнули на коленки к Тере.
На этом драка и закончилась, даже не начавшись. Теря с легкостью оттащил Маврика от Дуба, и силой усадил в кресло.
- Хоть бы людей постыдились, - зашипел он.
Непонятно, кого Теря имел в виду, ведь в самолёте кроме них никого не было. Ещё бы, кто по доброй воле поедет в июне месяце в Норильск? Так что музыканты летели в гордом одиночестве.
Обиженный Маврик поудобнее устроился в кресле и притворился спящим, подготавливая план мести.
Тем временем арийцы пытались успокоить Беркута. У Артура началась уже тихая паника. Сидя в кресле, он раскачивался из стороны в сторону и тихонько подвывал на одной ноте.
- Беркут, не дрейфь, ты же орёл, - подбадривал его Попов.
- Здесь же совершенно нечего бояться, - вторил гитаристу Удалов.
Холстинин, наклонившись к уху Беркута, тихо зашептал:
- Артур, не позорься перед Кипелычем, имей силы взглянуть в глаза своему страху.
- Ты в иллюминатор посмотри, - уговаривал Беркута Макс. – Там такая красота! Если посмотришь – сразу перестанешь бояться.
- А что там? – неуверенно спросил Артур.
- Облака, облака, а под ними ещё облака.
Беркут тихонько взвыл, и принялся мелко-мелко трястись.
- Удалов, отстань от человека! – велел Холст.
Удалов обиделся. Он же хотел как лучше! А получилось как всегда. Он забился в кресло и демонстративно прикрыл глаза. Мол, не хотите, и не надо.
В салоне временно воцарилась идиллия, нарушаемая лишь тихими завываниями Беркута.
Но разве может полёт пройти спокойно, когда на борту 10 металлистов? Разумеется, нет. Более того, пройди он как надо, все бы очень сильно удивились, если не сказать разочаровались.
Через час после вылета Дубу приспичило в туалет. Ничего страшного в этом, в общем-то, не было. Он спокойно встал, прошёл по ряду, нашёл нужную дверь, зашёл внутрь, закрыл дверь... Остальные в это время спали, ну, или делали вид, что спали...
Как только за Дубом закрылась дверь, мстительный Маврик моментально проснулся. На цыпочках прокрался к двери санузла и повернул такой ма-аленький ключик. И с чистой совестью вернулся на место.
Закончив с делами, Дуб вымыл руки и дёрнул на себя дверь. Дверь не поддалась. Дуб дёрнул снова. Дверь стояла непоколебимо, точно памятник Ленину. Тогда Дуб принялся колотить в дверь, оглашая самолёт истошными воплями. Но поскольку находился туалет в хвосте самолёта, вполне естественно, что его никто не услышал.
Ещё через час соблаговолил проснуться основатель «Арии». Он зевнул и сонно огляделся. Остальные крепко спали, причём даже во сне Кипелов умудрялся напевать что-то, а юный Харьков шевелил правой рукой, словно играл на басу.
«- Виталику бы такое старание», - подумал про себя Холст.
Вспомнив о Виталике, Холстинин перевёл взгляд на свою братию. Попов удобно устроил голову на плече Удалова, причём его хаер постоянно лез драммеру в рот. Максим в долгу не оставался, и методично пережёвывал кончики поповского хаера. Беркут, справившись со своей боязнью высоты, мирно похрапывал в обнимку с басухой Дуба. Сам Дуб отсутствовал.
Отсутствие басиста сильно насторожило Холста, и он шестым чувством заподозрил неладное.
«- Если через полчаса не вернётся, - пойду искать», - решил Володя, и попытался снова задремать.
Неожиданно самолёт ощутимо изменил характер полёта. Его начала слегка качать и потряхивать. Неладное, очевидно, почувствовал и Кипелов, поскольку приподнял встрёпанную голову и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Мне кажется, или мы летим как-то по-другому?
- По-другому, это факт, - признал Маврик, тоже поднимая голову и глядя в иллюминатор. – Вроде бы мы снижаемся.
- Как это – снижаемся? – заволновался Лёша Харьков. – Нам же ещё целый час лететь!
Неожиданно за спиной Холста раздался возмущённый вопль. Это Попов проснулся от качки и обнаружил, что пока он спал, Удалов ухитрился изжевать левую половину его хаера, и уже принялся за правую.
- Ах, ты, драммер несчастный! – вопил Серёга, тряся Макса за плечи. – Ты что натворил? Как я теперь людям на глаза покажусь?! Да я тебя ночью налысо побрею! Будешь ходить как ежик тифозный!
Макс только хохотал, не обращая внимания на угрозы разъярённого гитариста.
- А ну, кончайте концерт, - велел Холстинин, поворачиваясь к ним. – Ещё Беркута разбудите, а у него опять истерика начнётся...
Он не договорил. Самолёт внезапно тряхнуло с такой силой, что Попов не удержался на ногах, и рухнул на Беркута, мирно спавшего в соседнем кресле. Беркут взвыл так, что Кипелыч немедленно позеленел от зависти. Правда, сам Беркут тоже позеленел, но уже по другой причине. И зажав рот ладонью, бросился в туалет. Дрожащей рукой арийский вокалист нащупал ручку двери, распахнул её и...
До оставшихся в салоне самолёта металлистов донёсся утробный звук (Беркут) и отборный громкий мат (Дуб). После чего в салоне появился и сам басист. Без футболки (а что было делать?) и с яростным блеском в глазах. Футболку он скрутил в узел, и держал в руке наподобие кистеня.
- Какой ... запер эту ... дверь?! – с ходу заорал Дуб.
- К-ка-акую дверь, В-В-Виталик? – дрожащим голосом произнёс Холст. За двадцать с лишним лет знакомства он ни разу не видел у Дубинина такого нехорошего взгляда.
Между тем Дуб, сощурившись, оглядел присутствующих и, наконец, вычислил виновника своих злоключений. Он ухмыльнулся и неторопливо направился к Маврину. Рыжий бес вскочил с кресла и схватил гитару, в целях самообороны. К несчастью, гитара оказалась териной. Её хозяин также неторопливо поднялся, и, отняв у Маврика гитару, обратил её против своего коллеги. Маврин, оказавшийся между двух огней, перепрыгнул через спинку сиденья, и дал дёру в сторону туалета, где уже страдал Беркут. Маврик влетел внутрь, и запер дверь. Через минуту дверь заходила ходуном. Это Теря и Дуб пытались вскрыть её, используя вместо отмычки гитары и кулаки.
- Открывай, подлец! – вопил Дубинин, пиная дверь ногой.
- Выпусти меня! – выл с другой стороны Беркут.
- Да пошли вы... – сумрачно ответил Маврик. Он уже сообразил, что выйти ему всё-таки придётся. Хотя бы по прилёте.
Самолёт снова тряхнуло. Беркут, зажатый Мавриком в углу, врезался головой в полочку над зеркалом, и снова завыл. Душераздирающе, с надрывом. Вой Беркута сильно напомнил Маврику оставленных дома собак. Маврик грустно вздохнул, и в следующую минуту присоединился к Артуру. Выл он не так профессионально, но зато громко. Преследователи с другой стороны двери затихли, опасаясь за психику запертых в туалете металлистов. Они немного посовещались между собой, и, махнув рукой, завыли тоже. За компанию.
Усилия четырёх глоток увенчались успехом. В салоне самолёта ужас и страх сковал души оставшихся.
- Что с ними, Валерий Александрович? - испуганно спросил Лёша Харьков у Кипелова.
- Это у них крыша поехала! – решительно заявил Золотой голос, поднимаясь с кресла и направляясь к туалету. – Забыли дисциплину, совсем распоясались. Ничего, сейчас всё вспомнят...
Он отошёл подальше от своих, внутренне собрался и запел по нарастающей:
- Я свобо-о-о-о-оде-е-е-н...
Вой оборвался. Потом раздался звон стекла. Это в туалете от голоса Кипелова лопнуло зеркало. Раздался жалобный голос:
- Кипелыч, прекрати, мы больше не будем.
Кип удовлетворённо хмыкнул и вернулся на своё место.
Со стороны туалета послышался скрип открываемой двери, а затем в салон пулей влетел Маврик. За ним неторопливо шагал Дуб, помахивая импровизированным кистенем. На лбу у Маврика красовалась шишка.
Но неприятности на этом не кончились. Стоило всем занять свои места, как в салон вошёл второй пилот.
- Я, конечно, дико извиняюсь, - сказал он, - но у нас возникла небольшая проблема.
- Какая ещё проблема? – подозрительно спроси Кипелыч.
Пилот развёл руками.
- Да вот, маленькая поломка, - виновато сказал он.
Воздух прорезал отчаянный крик. Нервы у Беркута не выдержали, и он с воплем «что я вам говорил!» бросился на пилота. Дуб, привыкший к закидонам гордой птицы Беркута, поднял свою басуху и заехал Артуру в лобешник. Беркут осоловело хлопнул глазками, съехавшимися к переносице, и рухнул в обморок.
- Без шуму и пыли, - констатировал Виталик с гордостью.
- Со мной вы так мягко не обращались, - проворчал Кип.
-Так тебя ещё и догнать надо было,- добродушно пробасил Теря. На него нахлынули воспоминания юности.
- Вернёмся к нашим баранам, - напомнил Холст. – Вы что-то говорили о поломке.
- Да, да, - закивал второй пилот. – Видите ли, мы не можем садиться, что-то с шасси. Выход у нас один: мы максимально снизимся, и вы выпрыгнете с парашютом. А мы постараемся довести самолёт до ближайшего населённого пункта и вызвать помощь.
- А что, всем вместе долететь нельзя? – нервно спросил Маня.
- Так балласт меньше будет, тупица, - растолковал ему Дуб. В стрессовой ситуации он становился порой неадекватен и начинал хамить всем подряд.
- Правильно! – обрадовался пилот. – Мы балласт сбросим, то есть вас, и спокойненько долетим.
- Ну-ну, посмотрю я, как вы меня сбрасывать будете, - ласково-угрожающе сказал Теря, надвигаясь на пилота.
Пилот с криком раненой чайки рухнул на колени.
- Ну, ребята, ну, пожалуйста, - взмолился он. – Ну, сиганите, вам ведь ничего не стоит.
- Да я тебя сам вместо балласта сброшу! – проревел Терентьев.
- Ладно тебе, Теря, он ведь тоже человек, - успокаивающе сказал Холст.
- Вот я сейчас этому человеку уши-то поотрываю! – встрял в разговор Дубинин.
- Нет, сначала я ему хаер выдеру, - кровожадно предложил Манякин.
- А я – нос откушу! – завопил откуда-то сзади Удалов.
Холст, на которого никто не обращал внимания, набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
- А ну молчать!!!
Мгновенно наступила тишина.
- Володенька, ты не волнуйся, - заискивающе сказал Кип.
Через мгновение все арийцы, бывшие и настоящие, вкупе с Алексеем Харьковым выстроились в шеренгу, а пилот передавал им парашюты. Руки у него при этом заметно тряслись. Холст прохаживался мимо них и командовал:
- Так, берём парашюты, не задерживаемся. Как говорил алкаш Иванов, упавший с крыши, лететь не страшно, падать неприятно. Маня, не обижай Удалова, не смей отнимать у него парашют.
«- Ещё неизвестно, кто кого обижает», - мрачно подумал Маня, и, когда Холст отвернулся, показал ему язык.
Первым прыгать предстояло Беркуту. Но тут возникла заминка. Вокалист «Арии» намертво вцепился в дверь самолёта, и никакими силами его нельзя было отодрать.
- Прыгай, идиот, мы же разобьёмся, - «успокаивал» его Попов.
- Ты же Беркут, вот и лети, - ехидно советовал Дуб.
Но Беркут наотрез отказывался подтверждать свой псевдоним.
Маня отозвал в сторону Удалова и шёпотом спросил у него:
- Он чего больше всего боится?
- Высоты, не видишь, что ли?
- А кроме высоты?
- Ну, не знаю, - задумался Макс, - щекотки боится...
- О! Это идея! Сейчас мы его пощекотим, и он от смеха выпрыгнет.
Драммеры втихую подкрались к Беркуту и принялись щекотать.
- Не на-а-до-о, - чуть не плача от смеха, простонал Беркут.
- Надо, Артур, надо, - со вздохом сказал Манякин, и выпихнул Беркута в небесные просторы.
Холстинин проводил своего вокалиста задумчивым взглядом, и велел драммерам прыгать следом. Те покорились, правда, без особой радости.
С остальными проблем не возникло, все выскочили добровольно, опасаясь навлечь на себя гнев Холстинина.

***
Артур, благополучно раскрывший парашют и теперь парящий в небесах, чувствовал себя поистине Беркутом с большой буквы. Он даже начал получать удовольствие от полёта. Но полностью расслабиться ему не удалось. Только-только Беркут закрыл глаза, и по-настоящему смог представить себя птицей, как пришлось вернуться с небес на грешную землю. В смысле, он приземлился, а точнее приводнился. В болото.
«- Рождённый ползать летать не может», - подумал Беркут, поднимаясь и сплёвывая попавшую в рот болотную воду. Он кое-как выпутался из парашюта и пошёл на берег сушиться. Всплеск за спиной и невнятная ругань сообщили ему, что драммеры успешно зашли на посадку.
Беркут растянулся на травке, и умиротворённо наблюдал, как его друзья-приятели падают с неба один за другим. По странному стечению обстоятельств, все приземлялись в одну точку. Этой точкой стали барабанщики обеих групп, не успевшие вовремя вылезти из своих парашютов.
Когда последний металлист приземлился, Беркут некоторое время созерцал получившуюся кучу. Куча по строению отдалённо напоминала голодному Артуру гамбургер. Снизу – сдобная французская булка, то есть Маня и Максим. Потом помидор – до неприличия рыжий Маврик. На Маврике возлежала котлета – это упал с неба Теря. На нём Кипелыч и Харёк. Эту пару Беркут ассоциировал с луком. В смысле, глядя на кислое лицо Кипелыча, хотелось плакать. Сверху на кипеловского басиста приземлился басист арийский. Этот напомнил Беркуту солёный огурчик. Сняв испорченную Беркутом футболку, Дуб замёрз и от холода покрылся мурашками. Именно они придали ему сходство с огурцом. На Дуба рухнул Попов, которого мстительный Артур немедленно окрестил укропчиком. Взъерошенный хаер Серёги и впрямь чем-то напоминал растрёпанную веточку укропа. Картину завершал очередной кусок хлеба, то есть Холст. Поскольку по габаритам он отличался от драммеров, это дало Беркуту повод назвать его чёрствым сухарём.
Некоторое время все лежали молча. Потом Холст посмотрел в небо и удивлённо произнёс:
- Надо же, все остались целы и здоровы.
- Попрошу не обобщать, - раздался откуда-то из основания кучи голос Кипелова.
- Да, - поддержал его интеллигентный Лёшка Харьков. – Я, конечно, не против проявления дружеских чувств, но, может быть, в другое время и в другом месте?
- Говори русским языком, - потребовал Попов. – Никто ни черта не понял.
- Идиот! – откликнулся Кипелов, - Слезь с меня!
- Теперь понял.
Воцарилось молчание.
Минут через десять Хорёк осторожно поинтересовался:
- Дядя Серёжа, а мы тут долго лежать будем?
Из кучи отозвался разноголосый хор:
- А тебе какого Серёжу надо?
- Самого сильного, - подумав, ответил Лёша.
- Не, не долго, - ухмыльнулся Теря. – Щас я зашевелюсь, и вы все быстренько с меня попадаете.
- Только попробуй! – заорал сверху Холст.
- И попробую, - снова ухмыльнулся Терентьев.
Движения Тери принесли результат. Низ кучи зашевелился.
- Теря, мамонт, не дёргайся! – прошипел Маврик.
- Так, а за мамонта ты сейчас ответишь!
Пытаясь дотянуться до Рыжего беса, Теря въехал коленом в спину Кипа. Кипелыч дернулся, и с ужасом ощутил, как теряет под собой твёрдую почву, сиречь терину спину. Уже в полёте, он извернулся и приземлился как кошка, на четыре лапы. И тут же бросился на четвереньках в сторону, ибо следом за ним летели ещё четверо металлистов.
Когда все более-менее успокоились, и сосчитали синяки и шишки, Беркут вынес предложение:
- Нас, наверное, будут искать дня два-три. Надо бы построить какой домик или хижину, что бы было, где жить.
- Сначала жратву надо найти, - буркнул Удалов.
- Значит, так, - попытался организовать работу Холст. – Теря с Хорьком идут на охоту, драммеры и вокалисты строят шалаш. Мы с Поповым разводим костёр, а Маврик и Дуб идут искать воду. Далеко в лес не заходить, по пути оставляйте на деревьях метки.
- Как? – не поняв, спросил Лёшка.
- Как собаки, - заржал Дуб. – Ногу поднял – и вперёд.
Лёшка покраснел. Холст схватился за голову.
- Вы что, и этого не умеете? – простонал он. – Кору на дереве загибают, ясно вам?
- Ясно, - кивнул послушный Лёшка. – А как мы охотиться будем?
- Ловушку сделаем, - объяснил Теря басисту, и повел его в лес, обучать навыкам охоты. Маврик с Дубом удалились в другую сторону, искать питьевую воду.

Глава третья
О том, как правильно строить шалаш.

- Кто-нибудь помнит, как это делается? – уныло спросил Маня, когда их стройотряд остался один.
- Вроде сначала надо укрепить основу, а потом сверху класть крышу, - поделился своими соображениями Макс.
Посланный (хе-хе) на поиски веток Беркут принёс их целую кучу. Стройотряд металлистов дружно принялся за работу.

- Ну, вроде, как-то так, - неуверенно сказал Макс примерно через час строительных работ.
Шалаш получился просто загляденье. Вызванный для проверки шалаша Холстинин дважды обошёл вокруг него, и осторожно поинтересовался:
- А как вы туда заходить планируете?
- На четвереньках через дверь, - хором ответили драммеры.
- Ну и где дверь?
Удалов молнией метнулся к шалашу, и убрал несколько веток, расчищая проход.
- Вот теперь неплохо, - одобрительно сказал Холст, и вернулся к Попову, разжигать костёр.
К тому времени, когда костёр разгорелся, из лесу вернулись водоискатели, оба в красных пятнах и грязные по самое не могу. В дополнение ко всему у Дуба под глазом светился фингал, а Рыжий бес зализывал длиннющую царапину на правой руке.
На вопрос Холста, откуда они такие красивые нарисовались, Дуб честно ответил, что они отыскали в лесу ручей, он выстирал и одел футболку, и они уже собирались возвращаться, но тут Маврику захотелось подшутить над арийским басистом. Он насыпал ему за шиворот репейника. Дуб в долгу не остался, сорвал стебель крапивы и погнался за Мавриком. Куда они бегут, металлисты внимания не обратили, в результате чего оба свалились в неглубокий овраг, заросший этой самой крапивой. Последствия становились видны, стоило только взглянуть на эту парочку.
Выслушав рассказ, Холст только молча покрутил пальцем у виска.

С другой стороны леса возвратились Теря с Хорьком. Охотники несли в руках нечто, завёрнутое в терину футболку.
- Ну и где ужин? – грозно вопросил любитель Ницше.
- Вот он, - невозмутимо ответил Теря, разворачивая футболку.
Подошёл Кипелов, заглянул внутрь.
- Вы что, на грибы охотились? – изумился он.
- А чё? – искренне оскорбился Теря. – Нормальные грибы, щас мы их пожарим и съедим. А на зверя мы ловушку поставили.
Кипелыч неопределённо хмыкнул и отошёл в сторону.

***
Вскоре все сидели вокруг костра, неотрывно наблюдая за процессом приготовления пищи. Драммеры, на которых возложили почётную обязанность обеспечивать металлистов ужином, долго стараться не стали. Они нанизали грибы на веточки и сунули в огонь. Полученный продукт должен был носить гордое наименование «шашлык грибной».
На деле всё как всегда оказалось по-другому.
- Нет у меня доверия к этим грибам, - шёпотом сказал Удалов Манякину.
- Почему? – также шепотом спросил Маня.
- Просто Теря как-то подозрительно улыбается.
Маня посмотрел на Терентьева, и признал правоту Максима. Теря не просто подозрительно улыбался, он ещё и вёл себя подозрительно. Зоркий Маня заметил, что Теря поджаривает какие-то другие грибы, самолично нанизанные им на прутик. Манякин поёжился, и дал себе зарок не брать из рук Тери никакой еды.
- Вроде бы готовы, - с сомнением сказал Беркут, снимая с огня ближайшую веточку.
Остальные смотрели на грибы с не меньшим подозрением. Не смотрел только Теря, успевший заснуть до начала ужина.
- Кто первый будет пробовать? – спросил Попов.
Все переглянулись.
- Кто принёс, пусть тот и пробует, - с вызовом предложил Дуб.
Харьков обречённо пискнул и спрятался за спиной Маврика.
- Дуб, отвали от Лёшки, - произнёс Маврик. – Ты такой умный, сам и ешь.
Дуб пошёл на попятную, и предложил ...

 Отправлено: 24.08.07 13:47. Заголовок: Re:

... опробовать грибы на вокалисте.
Идея пришлась по душе всем, за исключением самих вокалистов.
- На котором из двух пробовать будем? – хищно спросил Маврик.
Вопрос не имел смысла. Услышав о кощунственных намереньях Дуба, Беркут стрелой взлетел на ближайшее дерево, и лезть за ним не захотел никто. Оставался один...
- Ну-ка, Кипелыч, открой-ка ротик, - ласково сказал Дуб, беря шампур наперевес, и надвигаясь на вокалиста.
- Меня нельзя травить, я – лидер группы! – вопил Золотой голос, но его никто не слушал.
Совместными усилиями двух групп, за вычетом Тери и Беркута, сидевшего на дереве, Кипа скрутили и накормили жареными грибочками.
На последнем грибочке Кипелыч громко икнул и отрубился.
- Чего это с ним? – удивился Попов.
- Переел, бедняга, - посочувствовал Холст. – Обморок у него. От обжорства.
- Смотрите, он глаза открыл, - вмешался Маня.
Металлисты, включая слезшего с дерева Беркута, окружили Кипа.
- Кажется, живой, - заметил Макс, оглядывая его.
Кипелов, наконец, пришёл в себя, сел и уставился на Маню.
- Кип, ты как? – спросил драммер.
Кипелыч несколько раз моргнул, потряс головой и неожиданно плюхнулся на колени.
- О, великий Брюс Дикинсон! – возопил он. – Преклоняюсь пред твоим величием!
Маня обалдел. Золотой голос русского хеви-металла, сам гордый и неприступный Кипелов валялся перед ним на коленях и пытался целовать его ботинки.
- Кипелыч, кончай придуряться, - жалобно сказал Манякин.
Но Кипелыч останавливаться не собирался. Он вопил «Слава Iron Maiden!», и умолял Маню дать ему автограф.
Маня в ужасе попятился, врезавшись спиной в Холста.
- Володя, что с ним? – отчаянно прошептал он.
- Откуда я знаю? – возмутился Холст. – А ну признавайтесь, чем вы его накормили!
- Грибами, - честно сказал Маня.
- Кто ещё ел грибы? – грозно спросил Холст.
Все дружно замотали головами.
- Значит, никто, - Холст задумался. – Харьков, а что за грибы вы собрали?
- Обычные, белые… - всхлипнул Лёшка.
- Поганки, - вставил Дуб.
Между тем Кипелов отвлёкся от Мани, и взгляд его наткнулся на Беркута.
- Ты кто? – спросил он арийского вокалиста.
- Я – Беркут, - представился Артур.
Кипелыч оценивающе посмотрел на него.
- А где перья? – задал он вопрос.
- Какие перья? – оторопел Беркут.
- Ну, ты же беркут, - разъяснил Кип. – У тебя должны быть перья.
Внезапно глаза его нехорошо сощурились.
- Ты не беркут, - заявил Кипелыч. – У тебя нет перьев. Я знаю, ты – попсовский шпион!
И с криком «Предатель!» Кипелов бросился на Артура. Беркут, не переносивший сумасшедших, заорал не хуже Кипа и бросился к спасительному дереву.
Стоящие вокруг арийцы помирали со смеху, глядя, как Кипелыч, догнав Беркута, стягивает с него футболку, дабы убедиться в отсутствии перьев.
- Уберите его!!! – закричал несчастный Беркут, изо всех сил отбиваясь от спятившего Кипа.
От их воплей проснулся Теря. Заценив картину происходящего, он немного поржал, но потом всё-таки встал и отодрал одного вокалиста от второго.
Когда Кипелыча поймали и надёжно связали его же собственными шнурками от ботинок, Теря задал резонный вопрос:
- Ну, и что здесь происходит?
- Понимаешь, Теря, - поспешил объяснить Холст, - мы его грибами накормили, на пробу.
- Чем?!
- Грибами...
Матерясь, чем свет стоит, Теря бросился к костру, и принялся в спешке перебирать ветки. Когда он повернулся, лицо его выражало крайнюю степень ярости.
- Кто скормил ему мои грибы?! – заорал Теря.
- Какие грибы? – робко спросил Маня.
Теря вопрос проигнорировал.
- Я вас спрашиваю, какая ... скормила этому ... мои ... галлюциногенные грибы ...?!!
Дуб, не выдержав, рухнул на траву, сгибаясь от смеха.
- Ах ты ...!!!
Теря схватил свою верную гитару и бросился на Дуба. Тот, удирая, врезался в Маврика, и оба упали. Подоспевший Теря навалился сверху, и клубок из трёх тел покатился по земле. Из клубка доносились отрывки фраз, которыми обменивались дерущиеся:
- Ах ты, помидор-переросток! - орал Дуб, вцепившись в ухо Маврику.
- Пень трухлявый! Бревно тупое! – не оставался в долгу Маврик.
- Не зря мы тебя из группы выгнали!
- Вы выгнали?! Я сам ушёл!
- Бездарь!
- Плагиатор!
- А ну заткнитесь! – взревел Теря и принялся лупить обоих.
Но масштабной крупнокалиберной драки не получилось. Неожиданно пошёл дождь, и Тере валяться в грязи не захотелось. Посему он разнял дерущихся и направился к шалашу: пора было ложиться спать.
Остальные последовали его примеру, попутно развязав пришедшего в себя Кипелова. У него ещё немного кружилась голова, но он предпочёл признаться в своей полной нормальности, чем спать на улице.
Все залезли в шалаш, и вскоре уснули, убаюканные мерным стуком дождя.

 Отправлено: 24.08.07 13:49. Заголовок: Re:

Глава пятая.
О древних способах охоты на дикого зверя.
Первым в то утро проснулся Теря. Сон на траве, мокрой от дождя и росы, отнюдь не улучшил его настроения, и без того паршивого.
" – Спят, голубчики ", - подумал Теря, окидывая взглядом без зазрения совести дрыхнувших металлистов. Поскольку мириться с таким положением дел Серёга не желал, он приступил к плановому пробуждению остальных.
Зная Терю, можно сказать, что пробуждение прошло для всех достаточно болезненно. Но результат налицо: через десять минут все металлисты уже делали на полянке зарядку, исключая, правда, драммеров. Последние, с разрешения Тери, занялись приготовлением завтрака. Впрочем, остальные им скорее сочувствовали, нежели завидовали. Готовить завтрак было не из чего. Грибы были уничтожены ещё ночью, в процессе проведения Терей карательных мер.
- Чего делать будем? – шёпотом спросил Макс у Манякина. – Не приготовим завтрака – Теря нам башку оторвёт.
- Не дрейфь, Макс, - невозмутимо сказал Маня, - у меня в детстве была книжка, называлась "Энциклопедия юных следопытов". Там писали, что в таких случаях главное – белковая пища.
- В смысле? – не понял Удалов.
- Главное – это мясо.
- Какое ещё мясо? – подозрительно спросил Максим.
- Ну, в данном случае единственным вариантом мне представляется последовать примеру французов.
- Это как?
- А так. Короче, отправляйся-ка, друг мой, Макс, на болото.
- Зачем?
- За лягушками, - пояснил Маня.
- Ты думаешь, они станут есть лягушек?
- Жрать захотят – и не такое слопают, - сурово изрёк Манякин, протянув Удалову котёл, найдённый ещё вчера водоискателями. – И потом, как они узнают, что едят?
Минут за десять Макс сбегал туда и обратно, причём обратно он бежал зигзагами, чтобы остальные, не дай бог, не увидели содержимое котелка.
Вооружившись одним на двоих лезвием бритвы, припрятанным запасливым Маней, драммеры удалились в ближайшие кусты, обдирать шкурки с завтрака.

- Активнее, активнее, - подбадривал Теря приятелей. – Раз, два, раз, два... Маврин, не халтурь!
Маврик бросил на Терентьева злобный взгляд, не переставая выполнять махи ногами – очередное терино упражнение.
- Так, закончили, - ухмыльнулся Теря, оглядев запыхавшихся металлистов. – А сейчас – отжимания!
- Теря, я тебе этого никогда не прощу! – буркнул Кипелов, ложась на мокрую от росы траву.
- Двадцать отжиманий каждому!
- Теря, ты – монстр! – не выдержал Маврин.
Теря неторопливо оглядел его.
- Тридцать отжиманий!
- Но Теря...
- Рыжий, помолчи, а? – взмолился Дуб.
Когда через полчаса барабанщики вернулись из зарослей, все арийцы и кипеловцы валялись вповалку на травке, слабо переругиваясь, и то, скорее по инерции.
Маня поставил на огонь котелок, добавил туда пару каких-то листочков, кореньев и прочей зелени, и принялся помешивать содержимое.
Вскоре на аромат, исходящий из котла, потянулись горе-спортсмены, шатающиеся и спотыкающиеся.
- Чем это так пахнет? – поинтересовался Дуб, принюхиваясь к вареву.
- Ухой, - категорично отрезал Манякин, раздавая металлистам нарезанную на полоски кору – вместо ложек.
Уставшие и голодные, все расселись вокруг котелка, хищно втягивая носами запах пищи.
- Какой знакомый вкус, - задумчиво произнёс Беркут, отправив внутрь первую ложку завтрака.
- Какой? – причмокивая, спросил Маврик, усердно орудуя щепкой.
- Устриц напоминает, - озадачено ответил Артур.
- Да ну? – съехидничал Маврик. – А кабанчика жареного не напоминает? Не нравится – не ешь, нам больше достанется!
- Не смей морить голодом нашего вокалиста! – тут же встрял в разговор Дубинин.
Маврин смерил Беркута оценивающим взглядом.
- Его заморишь, - фыркнул он.
- На своего вокалиста посмотри! – огрызнулся Дуб.
- А что?
- А то! У нашего только рожа круглая, а ваш целиком такой!
- Ни фига! – вскочил возмущённый Маврик. – Ничего он не толстый! Он равномерно упитанный!
- Бочкообразный он!
- Слушай, родственник Буратино, не зли меня!
- Ой, как страшно! Прям щас умру от ужаса!
- Вы дадите спокойно поесть?! – не выдержал Холстинин. – Кипелыч, уйми своего гитариста!
- А пусть Дуб не обзывается, - проворчал Валера.
- А разве он обзывается? – искренне удивился Холст.
Кипелов метнул на основателя «Арии» недобрый взгляд, и снова принялся за поедание завтрака.
Маврик выждал, пока скандал слегка затихнет, и неожиданно запустил щепкой с импровизированной кашей в голову Дубинина. Предвидя коварный маневр собрата по металлу, Дуб пригнулся. Каша, благополучно миновав дубининский хаер, прилетела в лоб Хорьку.
- Ой, Лёшка, прости, - принялся извиняться Маврик под сперва тихие, а затем громкие смешки остальных.
Харьков грустно взглянул на Маврина, и поплёлся к болоту, смывать кашу.
- Лёшка, гитару мою прихвати, она в кустах лежит! – крикнул ему Маврик, не сводя взгляда с арийского басиста.
- Тебе зачем? – напрягся Дуб.
- А затем! – ухмыльнулся Маврик.
Дубинин ухмыльнулся в ответ, и потянулся за басухой.
Намечающееся кровопролитие было остановлено Терей, который, ловко поймав Мавра за шиворот, аккуратно пересадил его по другую сторону котла.
- А что, гитара уже не нужна? – опечалено спросил Харьков, подходя к котлу.
- Нет, - буркнул Маврик, - можешь отнести обратно.
Лёшка послушно повернул в сторону кустов.
- Совсем ты басиста загонял, - осуждающе покачал головой Холст.
- Ничего, он молодой, пусть бегает, - отмахнулся Маврик.
- А там кто-то в кустах лягушек ободрал, - сообщил Харьков, возвращаясь к костру.
- Где? – аж подпрыгнул Маврин.
- Вон, шкурки лежат, - Лёшка махнул рукой в сторону кустарника.
- Ой, что это здесь? – вдруг удивлённо спросил Беркут, и поднял с земли лягушачью лапку.
Наступила тишина. Все молча переводили взгляд с лапки на кусты. Кипелыч поглядел на щепку с мясной похлёбкой, уже поднесённой ко рту, и лицо его приняло весьма странный зеленоватый оттенок. Зажав рот руками, Валера опрометью метнулся к кустам. За ним последовал Попов.
Холстинин проводил взглядом своего гитариста и медленно повернулся к барабанщикам.
- Ну-ка признавайтесь, чего вы там намешали? – грозно спросил он.
Драммеры дружно потупились.
- Тьфу ты! Вы что, лягушек сварили?! – заорал Дубинин.
Беркут с Харьковым переглянулись, и, не сговариваясь, бросились за Поповым.
Теря, не говоря ни слова, поднялся с земли.
- Маня, бежим!! – завопил Удалов, и драммеры, развернувшись, дали дёру.
Кросс по пересечённой местности проходил следующим образом. Впереди неслись барабанщики. За ними бежали Теря с Холстом, подбадривая драммеров угрожающими возгласами. Следом мчались Дуб и Маврик, на ходу ухитряясь цапаться между собой. Позади несколько вяло, без особого энтузиазма, трусцой бежала основная группа металлистов, включавшая в себя вокалистов и Попова с Хорьком.
- Отравители! – кричал Маврик, отпихивая Дуба локтем.
Манякин, не оборачиваясь, послал Рыжего беса на три советских буквы и прибавил скорости.
- Драммер, догоню – убью! – орал Теря.
- Ты догони сначала, - буркнул Макс.
- Молчи, предатель! – парировал Холстинин. – Тоже мне, Чезаре Борджиа выискался!
- Попрошу не выражаться! - огрызнулся Удалов.
Через полчаса и преследователи, и преследуемые напрочь выдохлись. Даже Теря бежал уже скорее по инерции, нежели по желанию. Отстающая группа вообще еле плелась.
- Может, хватит? – обречённо спросил Макс, тяжело дыша.
- Не дождёшься! – прохрипел Холст, безрезультатно пытаясь снова перейти на бег.
- Петрович, ты монстр! – простонал бегущий сзади Дубинин. – Ну их к чёртовой матери, не могу больше!
С этими словами басист плюхнулся на ближайшую кочку. Рядом с ним упал на землю Маврик. Чуть поодаль растянулись на травке остальные.
- Ну, вы, блин, даёте, - выдохнул Маврин, устраиваясь поудобнее. – Уходил я – вы барабанщика всем составом гоняли, и через десять лет всё также гоняете. Как они у вас только выживают? Макс, пошли к нам в группу, а?
- Ещё чего! – возмутился Холст. – А у нас кто барабанить будет?
- Вон, Хорька бери! – ухмыльнулся Маврик.
Харьков устремил на Маврика обиженно-недоумённый взгляд.
- Ты, Мавр, особо басистами не разбрасывайся! – заржал Дуб. – А ну как возьмём к себе, кто тебе тогда гитары приносить будет?
Маврин, сохраняя невинное выражение лица, ущипнул Виталика за спину.
- Бес, я с тебя шкуру спущу, - лениво пригрозил Дуб. – Потом... когда-нибудь....
Все притихли. Утомлённые непривычными физическими нагрузками металлисты развалились на травке, в кои-то веки не переругиваясь и не грозясь выдрать ближнему хаер.
Неожиданно Хорёк приподнялся на одном локте и оглядел компанию.
- Извините, товарищи металлисты, можно вопрос? – вежливо спросил он.
- Лёшка, не выпендривайся, - умиротворённо сказал Маврик. – Чего тебе надобно, золотая рыбка, от великих мэтров хеви-металла?
- Не знает ли кто-нибудь из великих мэтров, где мы сейчас находимся? – язвительно поинтересовался Хорёк.
Наступила недолгая тишина.
- Что, совсем никто не знает? – на всякий случай уточнил Кипелов.
Ответом Золотому голосу было молчание.
- Бли-и-н, - протянул Попов. – Мы что, правда, заблудились?
- А всё из-за некоторых, - буркнул себе под нос Дуб, косясь на драммеров.
- А не фиг было нас гонять по всему лесу, - наставительно сказал Макс.
- Да я тебя ещё не так погоняю! – подскочил Дуб. – Вообще обнаглели драммеры!
- Сам такой, - фыркнул Маня и демонстративно отвернулся.
- Манякин, утихни, - рассердился и Холст. – Завёли нас, чёрт знает куда, а кто выводить будет?
- Да какие проблемы, - отмахнулся Виталька. – Раз плюнуть!
- Плевать не надо! - замахал руками Кипелыч. – Ты нас сначала выведи отсюда!
Дубинин пожал плечами и, развернувшись, уверенно направился в чащу. Остальные переглянулись, и побрели следом.

- Сдаётся мне, мы уже третий круг нарезаем, - прошептал Хорёк на ухо Максу. Драммер согласно кивнул.
Битый час арийская братия шлялась по лесу, ведомая товарищем Дубининым. Через каждые пять метров Дуб делал умное лицо, и говорил:
- Вон та ёлка мне знакома.
Или:
- Ещё немного, и мы будем на месте.
Металлисты с ним не спорили – сил не было. Драммеры с Харьковым шли молча, изредка перебрасываясь комментариями по поводу их проводника. Беркут с Поповым собирали на ходу землянику и прочие дары леса. Холст шагал позади Дуба, прожигая взглядом затылок арийского басиста. Последним тащился Маврик, волоча на себе Кипелова. Золотой голос прихрамывал на левую ногу и стонал.
- Бедный я, несчастный! Доведёте вы больного человека до состояния клинической смерти!
- Кипелыч, не ной! – не оборачиваясь, велел Холстинин.
- Я ногу натёр! – пожаловался Валерка.
- Кипелыч, я же сказал, кончай нытьё!
- Но я, правда, натёр! – обиженно воскликнул Кипелов.
- Ну, смотри, Кипелыч, если не натёр... – угрожающе сказал Петрович, останавливаясь.
Кипелыча усадили на ближайший пень, и насильно сняли обувь. Пока снимали, Валерий тихонько поскуливал (видимо, от боли), и, кажется, слегка размахивал руками. По крайней мере, Холст от почётной миссии по снятию обуви отказался после первой же попытки, и ушёл прикладывать листики подорожника к полученному фингалу. За дело пришлось взяться Маврику, так как остальные, наученные горьким опытом Холстинина, отказались, а Кипелов сидел сиднем, не собираясь передвигаться самостоятельно.
Сняв ботинок с кипеловской ноги, Маврик обречённо огляделся по сторонам в поисках поддержки, и, не найдя таковой, приступил к стягиванию с Кипелыча носка.
- У-у-у! – выл Кипелов, в то время как Маврик пытался по возможности аккуратно отодрать носок.
Беглый осмотр показал, что ногу вокалист стёр капитально. Металлисты обескуражено разглядывали травмированного Валерку, явно не способного к самостоятельному передвижению.
- И что теперь делать? – задал резонный вопрос Холст. – Кипелыч, не мог подождать? Дошли бы до лагеря, там бы и сидел.
- Отстань ты от него! – вступился Маврик. – Он же не нарочно!
- Да кто его знает! – проворчал Холстинин. – Вы лучше скажите, как мы этого инвалида потащим?
- На Тере можно, - предложил Маня.
- Чего?! – вскинулся Терентьев. – Сам тащи!
- Я лично его больше нести не намерен! – высказался Маврик. – Действительно, пусть Теря несёт!
- Правильно, - поддержал Холст, опасавшийся в глубине души, как бы Валерку не нагрузили на него. – Теря, сажай этого ветерана великой отечественной на плечи, и пойдём.
Терентьеву пришлось подчиниться общему решению. Бросая на Петровича неприязненные взгляды, Теря взвалил Кипелыча на плечо, и зашагал по тропинке.

***
Начинало темнеть. Отряд металлистов устало тащился по лесу. Напряжение среди арийцев нарастало. Барабанщики ещё сдерживались, не желая напоминать, по чьей вине они третий час знакомятся с местной флорой, а вот гитаристы костерили Дуба что есть сил. Особенно старались Маврик с Холстом, ибо больше стараться было некому. Попов молчал из солидарности, как никак в одной группе играют. Теря сипел, волоча на себе Кипелыча, и у него просто не хватало сил на скандал. Хотя, судя по сдавленному рычанию, скандал всё-таки назревал.
Выход злости Теря нашёл, когда Виталик, идущий впереди, в сотый раз радостно воскликнул:
- Вон та ёлка мне явно знакома!
- Да мы мимо неё уже десятый раз проходим!!! – не выдержал Терентьев.
- Много ты в ёлках понимаешь! – огрызнулся Дуб. – Они, может, все одинаковые!
- И ничего они не одинаковые, - встрял Маврик. – Я эту ёлку пометил еще, когда мы по второму кругу шли. Вон, видите, кора загнута!
- Ты куда нас завёл, Сусанин, мать твою за ногу?! – заорал Теря, и бросился на Виталика с явным намереньем сломать арийскому басисту пару конечностей.
- Теря, стой! Стой! – Кипелыч в ужасе вцепился в хаер гитариста. – Я же упаду!
Но было поздно. Теря, распластавшись во вратарском прыжке, приземлился на Дуба. Кипелов не удержался и с криком умирающего лебедя сверзился с широких териных плеч. Второй вопль огласил окрестности – Кипыч приземлился на больную ногу.
- Валерий Александрович! – испуганно вскрикнул Лёшка, кидаясь к вокалисту. – Как вы?
- Ничего ему не будет, - буркнул всё ещё сердитый Манякин. – И не такие шишки набивал.
- Ах ты, экскурсовод чёртов! – орал тем временем Теря, колотя Дуба.
- Теря, не бей его слишком сильно, оставь и мне, - посоветовал Холстинин, наблюдая за дракой.
- Угу, - отозвался Теря, встряхивая басиста за шиворот.
Минут через двадцать, когда всё устаканилось, выдохшиеся металлисты расселись в кружок на полянке. Дубинин шмыгал расквашенным носом и косо поглядывал на Терю. Холст хмуро глядел перед собой, подперев голову руками. Маврик с Хорьком были заняты – они бинтовали Кипелычу ногу. В качестве бинта была задействована рубашка Дуба, которую Теря стянул с него в процессе экзекуции. Кипелыч жалобно стонал и периодически поминал Хорька по матери. На счёт Маврика он предусмотрительно не прохаживался, существенно опасаясь за вторую, здоровую ногу.
- Чёрт, темнеет, - поёжился Попов, оглядываясь.
- Всю ночь здесь просидим, как пить дать, - вздохнул Беркут.
- А всё из-за... – начал было Дубинин.
- Дуб?
- Что?
- Заткнись.
- А не пошёл бы ты! – взвился Дуб.
- Слышь, Сусанин, тебе ещё добавить? – приподнялся Теря.
- Да молчу я, молчу.
Откуда-то сзади послышался вой.
- Кипелыч, заглохни, - крикнул Теря, не оглядываясь.
- Это не я, - испуганно возразил Валерка.
Теря повернулся и долгим взглядом уставился на Кипелова.
- Кипелыч, лучше скажи, что ты пошутил, - посоветовал он.
- Да не выл я!
Словно в подтверждение его слов раскатистый вой снова прозвучал над поляной. Металлисты вскочили на ноги.
- Лёшка, здесь из хищников кто-нибудь водится? – шёпотом спросил Маврик.
- Волки, лисы, медведи, - начал перечислять юный басист, загибая пальцы. – Барсуки, рыси встречаются, дальше продолжать?
- Нет, спасибо, этого вполне хватит, - охрипшим голосом отозвался Серёга.
- Ребята, что делать будем? – с ужасом спросил Беркут.
Ближайшие к ним кусты зашевелились.
- Бежим! – завопил Маврин. – Теря, хватай Кипелыча!
Терентьев, недолго думая, ухватил вокалиста за шиворот и помчался за остальными.
- Куда бежать-то?! – прокричал Дуб, поравнявшись с возглавляющим колонну Мавриком.
- Вон к той сосне правь! – Рыжий бес махнул рукой в сторону здоровенной сосны, видневшейся метрах в пятистах прямо по курсу.
Первым до сосны домчались, однако, не Маврин и не Дуб, а драммеры. Удалов, дважды за последние несколько дней вспомнив навыки лазанья по деревьям, вихрем взлетел на сосну. Следом за ним на дерево с разгону запрыгнул Маня, держа в зубах драгоценные барабанные палочки.
- Ну, кто там?! – заорал Маврик на бегу.
- Волки! – крикнул Макс, подпрыгивая на ветке. – Штук десять!
- Далеко? – пропыхтел Теря.
- Близко! Щас Кипелыча за ногу укусит!
- Мама! – взвизгнул Валерка и рванулся из рук Тери.
- Ишь, как побежал, - фыркнул Терентьев, глядя на удирающего без футболки Кипелыча.
- Так ты всё-таки притворялся, гад?! – возмутился Холстинин.
- Жизнь дороже! – ехидно ответствовал Валерий.
- Симулянт!
- От такого же слышу!
В это время барабанщики уже успели втащить на сосну Мавра и Дуба. Подбежавший Кипелыч своей очереди дожидаться не стал – взобрался на дерево самостоятельно, забыв об увечной ноге.
Последним на сосну взлез Теря и удобно устроился на нижней ветке.
- Мда... – протянул Холст, посмотрев вниз.
Под сосной полукругом расселась целая волчья стая. Голодные волки умиленно смотрели на арийские окорока (пардон, а что ещё можно увидеть в таком ракурсе?), и облизывались. Некоторые даже прослезились. Металлисты на дереве тоже прослезились, правда, по другой причине.
- Чего делать будем? – задал Попов риторический вопрос.
- Чего уж тут сделаешь, - с горечью сказал Беркут, оглядывая серые спины хищников. – Сожрут нас, наверняка сожрут.
- Сволочи, - с чувством произнёс Маврин. – Волки позорные, так вас да через эдак!
- И ведь не подавятся даже! – вздохнул Удалов.
- Мамочки, - всхлипнул Хорёк. – Дядя Серёжа, я боюсь...
- Так, не разводить панику! – велел Холстинин. – Быстренько всем мобилизовать внутренние силы, они нам ещё понадобятся! Придумываем план действий! Кто-нибудь знает, чего боятся волки?
- Огня боятся, - шмыгнул носом Лёшка. – Ружей, капкана, людей...
- Что-то они нас не очень боятся, - хмыкнул Дубинин.
- Так никто не говорил, что они боятся деревьев, - встрял Маврик.
- Ещё запаха металлического боятся, - продолжал Харьков, не обращая внимания на реплики со стороны.
- Запаха, говоришь, - задумался Холст. – А что, это мысль! Ну-ка быстро снимайте, на ком что металлическое есть!
Арийцы принялись лихорадочно стягивать с себя браслеты, цепи, серёжки и прочую дребедень.
Беркут, вздыхая, снимал с себя ремень со стальными пряжками.
Когда изъятие обмундирования было закончено, всё добытое аккуратно закрепили на ремне. Теря взял ремень за пряжку, и, осторожно спустив его вниз, помахал им перед волками.
- Кыш, кыш! – неуверенно прикрикнул Артур.
Волки недоумевающе переглянулись. Один из них поднялся на задние лапы и с любопытством обнюхал ремень.
- Не боятся, - констатировал Теря.
Волк неожиданно подпрыгнул и вцепился зубами в кончик ремня. Вздрогнув, Теря разжал руку. Пряжка ремня стукнула волка по носу. Хищник зарычал.
- Теря, как же я теперь ходить буду? – воскликнул Беркут, глядя, как вся волчья стая набросилась на ремень, с упоением раздирая его в клочья.
- Если мы отсюда не слезем, ты уже никогда ходить не будешь, это я тебе гарантирую, - "успокоил" его Терентьев.
- И что теперь? – полюбопытствовал Маврин.
Ему никто не ответил.
- Ясно, - вздохнул Рыжий бес. Он привалился к стволу и, порывшись во внутреннем кармане куртки, извлёк оттуда плоскую бутылочку, от которой исходил характерный запах спирта.
- Давайте, друзья, по последней, - грустно сказал Маврик, откручивая крышечку.
- Откуда это у тебя? – удивился Валерка. – Ты же не пьёшь!
- Так вот куда делся мой коньяк! – взревел Теря. – Ах ты, ворюга рыжий!
Он сорвал ближайшую шишку и запустил в Мавра, сидевшего веткой выше.
Маврик с лёгким воем схватился за ушибленное место, выронив при этом бутылку. Бутылка упала, всё её содержимое разлилось на лопухах, росших под сосной.
Вожак стаи осторожно приблизился к лужице тёмно-коричневой жидкости и лизнул. Волчья морда расплылась в блаженной ухмылке.
- Ой, смотрите, они наш коньяк пьют! – крикнул Лёшка.
Металлисты прервали спор на полуслове, и, не веря своим ушам, глянули вниз.
Вся волчья стая в полном составе вылизывала листья лопухов.
- Ну, хоть какая-то польза будет от добра, - философски вздохнул Попов.
- А им, похоже, нравится, - изумился Валерка.
- Ещё бы им не нравилось, - хмыкнул Теря. – Десятилетней выдержки коньяк, сам покупал.
- Ну, что ж, подождём, - пожал плечами Холстинин.

Ждать пришлось недолго. Уже через полчаса в поведении волков стали заметны нехарактерные изменения. Лапы у хищников разъезжались в стороны, зверюшек шатало. Многие начали выть.
- Да они упились всё, - глаза у Харькова стали размером с чайные блюдца.
- Это всё тлетворное влияние некоторых, не будем перечислять поимённо, - буркнул Кипелов. – Правильно я от вас ушёл. После общения с вами даже волки деградировали.
- А коньяк, между прочим, был терин, - огрызнулся Дуб.
- Недалёкие вы личности, - вздохнул Валера, - мне вас жалко. Пьянство вредит здоровью. Правда, Маврик?
- Угу, - с явным сожалением ответил Серёга, завистливо поглядывая на волков.
- Сидение ночью на сосне вредит здоровью ещё больше, - сказал Холстинин. – Теря, снимай этого пропагандиста, только не урони.
Теря ловко подцепил Кипелыча за пояс и приготовился транспортировать его на землю.
- А куда его ставить-то? – поинтересовался он.
- Вниз.
- Вниз нельзя, там волки.
Пьяные в стельку хищники развалились под сосной, ибо лапы им уже не повиновались, и мерно похрапывали.
- Ну, так выкинь его куда-нибудь, - невнимательно ответил Холстинин.
Теря с готовностью повиновался. Кипелыч описал в воздухе элегантную кривую и приземлился на куст можжевельника.
- Теперь слезаем по одному, только тихо, - скомандовал Холст, проследив взглядом полёт своего бывшего вокалиста.
Осторожно, с треском и тихой бранью, металлисты принялись спускаться на нижнюю ветку сосны. Там их уже поджидал Теря, который цеплял арийцев за шкварник и отправлял в можжевеловые заросли, по принципу ракеты "земля – воздух – земля".
Холстинин уже приготовился слезать, когда на голову ему посыпались иголки. Взору гитариста предстали Дубинин и Маврин, крепко вцепившиеся в ствол сосны. Рядом с несчастным лицом сидел Хорёк.
- А вы чего ждёте? – возмутился Холст.
- Владимир Петрович, они приклеились, - извиняющимся тоном сообщил Лёшка.
- Как это "приклеились"? – опешил Холстинин.
Выяснилось, что музыканты ухитрились в очередной раз поцапаться, совершенно не обращая внимания на неподходящие обстоятельства. Как сие произошло, никто толком не понял. В результате Маврик кинулся на Дуба, тот успел ухватить Беса за ухо, и оба врезались в дерево. Сосна была молодая, смолистая, и металлисты прилипли к стволу намертво, правда, только руками.
- Ваше счастье, что хаер не приклеился, а то пришлось бы отрезать, - порадовал их Холст, осмотрев место происшествия. – Сейчас мы вас отдерём. Хорёк, ты берись за левую руку, а я – за правую. Раз, два, три!
- Ой-ё! – взвыл Маврик.
- Ничего, выживешь, - отмахнулся Петрович, мельком взглянув на несколько рыжих волосков, прилипших к сосновому стволу. – Лёшка, иди сюда, будем второго вытаскивать.
Отклеив Дуба, арийцы спустились с сосны на грешную землю. Остальные в это время вылезали из можжевельника, поминая Терю незлым тихим словом.
- Ну и куда теперь? – безнадёжно спросил Кипелов, вытаскивая из хаера можжевеловые веточки.
- Куда глаза глядят, - буркнул Дубинин.
- А у меня уже никуда не глядят, – пожаловался Беркут, демонстрируя приличных размеров фингал, полученный во время приземления.
- Глядят – не глядят, какая разница? – не выдержал Попов. – Всё равно ни черта не видно!
- Огоньку бы, - вздохнул Удалов.
- Ничего, я вас и без огонька доведу, - пообещал Дуб.
- Довёл уже, спасибо, - процедил Валерка, мрачно поглядывая на сосну.
- Да ладно, всё равно дороги никто не знает, - пожал плечами Холстинин. – Веди, если хочешь.

На этот раз плутали металлисты недолго. Собственно говоря, ночные похождения их кончились в тот момент, когда идущий впереди Дубинин исчез из поля зрения идущих позади металлистов, издав короткий вопль. За ним ту же процедуру проделали покалеченные вокалисты. У идущего следом Мани хватило ума притормозить в последнюю секунду.
- Виталька! – заорал Холст, кидаясь вперёд.
- Оп! – Манякин ловко перехватил Петровича на полпути. – И ты туда же захотел?
- Валерка! – окликнул Маврик. – Ты живой?
- А ты как думаешь? – отозвался откуда-то снизу сдавленный голос Кипелыча. – Холст, сними с меня своего вокалиста!
- Артур, и ты там? – удивился Холстинин, наклоняясь над ямой.
- И я, - согласился Беркут.
- Ну-ка слезь с Валерки! – велел Маврин, тоже заглядывая в яму, где лежали трое арийцев.
- Не могу, здесь места мало, не повернуться.
- Щас я его вытащу, - протиснулся к яме Теря. Он опустил в яму руку и принялся на ощупь искать там арийского вокалиста.
- Ой, Теря, мне щекотно! – раздалось в темноте хихиканье Артура.
- А мне – тяжело! Не дёргайся! – сурово сказал Теря, извлекая Беркута из ямы за ногу.
Кипелыч облегчённо вздохнул.
- Развздыхались тут! – донесся из ямы голос Дуба. - Забирайте своего инвалида, а то он без второй ноги останется!
- Не трогай Кипелыча! – возмущённо возопил Маврик, и едва не свалился в яму сам.
- И Кипелыча вытащим, - успокоил его Теря, снова запуская руку в темноту.
Извлечённый из ямы Валерий имел вид весьма помятый после такого тесного знакомства с арийским вокалистом.
- Интересно, откуда посреди леса взялась яма? – спросил Дуб, вылезая последним.
- Выкопал кто-нибудь, - пожал плечами Удалов.
- Утконос, ты что, совсем? – басист с сожалением постучал драммеру по лбу. – Кто выкопал?
- Да это же наша яма! – неожиданно воскликнул Харьков. – Мы её с дядей Серёжей выкопали, для кабана!
- Для кого?! – вскочил Дубинин.
- Мы хотели кабана поймать, - потупился Лёшка.
- Кабана – в тайге? – удивился Маврик.
- В тайге, не в тайге, какая разница? – взвыл Холст. – Нашли время для разговоров! Хорёк, вы дорогу хоть как-нибудь отмечали?
- Мы кору загибали на деревьях! – с гордостью ответил Лёшка.
- Ну, так веди нас обратно!!
Бодрой трусцой металлисты затопали в сторону предполагаемого дома. Хорёк метался от сосны к сосне, выискивая на стволах метки. Кипелыч затянул "Ночь в июле". Ему подпевали Маврик и Теря. Настроение в отряде ощутимо поднялось.
- Вон! Вон она! – подпрыгивая, закричал Лёшка, указывая на огромную поваленную сосну, валявшуюся посреди поляны.
Арийцы с воплем кинулись к родной сосне и дружно рухнули на неё.
- Чтоб я ещё раз куда-нибудь полетел, - выдохнул Кипелов.
- Придем – возьму отпуск на три месяца и запрусь в квартире, - поклялся Дуб, нежно обнимая сосну за ствол и буквально распластавшись на ней, как на матрасе.
Понадёргав из-под сосны ветвей от бывшего шалаша, металлисты сбились в кучу, накрылись ветвями и, повертевшись минут пятнадцать с боку на бок, ухитрились заснуть.

Глава шестая.
О планах на будущее.

- Валерка! А ну, вставай! – прозвучал над ухом Кипелова чей-то раздражённый голос. Сам Кипелов идентифицировал его как голос их менеджера Рины, причём находящейся в степени крайнего раздражения.
- Рина, ты здесь откуда? – удивился Валера, открывая глаза и силясь проснуться.
- На вертолёте прилетела! Мы вас по всему лесу ищем!
Кипелыч огляделся. На поляне красовался небольшой вертолет, возле которого на травке сидели двое пилотов. Неподалёку Холстинин с Дубининым трясли Соколова, видимо, устраивая своему менеджеру небольшую выволочку.
- Мы что, домой едем?! – радостно завопил Маврик. Он принялся прыгать по всей поляне, оглашая окрестности радостными криками. Потом вцепился в Хорька и начал его кружить. Кружились они до тех пор, пока не налетели на Терю, после чего Маврин слегка поумерил своё веселье.
- Едем, едем, - отозвалась Рина, запихивая Кипелыча в вертолёт. – Садитесь уже.

Обратная дорога до Москвы прошла на удивление спокойно. Умаявшиеся металлисты, утомленные свежим воздухом и обалдевшие от новых впечатлений, заснули в креслах, уткнувшись носом в хаер соседа.
- Ангелы, - умилилась Рина, глядя на спящих арийцев.
- Угу, ангелочки, - проворчал всклокоченный Юра, оглядывая порванный рукав куртки – результат общения с одним из ангелов, в данный момент обнимавшим свою басуху. – Слушай, Рин, может, на пару месяцев прервём туры? Махнём куда-нибудь на юг, отдохнём, повеселимся. Устроим совместную поездку на Чёрное море, а? Там сейчас персики зреют...
Рина хитро улыбнулась.
- Можно, - согласилась она. – Но у меня тут есть задумка получше. – Она наклонилась к Соколову и шепнула ему что-то на ухо.
- Обалдеть, - восхитился Соколов. – Ну, ты, Ринка, придума ...

 Отправлено: 24.08.07 13:49. Заголовок: Re:

... ла! Надо бы только с датой определиться.
- Я думаю, в апреле будет в самый раз, - сказала Рина задумчиво. – Но ты же понимаешь, это секрет.
-Да ты не волнуйся, - отмахнулся Юра. – Вообще, я со всем этим собираюсь завязывать, но я тут присмотрел одного толкового менеджера, Юлю Белякову. Ты с ней поговори на этот счёт, ей должно понравиться. Да я и сам с удовольствием участие приму во всём этом деле.
- Значит, договорились.
Менеджеры пожали друг другу руки в знак солидарности.
- Ребята, это вы о чём? – сонно поинтересовался Беркут, ненадолго отрывая голову от спинки сиденья.
- Да так, ни о чём, - туманно ответила Рина. – Ты спи, Артур, спи.
- Угу, - кивнул Беркут, снова опускаясь в кресло и зажмуриваясь.
Рина коварно улыбнулась и покосилась на Соколова. Юра ответил ей понимающей ухмылкой.

To be continued...

 Отправлено: 24.08.07 16:10. Заголовок: Re:

*бьёццо в истерике*
жжееееееееееесть!!!!!!!!!!!!

 Отправлено: 26.08.07 18:14. Заголовок: Re:

А ДАЛЬШЕЕЕЕЕ????????????